Свидетель
Повестку принесли прямо в гараж, где Женька шаманил чужие тачки, ближе к вечеру.
Сегодня оставалась еще потрепанная, видавшая виды «бэха», наверное, пережившая пару бригад из девяностых и почти новая «Нива». В «бэхе» нужно было разобраться с рулевой тягой, в «Ниве» хозяин попросил поменять масло.
Евгений вытер руки тряпкой бывшей белой еще на заре времен, расписался за повестку, сел на старые покрышки в углу гаража и задумался.
Как бы не идти к следаку теперь был не вариант. Сам расписался. А толку? Что такого-эдакого он скажет?
С другой стороны, если целый следователь вызывает свидетелем по делу Анастасии Рогозиной, может, что и расскажет. Самому Жеке сказать было нечего, но идти все равно придется.
Евгений осмотрелся, нашел в другом углу гаража почти приличный листок А4, прошел к верстаку, отыскал маркер. Поковырявшись еще часа полтора с тачками, сменив масло в «Ниве», закрыл гараж и повесил записку о том, что завтра по техническим причинам не работает.
Пацан выглядел ершистым и замкнутым.
Федякин задавал ему стандартные вопросы: может, почему привез пострадавшую именно в этот центр? Заметил ли что-то странное или необычное? Кто вышел к нему утром? Что сказала лечащий врач, когда вышла к нему утром?
Парень в основном отмалчивался и пожимал плечами. Либо отделывался короткими рублеными фразами.
Игорь Иванович понял, что собеседник даже на свидетеля не тянет. И вдруг следователя неожиданно осенило. Если пацан не дурак, то вот оно, решение проблемы, - сидит на жестком стуле по ту сторону стола.
Задавая очередной дежурный вопрос, Федякин перекладывал бумаги в папке, что лежала перед ним. Незаметно для собеседника перетасовал протоколы допросов, на самый верх положил несколько листов с установочными данными на Марию Степанову.
- Слушай, - Федякин включил тон неформального сочувствия. – Вижу, что пацан ты нормальный. И знаешь, что я тебе скажу. Есть у меня подозрение, что Анастасия твоя умерла не просто так. Возможно, врач Степанова, как бы это помягче сказать, достаточно прохладно отнеслась к своим обязанностям. Это всего лишь моя догадка, только ее, как понимаешь, к делу не пришьешь.
Как нельзя кстати у Федякина зазвонил телефон, не глядя на входящий номер, следователь одним движением сбросил вызов, но изобразил ответ:
- Слушаю, товарищ полковник! Через минуту у вас в кабинете!
Теперь Федякин закрыл папку. Потом взял ее, поднявшись по направлению к сейфу. Как будто передумав, вернулся к столу, положив на него папку. Посмотрел на Евгения и сказал:
- Извини, начальство вызывает. Сам слышал. Ты ж не торопишься?
– Отлично! Думаю, что задержусь минут на пять, десять, вернусь договорим. Ты только никуда не уходи, - хмыкнул Федякин и вышел из кабинета, плотно притворив дверь.
Сначала Евгений сидел, ерзая на жестком стуле. Потом бросил взгляд на серую папку на столе с надписью «Дело № …».
Оглянувшись по сторонам, тихонько подвинул стул поближе к столу. Затем, окончательно осмелев, подтянул папку к себе. Перевернул. Открыл и стал читать.
Жека читал и пытался вспомнить докторшу, фото которой смотрело с первой страницы, лежащих в папке документов.
Пытался и не мог. Все события в перинатальном центре, все, что было связано с Настей, ее недомоганием и внезапной смертью были как в тумане.
Даже утро следующего дня, когда приехал в перинатальный центр, Евгений помнил очень смутно.
А женщина-врач, которая вышла к нему из-за широких матовых стеклянных дверей с красной надписью «Реанимация», была в комбинезоне зеленовато-болотного цвета и в маске, что скрывала лицо.
Жека помнил только глаза. Чёрт возьми! Он даже цвета глаз врачихи не помнил. Только полное отсутствие выражения в пустом взгляде и дежурные слова: извините, и что-то еще беспомощно-нейтральное.
Если следак прав, значит, это она виновата в том, что случилось с Настей, что Жека сидит сейчас тут у следователя, что ходит на работу и копается в старых железяках до полуночи, лишь бы не возвращаться в холостяцкую берлогу, которая еще недавно была полна надежд, беспечного смеха и ночных объятий.
Так, теперь сосредоточился. Запоминай, всё, что есть на эту стерву. Мария Степанова, возраст, домашний адрес, автомобиль, номер автомобиля, номер мобильного телефона.
Быстрей, быстрей, быстрей, пока следак не вернулся от своего начальства…
Федякин сидел у монитора в серверной, предварительно турнув с кресла штатного системного администратора.
Помнится, как-то давненько он попросил сисадмина спрятать в кабинете вебкамеру, так, чтобы не бросалась в глаза. Как раз для подобных случаев.
Изображение на мониторе выглядело мутным, но можно было разобрать, как пацан, оставшийся в кабинете один, лихорадочно переворачивает страницы в открытой папке, несколько раз возвращаясь к первому листу.
Дождавшись, когда свидетель, наконец, снова вернул папку на стол, чуть отодвинул стул на прежнее место и принял отрешенно-скучающий вид, Федякин направился в кабинет.
- Заждался? – добродушно кивнул парню Федякин. – Извини, получил от руководства другую задачу. Так что нашу беседу придется свернуть. Вспомнишь что-то важное, звони, телефон оставлю. И повестку давай, распишусь, иначе внизу не выпустят.
Федякин черкнул на листке для заметок номер своего служебного, расписался на повестке Евгения, дождался, пока тот покинет кабинет.
Кинул взгляд на злополучную папку.
Потом взял ее, слегка поморщившись, открыл сейф, закинул папку в него, остановился в задумчивости.
Если расчет верен и пацан не лошара, то от массы головной боли Федякина он избавит.
Вопрос лишь в том, насколько кардинальным будет избавление.
Впрочем, Игорь Иванович редко ошибался в людях. А в глазах человека, выходившего из кабинета, Федякин видел холодную решимость действовать прямо сейчас.
Следователь удивился, но оценил по достоинству самообладание парня. Тот выходил из кабинета спокойно, хотя по всем раскладам должен был бы бежать, как ошпаренный.
Слово «сука» в голове билось наравне с участившимся пульсом. А перед глазами стояли номерные знаки автомобиля «Шкода Фелиция», зарегистрированного на имя Марии Степановой.
«Ладно, сука, если у ментов против тебя ничего нет, мне на них похер, - Женька остановился, пытаясь перевести дыхание. – Я тебя достану и без ментов».
Он пока не очень понимал, что и как будет делать, но дрожал от злобного возбуждения. Вряд ли бы менты заинтересовались этой медицинской стервой, если бы у них не было причин для этого. И что ему теперь, ждать, пока они эту тварь закроют? А если нет? Если отмажется и занесет им бабла? Не, так дело не пойдет. Тут главное не суетиться, но сделать всё быстро и чётко.
Потихоньку у Евгения стал вырисовываться простой и понятный план.
От следака он сразу поехал к себе в гараж.
Закрылся изнутри, так и не сняв объяву про то, что сегодня не работает.
Залез в подвал, где в самом дальнем углу аккуратно завернутый в промасленную мешковину ждала своего часа «Сайга», подаренная одним из клиентов, фанатом-охотником.
Женька притащил карабин к верстаку, достал ножовку по металлу и стал спиливать слишком длинный ствол и деревянный громоздкий приклад. Ему нужно было превратить классическое охотничье ружье в подобие кулацкого обреза.
Десяти патронов, что прилагались к подарку охотника, вполне должно было хватить, потому что действовать Евгений собирался наверняка.
Главное, подобраться к сучке поближе. И так, чтобы у нее не было никаких шансов соскочить.
Осенью вряд ли кто-то обратит внимание на человека в плаще, а вот какой сюрприз этот человек подготовил под плащом, медицинская стерва уже никому не расскажет.
Часа через два все было готово.
Еще минут сорок Евгений тренировался быстро вытаскивать получившийся обрез из-под полы плаща.
Потом Женька разобрал свой обрез. Почистил не торопясь, тщательно смазал маслом. Выщелкнул из магазина десять патронов. Внимательно осмотрел каждый желтенький цилиндрик. Снова вогнал их в магазин. Присоединил магазин к обрезу. Поставил оружие на предохранитель. Достал чистую ветошь, бережно завернул в него оружие и спрятал в багажник своей наглухо затонированной «девятки».
Теперь дело было за малым. Вычислить, где и когда эта тварь бывает в городе, найти ее и грохнуть.