Непробиваемый блок. Глава 7. Часть 2
В такси, по пути домой, Ын Гиль молчала, чувствуя себя так, будто испачкала подошвы. В конце концов, не в силах справиться с этим липким, неловким ощущением, она внезапно спросила у Мин А:
— Что вообще значит, что у Со Ха Хёна что-то "сломано"?
Мин А что-то усердно писала в телефоне и вдруг выронила стилус.
Вроде бы чат... Она что, правда переписывается с людьми?.. С живыми людьми?..
Ын Гиль заставила себя отвести подозрительный взгляд. Сейчас важнее была не личная жизнь Мин А, а странное прошлое её мужчины.
— Э-э... Вам, правда, интересно?
Будто у неё на языке была гиря — Мин А никак не могла выговорить.
Обычно у неё как раз язык и чесался рассказать про дефекты у своего старшего брата, но теперь, когда всё дошло до этого, было как-то странно.
Ведь теперь всё изменилось. А если она скажет что-то не так — а потом те разведутся?..
Как я расплачусь за такой грех?..
Она только глазами металась туда-сюда, пока Ын Гиль не похлопала её по руке, будто подбадривая и подталкивая:
— Всё нормально. Я уже поняла, что с твоим братом что-то не так.
Словно под гипнозом, Мин А начала сдаваться.
— О-он лежал в психушке... два года...
Мин А побледнела, будто всё уже кончено.
— Я же говорила вначале... Что он был реально сумасшедший. Совсем... ебнутый.
— Простите, что сразу не рассказала... Я... я просто хотела вытрясти из него деньги и чтобы вы, спортсменка, радовались... Я не думала, что всё так обернётся...
— Нет, тебе не за что извиняться, — мрачно пробормотала Ын Гиль.
Но интересовали её вовсе не детали. Она хотела докопаться до сути. Если ему было больно — почему? Если он плакал — почему?
Каждый раз, когда Ын Гиль показывала слёзы, Со Ха Хён прятал своё гнилое прошлое всё глубже и глубже. Именно эта гниль и мучила её сейчас.
— У него... были проблемы с алкоголем, с наркотиками, депрессия, бессонница, нарколепсия, мутизм, судороги, стрессовая аутоагрессия... Я сама только слышала — вроде даже поджоги устраивал в больнице...
— Там же он проходил реабилитацию. Потому что ещё до госпитализации он уже не мог ходить. Из-за аварии.
Мин А опустила голову, будто её отчитали. А Ын Гиль, напротив, испытала странное чувство поражения.
Она действительно ничего не знала об этом мужчине.
Если подумать — Со Ха Хён никогда толком не рассказывал о себе.
Кроме как во время секса — он всегда был вежливым, сдержанным, улыбающимся сквозь маску человеком.
— Почему он так сломался? — внутри у неё закипало.
В конце концов, это человек, которого она собиралась держать при себе. Мужчина, которого она приняла в свою жизнь.
— Со Ха Хён... Он двенадцать лет... любил одну женщину.
В одно мгновение глаза у неё яростно прищурились. Сердце заколотилось как бешеное, кровь прилила к лицу.
Та самая фраза — «невозможно дышать», сказанная в пустоту.
Тот день, когда он пришёл к ней, побелевший, как смерть, в костюме талисмана...
Она тогда почувствовала: кто-то другой его уже давно порезал, изуродовал и изничтожил.
Теперь всё стало на свои места.
Сердце Ын Гиль упало с глухим стуком.
— Т-тогда мне самой было всего семь, поэт-этому воспоминания сму-мутные... Но она была маленькой балериной, которую спонсировал фонд Чжегён. А брат и та д-девушка были тогда три-надцатилетними...
Тринадцать лет... И встречались они двенадцать... До двадцати пяти?!
Не в силах переварить услышанное, Ын Гиль резко остановила Мин А и исказила лицо пуще демона-якши. Мин А вздрогнула и даже отпрянула назад — настолько яростным было это выражение.
— ...Этот ублюдок. Он мне соврал.
— Говорил, что девственник, сука...
Пока Мин А с ошарашенным видом переспрашивала, в глазах Ын Гиль бушевало холодное синее пламя.
— Да как же мне теперь его проучить?..
— С-спортсменка?.. П-подождите. Я ещё не до конца...
— И не нужно договаривать. — Ын Гиль сжала кулаки.
— У меня тоже такое есть. Или ты думаешь, у меня нет прошлого?
Неожиданно откинувшись на сиденье и приняв показательно высокомерный вид, Ын Гиль бросила на Мин А выразительный взгляд. Та округлила глаза, поняв, к чему идёт дело.
— Да что там, такая уж это великая история?.. Я вот двадцать лет с этим волокусь...
Мин А, стараясь скрыть жалость, аккуратно уточнила:
Прежде чем жалкая самозащита Ын Гиль продолжилась, Мин А резко оборвала её поток мыслей:
— Но та девушка ведь б-бросила его!
Тогда Мин А была слишком маленькой. Она и сама с трудом справлялась со своим замкнутым миром, так что подробностей случившейся потом трагедии она не знала. Но одно было точно — та любовь закончилась трагедией.
— ...У одержимого героя всегда бедственный конец... — прошептала Мин А, бросая осторожный взгляд на водителя.
Ын Гиль с трудом поспевала за её словами.
— А брат просто выбрал сойти с ума.
Мин А, возможно, и хотела успокоить Ын Гиль, но вышло наоборот — подкинула дров в уже пылающее пламя. Ын Гиль была готова взорваться.
«Я растил маленькую птичку. А она, в конце концов, вырвалась и улетела к тому ублюдку».
Она помнила, как Со Ха Хён говорил это с абсолютно пустым выражением лица.
В тот момент он был словно выжжен.
— Н-но, мне кажется, у меня другое мнение, чем у Чана. Я хоть и не эксперт, н-но... правда ли он т-так уж её любил? Я вот смотрю на него, и, ну... — Мин А наклонила голову, словно рассуждая вслух, но Ын Гиль уже её не слушала. Она была занята своими мыслями, вгрызаясь в них с яростью.
С холодным лицом Ын Гиль скривила губы в презрительной усмешке.
А если эта птичка вернётся?.. Встанет перед глазами?.. Или случайно пересечётся с тобой?.. Что тогда? Снова поймаешь? Откроешь клетку и позволишь войти обратно?
Мысли Ын Гиль всё сильнее кренились в опасную сторону. Одно было ясно: она должна покрепче затянуть поводок на шее Со Ха Хёна.
Если у него и вправду сгнил мозг, то хоть тело надо как следует выдрессировать.