68

Вернувшись в палату к Комбригу Малинин, после двухчасовой терапии, которой не удалось избежать у медика, сразу же завалился в кровать.

- Отбой! - Сказал сам себе бывший вояка и попытался заснуть. Но армейская привычка спать в любой ситуации и в любом положении не сработала. Слишком много событий навалилось за последние несколько дней. Но ведь есть веками испытанный способ - чтение Устава на ночь.
Старый Адмирал медленно повторял про себя: "Для непосредственной охраны имущества, материальных ценностей, личного состава выставляется караульный, он же часовой. Сменить его имеет право только начальник караула.

Перед принятием смены обязан осмотреть доверенные ему объекты на предмет целостности.

Часовой обязан нести службу бодро, бдительно охранять, продвигаться по указанному маршруту, не покидать пост, при обнаружении нарушений немедленно сообщить начальнику караул.........."

...Нарастающее чувство страха не давало сдвинуться с места. Малинин обернулся, вокруг расстилалось огромное пространство. Серое небо, промозглый ветер, липкий туман или какой-то дым рваными клочьями закрывал обзор. Вдали виднелись неясные тени, похожие то ли на деревья, то ли на руины зданий. Казалось - протяни руку и кончиков пальцев не увидишь. Но такие эксперименты делать не хотелось. А вдруг пальцы не только не увидишь, но и лишишься их. Страх. Он опутывал тело так плотно, что даже дышать было трудно.

Под ногами был бетон. Серый, с выщерблинами и трещинами, мокрый, местами в лужах плавали грязно-черные куски сажи. Откуда-то сверху нарастал гул. Сначала он был чуть слышен, но постепенно нарастал, становился низким, дребезжащим, неприятным, закрадывающимся в самые потаённые уголки души. Где-то сзади заревела сирена. Такие ревуны применялись в древние времена, когда одна за другой на Земле шли мировые войны. Через какое-то время к этим звукам добавился нарастающий свист. Почти оглохший Малинин с трудом представлял, что ему стоит делать прямо сейчас. В душе нарастало чувство обречённости. В этот миг раздался близкий взрыв, бетон под ногами больно ударил в пятки, Малинина подняло и ударило о внезапно возникшую рядом кирпичную стену. Сверху посыпалась штукатурка, пыль заволокла всё вокруг. Где-то вдалеке кричали "Урааааа!". Тело пронзило нестерпимой болью. Сознание было прерывистым. Малинин то ощущал, что его куда-то несут, то он слышал голоса, то снова взрывы. Рядом молодой женский голос совершенно спокойно говорил: "Ничего-ничего, они уже удрали – испугались!". Наконец настала тишина. Малинин лежал на спине и смотрел на небо. Ясное безоблачное небо, глубокое-глубокое и неописуемого голубого цвета. В вышине был виден серебристый самолёт. "Странный силуэт" - мелькнула мысль. Рядом звонкий мальчишечий голос скороговоркой выпалил: "Ишь разлетался, гад. Ну дождёшься, наши истребки тебя собьют, дай срок".

- Подъём! Хватит бока отлёживать да зубами скрипеть, салага! - Раздался хриплый голос Комбрига.