Рабочая демократия — не роскошь, а необходимость

С того момента в истории, когда возникло имущественное неравенство, политика и конкретные формы организации политического процесса служили обеспечению и защите интересов господствующих классов каждой конкретной эпохи при тех или иных условиях. Эта истина прекрасно известна всякому серьезному марксисту, но, взятая сама по себе, она еще не является ответом на конкретные вопросы, затрагивающие проблему, как те или иные формы политической организации возникают, и почему именно они являются необходимым инструментом для того или иного класса.

Ответ на этот вопрос не может быть отвлеченным академическим упражнением, поскольку из понимания того, как именно те или иные формы служат охране интересов господствующих классов, мы выводим и ответ на то, какие политические формы организации отвечают интересам революционного класса. В условиях пролетарской революции и выхода классовой борьбы в ее кульминационную фазу (т.е. межклассовой гражданской войны) этот вопрос встает самым непосредственным образом.

Как организовывать огромные, освободившиеся от старых оков социальные силы? Как упорядочить и придать им политическую форму, которая содержит в себе зерно будущего развития, непрерывного укрепления, пока она не станет основой социалистического государства, в котором будет воплощена диктатура пролетариата? Как соединить настоящее с будущим, удовлетворяя насущные потребности настоящего и плодотворно работая над созданием и «предвидением» будущего?

Решение проблемы о способе политической организации пролетарской диктатуры позволит революционному движению не оказаться безоружным перед вызовами текущего момента и обстоятельств.

Штурм неба: теория и практика

Рабочая демократия — это кардинально иная форма политической власти, чем всякая, к которой мы привыкли в современности, – это подлинная власть большинства. Это не надуманный и фиксированный набор правил, созданный для того, чтобы скрыть от широкой публики систему кулуарных договоренностей, определяющих реальный политический курс. Она не столько является неким «ограничителем», сколько расширяет возможности для абсолютного большинства людей. Рабочая демократия передает реальную власть в руки пролетариата. На практике основы такой формы правления как правило развиваются спонтанно снизу.

Это не какой-то идеальный план, изобретенный марксистами за письменным столом. Наоборот, они почерпнули представление об этой системе в живой исторической практике рабочего класса. Первым примером, служившим источником вдохновения для Маркса и Ленина, была Парижская Коммуна 1871 года. Маркс уделил политической организации Коммуны особое внимание в работе «Гражданская война во Франции». В ней он уже отметил некоторые ключевые элементы такого политического режима, которые заслуживают отдельного перечисления здесь.

Рабочая милиция (ополчение):

«Париж мог сопротивляться только потому, что вследствие осады он избавился от армии и заменил ее национальной гвардией, главную массу которой составляли рабочие. Этот факт надо было превратить в установленный порядок, и потому первым декретом Коммуны было уничтожение постоянного войска и замена его вооруженным народом…

Полиция, до сих пор бывшая орудием центрального правительства, была немедленно лишена всех своих политических функций и превращена в ответственный орган Коммуны, сменяемый в любое время» [1]

Полная выборность и сменяемость состава политических органов на классовой основе:

«Коммуна образовалась из выбранных всеобщим избирательным правом по различным округам Парижа городских гласных. Они были ответственны и в любое время сменяемы. Большинство их состояло, само собой разумеется, из рабочих или признанных представителей рабочего класса. Коммуна должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы…

Судейские чины потеряли свою кажущуюся независимость, служившую только маской для их низкого подхалимства перед всеми сменявшими друг друга правительствами, которым они поочередно приносили присягу на верность и затем изменяли. Как и прочие должностные лица общества, они должны были впредь избираться открыто, быть ответственными и сменяемыми» [2]

Ликвидация чиновничьих привилегий:

«Начиная с членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была исполняться за заработную плату рабочего. Всякие привилегии и выдачи денег на представительство высшим государственным чинам исчезли вместе с этими чинами. Общественные должности перестали быть частной собственностью ставленников центрального правительства» [3]

Из практического опыта Коммуны в дальнейшем и выводили представления о том, что такое демократическое рабочее государство. Главное для нас здесь то, что рабочая демократия есть продукт практического опыта рабочего класса и отражает действительные потребности революционной борьбы рабочих за власть и самоосвобождение.

Именно на основе этого опыта Маркс ввел термин «диктатура пролетариата». Под этим он имел в виду не диктатуру над пролетариатом, а именно то, что мы видели в Парижской Коммуне – рабочий класс, демократически организующийся как правящий класс и управляющий обществом на собственных условиях. Во времена Маркса термин «диктатура» не имел той негативной коннотации, которую он имеет сегодня, и фактически был отсылкой к традиции Древнего Рима.

Одна из абстракций буржуазной демократии заключается в том, что мы все равные атомы, которые, как предполагается, распоряжаются равными ресурсами и временем, и поэтому каждый голос представляет собой то же самое, что и остальные. Но за этой фикцией скрывается реальность невероятного материального неравенства и, что особенно важно, противоречивых классовых интересов. Но в буржуазной демократии эти истины игнорируются, и за ниточки политического процесса тянет огромное богатство капиталистов.

С точки зрения этих либеральных абстракций рабочая демократия кажется менее демократической, поскольку она неизбежно исключает капиталистов из политического процесса. Но это органично вытекает из реальных имеющихся условий, а не абстрактных рассуждений. Для практической и настоящей демократии это необходимо. Буржуазная демократия дает каждому право голоса (по крайней мере, с тех пор, как было завоевано всеобщее избирательное право) лишь чтобы скрыть где на самом деле находится власть, и обречь парламентскую систему на статус бесполезной говорильни.

Когда рабочие создают профсоюз, приглашают ли они хозяев или начальников предприятия на его собрания? Было бы более демократично, если бы они сделали это, не так ли? Или это помешает им свободно обсуждать и претворять в жизнь свои решения?

Рабочая демократия во всем обществе должна означать диктатуру пролетариата, точно так же, как на рабочем месте она должна означать исключение босса из процесса принятия решений трудовым коллективом. Это честно. Буржуазная демократия — в реальности лишь маскирует диктатуру крупного капитала через сугубо формальное равенство. Можно ли говорить о честности такой системы?

Советская система

Не спешите вспоминать душные брежневские времена или сталинский Большой террор глядя на этот заголовок. Мы будем говорить о настоящей советской демократии!

Изначально Советское государство было построено на стихийном, живом и практическом инструменте рабочей демократии – Советах. Многие из их принципов и правил функционирования были вдохновлены принципами Парижской Коммуны, первого настоящего образца рабочей власти. В своей работе “Большевистская революция: 1917-1932 гг.” британский историк Эдвард Холлет Карр писал:

«Новая конституция не столько создала новые формы правления, сколько зафиксировала и упорядочила те, которые создавались в результате спонтанной инициативы после революционного переворота» [4]

Советы первоначально были созданы во время революции 1905 года, одними из первых это сделали бастующие рабочие текстильных и ткацких предприятий в Иваново-Вознесенске (также Совет возник в Санкт-Петербурге). Орган действовал в пределах целого города, фактически руководивший стачечной борьбой. В 1917 году Советы были воссозданы как оборонительные организации рабочего класса. Неформальная и гибкая, их форма зависела от потребностей и стадии развития классовой борьбы. Как правило, рабочие и члены местного сообщества избирали делегатов от своего предприятия или сообщества для участия в местном Совете, который обсуждал вопросы, относящиеся к революции, а затем претворял решения в жизнь. Опыт строительства Советов способствовал величайшему подъему политического сознания среди рабочих. Фактически именно в ходе такого построения собственной власти, рабочий класс действительно стал “классом для себя” (явление, которое кабинетные теоретики настойчиво пытаются оторвать от практики и присвоить исключительно области “сознания”).

В силу своего стихийного и неформального характера, а также в силу своего революционного происхождения Советы вполне естественно приняли характер классовой демократии или органов угнетенных классов для борьбы за свое освобождение. Никому и в голову не пришло формально исключить богатых, потому что они и не появились там.

Хотя при первом появлении Советов в 1905 году многие большевики не осознали значения Советов, Ленин понял его. Для него это были не просто специальные комитеты защиты, а потенциальные органы рабочей власти; зародыш нового рабочего государства, подобного Парижской Коммуне. Аналогично, эту роль Советов осознал Троцкий, в 1905 году возглавивший первый Петросовет. Обладание этой идеей было решающим различием между большевиками и меньшевиками в 1917 году (последние часто возглавляли Советы, не понимая их), и это вдохновило важнейший лозунг, определивший Октябрьскую революцию: «Вся власть Советам!»

После захвата власти 7 ноября (25 октября) 1917 года Советы наконец стали органами нового рабочего государства.

16 января 1918 года Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа была принята ВЦИК Съезда Советов и на следующий день опубликована в «Известиях». Формально было заявлено, что на всей территории России Советы являются суверенными. Неудивительно, что эта резолюция, представленная на следующий день конкурирующему Учредительному собранию, была им отклонена.

Но мы не должны забывать, что в победу рабочей демократии в социалистической революции включено и осуществление целого ряда буржуазно-демократических свобод в неслыханной до того степени. Произошло огромное расширение прав и свобод. Свобода слова и собраний была гарантирована, и рабочих действительно поощряли к собраниям! Свобода религии (лишая при этом церковь ее государственного статуса и обширных земельных владений), свобода половой жизни, равная свобода женщин и мужчин на развод и равенство во всех других аспектах брака, право на аборт – все это и многое другое было предоставлено Октябрьской революцией и Советским правительством.

Общей чертой буржуазного общества является то, что оно не может реализовать даже свои «собственные» декларируемые свободы. Например, в Британии, «матери всех парламентов», есть никем не избираемый парламент (Палата Лордов) с правом блокировать законы, принятые избранной населением Палатой Общин. В его состав входят назначенцы, аристократические пэры и пожилые церковники. Главой британского государства является король, которому присягают военные. И это в одной из образцовых стран буржуазной демократии.

В 1918 году Всероссийский съезд, состоявший не из профессиональных политиков, избираемых раз в пять лет, а из делегатов рабочего класса от всего общества, собирался четыре раза, обычно продолжительностью около недели. На нем интенсивно обсуждались фундаментальные вопросы революции и способы построения нового общества. В частности, он «утверждает, изменяет и дополняет конституцию, направляет общую политику, объявляет мир и войну, устанавливает план экономической жизни страны, голосует за бюджет, регулирует финансовые и аналогичные механизмы, издает законы и объявляет амнистии». [5]

Советская конституция требовала проведения как минимум двух таких съездов в год, а это означало бы, что исполнительный комитет будет нести ответственность и переизбираться делегатами не реже двух раз в год. Исполком или треть местных Советов имели право созыва чрезвычайных съездов. Этот орган не был изобретением большевиков. Фактически, первый Съезд состоялся в середине 1917 года, еще до того, как Октябрьская революция сделала его суверенным. Это был живой продукт революции, созданной самими рабочими, и поэтому он имел в их глазах демократическую легитимность.

Основные принципы на которых функционировали Советы в тот период были фактически зафиксированы Лениным в книге “Государство и революция”. Среди них:

1) Свободные и демократические выборы и право отзыва всех должностных лиц;

2) Ни один чиновник не может получать зарплату выше, чем квалифицированный рабочий;

3) Нет постоянной армии, кроме вооруженного народа;

4) Постепенно все задачи по управлению государством будут поочередно выполняться рабочими: когда все поочередно являются «бюрократами», никто не является бюрократом.

До настоящего времени история не предоставила нам образца более демократичной и, вместе с тем, эффективной модели реализации власти рабочих, чем Советы в ранний период революции.

Рабочий контроль: проблемы и история вопроса

Большевики известны своей практикой «демократического централизма». По поводу нее ведется много полемики, в основном со стороны анархистов. Они представляют демцентрализм как исключительно централистский или авторитарный. На самом деле демократический централизм лишь заимствует общие принципы рабочей демократии. Решение рабочих о забастовке принимается после свободных дебатов и голосования. Это, скажем так, первая половина демократии. Однако, как только решение о забастовке принято, оно должно быть строго централизованным, иными словами, для тех, кто голосовал против, не существует права «отказа». Если вместо этого все рабочие смогут делать все, что им заблагорассудится независимо от решений коллектива, какой смысл бастовать или вообще создавать профсоюзы? Власть должна быть навязана любым потенциальным штрейкбрехерам, иначе забастовка провалится. Это централизм: необходимая вторая часть демократии.

В революционном социалистическом правительстве это означает, что рабочим предоставляется полная свобода участвовать в дискуссиях, выборах в советы и контролировать свои рабочие места. Но этот процесс должен увенчаться общим политическим руководством и экономическим планом, которому должны быть подчинены все предприятия, находящиеся под контролем рабочих.

Существует много идей о рабочем контроле, отражающих влияние анархизма или синдикализма. Предполагается, что рабочий контроль означает, что каждое предприятие имеет полную свободу или автономию делать то, что ему заблагорассудится. Анархисты подчеркивают необходимость федеративной системы, а не централизованной. Для них навязывание власти той или иной фабрике или отрасли является нарушением рабочей демократии. В первые дни революции велись споры о том, насколько централизованным или федеративным должно быть государство. Группа, известная как «левые коммунисты», в которую входили видные большевики из ЦК партии (включая Бухарина), а также «Рабочая оппозиция» уже в рамках «дискуссии о профсоюзах» (Шляпников, Коллонтай и др.), выступали за большую автономию местного рабочего контроля и вообще за отказ от использования экспертов работавших при старой системе, однако эти дебаты были в основном прерваны чрезвычайной ситуацией гражданской войны.

Непосредственно после взятия власти, большевики издали “Положение о рабочем контроле”, поощравшее рабочих брать практическое управление над предприятиями, находящимися в частной собственности. В нем говорилось:

«1. Во всех промышленных, торговых, банковых, сельскохозяйственных и прочих предприятиях, с числом рабочих и служащих (вместе) не менее 5 лиц или с оборотом не менее 10 000 рублей в год, вводится рабочий контроль за производством, хранением и куплей-продажей всех продуктов и сырых материалов.

2. Рабочий контроль осуществляют все рабочие и служащие предприятия либо непосредственно, если предприятие так мало, что это возможно, либо через своих выборных представителей, которые должны быть выбраны немедленно на общих собраниях с протоколом выборов и сообщением имен выбранных в правительство и в местные Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

3. Без разрешения выборных представителей от рабочих и служащих безусловно воспрещается приостановка предприятия или производства, имеющего общегосударственное значение (см. § 7), а равно всякие изменения в его ходе.

4. Для этих выборных представителей должны быть открыты все, без изъятия, книги и документы, а равно все склады и запасы материалов, орудий и продуктов, без всякого изъятия.

5. Решения выборных представителей рабочих и служащих обязательны для владельцев предприятий и могут быть отменяемы лишь профессиональными союзами и съездами.

6. Во всех предприятиях, имеющих общегосударственное значение, все владельцы и все выборные представители рабочих и служащих, выбранные для осуществления рабочего контроля, объявляются ответственными перед государством за строжайший порядок, дисциплину и охрану имущества. Виновные в нерадивости, сокрытии запасов, отчетов и пр. караются конфискацией всего имущества и тюрьмою до 5 лет.

7. Предприятиями, имеющими общегосударственное значение, признаются все предприятия, работающие на оборону, а равно связанные так или иначе с производством продуктов, необходимых для существования массы населения.

8. Более подробные правила рабочего контроля устанавливаются местными Советами рабочих депутатов и конференциями фабрично-заводских комитетов, а равно комитетов служащих на общих собраниях их представителей» [6]

В это время также было решено, что комиссарам (членам правительства) будут платить 500 рублей — примерно столько же, сколько квалифицированному рабочему. Четыре ленинских принципа рабочей демократии, приведенные выше, претворялись в жизнь! Были созданы рабочие трибуналы, чтобы вырвать систему правосудия из рук старой привилегированной государственной бюрократии.

Конечно, эти декреты сами по себе были всего лишь словами на бумаге – хотя рабочие действительно захватили свои предприятия, и политика позволила разрушить буржуазное государство и буржуазное управление. Но непосредственное управление, эффективный контроль и планирование на практике осуществимы только в рамках имеющихся ограничений техники, образования, времени, материальных и культурных условий.

В России планировалось первоначально оставить собственность в руках буржуазии, а рабочий контроль означал контроль над наймом и увольнением, заработной платой и т.д. Сложилась противоречивая ситуация.

Идея оставить частных предпринимателей в качестве собственников предприятий отражала понимание большевиками того, что рабочим не хватает времени и опыта, чтобы мгновенно взять под контроль всю экономику. Но предоставление рабочим контроля указанными выше способами явно противоречило оставлению более общего управления буржуазии и ее клеркам, поскольку они хотят только получать частную прибыль и не потерпят вторжения рабочих в этот процесс. Таким образом была создана ситуация двоевластия на предприятиях.

Гражданская война вынудила большевиков перейти в наступление и экспроприировать собственность буржуазии, чтобы последняя не смогла саботировать новый режим остановив производство.

Рабочий контроль на практике зависит от реальных экономических и технических ограничений, степени образования, наличия времени и культурного уровня. В России все это было очень ограничено в то время. Представление о рабочем контроле в начале 1918 года было очень хаотичным, а экономика распадалась.

Один из рабочих вождей в свое время объяснял проблему так: «Рабочий контроль превратился в анархическую попытку добиться социализма на одном предприятии, а фактически ведет к столкновениям между самими рабочими, к отказу в топливе, металле и т.д. предприятиям друг друга» [7]

Некоторые рабочие в этих тяжелых экономических условиях занимались воровством. Активы некоторых заводов были разграблены рабочими. Рабочие стратегически важных отраслей или тех, которые поставляют товары, дефицитные и пользующиеся высоким спросом, иногда вступали в сговор со старыми собственниками с целью приостановить производство, чтобы получить более высокую цену на выпускаемый товар. В некоторых случаях, как на пуговичной фабрике в Москве, рабочие выгоняли прежнее руководство только для того, чтобы понять, что им не хватает технических знаний, чтобы управлять им, и поэтому просили их вернуться!

Это не аргумент против рабочего контроля. Частично эти ошибки были результатом ранней неопытности и эйфории рабочих от вновь завоеванной власти, но главным образом — острого дефицита и экономического хаоса, которые Россия переживала после трех лет изнурительной войны. Никто не был уверен, есть ли вообще сырье для производства или есть ли транспорт для перевозки продукции их фабрики, и все столкнулись с серьезным голодом и нищетой. Поэтому, естественно, многие прибегли к крайне недальновидным актам отчаяния, таким как разграбление или распродажа активов.

Существовали также политические препятствия на пути тотального рабочего контроля. Хотя большевистское восстание было активно поддержано большинством рабочего класса, естественно, небольшая часть его сопротивлялась переменам. Например, работники телеграфной станции отказывались обрабатывать сообщения нового правительства, поскольку они представляли собой относительно привилегированную часть рабочей силы, никогда не идентифицирующую себя как рабочий класс.

Схожим образом, профсоюзное руководство железнодорожников, известное как Викжель, находившееся под контролем меньшевиков, было консервативным и постоянно угрожало выживанию правительства, останавливая поезда. Это было меньшинство рабочего класса, фактически взявшее революцию в заложники.

В этих обстоятельствах рабочее правительство надеялось убедить это отсталое меньшинство класса работать в гармонии с классом в целом. Но в экстраординарных обстоятельствах не может быть никакой твердой формальной гарантии, и чем труднее объективные условия, тем более склонны части рабочего класса ставить на первое место свои собственные (“цеховые”) интересы. Об этом следует говорить честно и прямо. Ничто так не разбивает мечту о “синдикальном” единстве класса, как экстремальные условия.

Что же должно делать рабочее правительство в таких отчаянных условиях? Внутри правительства и большевистской партии было много разногласий по этому вопросу, часто с участием упомянутой выше фракции левых коммунистов. На деле не нашлось иного выхода, кроме как реализовать положение об отмене рабочего контроля сверху. Анархисты утверждают что это «единоличное управление» (в отличие от коллективного управления), но что было реальной альтернативой в тех обстоятельствах?

Для марксистов рабочий контроль не является абстрактным вопросом. Он не сводится к формальным правилам – простому праву на что-то. Рабочий класс нуждается в реальной, материальной силе и власти, чтобы изменить общество и положить конец хаосу, бедности и отчуждению. Для этого нам нужна высокообразованная рабочая сила, у которой есть время участвовать в рабочей демократии. Нам нужна передовая и интегрированная промышленность, которая хорошо скоординирована и высокопроизводительна, чтобы удовлетворять все потребности общества повсюду, год за годом. Нам необходимо повысить производительность, чтобы можно было сократить рабочую неделю, предоставив рабочим время для регулярного участия в управлении обществом. Простое провозглашение рабочего контроля на предприятии декретом далеко от реализации этих вещей. В России материальные условия были слишком плохими, чтобы можно было реализовать это без помощи революций в передовых странах. Эта помощь так и не пришла.

Ленин постоянно пытался стимулировать инициативу снизу. Когда Гражданская война была выиграна, Коммунистическая партия на своем 10-м Съезде пыталась открыться и демократизироваться после тяжелых лет войны, поощряя широкие дебаты по поводу решений и увеличивая контроль над центральными органами со стороны рядовых членов. Но, к сожалению, это совпало с масштабным экономическим и сельскохозяйственным кризисом и голодом (которые привели к новой экономической политике), чрезвычайной ситуацией, которая прервала усилия по демократизации.

В конце концов, объективные условия русской революции – изоляция, бедность, неграмотность и продолжительный рабочий день – сделали невозможным массовое изгнание привилегированных бюрократов из государства огромным пролетарским движением. Но усилия масс и Коммунистической партии в этом направлении были вполне реальными, не были напрасными и зашли гораздо дальше, чем когда-либо прежде в истории.

Социализм - это планирование

Даже в самых идеальных условиях рабочая демократия и социализм в целом не могут работать по формуле «делай что хочешь». Рабочий контроль без подчинения общему плану представляет собой систему кооперативного капитализма, в которой каждое предприятие принимает решения демократически, но на основе рыночной анархии и погони за прибылью, а не социальных потребностей. Социализм означает общую гармонизацию усилий всего общества по удовлетворению потребностей. Только достижение этого может принести реальную свободу в жизнь масс, освободив их от бедности, длительного рабочего времени, конкуренции за ограниченные ресурсы и т.д.

Троцкий объяснял реалии этого вопроса:

«Нет, работники не будут иметь полного контроля над своим рабочим местом. Они будут подчиняться политике, установленной местным советом депутатов рабочих… [и] их диапазон усмотрения будет, в свою очередь, ограничен правилами, установленными для каждого класса промышленности советами или бюро центрального правительства…

Коммунализм Кропоткина работал бы в простом обществе, основанном на сельском хозяйстве и домашнем промысле, но он совершенно не подходит к положению вещей в современном индустриальном обществе. Уголь Донбасса распространяется по всей России и незаменим во всех отраслях промышленности. Разве вы не видите, что если бы организованные люди этого района могли поступать с угольными шахтами, как им заблагорассудится, они могли бы остановить всю остальную Россию, если бы захотели? Полная самостоятельность каждой местности в отношении ее промышленности привела бы к бесконечным трениям и затруднениям в обществе, дошедшем до стадии местной специализации промышленности. Это может даже привести к гражданской войне. Кропоткин имеет в виду Россию 60-летней давности, Россию своей юности». [8]

Под рабочим контролем мы подразумеваем контроль на местном предприятии за приемом на работу и увольнением, выборами руководителя, и вообще право выбирать делегатов в местные Советы и другие органы, разрабатывающие хозяйственные планы. Но общий план, когда он разработан и принят, должен иметь приоритет. Отдельно взятое предприятие не может отказаться от участия в общей работе, хотя оно имеет право критиковать план и участвовать в его составлении.

Первоначально в России ВСНХ (Высший совет народного хозяйства) был сформирован как высший экономический совет наряду с политическим и должен был собираться раз в месяц. В его задачу входило «регулирование и организация всего производства и распределения, а также управление всеми предприятиями республик». Он реализовывал план главным образом за счет направления кредитов национализированным отраслям промышленности. При ВСНХ каждой отраслью управлял «главк», ответственный за реализацию генерального плана и организацию национализированной промышленности.

​​Но в условиях гражданской войны эти органы, как правило, не собирались ежемесячно. ВСНХ и Главки слишком склонялись к централизму, и все меньше товарищей эффективно руководили решениями, в основном из-за насущных потребностей гражданской войны. Решения приходилось принимать за доли секунды. Все, что унаследовано, представляло собой экономический и организационный беспорядок, который в сочетании с гражданской войной означал, что все было нестабильным, и поэтому план, составленный на более крупных собраниях, постоянно приходилось изменять более мелким группам. Были конфликты из-за давления с целью повышения производительности – например, некоторые непроизводительные фабрики пришлось закрыть, что вызвало забастовки, а также конфликт между правительством и некоторыми представителями рабочих. Эта тенденция конфликта между центром, представляющим общий план, и местными рабочими неизбежно вела к чрезмерной централизации.

Такое же давление было оказано и на Съезд Советов, суверенный орган. В Гражданскую войну вместо того, чтобы выполнять необходимые требования хотя бы два раза в год, ему удавалось собраться только один раз в год. Было просто невозможно часто избирать, а затем переправлять сотни рабочих делегатов со всей страны, опустошенной жестокой гражданской войной, тем более многие из вероятных делегатов воевали. Здесь мы можем видеть, что объективное давление революции в изолированной и отсталой стране постоянно подрывало и, в конечном итоге, разрушало рабочую демократию, которая необходима для построения социализма. Советы в их изначальном виде исчезли. Вместо того, чтобы рабочие коллективно управляли своей собственной системой, все больше и больше за нее отвечали профессиональные бюрократы.

Плановая экономика без демократии?

Эти обстоятельства и дальнейшее развитие экономики СССР уже в сталинский период могут подтолкнуть к пессимистическому выводу: значит демократия и экономическое планирование не сочетаемы, а успешная плановая экономика может работать только при авторитарном бюрократическом командовании сверху. Этот стереотип был неоднократно воспроизведен как в сталинистской так и в антикоммунистической литературе.

Но именно история экономики СССР служит наглядным историческим опровержением этого утверждения. В 1920-е и 1930-е годы плановая экономика позволила СССР выйти из полуфеодальных условий и развить средства производства в достаточной степени, чтобы победить нацистов и стать второй мировой державой. Начиная с 1960-х годов производство стало более сложным, и бюрократия становилась все более неспособна осуществлять эффективное и адекватное планирование производства.

Действительно, как возможно, что несколько сотен государственных служащих в Москве могут планировать сложную современную индустриальную экономику, непосредственно вовлекающую в себя сотни миллионов человек? Для бюрократов вопрос сводился к тому покрыть свои производственные квоты, даже если это означало снижение качества продукции и ложь об экономической информации в их ведомствах.

Авторитаризм и отсутствие демократии в планировании приводят к ухудшению качества экономической информации и подрывают планирование. Именно это объясняет, почему СССР вступил в экономический застой. Затем бюрократы жестоко восстановили капитализм в СССР в 1991 году, что привело к дефициту продовольствия, массовой безработице и многому другому.

С другой стороны, советский рабочий класс уже к концу 1930-х и 1940-м годам был совсем не тем же рабочим классом, который вынес на своих плечах груз многих лет войны и разрухи 1914-1922 гг. Улучшение материальных условий, всеобщее распространение грамотности, колоссальное расширение охвата и доступности высшего образования, объективно сделали советских рабочих намного более готовыми к активному участию в управлении экономикой. Проблема лежала в области политики, где над рабочими продолжали господствовать взрощенные в сталинскую эпоху бюрократы, не желавшие расставаться со своими привилегиями. Это означало в первую очередь необходимость политической революции. Но эта тема заслуживает отдельного рассмотрения.

Заключение

Рабочая демократия – жизненно важный инструмент функционирования здорового рабочего государства. Она не является формальностью или чем-то, что может быть искусственно навязано рабочему классу сверху. Она вызревает внутри коллективов и способов через которые класс организует борьбу за свое освобождение. Конечно, она также не является абсолютной панацеей от любых ошибок, но лучшего инструмента для осуществления коллективной воли рабочего класса и реализации его власти принципиально не существует.

Каково место партии в ней? Быть органом коммунистического воспитания, хранилищем исторического опыта класса, гармонизирующей и сближающей организованные и дисциплинированные силы разных его подгрупп.

Но социальная жизнь рабочего класса богата институтами, она выражается в различных видах деятельности. Именно эти учреждения и эту деятельность необходимо развивать, организовывать, связывать в обширную и гибко сформулированную систему, охватывающую и дисциплинирующую весь рабочий класс.

Рабочие места с их внутренними объединениями, просветительские собрания, места досуга — это центры пролетарской жизни, в которых необходимо работать непосредственно.

Любые объединения возникающие непосредственно на рабочих местах являются по крайней мере потенциальными органами рабочей демократии, которые должны быть освобождены от ограничений, налагаемых собственниками, и в которых следует вдохнуть новую жизнь и энергию. Развитые и обогащенные, они должны завтра стать органами пролетарской власти, которые свергнут капиталиста и возьмут на себя все его прежние полезные функции руководства и управления.

МВ

1. Маркс, “Гражданская война во Франции. Воззвание Генерального Совета Международного Товарищества Трудящихся”. Лондон. 1871 г.
2. Там же.
3. Там же.
4. E.H. Carr, The Bolshevik Revolution 1917–1923 (Harmondsworth: Pelican, 1966), Vol. 1
5. Виктор Серж, “Первый год Русской революции”, издание 1992 г., стр. 273.
6. http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/DEKRET/rab_ctrl.htm
7. Цит. по Пол Эврич, “Русские анархисты: 1905-1917”, Издательство: Центрполиграф, 2006 г.
8. Перевод с английского сборника “Trotsky, In Defence of the Russian Revolution”