Твоему ведомому. Глава 162
Содержание было слишком жутким для кривых детских каракуль.
Когда внезапно случилась первая остановка сердца, в сознании ребенка стали появляться признаки раскола. Он начал нести околесицу, пугая своих братьев, и проявлять агрессию.
Большинство слов Сэя сводились к тому, что он кого-то убил. Он повторял, что убил взрослого мужчину, и не раз.
Кого именно, он не знал, и фотороботы каждый раз были разными. Хотя нарисованы они были неумело, некоторые черты бросались в глаза.
Так было и во второй, и в третий, и в четвертый раз… На несколько секунд, на несколько минут, пока ему делали сердечно-легочную реанимацию, что-то в ребенке стиралось.
Я убил его. Того мужчину. Тех людей. Видите? Кровь на моих руках. Это все я сделал. Умри же! Умри! Прекрати!
Ребенок был истощен и все больше рассыпался на части. Каждую ночь он мочился в постель, а в своих сновидениях навязчиво повторял чье-то имя. Незнакомый язык, незнакомое имя.
Это имя, словно первопричина неизлечимой болезни, преследовало его десятилетиями.
Содержание консультаций тоже было противоречивым. Держись подальше. Держись подальше от этой женщины. В один день он говорил это в ужасе, в другой — безутешно плакал, словно тоскуя по дому.
В подростковом возрасте он исписал тетрадь до дыр фразой: «Ни в коем случае не влюбляться». Послание было ясным, но непоследовательным. Мальчик был словно расколот, пронзен и разорван на куски.
Никто не мог понять, что это значит. Ребенок постоянно вел себя странно, и даже сам Кан Хи Сэ этого не осознавал.
Предполагалось, что потрясение пациента после того, как Им Чон Ха, потерявшая брата в аварии с воздушным шаром, избила его, было слишком велико. Медики сходились во мнении, что эта психологическая травма, наложившись на чувствительный характер пациента, проявилась в виде множества последствий.
«Галлюцинации у пациента, по-видимому, возникают во время сердечно-легочной реанимации. Как вспышка в голове».
Но даже когда Хи Сэ повзрослел, обрывочные видения никуда не делись.
Было ли это предвидением или предупреждением? Имели ли эти истории смысл или были просто мусором? Пациент принимал лекарства, которые не давали эффекта.
Это была болезнь. Просто психическое заболевание. Никто не мог решить эту проблему.
Отправка Кан Хи Сэ в корейскую военно-воздушную академию, как оказалось, тоже была частью лечения. Чтобы он не поддавался видениям, а столкнулся с ними лицом к лицу. Чтобы он увидел, кто такая «Им Чон Ха» на самом деле, и избавился от этого.
Но по какой-то причине Кан Хи Сэ свернул в другую сторону. Он занимался сексом и любил.
Даже после возвращения из академии консультации продолжались, но, к счастью, остановки сердца больше не повторялись.
Возможно, Им Чон Ха была и началом, и концом.
Внезапно взгляд Чон Хи, быстро пролистывавшей медицинские записи, застыл. Шурх, шурх. Кончики пальцев, перебиравших страницы, побелели. Ей на глаза попалась чья-то короткая заметка.
Причина, вызвавшая остановку сердца, и, в то же время, весьма вероятное решение проблемы.
Жирная точка, поставленная с силой, расплылась на тонкой бумаге, как клякса.
Ни мать Кан Хи Сэ, ни его семья, ни даже врачи не смогли этого выяснить. Но почему…
Чон Ха безвольно уронила папку.
Почему мне кажется, что я знаю?
У нее началась гипервентиляция. Она зажала нос и рот и опустила голову к коленям. Фу-ух, фу-ук… Из груди вырывались всхлипы.
Последние страницы медицинского отчета разлетелись по полу. Фоторобот, нарисованный неумелой детской рукой. Галлюцинация из сна о том, кого он убил своими руками.
Линии, похожие на червяков, были неуклюжими, но зрачки Чон Хи расширились. Кто угодно мог не узнать, но она — узнала.
На плече одного человека, чье лицо было закрашено черным, были нарисованы четыре звезды, а на груди другого, с таким же закрашенным лицом, красовался логотип «Эйрдор».
Дыхание перехватило. В этот миг Чон Ха поняла, кого, по его словам, убил Кан Хи Сэ. Она увидела ясное отражение его бреда.
Начальник штаба ВВС Им Иль Хван. Ким Гон Хёк из «Эйрдор».
Она прикусила губу до крови. Это совершенно немыслимо, но почему… почему мне кажется, что я знаю, Хи Сэ?
Я ведь тоже получила завещание из другого мира. Завещание, оставленное не кем иным, как тобой.
Если это случилось со мной, значит, это возможно и для тебя. Мы выжили в аварии с воздушным шаром. В день смерти Сон Хи посыпались осколки звезд, и с нами обоими происходят странные вещи.
«Для меня это было завещание, а для тебя — воспоминания. Значит, ты, как и я, просто получил что-то, упавшее с неба».
Наверное, бесчисленные осколки причиняли тебе боль.
Наверное, они кололи тебя бесчисленное количество раз.
Чон Ха скомкала лежавшую на полу бумагу. Только теперь она начала понемногу понимать странные слова и поступки Кан Хи Сэ. Поняла, что непреодолимая дистанция между ними была из-за того, что он скрывал тайну.
И то, что он втайне собирался поехать в Китай вместо меня…
Может быть, ты все выяснил? Тех, кто толкнул меня на смерть…
Хочу снова тебя увидеть. И спросить.
Как мне вытащить тебя из этих смертельных мук, как разорвать этот круг?
В ее опустевшую, как белый лист, голову начал проникать голос диктора.
«Беспрецедентный космический свет в этот самый момент устремляется к Земле. Созвездие Северной Короны, вспыхнув без предупреждения, ярко озаряет ночное небо».
Чон Ха тихо вытерла слезы и крепко прижала к себе потрепанную папку. Кроме медперсонала, время от времени пробегавшего мимо, в этом холле никого не было.
Пугающе тихий и гнетущий воздух. Она осталась одна в этом месте, безучастно глядя в пустоту.
«В настоящее время в Сеуле 3 часа 27 минут ночи. Это небесное шоу, отчетливо видимое невооруженным глазом, излучает свет, в сто раз превышающий яркость Полярной звезды. Доктор Ким Хён Тэ из Сеульской обсерватории заявил: «Несмотря на то, что взрыв произошел на расстоянии трех тысяч световых лет от Земли, такое интенсивное излучение света является крайне редким явлением», и добавил, что «это станет одним из самых мощных взрывов новой звезды в истории современной астрономии»».
Чон Ха перевернула листок, который держала в руках.
Обратная сторона последней страницы.
Она медленно закрыла дрожащие глаза.
На потрепанном листе было синее небо, тщательно закрашенное детской рукой.
«В настоящее время все крупные мировые обсерватории переведены в режим чрезвычайной ситуации и задействовали все наблюдательное оборудование, чтобы зафиксировать этот исторический момент…»
Она не спала ни минуты. Под глазами Чон Хи, переодевшейся в летный комбинезон, залегли темные круги. Проверяя расписание, она тихо сглотнула.
Экспортный испытательный полет был отменен без лишнего шума. Глядя на пустую графу, ее глаза на мгновение покраснели, но она быстро подавила эмоции.
Она ущипнула себя за щеку, чтобы придать лицу румянец, и пересекла коридор «Эйрдор». Кивнув незнакомым механикам, она распахнула дверь в комнату связи.
Центр управления испытательными полетами (Flight Test Control Center).
Внутри стены были сплошь покрыты синими мониторами. На расположенных ярусами пультах управления различные дисплеи выдавали данные в реальном времени.
На большом экране слева красной линией отображался маршрут полета прототипа, а справа постоянно обновлялись данные о высоте, скорости, положении и так далее.
На главном экране в центре транслировалось видео с прототипа в реальном времени. Диспетчеры сидели на своих местах в наушниках и стучали по клавиатурам.
— Это база. Проверка состояния прототипа номер один завершена. Все системы в норме. Доложите о готовности к взлету.
— Экипаж на борту. Выполняем предполётную проверку.
Чон Ха с застывшим лицом прислонилась к стене. Один из пилотов, который уже был там, обратился к ней.
— О, капитан Им Чон Ха. Что с лицом?
Чон Ха молча провела рукой по своему бледному лицу.
— Не думаешь, что для первого дня слишком жестко? Если плохо себя чувствуешь, может, поменяешь расписание?
— Нет, все в порядке, — отрезала она. — Это должно быть сегодня. Я хочу полететь именно сегодня.