Учу финский! (6) Я очутился в сумрачном лесу...
…утратив правый путь во тьме долины.
Это будет такая иллюстрация к следующей, общетеоретической, так сказать, статье. Новая глава из цикла «Языки самостоятельно» будет про грамматику и как к ней подходить, а тут, значит, живая картинка: как выбираться из дебрей.
Те, кто финского не учит, читайте смело, чисто поглумиться. Ибо сейчас начнется жанр «французская комедия с Ришаром».
Есть такая важная тема: объект. То, что по-русски в винительном падеже – читаю что? Книгу. Русский пока отставим, в нем тоже всё до чрезвычайности неблагополучно. Смотрим на нормальные языки.
Английский – никаких таких падежей, берем слово, ставим после глагола, все счастливы. Романские – тут похуже, еще может мелькать частичный падеж, особенно этим злоупотребляет французский. К счастью, на форму самого слова это не влияет: знай да ставь частичный артикль, а дальше слово опять же безо всяких падежей.
Возникает вопрос: а когда, собственно, артикль частичный, а когда, гхм, нечастичный? Вот давеча об этом говорили с
queen_of_charn: не всё так, как хотелось бы, в двух словах не объясняется, в трех тоже, а после четырех начинается уже жуть во мраке, какие-то мутные случаи отовсюду лезут, плодятся, не формализуются.
В немецком объект внятен и разумен. Но в этой избушке свои погремушки: два склонения (спасибо, элементарные), три рода и все разные, артикль определенный так (в трех родах), неопределенный этак (тоже в них же), а если добавится еще, например, прилагательное – читаю интересную книгу – число случаев, подлежащих усвоению, множится на глазах. Как раз на примере немецкого объекта я собираюсь в следующий раз трактовать тему сложной грамматики, расплодившей правила внятные, но многочисленные, которые трудно поддаются запоминанию и усвоению.
И – тадам! Финский: порождение ночного кошмара. Тут оба-два ужаса присутствуют в наиболее чудовищном, инфернальном обличье, какой только встречался на моем недополиглотском пути.
Без объекта-то никак. Вижу то, читаю это, покупаю пятое, беру десятое. Что предложит нам страна Суоми, та, где лыжи в каждом доме?
Для начала, объект может стоять в одном из трех (да-да) падежей. В аккузативе генитивном (то есть по форме совпадающем с родительным), аккузативе номинативном (совпадающем с именительным, спасибо за микроскопическую поблажку) и, наконец, партитиве.
Может – это хорошо. А в каком когда?
Начинается свистопляска. Генитивный аккузатив используется, учат нас авторитеты, для выражения завершенности действия. Пример: «я куплю цветок», «я выпью стакан вина». А вот «я покупаю цветок» - это, ясное дело, уже партитив, потому что действие не завершено. Понятно? Мне не очень. Потому что какого дьявола оно заранее считается завершенным в будущем, которого пока вообще нет – большой вопрос. Ну допустим. Тем более что есть еще второе правило: целостность объекта. Пример: «я хочу яблоко». Целое. «Я встречу финна на вокзале». Тоже целого. Ну-ну.
Впрочем, при наличии модальных глаголов (следует список как отсюда до Хельсинки мелким шрифтом) мы должны об этом позабыть и вспомнить, наоборот, о номинативном аккузативе. В повелительном наклонении тоже. И если сказуемое в пассиве. Ни повелительного, ни пассива я пока не знаю, ладно, это в сторону.
Теперь на горизонте замаячил партитив. Он употребляется, если объект у нас неисчисляемый (здравствуй, здравствуй, французский язык! Вот где ты мне пригодился со своим частичным артиклем) или… да-да, цветок то покупали-покупали: «если процесс не завершен». Покупаю (неисчисляемое) молоко (французский, ура). Читаю книгу. Э? Я же целую книгу читаю? Не, дудки: еще не прочел – значит, партитив. Умгумммммм…. Чем дальше в лес, тем сами понимаете. Гладко было на бумаге: когда даются примеры, можно в них поверить. А когда останешься наедине с необходимостью сказать то, чего в примерах не было? Каким наитием решать про telicity - завершенность действия и целость объекта?
Дальше уже технические мелочи. В отрицательных предложениях – партитив; очень хорошо. С числительными он же (это мы уже знаем, помните «пять медведя сидит на земле»?) Ну и с «партитивными глаголами» (список как отсюда до Буэнос-Айреса; спасибо, это как раз было сносно представлено в вялой попытке Дуо преподать финский язык).
Вышесказанное было на тему «мутные случаи ползут», трудность номер раз. А теперь на сцену выходит трудность номер два. Эти падежи-то, в данном случае генитив и партитив, как-то там образуются.
Танцуют все! Не читайте внимательно, только гляньте общий вид и содрогнитесь.
К словам, оканчивающиеся на гласную -a/-ä, -u/-y, -o/-ö, добавляется –n. К словам на –e – еще одна –е и опять же –n. К словам на –i как повезет, просто –n или –en, зависит от слова. В словах на –si сначала заменяем –si на –de (чегой-то?) и уже тогда добавляем –n, но не всегда (надо знать, к каким). В словах на -nen заменяем –nen на –sen. В словах на –as заменяем –as на –aan. На –is – там два случая, надо знать какой когда, вместо –is получаем либо –iin, либо –iksen. На -os/-ös – имеем –okse/–ökse. Далее -us/-ys, тут, понимаете ли, даже теория есть, когда –uksen, когда –uden, а когда и просто –n. Стоит ли говорить, что она томов премногих тяжелей?
Думали, это всё? Набираем воздух для нового погружения. К заимствованным словам на согласную присобачиваем –in. Снова финские: если слово на –ton – то –ttoman. На –in имеем – imen. На –tar получим –ttaren, с удвоением. На -ut добавляем –еen. Ну или –uen/-yen/-en, как уж исторически сложилось.
Ohut – ohuen. Что тут добавишь.
Куда же вы, товарищи? Это был только генитив. А теперь – партитив.
Не, ладно, не буду. Скажу только, что там не легче.
Ну и… что я должен делать с этой сокровищницей?
Чего я не делаю
Я не собираюсь учить это в столбик. Я уже посмотрел. Мне хватило. Читать теоретические статьи – как именно сложилось, что у этих слов так, а у этих эдак, и какие есть приемы их разграничения, уловки запоминания и способы сведения в таблицы – я на данном этапе не буду тоже.
Что я делаю
Итак, я имею темные случаи употребления трех непригодных к запоминанию падежей. Ну ладно, двух: номинатив отставим.
1. Я тщательным образом делаю все упражнения, которые предлагает мне учебник или другие источники, при необходимости сверяясь с приведенным выше ужасом.
2. Проверяю по ключу и обращаю особое внимание на те места, где налажал. Здесь подключаю анализ.
3. Все предложения из этих упражнений, в которых не встречаются слова «шпингалет» и «истопник», учу наизусть.
4. Отрабатываю их до посинения.
5. Если в процессе отработки мне покажется, что не помешало бы узнать новое слово – я смотрю его в словаре и гуглю спряжение. Запоминаю и отрабатываю его генитив и партитив.
6. Помню, что, если даже я поставил слово в нужную грамматическую форму, я мог ошибиться в выборе падежа. Причем помню об этом всегда, пусть это белое пятно зияет и тревожит.
7. Запоминаю паттерны употребления. Здесь генитив – ага, значит, по их мнению это не то целый объект, не то «законченное действие», ну пусть: запоминаю по факту.
8. Когда количество паттернов в голове накапливается, кратковременно пересматриваю теорию со словами «да-да, точно так и есть!» Если эти слова на ум не приходят – значит, плохо усвоил паттерны, надо еще долбить.
9. И так кругами. Пока а) не станет хотя бы в каком-то приближении ясно, когда какой падеж и б) те слова, которые я знаю в номинативе, не начнут ставиться в генитив (партитив) легко и привычно, то есть я сам смогу нарисовать любую табличку уже исходя из накопленного опыта.
Другими словами, господствует у меня на этом этапе метод индукции, а не дедукции. Когда грамматика представляет такой адский коктейль из путаности и сложности в одном флаконе – это единственный путь, который мне представляется эффективным. Подробно – и в общем виде - об обоих методах усвоения грамматики намерен порассуждать в следующий раз.