Пистолет
Веселый чёртик продолжал свою пляску, подпрыгивая на одной ноге. Только теперь он тянулся лапами с грубыми желтыми когтями к шее олененка, который неведомо откуда возник в сером Ничто.
Олененок дрожал, пятился. В его огромных черных глазах застыл вселенский ужас и предчувствие неминуемого финала.
Мохнатые лапы танцующего черта сомкнулись на горле маленького животного. Из-под желтых когтей забил кровавый фонтан. Олененок беспомощно смотрел в сторону Степана. В черных глазах читался безмолвный призыв: «Помоги! Спаси!»
Степан словно вынырнул из черного омута, тяжело дыша и, чувствуя, как зашкаливает пульс, а сердце тяжело бьется где-то у самого горла.
Он сел на кровати. Посмотрел на красные цифры электронного будильника – 4.42, потом откинул одеяло и пошлепал на кухню. Спать он теперь опасался, чтобы не провалиться в очередной кошмар.
«Интересно, что случится раньше: стану желанным пациентом психушки или все-таки успею отомстить убийце своих родных, а уже после пойду сдаваться психиатру?», - думал он лениво и отстраненно. Как будто не о себе. Как будто о персонаже не очень хорошего детектива. Кто ж знал, что читать придется не детектив, а настоящий роман ужасов?
Он вспомнил, что медики, бывшие коллеги сестры, принесли на поминки пузатую колбу чистейшего медицинского спирта. Тогда он поставил колбу в шкаф на кухне до лучших времен.
Все еще морщась от боли в обожженной руке, достал ее, налил себе стопку до краев. Потушил взорвавшийся огненный шар холодной минералкой. Сел и прислушался к ощущениям.
Страх уходил. Перед внутренним взглядом больше не стояли черные глазищи маленького олененка, танцующий чертик исчез. Тепло из желудка добралось до грудной клетки, пульс пришел в норму.
Теперь стоило обо всем подумать трезво.
Степан невольно улыбнулся. Ага, накатив стопарь чистого спирта, самое время рассказать самому себе о трезвости.
Наверное, так бывает только у русских, когда здравые размышления начинаются после приема огненной воды различной степени крепости. А крепость сегодняшнего напитка была что надо!
Когда-то у Степана была мечта. Классный и мощный мотоцикл. Чтобы ветер в лицо, свобода, дорога. Хотел почувствовать весь набор байкерской романтики, про которую пишут, поют песни, снимают фильмы.
Он откладывал на мотоцикл с каждой стипендии, с каждого случайного дохода, копейку к копейке, рубль к рублю. Если бы не случившееся, уже ближайшим летом Степа бы наслаждался этим самым ветром, свободой и, как знать, может, познакомился бы с безбашенной девчонкой, не чуждой романтики дорог.
Красивая мечта разбилась в хлам, благодаря какому-то подонку, разделившим его жизнь на до и после и забравшим две других. Теперь мотоцикл Степану не нужен, а вот кое-что другое очень и очень пригодится, чтобы не видеть кошмары с черными глазами маленького олененка.
Продажа огнестрельного оружия у нас запрещена.
В стране, где существует узаконенная лицензия на убийство, это было бы слишком просто.
Хранение и приобретение огнестрела – одна из самых жестких статей в уголовном кодексе. Устроиться можно на червонец. Но тюрьма – не самое страшное.
Девяносто девять процентов полицейских – те самые безлимитчики, что сознательно выбрали возможность убивать себе подобных в неограниченном количестве. Они подкрепили ее официальной формой, удостоверениями и службой. Декларативно – на благо общества. По факту – нахождением в раю для убийц и садистов.
Любой твой взгляд или жест в сторону полицейского может быть истолкован им превратно. А финал всегда один – пуля. Потому что так проще. Потому что не нужно разбираться. Потому что незачем нагружать судей лишней работой.
Даже если ты покупаешь или хранишь огнестрельное оружие, тебе должно очень повезти, если доживешь до тюрьмы и поедешь отбывать свой длинный-длинный срок.
Полицейских, мягко говоря, не любят. В интернете есть даже специальные ресурсы с напоминалками и обратным отсчетом времени для тех, чей срок подходит к концу. Полицаев отстреливают такие же безлимитчики, только без формы.
Когда приходят новые полицаи, тогда простые безлимитчики без формы получают по заслугам. Потом круг замыкается, и все начинается заново.
Потому официально огнестрельное оружие у нас не продается. Только охотничье. Неофициально ты можешь найти всё. От гранатомета или автомата Калашникова, до раритетного револьвера. Были бы деньги.
У Степана деньги были. Почти на целый новенький мотоцикл. Только теперь он решил, что огнестрел для него важнее. Раз уж у подонка было что-то огнестрельное, то он заслуживает пули. По справедливости.
Сначала Степа присматривался к «Орлу пустыни». Внимательно читал характеристики оружия, а пришло время, нашел возможность подержать «орла» в руках. Быстро понял, что таскать с собой два килограмма железа незаметно и постоянно, не самая лучшая идея.
Можно начать с крупного продовольственного.
Походить. Понаблюдать. Посмотреть на людей, что торгуют тут не только зеленью, фруктами и овощами.
Конечно, на лицах у них ничего не написано, но за спрос, как известно…
Тут за такой спрос можно остаться не только без носа, но и без головы.
Торговля все-таки под статьей, а волыну не продадут вот так за здорово живешь первому встречному.
Степа крутился на рынке недели полторы. Наблюдал сам. Наблюдали за ним.
Когда торговцы убедились, что парень не привел за собой хвоста, что он действительно один, что спрашивает про оружие не из праздного любопытства, тайная дверца к торговым операциям «непродовольственными товарами» приоткрылась.
Так у Степана и появилась возможность пощупать «Desert Eagle» в натуре и отказаться от его приобретения.
Альтернативой стал Glock. Хороший пистолет. Легкий. Надежный. Проверенный не одной сотней полицейских и не одним десятком специальных подразделений.
Пистолет обошелся Степе ровно в половину мотоцикла. Плюс три магазина на пятнадцать патронов каждый. Магазины тоже, между прочим, влетели в копеечку.
Совершая сделку, Степан тоже опасался: как бы ни кинули, как бы не оставили и без денег, и без оружия. А потом решил для себя: если барыги поведут себя слишком подозрительно или вообще как-то не так, вцепиться волком в чужие горла или передушит их, как того малолетнего дилера.
Не иначе, барыги что-то почувствовали. Слишком пристальным был холодный взгляд молодого человека, в котором читалась только решимость и не было ни тени сомнений. Ни намека на сочувствие.
Сделка прошла нормально к удовольствию обеих сторон.
Теперь «Глок» лежал у Степана в ящике стола в аккуратном матерчатом свертке.
Время от времени Степа открывал ящик, разворачивал тряпицу, поднимал пистолет в вытянутой руке, что болела от ожога все меньше и меньше.
Все же он решил дождаться, пока рука окончательно заживет, а еще немного потренироваться в стрельбе из нового оружия.
Все же он решил дождаться, пока рука окончательно заживет, а еще немного потренироваться в стрельбе из нового оружия.
Тренироваться Степа отправился в пригород. Нужно было проехать восемь станций на электричке, чтобы добраться до знакомого места.
С одной стороны железки тут был тихий дачный поселок. С другой – лес. Нельзя сказать, чтобы дремучий и непроходимый, но точно не оживленный.
Степа помнил, как они оказались тут первый раз с однокурсником и его подругой.
Тогда тоже стоял декабрь, а подруга уговорила двух парней из общаги составить ей компанию, чтобы встретить канун Нового года с ее городскими друзьями.
Тогда они добирались на импровизированную туристическую стоянку не без приключений.
Знали только направление, в каком двигаться.
По дороге чуть не утопили подругу в ручье. Промочили кроссовки и штаны до колена, пока вытаскивали незадачливую барышню из воды.
Потом, почти отчаявшись и согласившись с перспективой ночевать втроем под голым небом в зимнем лесу, все-таки выбрались к горожанам, что позвали их подругу.
Тогда Степана поразило полное отсутствие гостеприимства этих людей. А еще то, что каждый из компании, что разместилась в двух палатках, стоявших недалеко от костра, уничтожал собственные запасы спиртного и вовсе не собирался делиться с другими.
Теперь Степа думал: может, так и надо было? Может, все это логично: каждый сам за себя? Если кто-то и может тебе чем-то помочь, исключительно ты сам. Нужно рассчитывать только на свои силы. Тогда не будет ненужных разочарований, но и за любые свои действия тоже отвечаешь только ты и никто больше. И уж тем более не какой-то там пресловутый бог.
Стоит допустить его существование, сразу появляются сомнения в его способностях создавать миры, хотя бы приемлемые для жизни. То, что создано сейчас, давно заслуживает улучшения. И каждый может попытаться внести эти улучшения так, как он понимает их со своей колокольни.
Со своей колокольни Степану хотелось без колебаний нажать на курок, когда на мушке его глока окажется тот самый подонок, что забрал у него мать и сестру.
Справедливость – единственное улучшение, которое Степан хотел внести в этот несправедливый мир.
Степан огляделся по сторонам. Несколько раз обошел вокруг заброшенной туристической стоянки, все время расширяя радиус. Он хотел убедиться, что звуки выстрелов никого не потревожат.
Вернувшись в центр стоянки, Степа расставил найденные обожженные банки на толстом бревне и приступил к упражнениям.
Да, стрелять по жестянкам, совсем не то, что всадить пулю в живую плоть. Будь у тебя хоть три пистолета, если ты не готов, ничего не получится. Никакая сила не заставит нажать на курок. Всё это было явно не про Степана. Он успел убедиться на собственном опыте, что желание отомстить может быть настолько сильным, что человек будет убивать голыми руками.
И пусть потом к тебе приходят танцующие черти и черноглазые олешки. Будь готов и к этому, если есть желание сделать несовершенный мир хоть чуточку лучше.