Твоему ведомому. Глава 1
Грянул гром среди ясного неба.
Им Чон Ха, на чьих плечах красовались сразу четыре белоснежные нашивки, словно взлетная полоса, — символ статуса, — всё еще с растерянным выражением смотрела в экран телефона, а затем поспешно спрятала его за спину.
— И с таким глазомером ты собираешься выжить в будущем, а? — инструктор с шумом швырнул на стол папку с документами. — Ты что, частный детектив, что ли? Ты не просто курсант, ты — почётный представитель дисциплинарного совета, имеющий право наказывать! И этот самый человек прячется на парковке мотеля, чтобы добыть улики?.. Это же позорище! Кто тебе сказал так делать?!
— Да как ни крути, это слежка!.. — даже повышенный тон не мог пробить Чон Ху, погружённую в ступор.
Чон Ха. Давай в следующей жизни тоже поженимся. В этот раз я тебя не убью.
Три короткие строки вызвали невероятный диссонанс. Чем больше она прокручивала их в голове, тем более странными они казались. «В следующей жизни» — это что, они уже были женаты? А «в этот раз не убью»… значит, уже убивал? Взгляд Чон Хи метался, не находя опоры.
— Ты собираешься бороться с бесчестием при помощи ещё большего бесчестия, курсант Им Чон Ха?!
С трудом придя в себя, она посмотрела на уголок фотографии, торчащий из папки. Парень-курсант, прижимающий к себе первокурсницу под мышкой и заходящий с ней в мотель… Её взгляд снова заиграл упрямыми искрами.
Инструктор вскочил, с грохотом опрокинув стул.
— Твоя задача — принимать жалобы от других курсантов!.. При чём тут слежка, мать твою?!
— Это не слежка. Я случайно оказалась в том районе и случайно всё увидела.
— Случайно, говоришь? Прямо так — случайно очутилась в мотельном квартале?
— А что? Разве это не может быть случайностью? Я же не виновата, что мне на глаза попадаются те, кто даже самоконтроля не имеет.
— Вот же упрямая дурочка… — проворчал инструктор, усмехаясь с отвращением.
Чон Ха прикусила нижнюю губу. Почему он меня не похвалит? Я же такое раскрытие сделала.
— Такому вот надо влепить дисциплинарку.
Её голос звучал так же ровно и чётко, как блестящие серебряные знаки, приколотые к ее левой груди — за академические успехи, за физподготовку, за отличную выучку.
Обучение, стипендия, ежемесячное пособие на поддержание внешнего вида — всё оплачивается за счёт налогов граждан. А они с этим в мотель прутся?.. Это недопустимо. Просто недопустимо. Чон Ха выпрямилась.
В этом году уже семерых посадили на домашний арест за сокрытие романтических отношений. Один даже получил длительное дисциплинарное взыскание. А в прошлом году одного старшекурсника вообще отчислили — снимал жильё рядом с училищем и проводил выходные с девушкой.
— Они что, совсем рехнулись? Затевают романтику в военном училище. Встречаться — значит умереть.
Она провела пальцем по горлу — как бы намекая на участь влюблённых.
Каждый год кто-нибудь обязательно обвинял систему в отсталости и архаичности, но ничего не поделать.
— Да не верь ты своим глазам, тупица такая!
Это было военное училище, где действуют три строгих запрета: запрет на алкоголь, курение и брак, что автоматически делает секс тоже запрещённым. Эта система «трёх запретов» жива-здорова и хлещет, как плеть.
— Прости, конечно, но ты, курсант Им Чон Ха, слепая! У тебя не соколиный глаз, запомни это. Сиди спокойно, получай доносы и записывай только тех, кто сам прокололся! — инструктор всё больше раздражался. — Из-за этой своей чёртовой интуиции ты и так уже всё доверие растеряла!
Сколько лет она шла к тому, чтобы стать дисциплинарным представителем. Жила образцово и с честью: настолько, что все шептались за её спиной и тыкали пальцем. Она шла дорогой предателя.
Каждое нарушение, что она видела, тут же докладывала. Стоило только заметить намёк на роман — она бежала к инструктору. Если младшекурсникам давали меньше взысканий или тренировки казались слишком мягкими — это верный признак того, что среди них есть влюбленные.
Она никого не щадила — ни тех, кто держался за руки, ни тех, чьи взгляды казались подозрительными. Сколько влюблённых пар она разлучила? Сколько отношений уничтожила?
Ходили слухи, что у неё — дефицит любви, эмоциональная инвалидность и что она враг общества. Но ей было плевать: она продолжала разоблачать всех без разбору.
Да это же правда, моё чутьё сработало просто идеально...
— Нет же, Чон Ха. И в этот раз ты промахнулась мимо цели...
С измученным видом инструктор дисциплины лёгонько ткнул выступающую из стопки фотографию.
— Это не тайный роман. Эти двое уже расстались.
— Та самая атмосфера, которую ты уловила, оказалась не вспышкой страсти, а неловкостью бывших.
— Да наш почётный председатель хоть раз бы влюбилась, чтобы такое понять.
От его добавления лицо у Чон Хи мгновенно вспыхнуло. От такого открытого презрения уши горели.
— Расстались, но всё равно пошли в мотель?.. Неужели дисциплина в нашей академии так пошатнулась?..
— ...Нет. Расстался младший брат, а встречается теперь старший.
В голове у Чон Хи словно всё оборвалось, и она только моргала, ошеломлённая.
— Те, кого ты подозревала, уже расстались. А в мотель в этот раз пошёл старший брат.
— Знаю. С самого поступления все путались в их лицах — они же близнецы.
Чон Ха только сейчас наконец приоткрыла рот.
«Будущие войны будут принадлежать тем, кто владеет небом», — сказал генерал Но Бэк Рин, отец корейских ВВС.
— Звук горна пробуждает меня, громкий рев двигателей будит всю нацию. В глубоком синем небе — белые полосы. Сегодня мы снова живем в небесах. Здесь мой дом, место, за которое я отдаю жизнь. Бесконечные мечты ястреба!
Проходя по аллее гинкго, Чон Ха миновала первокурсников, которых строем гнали под песню.
В голове была такая каша, и казалось, что стоит зазеваться — и она споткнется, потеряв весь свой лоск.
Из сухопутных, морских и воздушных войск — поступить сюда было труднее всего. Здесь были самые опасные задания среди всех родов войск. В среднем каждые четыре месяца падал один истребитель. Уровень смертности — выше, чем в других странах. И потому...
На каждом курсе ВВС-академии всегда был хотя бы один погибший.
— Взлётный рев сотрясает землю, Грохот эхом разносится — охраняет небо! Мы снова взмываем — ввысь!..
Чон Ха игнорировала звонящий с самого утра телефон. Тем не менее, число пропущенных отца уже перевалило за десяток.
Даже стоя на месте, казалось, что дыхание подступало к горлу.
В семье, где три поколения мужчин учились в академии, где отец — генерал, мечтающий о четвёртой звезде, она всегда должна была доказывать, что достойна. В детстве — учёбой. Потом — шаг за шагом по отцовскому пути. Теперь — достойной службой в академии.
Что говорил инструктор дисциплины?..
Если ещё раз промахнусь... снимут с должности председателя?..
Безупречные, четкие и выверенные шаги вдруг прекратились.
Если она потеряет пост председателя, то не получит баллы за дисциплину.
А ведь она уже несколько раз выпадала из летних тренировок, а по оценкам была всегда вторая.
Если теперь ещё и снимут с должности... О выпуске с отличием можно забыть.
А главное — все поймут, что она на самом деле не такая уж и выдающаяся.
Из ближайшей летной эскадрильи взлетел учебный самолёт, и волосы Чон Хи развеялись.
Она подняла голову, глядя вслед мощному реву двигателя, и застыла, не отрывая взгляда.
Траектория, будто белым карандашом прочерченная по голубому небу.
Её глаза, жадно следящие за высотой, широко распахнулись.
В современном бою за исход сражения отвечает, без сомнения, ВВС.
Элита, способная уничтожить более 150 целей за один налёт. Они — атакующие, бросающие вызов гравитации. Единственные люди, способные летать.
Начало и конец любой войны приносили именно истребители.
Вот почему она хотела стать пилотом. Если оставить всё хлопотное на земле и забиться в тесную кабину, паря в небесах — как же это будет свободно…
Если бы все смотрели на меня снизу вверх… если бы хотя бы один — посмотрел с восхищением…
«Чон Ха. Давай и в следующей жизни поженимся».
Она затрясла головой из стороны в сторону.
Умирающий пилот назвал меня по имени! Сейчас не время для этого!
Нужно снова проверить то видео!
Чон Ха развернулась и поспешно побежала вниз по длинной лестнице, но внезапно звук армейских ботинок, эхом отдающийся в коридоре, невольно привлек ее внимание.