Вниз по кроличьей норе: к Темплу, которого больше нет
Лондон город некрасивый, и смотреть там не на что. Парадные фотографии производят впечатление лютого официоза. Вид сверху удручает: стекло-бетон, высокая застройка, огурец и шард, и люди, отстоявшие бесконечную очередь на колесо обозрения, чтобы, спрессованными в кабинке как шпроты в банке, сквозь мутное стекло полюбоваться этим унынием, выходят в глубокой задумчивости.
В Лондоне надо быть, а не разглядывать. Вот Париж – красивый город. А Лондон нет, это и не город вовсе. Лондон – это дом, причем с привидениями. Бродишь по коридорам, где тайные двери и секретные проходы, пересекаешь залы, переходишь с этажа на этаж, часто этого не замечая, ибо пространство здесь искривлено. Выходишь на балконы, нависающие над внутренними садиками, спускаешься в подвал (осторожно, ибо кто знает, что таится в темноте), поднимаешься на чердак, не забывая заглянуть в бесчисленные шкафы (берегись скелета) и кладовки.
Этот дом находится в беспорядке. Например, Париж, со своим картезианским духом – это универмаг, где ты знаешь, где чего искать. Лондон – это лавка древностей, где всё свалено в кучу: пылесос, кальян, музыкальная шкатулка, мышеловка, викторианская фарфоровая кукла, старые CD, медальон св.Патрика, катана и хрустальный шар. Этот город спрятан и зачарован, он лабиринт и головоломка: арки в пустоте, ступеньки никуда, тайные переходы, переулки,
дворики внутри двориков, и тупики, которые и не тупики вовсе, если только ты наберешься смелости разведать, куда ведет вон тот темный пролом в безобразной глухой стенке: а за ним вдруг – тот самый садик, описанный у Кэрролла, полный прекрасных цветов, да еще с кинговской Краеугольной Розой по центру.
Сверху ничего не откроется. Вот фотография — церковь 12 века, св.Елена, а сверху только эти небоскребы и увидишь. Лондон надо смотреть снизу. Можно лечь на мостовую и передвигаться ползком, можно встать на голову или, как подобает медведю, передвигаться на четырех лапах: так найдешь кроличьи норы и провалишься в измерение, не предназначенное для глазения свысока. Он для этого создан, и открывается только в этом ракурсе.
Лондон неисчерпаем вглубь. В один из приездов каждый вечер на протяжении месяца встречал друга с работы, и мы шли домой пешком – от Potter’s Fields, что через речку от Тауэра, в Излингтон. Навигаторов в телефоне тогда не было, шли просто так, за столько лет маршрут вроде знали – и ни разу, ни разу не получилось пройти той же дорогой. Один случайный шаг определял попадание в новые пространства, тайные тропы вели дальше вглубь, вглубь, где на крошечном пятачке распахивались карманы с садами, пустырями и целыми кварталами. Каждый раз мерещилось: не вынырнем, не найдем дорогу обратно, и карты квартала на столбах часто показывали удивительное, заставляя стрелку компаса в наших головах вертеться хаотично.
Открывать Лондон мне в свое время посчастливилось именно так: снизу и вглубь. Телефонов тогда не было, путеводителями я, по обыкновению, пренебрег, полагаясь только на художественную литературу и внутренний голос. За те первые недели я понял больше, чем мог бы с гидом и подробными экскурсиями, потому что город открывался мне сам. Всюду я забредал случайно, куда-то по ошибке, куда-то повинуясь голосу «а что там, за стенкой»?
Четверть века назад туда мало кто ходил, да и как туда попадешь? Есть неприметная дверка в воротах со стороны Флит-стрит, есть проход мимо вечно закрытого сада, если хорошо попетлять и положиться на удачу (вдруг здесь не тупик? А вдруг вон там ворота открыты?)… а есть лаз в стене, на который я и набрел, слоняясь по набережной.
Технически это было не «вниз по кроличьей норе», а вверх (фотографировал уже со стороны Темпла). Но эффект тот же: попадаешь в пространство сна, невозможное эшеровское хитросплетение, неисчерпаемость. И в сердце всего - сам Храм: маленькая круглая церковь двенадцатого века на крошечной площади. Я даже рад, что ко мне на ту, старую фотографию попал этот одинокий человек: он там и был один, пусть останется об этом свидетельствовать.
Церковь построена тамплиерами, им и принадлежал весь этот надежно укрытый от взглядов квартал. В храме они проводили церемонии посвящения: на рассвете посвящаемые входили через Западные ворота, а дальше тайна, предания и молва. Я толкнул дверь и вошел.
Приходил туда потом часто, и всегда был один или вдвоем с другом. Это было непопулярное, почти заброшенное место, темное и глухое, где никто, кроме нас, не тревожил покой мертвых каменных рыцарей. К ним можно было подойти вплотную, дотронуться рукой, как до истории. В мире не так много мест, где с историей можно остаться наедине.
Теперь их еще меньше, и рыцари Храма превращены в коммерческое предприятие. В 2003 году вышли пописы Дэна Брауна, а за ними и фильм, и все ломанулись «по следам кода да Винчи». Темпл Черч отныне входит в «пятьдесят вещей, которые надо проделать в Лондоне», и туда водят экскурсии. Вот как это выглядит нынче:
И это основная причина, почему за стопятьсот лет совокупного пребывания в Лондоне я еще ни разу не сподобился посетить Тауэр. Я подозреваю, что увижу там то же самое: толпу и загородки, бойких экскурсоводов – «покучнее, граждане, покучнее!» - попытки рассмотреть через головы, сэлфи во все зубы и очередь на подойти поближе. Поэтому в следующий раз я буду рассказывать про тот Лондон, который по-прежнему открывается только через кроличьи норы.
Ранее по теме: Варкалось. Хливкие шорьки...