Твоему ведомому. Глава 21
— Курсант Кан Хи Сэ, ты что-то путаешь. Я тоже твоя старшая по линии.
Чэ Чжин Чжу, не выдержав, заговорила, и Кан Хи Сэ повернул голову. Его глаза были пустыми. Отведя взгляд, он пробормотал будто сам себе:
— Старшая, которая глупее меня, — это что-то с чем-то.
Что этот перепеленок сейчас вякнул? Чжин Чжу уже готова была огрызнуться, но в глазах Кан Хи Сэ вспыхнул огонек.
Его каменное лицо расслабилось, щеки округлились. Как и ожидалось, Им Чон Ха подходила ближе.
— Старшая, я не ем кимчи, — заворчал Кан Хи Сэ и тут же ткнул вилкой в кимчи с красным перцем.
Чон Ха, не переставая его отчитывать, послушно убрала с его тарелки.
Чжин Чжу, ошарашенная, пялилась на них, пока не встретилась взглядом с Кан Хи Сэ. Тепло в его глазах мгновенно испарилось. Она сглотнула. Ох, это…
Старшая, похоже, этот тип… Только с вами, старшая, ведет себя как паинька, а так он — полное дерьмо…
— Эй, У Гён, что за хрень таскает за собой Им Чон Ха?
Сняв нагрудник, Чон У Гён тяжело, горячо выдохнул.
Опустившись на колени, он начал снимать защитное снаряжение — с головы, запястий, поясницы.
Пока он приходил в себя, сбоку раздался ворчливый голос:
— Почему этот урод притворяется усердным пай-мальчиком? В прошлом семестре носился, как мажор на свободе, а теперь, типа, надоело? Наше тусовочное место отжал, сука!
— Просто вернулся на свое место, — Чон У Гён аккуратно сложил защитное снаряжение и бамбуковый меч, каждое движение было четким, без лишней суеты.
— На своё место, блять! Кан Хи Сэ, говорят, спит на всех уроках. Что за болячка у него, что ему все поблажки? Нахера с таким телом в военную академию вообще лезть?
Друзья, помогавшие командиру курсантов, занимали ключевые посты: штабные по операциям, кадрам, логистике, культуре, спорту.
Поэтому Кан Хи Сэ не мог не бросаться в глаза.
Проблемный тип, живущий не в казарме, а в авиационном медцентре, освобожденный от всех уроков и тренировок.
Но больше всего бесило, что он, став подопечным образцовой Им Чон Хи, разгуливает по академии.
Чон У Гён глубоко выдохнул, напрягая диафрагму.
Когда он махал мечом, голова становилась легче. Поэтому он до сих пор не бросил кендо — это было как самодисциплина.
В душе он скинул форму, а друг продолжал бубнить:
— Им Чон Ха не та, что будет скрытно встречаться с кем-то… Но может, у них всё же романчик намечается?
Чон У Гёну захотелось заткнуть ему рот, но он списал это на нервы, разгоряченные спаррингом.
Он сунул голову под ледяную воду, чтобы не думать, быстро помылся и вышел.
Телефон в этот момент уже звонил.
Мать. Лицо окаменело, но он ответил без колебаний.
— У Гён, мы только что прилетели в Инчхон. Как у тебя дела, пока меня не было?
— Хм, я не об этом… Мы с твоим отцом хорошо отдохнули. Чон Ха ничего не говорила?
Его голос прозвучал резче, чем хотелось. На том конце повисла тишина.
Брови Чон У Гёна дернулись. Он не знал, когда это началось, но в разговорах с матерью паузы становились все длиннее.
Это стало тяжёлым. Изматывающим.
Он знал, что не должен винить ее. Понимал, какие жертвы она принесла.
— Мне важно, чтобы у тебя, У Гён, все было хорошо.
— Я думаю только о тебе. Мы же оба знаем, как заканчивают военные без надёжного тыла. Посмотри на своего отца — тебя ждала бы та же участь.
Челюсть сжалась так, что суставы проступили.
— Я не хочу, чтобы тебя тыкали пальцем как "сына того самого майора Чон Си Уна", чтобы тебе перекрывали карьеру и вышвыривали. Я этого не вынесу. Когда ты решил стать военным, как отец, я поклялась обеспечить тебе тыл.
— Прости, сын. Это я слишком многого захотела…
— Надеюсь, мой сын женится на хорошей девушке из достойной семьи. Тогда я успокоюсь.
Чон Юн Хи шутливо рассмеялась.
— Зря я тебя отвлекла? Иди учись.
Чон У Гён закрыл шкафчик, закинул спортивную сумку и вышел. Тёмное ночное небо навалилось на грудь тяжестью, но боль быстро стала привычной.
Он не знал, из-за чего так неспокойно на душе: из-за отца, матери или из-за той девчонки, которая со злостью пыхтела, пытаясь догнать его.
Его мышцы слишком долго были каменными.
Перед ней был павлин. Недощипанный, слегка нелепый павлин.
Чон Ха неловко смотрела на свое отражение в зеркале гостиничного лобби.
Платье и туфли на каблуках, присланные тетей, казались чужими. Она то и дело одергивала подол. Какие еще смотрины для курсанта до выпуска?
Тот, с кем было свидание, утром в субботу прислал только место и время.
Похоже, он правда ничего не сболтнул. Ведь отец, устроивший это свидание, не позвонил с выговором, хотя она о нём позорно забыла.
— Хуу, — дрожащий выдох вырвался изо рта.
Надо извиниться как следует и тактично отказаться, чтобы не подставиться. Все ниточки к свадьбе нужно обрубить.
Войдя в ресторан, она поставила телефон на беззвучный. Мельком заметила кучу сообщений от Кан Хи Сэ, но сейчас было не до того.
Следуя за метрдотелем, она подошла к столику у окна с видом на реку Хан.
Когда их взгляды встретились, в голове стало пусто.
Мужчина в удобном костюме снял очки в тонкой оправе и массировал переносицу.
Недочитанная книга и наполовину пустая чашка кофе. Это уже его территория. Чон Ха онемела.
Мелькнула его фигура с похорон. Это опасно…
Если свидание пойдет дальше, какова вероятность, что профессор — мой будущий муж? Мысли обрывались. Рука, тянувшая стул, дрогнула.
Она рефлекторно дернулась, но холодный взгляд из-под очков поймал ее.
Ким Гон Хёк, будто прочитав ее мысли, хмыкнул.
Он закрыл книгу и поманил ее пальцем. Жест выглядел не наглым, а привычно-командным.
Привыкшая к субординации Чон Ха подчинилась. Горло пересохло.
— Я думал, курсант Им Чон Ха завалит это свидание.
— Какого черта тебя занесло в ресторан отеля?
— Если это всплывет, нам обоим влетит, понимаешь?
Он слегка вздохнул. Подняв очки и сжав переносицу, он казался слегка растерянным.
Напряжение накатило сильнее. Ученик отца, да?
Уже от того, что он связан с отцом, пальцы похолодели.
Вспомнились слухи о блестящей карьере майора Ким Гон Хёка.
Если отец всерьез решил ее выдать замуж, она не сможет сопротивляться в одиночку.
Неужели даже свадьба не даст мне вырваться из тени отца?
Чон Ха вцепилась в подол платья. Чувство опасности росло, как комок спутанных прядей волос, в котором не найти ни начала, ни конца.