80)

Петербург 1913 года существовал в хрустальном, зыбком двуединстве. С одной стороны - бесшумное скольжение автомобильных фар по набережным Мойки, позвякивание столового серебра в бальных залах Аничкова дворца. Город купался в последнем, самом ослепительном блеске Империи. Но за этим фасадом, в душных кабинетах на Гороховой, в прокуренных уголках трактиров на Лиговке, уже зрели иные, тревожные звоночки истории.

Именно здесь, на стыке двух реальностей, в строгом кабинете Императорского Русского географического общества, под сенью портретов Пржевальского и Семёнова-Тян-Шанского, рождалась одна из самых странных и тайных экспедиции столетия. Одним из участников которой должен был стать Алистер Стюарт, чистокровный отпрыск шотландской королевской крови.

Официально молодой аристократ, известный в свете своими эксцентричными увлечениями и независимым состоянием, прибыл в Россию для покорения сердца одной из дочерей российского самодержца. Его высокая, несколько угловатая фигура в превосходно сшитом костюме, его рыжие волосы, вызывавшие ассоциации с горцами старой Шотландии, и спокойные, внимательные глаза цвета морской воды были привычным украшением литературных салонов и учёных собраний. Он вёл беседы на беглом, окрашенном акцентом русском, восхищался балетом и с видимым интересом слушал лекции о скифских курганах.

Но неожиданно он увлёкся загадкой Тунгусского метеорита. Пять лет прошло с того утра 30 июня 1908 года, когда в безлюдной сибирской тайге, в районе реки Подкаменная Тунгуска, небо разверзлось и земля содрогнулась. Сейсмографы зафиксировали удар, сопоставимый с мощнейшим землетрясением, воздушная волна дважды обогнула земной шар, а ночные небеса Европы целую неделю сияли неестественным серебристым светом. Учёный мир ломал копья: гигантский метеорит? Столкновение с кометой? Выброс природного газа? Инопланетяне? Но отсутствие вещественных доказательств превращало любую гипотезу в спекуляцию.

Для Алистера же это стало уже нечто большее. В своём номере в "Астории", заваленном книгами о метеорах и отчётами первых, неудачных рекогносцировок, он сидел над картой, испещрённой пометками. Его длинные пальцы водили по зияющему белом пятну. "Нигде", как называли эти места эвенки. Ведь туда они не стремились попасть. Алистер ловил себя на мысли, что его влечёт на Тунгуску не просто научный интерес. Это было как зов. Странное, почти мистическое чувство, рождённое не в рациональном уме образованного человека, а в древней, кельтской крови его предков, веривших, что мир полон знаков и порталов в иные реальности. Он перечитывал немногочисленные, обрывочные свидетельства очевидцев говоривших не о падении камня, а о "огне, который пожирал небо", о "ветре, который валил лес и выжигал оленей наизнанку", о "великом шамане, прогневавшемся на людей". В их словах он слышал отголоски не катастрофы, а явления.

Империя, поглощённая своими только начинающимися предсмертными судорогами - растущими забастовками, шпиономанией, блеском великосветских раутов, - не ведала, что один из её знатных гостей, потомок королей, строил планы путешествия в самое её тёмное, неисследованное сердце. Он верил, что найдёт там не осколки железа и никеля, а нечто, что перевернёт все представления о мире, ключ к будущему, который лежал в сибирской глуши, ожидая своего часа. И этот час стремительно приближался.