Твоему ведомому. Глава 46
Увидев его угрюмое лицо, Чон Ха вспомнила Кан Хи Сэ, греющегося на солнце.
В горле пересохло. Хотелось сбежать, но она чувствовала, что столкнулась с неизбежным. Голова опустела, оправдания иссякли. Ох, что делать? — привычный вздох отчаяния нахлынул снова.
— Сказал не смеяться, а ты тусуешься с каким-то Диксоном. В казарме вообще полно каких-то других ублюдков…
— Лгунья. Говорила, хочешь быть со мной. Обещала заботиться.
— Не зови так небрежно. Обращайся с уважением. Я ведь тот человек, который готов делать для тебя всё, о чём попросишь.
— А ты даже не приходишь. Чёртова аферистка. Ищешь меня, только когда что-то нужно.
Он подошёл к ней и встал, словно тень, лениво опершись на перила, пока она лишь открывала рот, не находя слов.
Засунув руки в карманы, Кан Хи Сэ шепнул ей, словно делясь секретом. Его дыхание коснулось её щеки:
— Старшая, я рос в приёмной семье. Не терплю, когда сначала дают, а потом отбирают.
— Когда ты делаешь вид, что мы близки, а потом не звонишь, меня трясет от злости. Мне и каждый день тебя видеть мало. Забыла обо мне? — он ткнул в грудь, сердито спросив: — Расстроилась, что Чон У Гёну признаются другие девчонки?
Чон Ха только моргнула, ошарашенная вопросом.
— Если хочешь, чтобы он тебе признался, я же сказал — таскай меня с собой.
— Эй, нет, послушай… — Чон Ха сморщила нос.
Как это объяснить? Сказать, что не хочу признаний, — и зачем тогда держаться за Кан Хи Сэ?
Это облегчение или сожаление? Она запаниковала.
— …Я с ума схожу от своих же слов.
Но те же слова вырвались из его уст первыми. Кан Хи Сэ приподнял кепку и провел рукой от макушки до глаз. Он тёр так сильно, что тонкая кожа покраснела.
Раздражённо выдохнув, он нахлобучил свою кепку на неё и, молча пройдя мимо оцепеневшей Чон Хи, вошёл в кафе.
Дзинь — звякнул колокольчик, и мысли отодвинулись на задний план. Чон Ха, бросившись за ним, схватила его за руку и затащила в угол помещения.
Глядя в его искажённые яростью глаза, она грубо толкнула его к скамье.
— Прежде чем срывать злость, приведи форму в порядок.
Встав коленом на скамью, она быстро расстегнула три его пуговицы. Он гневно уставился на неё: так, что мог прожечь насквозь. Не смея встретить его взгляд, Чон Ха упрямо смотрела на пуговицы. Расстегивая и застегивая их заново, она чувствовала, как вздымается его грудь.
— Основа курсанта — опрятность. Понял?
— Сама вредишь, сама и лечишь.
Его бешено стучащий пульс передался её пальцам.
— …Не знаю. Может, и так. Просто был плановый осмотр.
Её взгляд упал на черные волосы, торчащие во все стороны, похожие на птичье гнездо.
Напряжённые губы расслабились, она лёгкий вздохнула.
Если это и есть талант, то он у него точно есть.
Она улыбнулась и запустила пальцы в волосы, мягко прочёсывая их. Но стоило чуть нажать, как он ойкнул, сморщив глаза.
Кан Хи Сэ снова сердито зыркнул. Его детские, неустойчивые эмоции заставили её заговорить:
— У меня… плохие отношения с родителями. И с другом, что был рядом долгие годы, я тоже поссорилась. Потому и не умею говорить важные вещи. Всегда так было. Но ты — что-то новое для меня…
Вдруг перед глазами всплыло лицо матери, смотрящей на фото падчерицы. Чон Ха, нахмурившись, замолчала.
Может, из-за улыбки матери, которая была обращена не к ней? Чон Ха упрямо продолжила:
— Просто улыбнись. Ты же красиво улыбаешься. Хочу это видеть.
Его прищуренные глаза внимательно изучали её. Смутившись, она толкнула его голову и убрала руку. Тишина заполнила пространство между ними. Не выдержав, Чон Ха вскочила.
— Только попробуй ещё раз проигнорировать мой звонок.
Он улыбнулся так широко, что глаз почти не было видно.
Кан Хи Сэ схватил её руку и потёрся о неё небритой щекой, словно наждачной бумагой. Это была не ласка, а предупреждение. Сияющее лицо прочно вонзилось в поле зрения Чон Хи и не отпускало. Это было и абсурдно, и тепло, и немного болезненно.
— Ты сказала, губы можно отмыть, но я знаю места, которые не отмываются.
Его ласковая улыбка почему-то пугала.
В кафе, где ещё не все курсанты собрались, сначала царила тишина. Но, успокоив раздражённого Кан Хи Сэ, Чон Ха заметила, как зал постепенно заполняется.
Смешанная толпа из курсантов других академий создавала оживлённую, но напряженную атмосферу. Те, кто уже подружился с ребятами из Военной и Морской академий, заняли места и весело болтали.
На вечеринке младшекурсников четвёртому курсу было бы неловко находиться. Но Кан Хи Сэ не ответил. Обернувшись, Чон Ха увидела, что он, откинувшись на спинку, мирно спит.
Если всего секунду назад Кан Хи Сэ злился, то теперь выглядел умиротворённым.
Подумав, Чон Ха осталась на месте, скрестив руки.
Выглядит уставшим, пусть поспит.
Оглядываясь, она заметила Чжин Чжу за тремя сдвинутыми столами. Её лицо было напряжённым. Она сидела по диагонали от Чон Хи и, заметив её взгляд, резко замотала головой.
Приглядевшись, Чон Ха поняла: атмосфера за столом с курсантами Военной и Морской академий была странной.
Чжин Чжу, пыхтя, пила воду. Она не из тех, кто проигрывает в спорах, но что с ней?
Прислушавшись, Чон Ха уловила разговор за соседним столом.
— Запрет на брак остался только в Корее, Китае и Таиланде. Вам вообще в голову ничего не приходит? Это же отстой — типичный пережиток прошлого. Если уж копировать кого-то, то пусть это будут передовые страны. А то и цели никакой нет. Всё устарело.
— В Штатах запрещено только курить в аудиториях, всё остальное можно. Браки тоже. В Германии и Франции так же.
Ну, понятно. Опять та же шарманка.
Обычная тема для курсантов. Разочарованная Чон Ха отпила воды. Хорошо, что хоть сегодня без алкоголя. Будет здоровый обмен общением, — подумала она.
Даже в США всё начиналось с «No drinking, No smoking, No woman».
Чон Ха косым взглядом посмотрела на Кан Хи Сэ. Увидев его нарочито хулиганскую мордашку, она тяжело вздохнула.
— Слышал, в Военно-медицинской академии одна пара встречалась, и девушка забеременела. Их выгнали.
— А… Ну… Было… — девушка-курсант неловко кивнула. Курсант их академии почесал щеку.
— У нас похоже. Несколько лет назад. Старшие спалились с курсантами другой академии, их отчислили. Человек пять, вроде.
Чон Ха кивнула. Это было два года назад.
— Серьёзно, за роман выгоняют? — курсант в форме Морской академии удивлённо вытаращил глаза. — У нас, похоже, полегче. Некоторые встречались тайно, без доклада. Их просто наказали. Восемь человек. Но выгнать — нет.
— Зато за сигареты и алкоголь двоих отчислили, — громко добавил курсант в форме Военной академии, отпив из фляги.