150
Это первое, что приходит на ум, когда только подходишь к Дворецу Аудиенций Имперского комплекса зданий. А когда попадаешь внутрь, то на плечи тяжким грузом ложится Величие Империи. Именно так, с большой буквы, можно назвать то чувство восхищения, удивления и немножко страха, которое охватывает людей, впервые попавших сюда. Но показывать свои эмоции хоть взглядом, а уж тем более вертеть головой, для старого Адмирала было неприемлемо. Да, он не часто попадает на аудиенцию к Первому, вернее Его Императорскому Величию. Так что... Разволновался, чего уж тут.
Двери перед ним открыли караульные личной гвардии. Перед этим ему пришлось пройти через сканер, причем не один раз. Всё таки за время службы всякого железа в его теле прибавилось. Осколки, протез и прочее. Для военного, который сделал карьеру от курсанта до высшего офицерского звания не во дворце, это обычное дело.
Поправив аксельбанты, Малинин направился к стоящей отдельно от вельмож группе офицеров. Вернее - двум группам. Между полевыми и дворцовыми всегда чувствовалась слабо выраженная вражда. А после событий в центре столицы противоречия обострились чуть ли не до вооруженного противостояния. Тем более, что в подавлении мятежа столичные войска совершенно не отличились, а некоторые части были на грани участия в заговоре. Более того, сам Особый Отдел спровоцировал митинг гражданских, который должен был прикрыть высадку корпоративного десанта в столице. Конечно спецслужба не является военной структурой, но форму то носят. И в Империи у нас единоначалие никто не отменял.
Адмирал не стал здороваться со всеми стоящими за руку, как сделал бы ранее. Вскинув руку к козырьку фуражки, кивнул всем и подошёл к Комбригу.
- Ну как тут у вас? Не наливали ещё? - спросил он невинным голосом. Комбриг встрепенулся.
- Будешь? Я то с утра принял, а то коленки трясутся чего-то. - Из кармана тут же была извлечена плоская фляжка с чем-то булькающим
- Коньяк? Хотя мог бы и не спрашивать... - Малинин почему-то воровато оглянулся, - Нет. Пока не буду. У самого колено ходуном ходит, хорошо что второе протез, есть на что опереться.
В это время в зал вошёл главный Императорский Церемониймейстер. Лицо, главнее которого во время Высочайшей Аудиенции нет. Даже Император, говорят, его побаивался. Что уж говорить о прочих придворных чинах
- Соизволением Его Императорского Величества аудиенция будет проведена немедленно! По очерёдности представления вам даст указания камер-фурьер. - церемониймейстер развернулся и скрылся за огромными двухстворчатыми дверями, которые больше походили на ворота средневекового замка с неимоверным количеством позолоты. Сразу стало заметно шумнее. К дверям потянулись придворные. Военные пока стояли на месте. "Не стоит суетиться, это порой бывает вредно для здоровья" - промелькнуло в голове у Малинина.
- Ха! Глянь на камер-фурьера. Всего лишь мелкая сошка при дворе, а ведет себя как герольд на коронации! Кстати, а где наш любимый Обер-гофмаршал, который обычно этим и занимался? Ах да, случайно был замечен с мятежниками! - не к месту развеселился Комбриг. Но почему-то никто даже не улыбнулся. Нервозность только возросла. Упоминание недавней попытки покушения на Императора мятежа сейчас переносится очень остро.
Муторно. Долго и муторно. Аудиенция такого огромного количества проходила неспешно. Представление при входе в зал. Занять точно указанное место и не двигаться с него до появления Первого. Всё это напоминает построения на плацу перед Императорским смотром. В свою бытность курсантом, как помнилось Адмиралу, такие мероприятия начинались сразу после завтрака, а заканчивались пятнадцатиминутным лицезрением издалека Его Императорского Величества уже далеко позже обеда. И всё это время надо стоять на плацу. В любую погоду, в любое время года. Строго по Уставу, то есть "не взирая на..." И вот снова, на старости лет, приходится "не взирать".
- А ты знаешь откуда берёт корни слово "ходатайство"? - зашептал почти в ухо Комбриг, - Слова "ходатай" и "ходатайство" образованы от "ходить", это, вроде бы, так просто и очевидно, но нам приходится стоять.
- Слушай. Помолчи. Твои шуточки сейчас не к месту.
Бывший командир Адмирала насупился и отвернувшись глотнул из своей фляжки. "Нервное"- понял Малинин. Он даже пожалел, что не принял предложения Комбрига пару часов назад. Вдруг все смолкли и замерли, боясь даже пошевелиться.
- Его Императорское Величество! - произнёс Церимониймейстер от дальних дверей. Зашелестели платья придворных дам, защелкали каблуки тех, кто был в мундирах, остальные просто склонили голову, приветствуя Императора. В полной тишине прозвучали шаги.
- Приветствую вас! - голос Первого был слегка взволнован.
- Обращаюсь к вам, сограждане и доблестные мои воины, со словами благодарности. Скажу больше. Я горд вами! Нынешнее небывалое событие должно было привести к полному поражения нашего государства. Кто поддержал происки мятежников, тот изменник своего Отечества — предатель его. Знаю, что каждый честный воин так понимает и так мыслит. Исполняйте ваш долг как до сих пор. Защищайте нашу великую Родину изо всех сил.
Неожиданно для всех приглашённых Император сделал несколько шагов вперёд и поклонился. За всю свою жизнь Адмирал никогда такого не наблюдал. Тишина в зале стояла настолько оглушающая, что было слышно чеканные звуки шагов за окнами гвардейцев в карауле. Все, кто находился в зале опустились на одно колено перед Его Императорским Величеством. Дамы застыли в глубоком реверансе. Через минуту речь продолжилась.
- Твёрдо верю, что безграничная любовь к Родине никогда не угаснет в ваших сердцах. Да благословит вас Господь Бог на дальнейшие подвиги. Все соотечественники, даже причиняющие нам грусть и боль, всё равно наши братья, сестры и дети, граждане великой страны.
Император по-военному четко развернулся и покинул зал аудиенции. Теперь начнутся персональные встречи. Церимониймейстер пригласил всех в соседний зал для "скромного" угощения. В распахнутые двери донеслась музыка. Стало шумно. Эти моменты Малинин всегда не любил. Тут запросто могли отдавить единственную его ногу. Поэтому он быстро схватил Комбрига за локоть и потащил в сторону.
- Фляжку дай. - только и хватило сил сказать ему. Комбриг ни слова не говоря вытащил из кармана требуемое и открутил крышку. Потом задумчиво сказал:
- Либо мы чего-то не знаем, либо пора уходить, наконец, на пенсию. А то сопьюсь совсем. Чтобы Первый и поклонился... Да такого триста лет не было!!!
Немного позже начались персональные аудиенции. По двое, трое или сразу по пять человек различные чины уходили к дверям императорских покоев. Постепенно все гражданские чиновники словно растворились в никуда. Так же исчез и придворный генералитет. Остались лишь строевые офицеры, которые принимали непосредственное участие в событиях того памятного дня. Практически все, кроме рядового состава. Даже Фридрих скромно стоял невдалеке, засунув руки в карманы. Чувствовалось, что он нервничает среди такого большого количества военных.
- Товарищи офицеры!!! - прозвучала знакомая команда. Все вытянулись по стойке "Смирно", повернувшись на звуки голоса. В дверях стоял Первый и его статс-секретарь, состоящий при Императорской Главной Квартире.
- Позвольте мне вручить вам соответствующие награды. - сказал улыбающийся Император. Вручение орденов, медалей и прочих памятных знаков прошло по военному быстро. Когда отзвучали финальные фанфары оркестра, статс-секретарь объявил о окончании аудиенции и попросил всех проследовать в отведённые им покои. Краем глаза Адмирал заметил, что Комбрига позвали ещё на одну аудиенцию. "Значит впереди что-то намечается" - подумалось Малинину, но сил на какие-либо предположения уже не было. Спать - вот единственное желание, которое овладело не только им. За окном было уже глубоко за полночь...