Сексот
После десятого класса Лиза поступила в столичный университет на любимую романо-германскую филологию без экзаменов.
Уже в школе она говорила на английском почти как на родном, но страсть к языкам по-прежнему оставалась главным увлечением в жизни. По-испански она тоже говорила уже достаточно бойко, а в столице решила налечь на итальянский. Благо, после английского два этих языка давались сильно проще, хотя Елизавета то и дело путала итальянскую и испанскую грамматику.
Теперь она прогуливалась по самым оживленным туристическим маршрутам столицы, незаметно пристраивалась к разным группкам иностранных туристов и слушала, слушала, слушала, то испанскую, то итальянскую речь. В родном городе у нее не было никакой возможности устроить себе настолько шикарную практику с носителями языка.
После одной из таких полуподпольных Лизиных экскурсий, в ее жизни появился Антонио с бьющим через край темпераментом, привычкой «разговаривать» руками, детской непосредственностью, черными волосами и такими же черными обжигающими глазами.
Много ли надо вчерашней провинциалке?
Антонио рассыпал страстные комплименты (всю глубину которых Лиза до конца оценить не могла, потому что кавалер тараторил с пулеметной скоростью), красиво ухаживал, звал в родной Милан, обещая познакомить девушку с родителями и своими многочисленными родственниками.
Она терялась, обещала подумать или отшучивалась, говоря, что, во-первых, у нее нет иностранного паспорта и денег на поездку в Италию, да и в ближайшие планы пока что входит окончание университета.
Антонио взрывался очередной тирадой, воздевал руки горе и полутрагически-полушутливо изрекал:
- Nessun problema, mia cara. Pagherò il tuo viaggio.
Лизе нравился страстный итальянец, ей нравилось быть для него «miа cara», нравилось, что этот мужчина намерен платить за нее, а их шутки быстро превратились в своеобразный шифр, понятный лишь им двоим.
Через неделю шутки кончились. Прямо в университете к ней пришел человек в сером костюме.
Человек в сером для начала припугнул тюрьмой по статье измена родине за связь с иностранцем. В лучшем случае, по его словам, Елизавете грозило отчисление из университета всё за ту же связь с иностранцем, но этого вполне можно избежать.
Все контакты с иностранцами только через него.
Правда, чуть позже выяснилось, что людям в сером иностранцы глубоко фиолетовы. Им гораздо интереснее, чем живут и дышат студенты физмата из соседнего вуза.
Фотографию одного из них куратор (теперь он так себя называл) показал Елизавете, вежливо попросив познакомиться с этим молодым человеком как можно скорее. А еще обязал приходить с отчетом в холодное серое здание минимум раз в месяц.
На финальное свидание с Антонио Лиза пришла грустной и молчаливой. Как ни старался парень развеселить ее, как ни проявлял эмоции, она оставалась задумчивой и печальной.
Это Елизавета знала, что их встреча последняя, а итальянец недоумевал, что происходит с девушкой?
Они немного прогулялись по центру города, потом оказались у гостиницы, где жил Антонио. Тут и расстались.
Не было ни заверений (со стороны Лизы уж точно!) в вечной любви, ни обещаний приехать в Милан, ни обсуждений дальнейших совместных планов.
Теперь эмоциональный итальянец тоже стал задумчив и молчалив, как будто начал о чем-то догадываться. А, может, списал сегодняшнее поведение девушки на тайны загадочной русской души, неведомые и непонятные жителю «просвещенной» Европы.
Последний поцелуй был холоден, как остывший бургер в «МакДоналдсе».
Елизавета брела к метро, едва различая дорогу, от застилавших глаза слез.
Ничего, она сильная, она справится. Не хватало еще, чтоб эти серые бросили бы в тюрьму Антонио!
А что, вполне могут. Придумают ему какой-нибудь шпионаж, да и посадят лет на пятнадцать! Нет, пусть он будет счастлив в своем Милане. Найдет там красивую девушку, она родит ему десяток детей, будут жить большой и счастливой итальянской семьей.
Уже в общаге Лиза дала слезам полную волю. Уткнулась в подушку и тихонько взвыла, одновременно стараясь делать это как можно тише, чтобы не услышала Любка, закадычная подруга и соседка по комнате.
Неожиданно оказалось, что задание, выданное куратором, может приносить удовольствие.
Лиза честно познакомилась с парнем с фотографии, которую ей вручил человек в сером костюме.
Звали студента Миша. Да, в меру симпатичный, вежливый, но когда после первой встречи Михаил спросил новую подругу:
- А если мы позвОним на вахту твоей общаги, тебя к телефону позовут?
Вот тут Лиза поняла, что Миша – точно не герой ее романа. О чем вообще можно говорить с человеком, не способным поставить правильное ударение в таком простом слове?!
А вот Мишанин друг Сергей таких досадных ошибок не совершал. Разговаривал правильно. Всегда имел свое мнение, был весел, галантен, любил пошутить. Про таких принято говорить «душа компании».
- Здравствуйте, бааагиня-филологиня! – шутливо приветствовал Елизавету Сергей, подражая говору столичных жителей.
Они договорились сходить с новыми знакомыми в кино. Лиза притащили с собой Любочку, и как-то быстро образовались две пары: Сергей и Лиза, Миша и Люба.
Куратор, читая очередной отчет Елизаветы, слегка поморщился, потом отложил в сторону несколько тетрадных страниц, исписанных аккуратным девичьим почерком, сказал:
- Ладно, мне в общем-то всё равно, кто и с кем из вас будет спать. Важно другое: ты всё равно ведёшь этих людей. Узнаёшь, кто и чем из них дышит, сидишь в компаниях, слушаешь, кто, кому и про что говорит. Фиксируешь. По-прежнему сдаешь мне отчеты.
Ей активно не нравился этот человек с холодными рыбьими глазами, ей не нравилась давящее атмосфера серого здания, но был ли у нее выбор?
Почему-то она была уверена, стоит ей не написать очередной отчет или не появиться в этом кабинете, человек в сером быстро о себе напомнит.
Вылететь из университета за связь с иностранцем будет гораздо хуже, чем спокойно закончить учёбу. До получения заветного диплома оставалось всего лишь полтора курса. Лучше все-таки потерпеть.
На пятом курсе Елизавета обнаружила, что беременна.
Пришла и честно рассказала Сергею, что собирается оставлять ребенка, хотя понимает, что у него могут быть совсем другие планы. Например, построить карьеру, не отвлекаясь на семейные заморочки.
- Глупышка! – сказал Сергей, ласково приобняв Лизу за плечи.
На мини-совете будущей семьи приняли такое решение. Расписываются по-тихому, родителям о произошедшем сообщают уже после получения диплома и распределения.
Вопрос распределения был особенно актуальным. Вполне можно было уехать из вузов в разные стороны, а что произойдет за три года, которые нужно обязательно отработать, никому неведомо.
Елизавета решила навестить своего куратора и попросить того помочь с первыми жизненными трудностями, замаячившими на горизонте.
Из роддома вернулись двое: молодая мама Лиза и ее первенец – здоровая девочка, весом 3 600, которую родители назвали Мария.
Мама и дочь вернулись в служебную двухкомнатную квартиру. Пусть и не в столице, но в очень приличном городе.
Сюда распределили Сергея. Он получил работу в институте ядерной физики в должности младшего научного сотрудника.
Было здорово, что в этом же заведении на такой же должности оказался и его друг Мишка.
Мишке тоже дали служебную квартиру в той же новенькой девятиэтажке, что стояла на краю города. Правда, однокомнатную на восьмом этаже, а не на четвертом, где располагалась двушка Сергея.
Лизу и Любу тоже распределили сюда же.
Елизавету, как обладательницу красного диплома, пригласили преподавать иностранный в местный университет, а для Любы обнаружилась вакансия экскурсовода.
Город имел массу туристических достопримечательностей, местные власти активно развивали туризм, так что иностранцы тоже ехали сюда с удовольствием.
Со стороны все выглядело как какая-то невероятная удача: молодые люди оказались вместе, их теплая компания не разрушилась, никому не пришлось расставаться друг с другом на три года, которые необходимо было отработать по распределению.
Из всех четверых только Елизавета имела полное представление, кому именно они обязаны за свою «удачу». Правда, делится своими знаниями с мужем, а тем более с Любой и Мишкой, она не хотела, да и не смогла бы при всем желании.
К тому же, успев изучить немного за эти годы, как работают люди из серого здания, Елизавета всерьез опасалась, что плата за оказанную услугу может оказаться неподъемной. У нее не было никаких сомнений, что расплачиваться придется обязательно. Оставались лишь два вопроса: когда и как?