Михаил Куликов. Страна Других, 14: Запутываясь в себе
(Предыдущий пост тут.) Если русская локальная культурная система (ЛКС) реанимировала Должное, то почему же мы не видим жизненный подъём эпохи раннего сталинизма или самоотверженный рывок второй половины ВОВ? Вместо этого наблюдаем #кризис_адекватности и #раскультуривание. Пожалуй, дело в том, что у смерти Должного на Западе (и его временной клинической смерти в России) есть причина глубже естественного развития цивилизации личности. А именно системный кризис письменной культуры Слова и Логоса. #Логоцентризм растворяется сам в себе, и его #аутолиз подготовил почву для цифровой революции современности. Эту макрокультурную коллизию планетарного масштаба русский манихей не может игнорировать. Письменный дискурс как голос сакральной Власти всегда был для него главной опорой, а его кризис очевиден, несмотря ни на какие сверхусилия удержать Должное в целости и сохранности. Приходится обходиться примитивными идеологическими формами (как у современной РФ-телепропаганды), мириться с профанным сущим, выплескивающимся на страницы интернета, обходиться без идеологии, устойчивый синтетик которой так и не удалось собрать, жертвовать образом будущего, эсхатологической перспективой. Должное всё более смещается с чего-то надмирного в синтетический продукт текущего образа русскости самой по себе. То есть суммы всего этого квасного лубка, замешанного на православно-советско-московитском визуале. Иными словами, рулит тотальная ватная эклектика, полнейший винегрет, но рулит пока успешно.
Не имея в таких условиях возможности служить некой Идее, коллективный манихей направляет пафос своего служения на образ рода и племени, сохранившийся на нижнем, доманихейском слое его ментальности, то есть на образ народа. Других адекватных и развитых форм идентификации вроде национальной или конфессиональной не сложилось, что типично для имперских народов. С другой стороны, выполняющий свои культурные задачи в преимущественно манихейском обществе родовой индивид, лишившийся деревенской общины, сливается с системой, расширяя своё понятие рода до государственного племени. «Народ» (#этническая_химера русских) — это та ступенька, на которой встречаются раскультуренный манихей и вписанный в большое общество родовой человек. К слову, именно здесь сокрыта сущность и ментально-типовая конфигурация большинства видов русналистов, мечтающих об этничности и этногегемонии в рамках российского империума. Надо добавить, что гражданские, буржуазные версии руснализма начали появляться только в 2000х годах, и большой популярности не сыскали.
Стоит, однако, признать, что манихейское сознание приспособилось к новой роли России в мире (от первой идеократической империи к сырьевому придатку с непомерными амбициями) и сохранило свои основные функции в кризисных условиях. С другой стороны, и от многочисленных признаков упадка, перечисленных в первой части статьи, просто так не отмахнуться. Очередной виток раскультуривания и сброса чужеродных влияний, происходящий последние лет 15, очевиден. Отчасти в этом процессе угадываются черты уже однажды произошедшего, только в современной лайт-версии.
Что произошло 100 лет назад? Модерн XX века нагнал Россию с запозданием, зато накрыл с головой. Обновление было таких масштабов, что вестернизированная культура была в сжатые сроки изведена внутри и жалкими остатками выкинута за пределы страны. Настолько фундаментальное значение получили накопленные империей Готторпов противоречия. Таких масштабов #извержение_энтропии #русская_матрица (РМ) ещё не видела и вряд ли уже увидит. Сохраниться удалось только потому, что она была полна жизни — можно было жертвовать колоссальными ресурсами, лишь бы собрать сызнова поплывшее Должное.
Постсоветский период можно рассматривать в сравнении с тем эпохальным сбросом. Надорвавшись во ВМВ, красная империя довольно стремительно по историческим меркам потеряла из виду Должное и накопила неразрешимые противоречия. Этим же фактором объясняется заторможенный характер полураспада и лишь частные очаги извержения энтропии (впрочем, последствий одного из них хватило на столетия вперёд — речь о Чернобыле). Вяло попытавшись усилиями «западников» пересобрать Должное на принципах либеральной демократии и капитализма (и закономерно потерпев крах в силу несовместимости с принципами, заложенными в культурном ядре), русская ЛКС быстро откатилась к привычным формам, полностью восстановив русскую матрицу (РМ). Эта архаическая конструкция в своем разительном несоответствии современному миру впала в собственный кризис — адекватности. Она пытается использовать момент (мировой кризис, связанный с закатом эпохи логоцентризма), чтобы, как сто лет назад, сбросить отягощающие (как ей «представляется») элементы Западной культуры. Цель — вновь вывести беспримесного русского, и таким образом сохранить себя. Мы сталкиваемся здесь с принципиальными ограничениями ЛКС как автономного организма, она просто не может «думать» по-другому в силу своей сущности. Ей надо сохранять себя любыми средствами, а единственные средства, которые ей доступны — это классика «держать и не пущать» этих русских, которые исподволь, в глубине души мечтают быть кем-то другим. И это тоже проявление кризиса адекватности РМ — современному миру.
Держать русских в своей узде у РМ получается с переменным успехом. Если манихей и возрастной наследник родового индивида — индифферентный обыватель «за сорок» — возвращаются с некоторыми существенными поправками к первозданному состоянию, то молодняк, который состоит не только из обывателей, но и из нарождающихся постличностей (о которых ниже) сильно выбивается из навязываемого шаблона. Недаром даже полностью сервильная российская социальная аналитика указывает на разрыв поколений не только по украинскому вопросу, но и по месту современной РФ и ее населения в мире.
Получается, что вопрос очередной перезагрузки РМ в постсоветскую эпоху полностью решить не удалось. Советские противоречия большей частью были действительно сброшены, но в процессе сброса образовались противоречия новые. Фиксация же на прошлом, о которой мы ещё вспомним чуть ниже, возродила некоторые старые коллизии в упорном насаждении ностальгии по СССР. При этом социум расколот как никогда, что отзывается не только множеством групп «других русских», но и указанным межпоколенческим разрывом в ценностях.
(версия исправленная и дополненная, впервые опубликовано в Острог20)
