84)

Он понял это не сразу. Интуиция ткнула не резким уколом паники, а тихой, холодной каплей, просочившейся сквозь профессиональное спокойствие. Сначала это было просто чувство, смутное и неоформленное, как легкая тошнота. Мир вокруг слегка сместился, изменил свой ритм, и этот новый ритм был ему враждебен.

Марку шел по мокрому после недавнего дождя асфальту. Вечер был серым, безрадостным. Именно тогда он почувствовал взгляд. Не любопытный или случайный, а тяжелый, с прищуром, как через прицел. Он остановился у витрины магазина электроники, делая вид, что изучает новинки коммуникаторов. В отражении грязного стекла мир плыл, расплывались фары машин, силуэты прохожих. Но один силуэт застыл в полусотне метров позади, у остановки общественного транспорта. казалось бы, ничего криминального. Человек ждет автобус. Только автобусы здесь ходили раз в полчаса, и расписание Марку знал до секунды. Следующий должен был быть только через семнадцать минут.

- Не игнорируй шестое чувство, Шакалёнок. - голос его первого наставника, сухого и цепкого майора Семеныча, звучал в голове четко, будто вчера. - Оно есть сумма незаметных для сознания деталей. Запахов, звуков, мелькнувших теней. Если тебе кажется, что за тобой следят, значит за тобой следят.

Марку медленно двинулся дальше, замедлив шаг. Его тело, тренированное годами, начало действовать само, пока мозг анализировал угрозу. Дыхание стало ровным и глубоким, сердцебиение, наоборот, замедлилось, отгоняя адреналин. Паника главный враг. Она лишает ясности мысли и делает тебя предсказуемым.

Он свернул в арку между двумя панельными гигантами, направляясь во дворы. Лабиринт из помоек, детских площадок и припаркованного транспорта. Его шаги отдавались гулко по мокрому бетону. Он не оборачивался. Обернуться это значит подтвердить свою настороженность. Вместо этого он использовал все, что могло дать отражение: темные окна первого этажа, боковое зеркало припаркованной иномарки, даже лужу, в которой на миг поймал движение темного пятна на входе в арку. Тень последовала за ним.

- Значит, не паранойя... - констатировал он внутренне, и на смену первоначальному холоду пришла собранная, цепкая ярость. - Кто? И, главное, зачем? Контрразведка? Маловероятно, они работают тоньше, их не почувствуешь до самого конца. Криминал? Слишком примитивно. Конкуренты? Налоговый инспектор? А может сон наяву?

План сложился мгновенно. Первая цель - оторваться. Вторая - уйти в тень, "лечь на дно". Третья - идентифицировать следящего. Или следящих?

Он ускорил шаг, прошел через два двора, затем резко свернул за угол подъезда и замер, прижавшись к стене. Шаги сзади участили ритм. Несколько секунд напряженного ожидания, и темный силуэт промелькнул мимо. Марку получил несколько драгоценных мгновений. Он не стал нападать. Нападение - это ответ, это раскрытие своих возможностей. Он этого не хотел. Он хотел исчезнуть.

Вывернувшись из дворов на следующую улицу, он резко вышел на проезжую часть и взмахнул рукой. Первая же остановившаяся машина оказалась такси.

- На вокзал, пожалуйста. - бросил он, скользя на заднее сиденье. Это была ложная цель. Из окна он увидел, как из арки выскочил тот самый человек, молодой парень в темной куртке. Потом ещё один, неуловимо похожий на первого и что-то быстро заговорил в коммуникатор, с досадой глядя на уезжающее такси.

"Надо же. На дворе двадцать второй век, а "топтуны" всё ещё в деле. Солидная организация. - подумал Шакалёнок. - Работают группой, с подстраховкой. Но это точно не контрразведка".

На вокзале он растворился в толпе. Станция была идеальным местом для смены внешности и контроля за слежкой. Он зашел в туалет, снял свою темную ветровку, под которой оказалась светлая жилетка, достал из внутреннего кармана кепку и очки в простой оправе. Из обычного жителя спального района он за минуту превратился в туриста. Ветровку он оставил в мусорном баке. В зале ожидания он купил самый дешевый билет. Чувство слежки пропало. Его маневр сработал. Он "чист".

Час спустя Марку был в съемной квартире на другом конце города, "убежище", которое он содержал на случай именно таких ситуаций. Квартира была пустой, без личных вещей, с минимальным набором мебели и запасом еды и воды. Он сел на стул в центре комнаты, в темноте, и начал думать.