Сложный маршрут Бенджамина Вуда
Вера человека в цивилизованное общество и защищающие его институты породила миф о первопричине зла. Современному человеку приятно думать, что есть некое событие на карте жизни преступника, которое изначально отправило его в продолжительный, но неотвратимый кювет. И вместо сложного дорожного маршрута, где линии петляют, сворачивают на неожиданные трассы и делают резкие повороты, мы получаем маршрут из точки А в точку Б, начерченный судебным следователем. Где А − это некая травма, полученная человеком в юности, а Б − преступление, причиной которого стала травма.
Дорожная карта с запутанным маршрутом − единственное, чем делится Фрэнсис Хардести со своим сыном. С этого начинается долгое и мучительное путешествие по роману «Станция на пути туда, где лучше» − третьей по счету книге талантливого английского писателя и преподавателя школы писательского мастерства в Королевском колледже Лондона Бенджамина Вуда. И на первый взгляд, несмотря на сложное многоярусное устройство текста, нарратив романа видится незамысловатым. Книгу, кажется, можно пересказать в паре слов: жестокий и безумный «насильник» Фрэнсис Хардести наносит неизлечимое психологическое увечье своей «жертве» − сыну. Писатель Бенджамин Вуд будто нарочно подталкивает нас к предвзятости − Фрэнсис лгун, и отцовскую ложь может распознать даже двенадцатилетний сын; Фрэнсис ужасный отец, который шутит о том, как его сын мочился в постель; Фрэнсис безнадежный потаскун − флиртует со всеми девушками, которые встречаются на пути, а с одной из них занимается сексом на глазах у сына. Кажется, автор нарочно создал демона, чтобы на протяжении трех из четырех эпизодов двигать сюжет к трагической концовке. И вдруг Фрэнсис прекращает лгать, смотрит пристально в глаза собеседнику и рассказывает правдивую историю из своего детства, в которой скрыт ключевой вопрос, которым будет в дальнейшем задаваться его сын всю оставшуюся жизнь − а вы уверены, что всё так просто и вы знаете, что я за человек?
Роман «Станция на пути туда, где лучше» − это неприятный и болезненный диалог о том, что не только в Фрэнсисе Хардести есть эта испуганная, запутавшаяся и озлобленная темная сторона. В каждом из нас есть такая сторона, и кто-то может терпеть тычки и подножки судьбы бесконечно долго, а кто-то, как Фрэнсис, рано или поздно взрывается.
«Видимо, он знал свою темную сторону и старался ее обуздать. Более достойный человек, думаю, сумел бы» − много лет спустя размышляет сын Фрэнсиса. И все-таки читая одну за другой статьи и репортажи о преступлении отца, младший Хардести не может отделаться от чувства, что линия между А и Б слишком прямая, что факты подобраны таким образом, чтобы объяснить поступки Фрэнсиса каким-то изначальным изъяном.
Стереотип о травме как заряженном ружье, которое обязательно выстрелит, так силен, что на протяжении всего четвертого эпизода, посвященного дальнейшей жизни младшего Хардести, нарастает ожидание новой страшной развязки. Бенджамин Вуд знает, чего ждет читатель, и рассуждает голосом персонажа о дурной крови, о внешнем сходстве младшего и старшего Хардести, даже предлагает нам неопровержимые доказательства, что яблочко от яблони не так уж далеко падает − младший тоже пользуется популярностью у женщин и легко сочиняет истории на ходу. Все это Вуд рассказывает за тем, чтобы жестом фокусника перевернуть картину и показать, что если долго смотреть на темную сторону, можно совсем забыть про светлую. А она, тем временем есть и позволяет жить дальше. Каждому из нас. День за днем.