Твоему ведомому. Глава 29
Чон Ха застонала, открывая глаза, и тут же наткнулась на черные, как смоль, зрачки, которые смотрели на нее в упор.
Первое, что всплыло в памяти, — полет по синему небу безо всякого снаряжения.
Мгновение свободы, яркое, но мимолетное, как сон, тут же растаяло, как дым, оставив лишь стыд. Она поспешно закрыла лицо руками.
Я выставила себя на посмешище.
Впервые за долгое время она вспомнила брата — и сорвалась. Слезы текли, как из прохудившейся трубы.
Веки слегка отяжелели, но лицо — от глаз до кончика носа — было гладким, как выглаженный воротник. Будто кто-то протер его теплым полотенцем.
Но стоило старым воспоминаниям прорваться, как они утянули ее в бездну.
— Ты вообще человек?! Не узнала своего брата, а спасала какого-то чужака! Человек ты или нет?!
После того дня отец часто срывался. Он смотрел на нее, как на заклятого врага.
Человек, никогда не терявший самообладания, начал напиваться и ломать мебель в доме от бессильной злобы.
Только после смерти брата Чон Ха осознала, как сильно отец любил и ценил Сон Ху.
Мать, сказав, что ей нужно время, уехала к бабушке и дедушке. И без того холодные отношения родителей окончательно разорвались.
Они яростно боролись за опеку, но мать, погрузившись в депрессию, бросила судебный процесс и уехала за границу.
— Чон Ха, ты ни в чем не виновата. Прости. Это мама виновата.
Мать гладила ее брови, пока те не стерлись, и уехала.
Если я не виновата, почему ты ушла?
Чтобы не вцепиться в подол матери, девочка все время сжимала кулаки.
Длинная тень матери отдалялась всё дальше и дальше.
Чон Хе казалось, что вся эта вина — ее. Она разрушила семью.
— А может, ты знала и специально? Сон Ха был умнее, талантливее, он забрал все внимание, тебя это бесило, вот ты и столкнула его, да?
Яд в словах отца проникал тихо, медленно убивая ее изнутри.
Нет, нет! Чон Ха цеплялась за его брюки.
— Папа, я виновата… Я сделаю все за Сон Ху. Я правда постараюсь за двоих. Буду сдавать экзамены на сто баллов, стану первой в школе. Я стану не хуже Сон Хи, буду твоей гордостью. Я принесу тебе честь.
Не злись, пожалуйста. Мне страшно. Не бей. Она умоляла, ползая на коленях.
С тех пор Чон Ха из кожи вон лезла, чтобы существовать за двоих.
Ей было тревожно, если она не лучшая. Она зациклилась на результатах, ставила все более высокие цели.
— Нет, мне это не нужно. Я хотел, чтобы Сон Ха стал пилотом.
— Да что ты, девчонка, сможешь?!
— Мне нужен наследник, который примет всё мое!
Чон Ха, словно сломанная кукла, кивала. Даже в детстве она инстинктивно понимала: это единственный путь к прощению. Она пожертвовала будущим.
Так началось ее подчинение отцу, скрепленное виной. Малейший шаг за его границы пресекался резкими окриками, поведение выправлялось, как под ножом.
Невидимая, но абсолютная покорность. Порой ей было обидно. Ещё, может, немного душно, и потому она так же жестко контролировала других курсантов, командуя ими.
Гениальный сын, которым отец гордился везде и всегда…
Я должна быть лучше. Выше, дальше. Я должна возместить его потерю.
Чон У Гён равнодушно вытер ее потный лоб. От этой близости Чон Ха вздрогнула. Когда она резко села, он, будто ждал, подложил ей под спину белую подушку.
Его лицо было последним, что она хотела видеть.
Причина, по которой ее табели рвал отец, сидела перед ней.
Чон У Гён — непреодолимая стена.
— Пей. Ты вся в холодном поту и много плакала. Пополни жидкость.
Он протянул стакан воды, небрежно коснувшись ее глаз.
— Я туда не наплевал, так что пей без разговоров.
Горло и правда пересохло. Почувствовав холод в ладони, она ощутила жажду. Глоток за глотком, не останавливаясь, она косилась на него.
На его загорелой шее алели глубокие царапины — не одна, а несколько.
Чон Ха поперхнулась и выплюнула воду.
— Что, даже воду нормально выпить не можешь?
Увидев болезненные на вид следы, она вспомнила, как царапала и била его, плача, а потом он поднял ее на руки.
[Откажись от парашютной подготовки. Я впервые увидел, как ты так горько рыдаешь… Царапала и била меня, но когда ты рухнула в мои объятия, во мне впервые зародилось желание защищать тебя всю жизнь.]
Стакан выпал из рук. Холодная вода растеклась по одеялу.
Почему все кусочки так идеально складываются?
Чон У Гён с поразительной скоростью убрал стакан и сдернул одеяло.
Его брови взлетели, будто он раздражен, но губы молчали. Он свернул одеяло, отставил стакан и достал чистую простыню с соседней койки.
Чон Ха недоверчиво покачала головой и выпалила:
— Что, будешь лежать под мокрым одеялом, чтобы все видели?
Чон Ха, дрожа, впервые не отвела взгляд.
Даже смерть, пролетевшая в шаге, не была бы так страшна. Сердце билось, как в лихорадке, без причины.
«Как бы ни было, чтобы Им Чон Ха так умерла, умерла…»
«Скажи честно, я не прав? Какой муж позволяет жене…»
Чон У Гён окончил академию ВВС с отличием и был на пути к элитной карьере.
С годами он обойдет всех по выслуге и, без сомнений, станет пилотом истребителя.
Даже если их семейная история сложна, что, если она вышла замуж не за волю родителей, а за Чон У Гёна? Что, если он был тем, кто остался рядом?
Неужели ты тот, кто толкнул меня к смерти?
Подозрения сгущались, как туман.
— Слушай… тебе когда-нибудь казалось, что я красивая? — неестественно спросила она. Даже ей самой вопрос казался безумным.
— Если присмотреться, да. Хорошие оценки, крепкая поддержка за спиной.
Он метнул в нее острый взгляд.
— Или тебе меня жалко? Что я до сих пор падаю в обморок из-за Сон Хи?
Она выхватила подушку из-за спины и швырнула в сторону стакана.
— Почему ты это делаешь? Почему заботишься?
Стакан с грохотом покатился под тумбу. Чон Ха дрожала, будто ее ударили.
Звон металла эхом отдавался в комнате, но внезапно наступила тишина. Чон У Гён цинично скривил губы.
— Что бы ни сделал, тебе все не так, да? — пробормотал он сдавленным голосом.