Девочки-п**дец, или предъявите пруфы вашего растления

Прочитала всю так называемую общественную дискуссию на тему достоверности изложенного в "Оксигейте". И это, конечно, атас.

В этом посте я не пытаюсь объяснить, что не так с тейками "неужели не могла знать, чем закончится" и "а почему не пошла в полицию, а пошла в СМИ", — тут если надо объяснять, то не надо объяснять. Но существенное время уделяется тому, почему это расследование было сделано тем, а не иным образом. Думала, что уж мои-то 5 копеек ничего не изменят, но несколько накипело, поэтому всё же выскажусь.

"Почему девушки не могут просто предоставить пруфы в исконном виде всем желающим, а не в виде каких-то простигосподи скриншотов?"

Ну, начнём с того, что, вообще говоря, единственным убедительным и 100% достоверным доказательством (которое в теории было бы способно убедить всех-всех-всех) в такого рода преступлениях были бы результаты судмедэкспертизы, которая бы обнаружила биоматериалы насильника или повреждения жертвы на её (жертвы) теле. Сейчас этих результатов по понятным причинам нет и даже фото не подошли бы — публика бы опять заявила "мы не можем быть уверены на 100%, что это не дипфейк или фотошоп". Поэтому работаем с тем, что есть.

Видите ли, у расследований насильственных действий, особенно в юрисдикциях, где фактически невозможно добиться справедливости, есть своя специфика, и Настя Красильникова говорила о ней в интервью Плющеву (например, что нужно соблюсти идеальный баланс между безусловным доверием словам женщины и верификацией доказательств): требуя по 100 раз переслать каждому вопрошающему переписку с Мироном Фёдоровым, вы действуете, как российские следователи, которых никогда нормально не обучали тому, как вести работу с пострадавшими от насилия.

Вы буквально имеете дело с теми, кто по нескольку лет в терапии и всё ещё прорабатывает травму. Любым лишним напоминанием о переписке вы рискуете свести на нет многолетнюю работу терапевта и просто ухудшить ментальное состояние жертв. Не говоря уже о том, что девушки и так согласились рассказать и показать очень многое в паблике из того, что не обязаны были показывать и рассказывать. Я не говорю, что задаваться вопросом о достоверности доказательств нельзя вообще, — я лишь обращаю ваше внимание на то, что делать это надо крайне деликатно.

"Но как я могу верифицировать все скрины?"

Неиронично очень похвально, что мы отходим от слепой веры журналистам и ищем способы самостоятельно проверить всё написанное. Это урок, который мы все вынесли из наблюдения за уничтожением института хороших СМИ. Но, как по мне, с точки зрения подтверждения к расследованию не может быть никаких вопросов. Вот Настя рассказывает про 2 способа верификации, а в своём же подкасте и интервью Плющеву говорит, что не все истории упоминаются, потому что не все из них она смогла подтвердить. То есть журналистская работа была проведена соответствующая.

Ну, и кстати о подкастах Насти: все из них, которые я недавно слушала (и рекомендовала их во вчерашнем голосовом), построены на аналогичной доказательной базе. Слова наиболее смелых жертв, посты в соц.сетях, "все всё знали". И до поры до времени к достоверности таких историй вопросов не было. А на Окси, блин, раз — и "ниубидила".

По понятным причинам, когда мы говорим о способе производства таких расследований, очень хочется привести в пример Алексея Навального. Это тоже человек, который делал журналистскую работу, но из позиции такого "активиста". Однако ведь и его работы не были журналистскими с точки зрения собственно "тусовочки" — потому что он позволял себе эмоциональность, призывы и даже (!!!) не всегда брал комментарии у объектов расследований. За что получал от настоящих журналистов.

"Да перед вами ж просто популист, а вы верите!"
"Отнимает наш хлеб, а ещё и учить нас лезет! Хамло!"
"Мы не можем об этом написать — мы проводим Ф-А-К-Т-Ч-Е-К!"

А недавно, в связи с расследованием про Каца, зазвучали претензии — уже, правда, к его команде — в духе: "в банках не хранятся данные о переводах в виде красиво оформленных инфографик, как у команды ФБК, так с чего мы должны верить, что они не выдумали все эти транзакции и их назначения?" Я не склонна к ментальной эквилибристике, поэтому да — претензия "откуда мы знаем, что эти скрины не подделаны" ровно той же природы, что и сомнения в правдивости пруфов о переводах с ИП "Патюлина" на основании того, что они не "сыро" оформлены.

Про "отсутствие сухого языка в изложении доказательств" совсем уж смешно. Мы последние 5 лет в интернете боремся за то, чтобы журналисты избавлялись от этого своего "формализма" и "вербализма" в материалах, потому что иначе непонятно, зачем нам npc-шные статисты, знающие "10 способов, как испортить любое расследование", если вместо них подбирать материалы и писать новости может любая современная наиболее развития нейросеть.

Вообще, почему и Алексей Навальный, и Настя Красильникова делали свои расследования на выбранные тематики? Изначально — потому что у них были некоторые представления о том, как правильно. Коррупции не должно быть; насилие над уязвимыми группами ужасно. Такое отношение к предмету расследований объясняет рвение при их (расследований) создании и особую эмоциональность. Навальный с возмущением в голосе говорил о ворах и жуликах, потому что понимал: происходящее мерзко и преступно. Так и Настя с яростью и эмпатией к жертвам насилия говорит о его авторах. Это и отличает их обоих от "надсхваточников".

И я не говорю, что расследование сделано со всех сторон идеально (например, действительно странно, почему авторы узнали о том, что в случае с Верой Маркович возраст согласия поднялся выше 16 лет, потому что Оксимирон был её опекуном, уже после публикации самого расследования). Эти детали обсуждать не воспрещено. Однако учитывая все разобранные нюансы, особый фокус на претензиях к способу проведения расследования, а не на его сути, есть не что иное как увод дискуссии далеко в сторону от того, что на самом деле важно.

От всего дискурса есть устойчивое ощущение, что это в значительной мере происходит из-за того, что слишком много людей услышали о своём кумире нелицеприятное, и далеко не каждый смог принять услышанное. Отсюда всё это "нет, ну к расследованию всё же некоторые вопросики имеются, может, не так уж всё сказанное и правдиво". Я не виню людей за копинг-стратегию — в конце концов, скорость проработки у каждого своя, и я уверена, что у некоторых в последующем мы увидим принятие. Но в финале всем этим людям уж как-нибудь придётся смириться с тем, что кумир оказался "не отцом, а сукою" (с). Я вот, когда узнала о своём любимом рэпере, что он изменил своей девушке (что, безусловно, в отличие от растления несовершеннолетних, даже не является преступлением), смогла принять эту горькую правду. И я не перестала его любить, и его девушка дала ему второй шанс. Но всякий раз, когда я вспоминаю о произошедшем, в мою голову приходит только одна мысль: "Блин, ну ты зачем тогда это сделал, так же нельзя поступать с тем, кого ты любишь. Этому поступку не может быть никаких оправданий".

Моё мнение — не истина в последней инстанции, об определённых аспектах можно поспорить. И спорьте, пожалуйста, если есть что сказать, — я всех приглашаю к этой дискуссии.

И всё же тошнит от того, что такие вещи до сих пор необходимо разжёвывать. И прямо накануне 8 Марта.

P.S.

И парочку слов по поводу не самых значительных деталей.

1. Я сама очень люблю текстовый формат и не очень — все остальные. Мне, впрочем, понятно, почему Настя выбрала именно подкаст. Общество в последнее время в плане восприятия информации очень сильно сдвинулось в сторону формата видео и подкастов. Не будет преувеличением сказать, что везде, куда бы я ни пошла, я встречаю людей, которые слушают какой-то подкаст, и очень мало я вижу тех, кто читает текст. Это нормально, что каждому удобен свой формат. В конце концов, и в том, что упор делается на сочетание слухового и зрительного анализаторов, тоже есть свои плюсы. Тем не менее, текстовый формат "Творческого метода" и прочих подкастов-расследований я всячески приветствую.
2. В ситуации, когда журналист просит Настю пересказать конкретную историю из подкаста, а она отсылает к фуллу, мне тоже понятна позиция обеих сторон. Для одной — "ну а зачем тогда припёрлась, если краткую выжимку не можешь сделать", для другой — "ну сами послушайте, все эти истории схожие и одновременно такие разные, так что одну выбрать не получится".
3. Бесит, когда жертвам, решившимся рассказать о произошедшем, говорят, что это разрушит хорошую репутацию человека, исполнителя, школы и т.д. Производя насилие, сами его авторы должны думать о том, как это отразится на их репутации. Виноватыми их делает не то, что кто-то рассказал об их поступке, а сам поступок. Поэтому они сами должны быть заинтересованы в том, чтобы произошедшее было расследовано, а виновные наказаны, и активно предпринимать действия для изменения паттернов своего поведения. Это как раз то, что улучшает их репутацию даже в свете предания огласке их действий.
4. Про ответственность женщин — из серии "ну сама ж могла предполагать, что в гетто тебя ограбят". Здесь я, извините за странную аналогию, приведу в пример второй сезон "Игры в кальмара" и мысли, на которые он меня натолкнул. Несут ли игроки ответственность (перед самими собой и другими) за то, что проголосовали остаться в игре? Да, зная, что их решение влияет и на всех остальных. Но можно ли навешивать на них ответственность за то, что в последующих играх часть игроков убьют? Нет, прямая и самая главная ответственность за организацию системы, в которой происходят массовые убийства, лежит на администраторах "Игр". Это они создали систему, в которой твой голос решает судьбу всех и в которой ты вынужден подставлять других, чтобы выжить.

Патриархат научил женщин остерегаться любых знаков внимания со стороны мужчин. Именно он внушил женщинам, что в случае, если с ними что-то случится, спрос будет не со злоумышленников, а с самих девушек — типа "должны были знать и предпринять все необходимые меры". А решение проблемы элементарное. Перевоспитывайте насильников, а не учите их потенциальных жертв избегать изнасилования. Второе — это типичный пример борьбы со следствием, а не с причиной.