Колония
Поезд споткнулся на какой-то затерянной станции и остановился с железным стоном. Состав дернулся, словно умирающий старик в хосписе перед тем, как испустить дух. В коридоре застучали тяжелые сапоги, потом дверь арестантского купе отъехала в сторону:
- Быстро, быстро, быстро! – охранники подбадривали полусонных зека чувствительными пинками прикладами между лопаток.
Зеки скатывались с полок, выбирались из купе и трусили по коридору к выходу из вагона.
Там их встречали еще четверо автоматчиков, стоявших по двое слева и справа от двери. Эти не кричали и не пинались. Просто стояли и ждали, пока заключенные пройдут через их импровизированный коридор.
Солдаты, как и заключенные, хотели спать. Кому понравится подрываться куда-то в пять утра? Именно столько было сейчас на внутренних Женькиных часах. Уже рассвело, утро было стылым, росистым. Кое-где лежал снежок, с двух сторон зеленели сосны. На фанерном щите на противоположной стороне платформы можно было прочитать «Мирный».
Картина вокруг и вправду выглядела бы мирной, если бы кто-то стер из пейзажа автоматчиков и двух краснорожих верзил, что маячили на платформе в отдалении.
Зеки, дотрусив в указанном солдатами направлении, теперь сгрудились в кучу. Теперь они напоминали растерянную стаю воробьев, обнаруживших пустую кормушку вместо щедро рассыпанного пенсионерками пшена.
К ним неторопливо зашагал верзила-вертухай с помповиком в руках. Впереди гордо колыхалось брюхо, а чуть сзади поспешало красное лицо со злыми свинячьими глазками и пара центнеров живого веса.
- Граждане арестанты! Карета подана! - пробасил охранник и повел стволом в сторону видавшего вида КраАЗа, что притулился рядом с платформой. – В колонну по одному, в затылок друг другу, бегом маааарш!
Подхватив нехитрые хабари, зека теперь затрусили к большому грузовику с открытым кузовом.
На ржавой лестнице вышла заминка. Заключенный в возрасте, в чью узкую спину упирался Женькин взгляд, запутался в собственных ногах, оступился и грохнулся вниз, растянувшись вдоль тропки.
Женька рывком поставил доходягу на ноги, а потом все снова двинулись дальше. Второй охранник уже откинул борт, отступив на шаг в сторону и вскинув свой «калаш» в сторону прибывших.
«Надо же, - подумал Евгений, - охраны-то не особо. Сколько их? Двоих мы видим, максимум, есть еще водитель, быть может, сопровождающий офицер. И не боятся, что кто-то вальнет».
Желающих завалить охранников среди десятка полусонных заключенных не наблюдалось. Они, разделившись на два ряда, уже закидывали в кузов свои вещмешки, поднимались сами и рассаживались на жестких деревянных скамьях.
Посадка заняла минут пять, не больше. Затем в кузов забрался вертухай с помповиком, дождался, пока его напарник закроет тяжелый деревянный борт, подал ему руку и втащил коллегу в кузов. Они уселись каждый в конце своей лавки, следя за тем, чтобы стволы оружия были направлены на арестантов по диагонали.
Мощный мотор взревел, грузовик тронулся и покатил по глубокой колее, накатанной такими же тяжелыми машинами.
Тента в кузове не было. Только торчали трубы, на которых он был, наверное, когда-то натянут. Утренний ветерок не бодрил, а пробирал до костей, пока тяжелый КраАЗ петлял по извилистой дороге, переваливаясь через пригорки, как толстый усталый пингвин.
Минут через сорок автомобиль остановился. Из кузова Женька видел впереди забор из «колючки». Грузовик снова рыкнул мотором и двинулся вперед, потом остановился окончательно.
Машина стояла в своеобразном предбаннике: сзади были железные вороты, через которые КрАЗ въехал внутрь, а что впереди — еще предстояло рассмотреть, как только вновь прибывшие выпрыгнут из кузова, а охранники направят их дальше.
- В одну шеренгу становись! – опять скомандовал красномордый обладатель помповика.
Десятка зеков построилась под бдительными взглядами вертухаев.
- Смирно! – крикнул второй охранник и заехал прикладом АК-47 по почкам доходяге, которому Евгений помогал подняться у станции. Тот застонал, но вытянулся по струнке.
Минут через десять перед строем арестантов появился маленький тщедушный человечек в слишком большой фуражке для его маленькой головы и майорскими погонами с одной звездой.
Человечек был сер лицом, неприветлив, но с цепким внимательным взглядом.
В полной тишине он неторопливо прошелся туда-сюда перед строем, а потом стал останавливаться перед каждым стоящим в шеренге. Внимательно смотрел в глаза, дожидаясь, пока человек напротив отведет или опустит взгляд.
Через долгую минуту маленький майор глубоко вздохнул и двинулся к следующему арестанту в шеренге.
После окончания своеобразной игры в гляделки тщедушный человечек откашлялся и произнес на удивление глубоким, сочным, уверенным голосом:
- Граждане заключенные! Меня зовут майор Артеменко. Я — начальник данного исправительного учреждения ИТК 2417. Надеюсь, что никто из вас не доставит проблем ни мне, ни персоналу. В противном случае…
Маленький майор достал из кармана не очень свежий носовой платок, громко высморкался и продолжил:
- …в противном случае у нас, скажем так, есть эффективные меры воздействия на любителей нарушать режим учреждения и требования администрации. Сейчас вы пройдете необходимые процедуры перед размещением, затем разместитесь, а после я побеседую с каждым из вас.
«Необходимыми процедурами» оказался душ с холодной водой, выдача зоновской робы, тонюсеньких матрасов и застиранного до светло-серого цвета постельного белья.
Перед тем, как все это произошло, вновь прибывших сопроводили внутрь ИТК 2417.
КрАЗ, который привез заключенных въехал в своеобразный предбанник-приемник — небольшую площадку, на которой от силы могли бы поместиться два таких крупных грузовика.
Площадка с трех сторон была огорожена колючкой. А с четвертой стороны имелся вход непосредственно на территорию колонии с будочкой КПП, выкрашенной свежей зеленой краской.
Внутрь пропускали по одному. Из зарешеченного коридора заключенный попадал в так называемую «комнату приема».
Здесь его встречал тюремный врач, один из охранников, что ехал с заключенными в грузовике и еще один вертухай, что был сегодня на смене.
Тут проходил тщательный досмотр. «Шмон», как сказал бы любой, кто в силу разных обстоятельств оказался в лапах службы исполнения наказаний.
Рюкзаки, вещмешки, пластиковые пакеты, которые имелись у некоторых заключенных, придирчиво проверялись. Все содержимое высыпалось на железный стол с высокими бортиками по краям. Охранники брезгливо копошились в вещах. С особым вниманием осматривали пакеты с сахаром, вытряхивали из пачек сигареты и папиросы, иногда нарочно ломая эту драгоценную тюремную валюту.
Врач к своим обязанностям относился без особого энтузиазма. Заставлял открыть рот, показать язык, раздеться догола и повернуться.
Похоже, ему нравилась лишь одна унизительная процедура: когда заключенный поворачивался к нему спиной, слегка наклонялся вперед, раздвигая пальцами ягодицы, а потом чувствовал внутри один или два толстых пальца эскулапа.
Вряд ли зоновский медик хотел проверить, страдает ли зек геморроем или сделать массаж простаты. Как и охранники у стола, он искал, а не заныкал ли кто-то из прибывших запрещенку в свой шоколадный глаз.
Дальше был снова зарешеченный коридор, дверь в конце которого уже открывалась на территорию ИТК.
Евгений бросил несколько взглядов по сторонам.
Слева белел длинный барак с узенькими окнами наверху. Наверное, именно там и содержали заключенных. Чуть правее располагалось еще два строения, назначение которых Женьке пока было непонятно. Прямо по курсу стояло одноэтажное здание, явно административное.
Все постройки были вытянуты в линию и создавалось впечатление, что они чуть ли не вплотную примыкают к отвесной скалистой стене. Однако между зданиями оставались просветы, через которые виднелась все та же ограда из колючки. Справа и слева стояли наблюдательные вышки, казавшиеся крошечными на фоне скалы сзади. Две других Женька уже видел на въезде.
«Да, тут особо не разгуляешься» - подумал он, опустив голову и мрачно шагая к зданию администрации.
Предпоследняя остановка в этом коротком путешествии была в каптерке, где Евгению выдали почти невесомый матрас с постельным, робу и бирку с уже напечатанной фамилией и статьей. Каптерщик буркнул, что бирку надо пришить над левым карманом.
Оказавшись в белом бараке с рядами коек по обеим сторонам длинного прохода, Женька дождался, пока дневальный покажет ему кровать, на которой он будет теперь обитать. Заправил постель и вышел из барака.
Теперь он сидел на скамейке в курилке и ждал, пока его вызовут на беседу с кумом.