Непробиваемый блок. Глава 2. Часть 4
Выйдя на улицу, Со Ха Хён, мельком проверяя телефон, слегка нахмурился. Чем сильнее он злился, тем шире становилась его улыбка — похоже, эта реакция уже прочно укоренилась в нём как привычка. На лице невольно расцвела яркая улыбка.
Он сосредоточенно разглядывал статью, набравшую уйму злостных комментариев:
[Эксклюзивное интервью] "Спортсменка Кон Ын Гиль: проблемная спортсменка выходит замуж — это слёзы радости или боли в животе?"
Хотя он, черт возьми, ясно дал понять, чтобы все было чётко и без искажений, почему заголовок получился таким паршивым? Он же велел — только честная передача слов Кон Ын Гиль. Кого теперь за жабры брать: журналиста или саму Кон Ын Гиль?
Массируя ладонью аккуратный лоб, Со Ха Хён набрал номер секретаря Нама.
— ...Да. Я видел статью. Что там за херня?
— Может, спортсменка Кон что-то не то приняла? Она ни слова не сказала так, как мы заранее согласовали! Её совсем снесло с катушек, я вам говорю!
— И потом, интонации у неё были странные, всё звучало расплывчато, оставляя кучу пространства для домыслов! Вы даже не представляете, насколько это повредило вашей репутации, босс! Я столько лет лепил этот утончённый имидж, а теперь всё коту под хвост!
Пока секретарь с жаром изливал недовольство, Со Ха Хён молча слушал, а затем, словно сдаваясь, выдохнул и хмыкнул.
Право слово, эта женщина — прирождённый мастер по части наживать себе ненавистников. Иначе как объяснить такую врождённую способность? Она обладала не только бойцовским кулаком, но и огненным языком.
— ...Вы точно не хотите туда поехать? — раздался обеспокоенный голос секретаря в трубке.
— Да ведите себя как обычно! После такого провального интервью она хотя бы башкой об стол должна биться в извинениях! Бог, создавая вас с таким поганым нравом, явно задумал это для таких вот случаев!
— Меньше трепись и быстро организуй ей переезд.
Связь была оборвана в одностороннем порядке. Казалось, что за потухшим экраном всё ещё доносится жалобные вопли секретаря.
Но Со Ха Хён прекрасно знал: "эту" нельзя просто так отпускать с поводка.
Если всё оставить как есть, Кон Ын Гиль сама себя погубит задолго до того, как её добьёт "Ветроуказатель".
Я ещё даже не начал тебя всерьёз использовать.
[Интервью] "Спортсменка Кон Ын Гиль: проблемная спортсменка выходит замуж — это слёзы радости или боли в животе?"
Sports Today, 202X.X.XX, Лейбор-ньюс
[Sports Today, репортёр Хан Сан Хо]
Весь спортивный мир взбудоражен заявлением о свадьбе двух людей. Кон Ын Гиль (29 лет), капитан команды "Ветроуказатель", некогда самая младшая участница сборной, завоевавшая спортивный мир после чемпионата по женскому волейболу девять лет назад, и Со Ха Хён (32 года), президент самой сильной команды V-лиги "Чёрные Фурии", стали главными героями дня.
Неожиданная пара, которую никто и представить не мог, моментально завоевала первое место в реальных поисковых запросах и до сих пор его удерживает. Причём сезон 202X–202X годов ещё даже не завершился!
В эксклюзивном интервью репортёру удалось лично встретиться с будущей невестой и услышать её историю.
— Для начала, расскажите, как у вас дела.
— Всё как всегда: тренировки, игры, снова тренировки.
— О, все уже знают, но почему про роман ничего не сказали? (смеётся) Поздравляю с предстоящей свадьбой!
— Больше всего болельщиков волнует: как вы вообще познакомились, влюбились и решили пожениться?
— Всё произошло как несчастный случай, авария. На первой встрече он был беззащитен, а я — груба. Но когда мы неожиданно соприкоснулись... между нами пробежала искра.
Напоминаем, что наше издание всё-таки ориентировано на широкую аудиторию.
— Вы принадлежите к разным клубам, наверное, возникали сложности?.. Тем не менее, вы продолжили отношения. Как вам это удалось?
— Вечная истина — гормоны. Сначала было неловко, странно. Но потом... знаете, лицо у Со Ха Хёна вполне ничего. Считаю, именно его мордашка меня зацепила. Если бы не его внешность, все его слова проходили бы мимо ушей.
— Похоже, первой влюбились вы?
— Не совсем! У Со Ха Хёна врождённый талант — он умеет тонко управлять людьми: то поддавит, то отпустит. Только оглянулась — а уже попалась.
— То есть вас привлекла его внешность?
— Надо было сказать, что у нас схожие ценности, что он вежлив с тётками в кафе и добр даже в пьяном виде? Я — ложка из грязи, а он — бриллиантовая. Какие там схожие ценности? Но мы оказались друг другу полезны — значит, всё нормально.
— Вы хотите сказать, что стали друг для друга необходимыми?
— Да. Мы дали друг другу клятвы. Нарушить их нельзя.
— Очень грубо, но романтично. А что, по мнению Со Ха Хёна, самое лучшее в вас?
— Не спрашивала, но наверняка — моё тело.
— Довольно двусмысленно… Хотите что-то добавить?
— А что такого? Я его выбрала за внешность, он меня — за тело. Никакой несправедливости. И потом, я — спортсменка. Моё тело — главный труд всей жизни. Для мужа оно должно быть особенно ценным.
— Я просто переживаю, что вас не так поймут...
— Хорошо, смягчу. Моя сила, отличная физическая форма и отсутствие тормозов кажутся ему привлекательными. Так нормально?
— Спасибо. Но знаете, не все рады вашей свадьбе. Вы об этом слышали?
— Кто-то радуется, что проблемная девчонка наконец выходит замуж... кто-то завидует. Все знают, что я сирота, так что тем, кто вместо моих несуществующих родителей хочет мне приданое собрать, разрешаю меня обсуждать. Такое я приветствую.
— Вы выглядите уверенной. Это от ощущения стабильности?
— Ничего подобного. Я сама боюсь за свою жизнь после свадьбы. Со Ха Хён как-то сказал: "Забавно, что всегда существует ад похлеще". Вот теперь думаю об этом.
— Пропустим. Что думаете о том, что ваша новая семья — не простая? Вы теперь невестка чеболя.
— Я спортсменка и боец. Больше никаких титулов не принимаю. Максимум — жена Со Ха Хёна.
Чеболь - крупные семейные бизнес-группы, доминирующие в южнокорейской экономике.
— Вас могут читать его родственники...
— Хочу, чтобы они знали: я жду нашей встречи.
— Надеюсь, это они меня выдержат.
— Теперь о событии девятилетней давности: почему вы тогда ударили тренера? Все до сих пор теряются в догадках.
— Странно вообще, что это вызывает вопросы. Все тогда быстро решили: я — отброс общества.
— Не жалею. И не отрицаю. Клеймо заслуженное. И жалеть себя я не собираюсь. Но всё-таки обидно: ни одна редакция тогда не захотела выслушать мою сторону. Ни одна. Поэтому я больше не хочу об этом говорить. Пусть гадают всю жизнь. Я молчать буду. Да я и сама уже всё забыла.
— Понимаю. А про уход из спорта задумывались?
— Нет. Даже в климакс хочу ещё играть. И пока не обыграю "Чёрных Фурий", не уйду.
— Почему он должен вмешиваться? Волейбол — моя жизнь. Бесконечный матч на площадке — это моя судьба. А брак?.. Это вроде тайм-аута. Муж может дать стабильность, да. Но не завершит мою историю. Себя завершаю только я. Поэтому волейбол важнее.
— Тогда зачем вообще выходить замуж?
— Потому что есть человек, которого хочется защищать... и с которым хочется быть везде, всегда.
— Я не буду уточнять, чем вы там собираетесь заниматься. Похоже, вы его очень любите.
— Ответственность за него чувствую ещё сильнее.
— Что бы вы хотели сказать напоследок?
— Вы как-то побледнели, репортер.
— Просто интервью вышло уж слишком бескомпромиссным.
— Клянусь, я не лгала. Только честные ответы. Со Ха Хён сам сказал: "Говори всё, что хочешь".
— Может, напоследок передадите что-то будущему мужу?
— Всё верно. Я привыкла мять огромные мячи. Руки у меня грубоватые.
— Последний бонус-вопрос. Когда случился знаменитый "инцидент с носом", вы упали на Со Ха Хёна прямо на площадке. Что тогда почувствовали?
— Но ведь на видео видно, как вы что-то ему сказали?
— Он сказал: "Беги скорее, играй дальше".
— Понял вас. На этом закончим интервью.
Репортер Хан Сан Хо, Sports Today, dinner_tiger@han.net
— Короче... я съезжаю. Основной долг вместе с процентами буду исправно выплачивать, так что не парьтесь.
Чхоль Ён не мог закрыть рот от потрясения.
— .. И это ты объяснением называешь?
— Ты внезапно заявляешь, что выходишь замуж? Да ещё за владельца "Чёрных Фурий"? — Чхоль Ён, будто ощутив тянущую боль в затылке, на секунду задержал дыхание и принялся быстро растирать шею. — Я же говорил тебе, не подписывай ничего, не подумав!
— Я не попалась на мошенничество, я замуж выхожу, — спокойно ответила Ын Гиль.
— Иди обманывай кого-нибудь другого! Ты вообще видела себя в зеркало? Ты сейчас выглядишь как Сим Чхон перед прыжком в Индансу!
Фраза "Как Сим Чхон перед прыжком в Индансу" — это отсылка к корейской народной легенде о Сим Чхон, которая является одной из классических историй в корейской культуре. Сим Чхон — героиня пансори (традиционного корейского музыкального повествования). Это история о жертвенной дочерней любви, которая глубоко укоренена в корейской культуре и ценностях конфуцианства.
- Сюжет: Сим Чхон — дочь слепого старика Сим Хака, который живёт в бедности. Чтобы вернуть отцу зрение, Сим Чхон узнаёт, что нужно принести жертву морскому царю (обычно в виде риса или человеческой жизни). Она решает пожертвовать собой ради отца и соглашается стать жертвой, которую сбросят в море у скалы Индансу, чтобы умилостивить морского царя. Моряки, нуждающиеся в жертве, обещают за это деньги, которые пойдут на лечение её отца. Сим Чхон прыгает в море, но вместо смерти её спасает морской царь, поражённый её самоотверженностью. Она становится женой императора, воссоединяется с отцом, и его зрение чудесным образом возвращается.
- Ключевой момент: «Прыжок в Индансу» — это кульминация истории, символизирующая крайнюю жертву Сим Чхон. Индансу — это мифическое место (в некоторых версиях реальная скала), где приносились жертвы морю. Этот прыжок ассоциируется с отчаянием, решимостью и готовностью пожертвовать собой ради близких.
Сим Чхон в Корее — символ дочерней преданности, но её история также вызывает сочувствие из-за трагичности её выбора. Она воспринимается как фигура, которая ставит долг выше собственной жизни, что делает её образ одновременно героическим и печальным.
— Это смелость. Это риск, поставленный на кон всей жизни. Не так уж просто отказаться от отца и начать всё с нуля, — спокойно проговорила она.
— Чёртова ты башка, живи свою жизнь нормально хоть раз! Почему у тебя всегда на поворотах всё к чертям летит?! На самых важных перекрёстках ты всегда умудряешься вляпаться!
Хотя Чхоль Ён сам был ростовщиком, ему казалось, что наблюдать за Ын Гиль — пытка.
— Ты думаешь, брак — это как с мячом играть?! Поймал момент, забил очко, и всё?!
В его глазах Кон Ын Гиль была человеком, бесконечно равнодушным и медлительным в большинстве вопросов, но когда она на что-то решалась, то цеплялась намертво. С точки зрения "выбора и концентрации" это был эффективный стиль жизни, но проблема в том, что жизнь была не настолько простой.
Она чаще терпела убытки, чем получала выгоду. Чувство реальности у неё слабо развито, а мозг, казалось, работал однобоко. Упрямая и в то же время уязвимая. В общем, идеальная кандидатка для того, чтобы её обманули.
И вдруг такая Кон Ын Гиль решила выйти замуж? Девчонка, которая вечно таскалась между домом и спортзалом, насквозь пропитанная потом?
От этого заявления воняло чем-то мутным. Гу Чхоль Ён, проживший всю жизнь на страхе и деньгах, сразу учуял неладное. Если бы нет — ему впору было бы закрывать свою лавочку.
— Тебя прижали? Или наоборот, ты его за яйца взяла?
Ын Гиль искренне потеряла дар речи от такого.
— Мелкая, брак не так делается! — вскипел Чхоль Ён. — Может, звучит по-стариковски, но я свою первую свадьбу сыграл с первой любовью! Это когда улыбка сама с лица не сходит, вот тогда — женишься. А ты-то что?!
— Я тоже люблю. Ну, типа того, — глухо отозвалась Ын Гиль. Это звучало машинально: деревянное произношение, неловкий ритм. Даже сама она, произнеся это, отвела взгляд.
— Сучка, хоть слюной язык смочи!
— Вот в этом и ваша беда, босс. Вы думаете, спорт — это всегда горячая кровь, а брак — чистая романтика.
— А тебе не кажется, что тебе как раз нужно хоть что-то из этого?
С холодным выражением лица Ын Гиль провела рукой по подбородку. Чхоль Ён тяжело вздохнул.
— Ты правда не скажешь? Чем ты его прижала?
— Захотите — почитайте новости.
— Начитался я уже этой херни...
Глаза Ын Гиль были ясными и уверенными. И, глядя в эти честные глаза, Чхоль Ён вдруг ощутил замешательство.
— ...Ты правда выходишь замуж.
Но разве такое возможно? Кон Ын Гиль, у которой кроме злости и волейбольного мяча в башке ничего не было?
— В общем, сегодня я съезжаю. Всё-таки 9 лет здесь прожила, решила, что надо сказать по-человечески.
Забирать было почти нечего: пара комплектов одежды, две пары кроссовок, несколько банок с пищевыми добавками. Следы её упорной борьбы оказались до неприличия скромными.
Ын Гиль в последний раз окинула взглядом знакомое, но так и не ставшее родным пространство. Уже сейчас сырой запах этого места казался ей далёким.
Пропасть, в которую она упала. "Солнечные деньги".
Она не обернулась. Не было ни облегчения, ни радости. Даже если она уйдёт отсюда, налипшая на тело грязь и зловоние никуда не денутся.
— ...Живи с умом. Прочно закрути гайки в голове. Раз уж уходишь, иди только по цветочным дорожкам, — раздался позади голос, полный тревоги. Ын Гиль тихо усмехнулась.
Всё равно... спасибо за всё, дядя.
Когда Ын Гиль ушла, лицо Чхоль Ёна стремительно поменялось. Потом он судорожно набрал чей-то номер.
— ...Босс, у нас серьёзные проблемы.