Даниэль Боярин "Еврейские евангелия" - Глава 4. Страдающий Христос как мидраш на книгу Даниила

Daniel Boyarin

СТРАЖДУЩИЙ ИИСУС НА СВОЕМ КРЕСТЕ может быть в некотором смысле центральным, определяющим образом христианства и даже христианского мира для большинства из нас. Христиане носят крест и крестятся сами. На протяжении веков художники бесчисленное количество раз изображали сцену страдающего Мессии; в современности даже еврейские художники, такие как Шагал, представляли эту культовую христианскую эмблему. Снова и снова мы сталкиваемся с банальным (и общепринятым) утверждением, что наиболее резко разделяет христиан и иудеев идея о том, что божественный Мессия может пострадать и умереть; действительно, многие считают, что именно эта вера (предположительно возникшая постфактум) была наиболее ощутимым маркером абсолютного разрыва между евреями и их новыми соперниками, христианами. В своем теперь уже почти классическом заявлении об абсолютном отличии еврейских представлений от христианских о Мессии «Мессианская идея в Израиле» Йозеф Клаузнер, крупный еврейский историк Второго Храма, приводит следующий аргумент или, скорее, излагает абсолютно доминирующее, преобладающее мнение по этому вопросу: первоначально единственная разница между «христианами» и «иудеями» заключалась в том, что первые верили, что Мессия уже пришел, а вторые верили, что он еще не пришел:

Но из-за того, что уже пришедший Мессия был распят как обыкновенный мятежник после бичевания и унижений и таким образом не возымел успеха в политическом смысле, не сумев искупить свой народ Израиль; из-за низкого политического статуса евреев в конце периода Второго Храма и после его Разрушения; и из-за опасения, что римляне будут преследовать верующих в политического Мессию, по этим причинам волей-неволей произошло развитие идей, которые после столетий споров кристаллизовались в христианстве.

Согласно общепринятой точке зрения Клаузнера, идея мессианских страданий, смерти и воскресения возникла исключительно как апологетическая после факта смерти Иисуса. С этой точки зрения, это просто скандал для христианской мессианской мысли, что Иисуса бичевали и унижали как обычного мятежника, несмотря на то, что он был Мессией. В таком случае, «тогда почему Бог попустил Своему Избраннику, Мессии, подвергнуться ужасным страданиям и даже быть распятым самой позорной смертью из всех, согласно Цицерону 24 и Тациту 2B, и не избавил его от всего этого? Ответ может быть только в том, что воля Божья и воля самого Мессии заключались в том, чтобы его бичевали, унижали и распяли. Но откуда взялось такое видение, которое привело бы к страданиям и смерти без греха?» Ответ на вопрос о страданиях и смерти Иисуса, согласно Клаузнеру (и почти всем остальным), заключается в том, что страдания Мессии были заместительными, а смерть искупительной смертью, другими словами, следуя общехристианскому богословию креста. Согласно этой точке зрения, которой придерживались многие христианские мыслители и ученые, а также иудеи, после унижения, страданий и смерти Мессии Иисуса богословие искупительных, заместительных страданий Иисуса было как бы раскрыто в Исаии 53: который якобы был перетолкован как относящийся не к преследуемому народу Израиля, а к страдающему Мессии:

10 Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесёт жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. 11 На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; через познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесёт. 12 Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтён был, тогда как Он понёс на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем.

Если эти стихи действительно относятся к Мессии, они ясно предсказывают Его страдания и смерть во искупление грехов людей, но евреи якобы всегда интерпретировали эти стихи как относящиеся к страданиям самого Израиля, а не Мессии, который должен будет только торжествовать. Подводя итог этой общепринятой точке зрения: богословие страданий Мессии было апологетическим ответом постфактум для объяснения страданий и позора Иисуса, поскольку «христиане» считали его Мессией. Христианство, с этой точки зрения, было инициировано фактом распятия, которое рассматривается как начало движения новой религии. Более того, многие, придерживающиеся этой точки зрения, считают также, что Исаия 53 была искажена христианами по сравнению с ее якобы первоначальным значением, в котором она относилась к страданиям народа Израиля, чтобы объяснить и рассказать шокирующий факт того, что Мессия был распят.

Это банальное мнение должно быть полностью отвергнуто. Представление об униженном и страдающем Мессии было вовсе не чуждо иудаизму до пришествия Иисуса, и оно оставалось распространенным среди иудеев и в последующие времена — даже в период раннего Нового времени. Интересным (и для некоторых, без сомнения, неудобным) фактом является то, что эта традиция была хорошо задокументирована современными мессианскими евреями, которые стремятся продемонстрировать, что их вера в Иисуса не делает их неевреями. Независимо от того, принимает кто-либо их теологию или нет, остается фактом, что они демонстрируют очень сильную текстовую основу для мнения о том, что страдающий Мессия основан на глубоко укоренившихся еврейских текстах раннего и позднего периода. У иудеев, похоже, не было никаких трудностей с пониманием Мессии, который будет заместительно страдать, чтобы искупить мир. Опять же, то, что якобы приписывается Иисусу постфактум, на самом деле является частью укоренившихся мессианских рассуждений и ожиданий, существовавших до того, как Иисус вообще пришел в мир. О том, что Мессия будет страдать и унижен, евреи узнали, внимательно читая библейские тексты, внимательно читая именно в стиле классического раввинистического толкования, которое стало известно как мидраш, сопоставляя стихи и отрывки из разных мест Писания и находя новые нарративы, образы и богословские идеи.

На протяжении всей этой книги мы наблюдали, как идеи, считавшиеся наиболее характерными нововведениями самого Иисуса или его последователей, можно найти в религиозной литературе евреев времен Иисуса или раньше. Это замечание не умаляет достоинства и величия христианской истории, да оно и не предназначено для этого. Вместо того, чтобы рассматривать христианство как новое изобретение, рассматривая его как один из путей, по которым пошел иудаизм — путь, столь же древний по своим истокам, как и тот, которым шли евреи-раввины, — имеет свое собственное величие. Многие евреи ожидали богочеловеческого Мессию, Сына Человеческого. Многие приняли Иисуса как эту фигуру, а другие нет. Хотя у евреев очень мало дохристианских свидетельств страданий Мессии, есть все основания считать, что это тоже не является камнем преткновения для «еврейскости» представлений о Мессии, в том числе и об Иисусе. Позвольте пояснить, что я не утверждаю, что Иисус и его последователи не внесли ничего нового в историю страдающего и умирающего Мессии; я, конечно, не отказываю им в собственном религиозном творчестве. Я утверждаю, что даже это нововведение, если оно действительно было нововведением, полностью соответствовало духу и герменевтическому методу древнего иудаизма, а не являлось вопиющим отходом от него.

Этот пункт «иудейства» заместительных страданий Мессии можно доказать двумя способами: во-первых, показав, как Евангелия используют совершенно традиционные, мидрашистские способы рассуждения, чтобы развить эти идеи и применить их к Иисусу, и, во-вторых, продемонстрировав насколько распространена идея страдающего и умирающего Мессии среди совершенно «ортодоксальных» евреев-раввинов со времен Талмуда и позже. Я полагаю, что если это была такая шокирующая мысль, то как могло случиться, что раввины Талмуда и мидраша всего пару столетий спустя без труда изобразили заместительные страдания Мессии или открыли его в 53-й главе Исаии, точно так же, как последователи Иисуса? Но я забегаю вперед: во-первых, давайте посмотрим, насколько внимательное чтение Библии в стиле мидраша может лучше всего объяснить отрывки из Марка, в которых говорится о позоре и смерти Иисуса.

Позор Сына Человеческого: Марка 8:38

В Евангелии от Марка Иисус впервые открывает неизбежность своих страданий и смерти в 8-й главе. Как мы видели, иногда озадачивающие и шокирующие заявления Иисуса о Его власти можно вывести из внимательного прочтения отрывков из Книги Даниила о Сыне Человеческом. Те евреи корпели над Писанием и истолковывали каждую деталь, чтобы понять, как будет выглядеть Мессия и чего ожидать, когда он придет. Здесь у нас есть еще один пример, который проливает свет на наш вопрос о страданиях Мессии:

27 И пошёл Иисус с учениками Своими в селения Кесарии Филипповой. Дорогою Он спрашивал учеников Своих: за кого почитают Меня люди? 28 Они отвечали: за Иоанна Крестителя; другие же — за Илию; а иные — за одного из пророков. 29 Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Пётр сказал Ему в ответ: Ты — Христос. 30 И запретил им, чтобы никому не говорили о Нём. 31 И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. 32 И говорил о сём открыто. Но Пётр, отозвав Его, начал прекословить Ему. 33 Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. 34 И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. 35 Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережёт её. 36 Ибо какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит? 37 Или какой выкуп даст человек за душу свою? 38 Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сём прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами.

В этом отрывке, как и в следующем за ним Марка 9:12, Иисус говорит нам, что Сыну Человеческому должно «много пострадать». В последовательности ст. 29–31 становится совершенно ясно, что Христос будет страдать и что Иисус верит, что он Христос. Приравнивание Сына Человеческого и его страданий к Христу также совершенно ясно показано в этих стихах. Все это имеет огромный смысл, если мы предположим, что Иисус намекает на образ Сына Человеческого из Даниила и его судьбу, которая должна быть сокрушена на время, два раза и половину времени, прежде чем воскреснет с триумфом.

У Иисуса было очень ясное представление о своей мессианской роли и судьбе, и о том, что эта роль и судьба были предсказаны для Сына Человеческого в Даниила 7. Иисус сначала распознается [идентифицируется] другими как Мессия, а затем он называет себя Сыном Человеческим, тем самым устанавливая личность Мессии и его окончательную судьбу как судьбу Сына Человеческого из Даниила. Иисус также явно претендует на эту идентичность для себя.

В Евангелии от Марка 14:62 мы находим похожее и даже более явное самоопределение Иисуса как Мессии и Сына Человеческого. Не будет преувеличением сказать, что эти два явных момента, которые составляют это уравнение, дают ключ к чтению всех отрывков о Сыне Человеческом в Евангелии как указывающие на понимание Иисусом своего божественного призвания и роли:

Ты ли Христос, Сын Благословенного? Иисус сказал: Я есмь; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал: на что ещё нам свидетелей? Вы слышали богохульство!

Из этого отрывка мы узнаём несколько ключевых вещей. Во-первых, как мы видели выше, «Мессия» для Иисуса эквивалентен «Сыну Человеческому». Во-вторых, мы узнаем, что заявление о том, что он Сын Человеческий, считалось первосвященником богохульством и, таким образом, притязанием не только на мессианский статус, но и на божественность. Когда Иисус отвечает «Я есмь», он идет даже дальше, чем просто заявляет о мессианском статусе, ибо «Я есмь», eigo eimi, — это именно то, как YHWH называет Себя, когда Моисей спрашивает его имя: «Вот что ты должен сказать Израильтянам: «Я есмь [eigo eimi] послал меня к вам»» (Исход 3:14). Едва ли можно было ожидать, что первосвященник иудейский не заметит этот намек. Иисус утверждает, что является Сыном Божьим, Сыном Человеческим и даже самим Богом. Утверждение, подобное этому, не просто истинно или ложно; это либо истина, либо богохульство. Также это то самое богохульство, в котором Иисуса обвиняли во 2-й главе, когда он присвоил себе божественную прерогативу прощения грехов. В-третьих, мы узнаем, что для евангельского Иисуса титул «Сын Человеческий» происходит из Даниила 7, это имя божественного Искупителя высокой христологии и, таким образом, представляет собой богохульство, о котором говорит первосвященник.

Первосвященник ясно знает термины «Христос», «Сын Божий» и «Сын Человеческий». Он также понимает, что когда Иисус говорит «Я есмь», он объявляет себя тем, чье имя «Я есмь», самим YHWH. С помощью всех этих терминов Иисус претендует на некоторую долю божественности, отсюда и обвинение в богохульстве. Здесь, конечно, нельзя отрицать прямой намек на данииловский источник повествования о Сыне Человеческом, на это прямо указывают слова «идут с облаками небесными»; таким образом, я полагаю, что эта параллель также служит хорошим доказательством моей интерпретации отрывка из 8-й главы Евангелия от Марка. Как и в 14:62, он говорит о возвышении Сына Человеческого; в 8:31 он ссылается на страдания и унижение Сына Человеческого, которые затем снова цитируются в 9:12, «как написано». Таким образом, два стиха дополняют друг друга.

Развитие евангельского повествования происходит следующим образом:

Иисус спрашивает учеников, кем они считают Его.
Петр отвечает, что он Мессия.
Иисус отвечает, что Сын Человеческий должен много пострадать.
Петр отрицает это (он стыдится страдающего Мессии).
Иисус упрекает его. Иисус созывает учеников вместе, чтобы преподать им урок, который следует извлечь из его резкого упрека Петру.
Все, кто желает быть последователями Иисуса, должны взять на себя крест и быть готовыми расстаться с жизнью, как и он.
Но если кто-то стыдится Иисуса в его уничижении и распятии, то возвышенный Сын Человеческий (оправданный Иисус) будет стыдиться их в последний момент, когда он придет во славе со своими ангелами (Даниил 7).

Именно под именем Сына Человеческого Иисус проповедует свои страдания. В конце 7 главы Даниила, символ Сына Человеческого трактуется как «Народ Святых Всевышнего», которые будут сокрушены на определенное время под пятами четвертого зверя, а затем восстанут и, победив зверя , «получат царство и будут владеть царством во веки веков». Вряд ли можно сомневаться в том, что фраза «Сыну Человеческому много должно пострадать и быть отверженному» является явным намеком на Исайю 53:3, в в котором нам сказано, что страждущий слуга Господень «презираем и отвергаем людьми». Это, как мы видели, очень правдоподобное прочтение о фигуре Мессии. Мы также должны, конечно, помнить о других библейских текстах на втором плане, особенно о горестных псалмах. Поэтому нам не нужно постулировать особый христианский способ чтения, который привел к этой идее. Опять же, основной способ ранней иудейской библейской экзегетики — мидраш, представляющий собой соединение связанных (или даже кажущихся не связанными) отрывков и стихов со всей Библии для извлечения новых уроков и повествований. Здесь мы также видим применение мидраша.

Связь этих пророческих текстов с Сыном Человеческим из Даниила как раз и сделала возможным полное развитие христологии страдания, согласно которой истолковывалась кончина (и вознесение) Иисуса. Другими словами, столь же правдоподобно предположить, что евреи придерживались этого взгляда на заместительные страдания Мессии и его искупительную смерть, как это было предсказано пророком Исаией до собственных страданий и смерти Иисуса; так же правдоподобно предположить, что это сделали и христиане постфактум. И снова мы находим Иисуса, который видит Себя, воображает Себя и представляет Себя полностью исполняющим уже заложенное мессианское ожидание в том смысле, что «Сыну Человеческому должно много пострадать».

Евреи ожидали Искупителя во времена Иисуса. Их собственные страдания под римским владычеством казались такими великими, и этот Искупитель был им предсказан. Внимательно читая Книгу Даниила, по крайней мере некоторые евреи — те, кто стоял за Подобиями Еноха первого века и те, кто был с Иисусом — пришли к выводу, что Искупителем будет божественная фигура по имени Сын Человеческий, который придет на землю как человек, спасти евреев от угнетения и править миром как его суверенный владыка. Многим казалось, что Иисус соответствует этим требованиям. Его жизнь и смерть, как утверждалось, были именно исполнением того, что было предсказано о Мессии, Сыне Человеческом, в древних книгах и традициях. То, что произошло по мере того, как ожидание искупления откладывалось, и по мере того, как все больше язычников присоединялось к этой общине, является историей Церкви, христианства. Эта история была вызвана вовсе не страданиями и смертью Мессии, как мы видим, когда читаем Евангелие в его тесной связи с Даниилом.

Связь с Даниилом может стать еще яснее, если мы посмотрим на параллельную версию этого учения Иисуса ученикам в 9:31:

30 Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал. 31 Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет. 32 Но они не разумели сих слов, а спросить Его боялись.

То, что эта вражда возникнет против Мессии, также ясно видно из чтения мидрашей конца 7-й главы Даниила:

25 и против Всевышнего будет произносить слова и угнетать святых Всевышнего; даже возмечтает отменить у них праздничные времена и закон, и они преданы будут в руку его до времени и времён и полувремени. 26 Затем воссядут судьи и отнимут у него власть губить и истреблять до конца. 27 Царство же и власть и величие царственное во всей поднебесной дано будет народу святых Всевышнего, Которого царство — царство вечное, и все властители будут служить и повиноваться Ему.

Те евреи, которые читали Сына Человеческого в соответствии с концом главы как представителя Народа Израиля, должны были проделать некоторую работу по согласованию, чтобы объяснить явно божественные последствия видения в первой части, но те евреи, в свою очередь, кто прославляли божественность Сына Человеческого, также должны был выполнить тяжелую работу по гармонизации, чтобы объяснить конец главы в соответствии с их прочтением первой части, понимая «Людей Всевышнего» как этого божественного Мессию. Это Христос, Иисус, который, соответственно, предан лукавому на предписанный период времени, который здесь назван «временем, двумя временами и половиной времени». Это повествование о Мессии не было революционным отклонением в религиозной истории сообществ читателей Библии, а явным и правдоподобным следствием устоявшейся традиции прочтения 7-й главы Даниила как рассказа о божественно-человеческом Мессии. Воскресение Иисуса «после трех дней», согласно маркианской версии, в отличие от «через три дня» более поздних евангелистов, возможно, также вытекает из внимательного прочтения отрывка из Даниила, ибо если страдания Иисуса перед вознесением происходит от «времени, двух времен и полувремени», в течение которых подобно Сыну Человеческому должно страдать в Даниила 7, и если эти «времена» понимать как дни, то Иисус воскреснет через день, еще два дня и часть дня, то есть после третьего дня. Но это должно оставаться предположением.

«Как написано о Нем»: Марка 9:11–13

История Иисуса и его постепенное самооткровение ученикам снова и снова возвращаются к Писанию — и к мидрашу по этому Писанию. Марка 9:11–13 — это рассказ о беседе Иисуса со своими учениками после преображения на горе. Таким образом, он представляет собой ярко выраженный кульминационный момент в истории Евангелия, который особенно важен для христологии. Этот отрывок до сих пор озадачивает большинство комментаторов, но мы увидим, что этот текст лучше всего понимать как неотъемлемую часть иудейского предания о страдающем Мессии. Вот стихи в их необходимом и непосредственном контексте, следующие за преображением, в котором Моисей, Илия и Иисус были открыты как близкие соратники (по крайней мере) в видении:

9 Когда же сходили они с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мёртвых. 10 И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мёртвых. 11 И спросили Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде? 12 Он сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить всё; и Сыну Человеческому, как написано о Нём, надлежит много пострадать и быть уничижену. 13 Но говорю вам, что и Илия пришёл, и поступили с ним, как хотели, как написано о нём.

Как писали многие комментаторы, этот отрывок вызывает большие трудности. В Священном Писании нет ни слова о том, что Илия подвергнется жестокому обращению, так на каком же основании Евангелие читает, что «о нем написано»? Далее, как указал Джоэл Маркус, «если Илия восстановит все, то как можно когда-нибудь представить Мессию, который будет отвергнут человечеством, Мессию, страдания и отвержение которого предсказаны в Священном Писании (9:12c)? Эти два ожидания кажутся противоречащими друг другу». Блестящий ход Марка здесь заключается в том, чтобы понять, что это не недостаток евангельского текста, а само его склонность [vacation]. Это противоречие и есть суть евангельского текста; это не «баг», как можно было бы сказать, а «фича». Здесь мы имеем нечто очень близкое к стандартной форме мидраша: вопрос учеников не в том, «как написано, что Илия придет первым?» но «Почему так говорят книжники, если верно то, что они говорят: как написано, что Сын Человеческий много пострадает?» Они указывают на противоречие между стихом, на который ссылается Иисус, и утверждениями книжников, а не на противоречие между двумя стихами.

Ученики понимают Иисуса из ст. 9-11 очень хорошо. Они понимают, что им было открыто то, что Иисус есть Сын Человеческий, и они знают, что это значит. Они, как всегда, поражены тем, что Иисус будет страдать, хотя, как указывает Иисус, действительно написано, что Сын Человеческий будет страдать. Ведь в конце главы в 9:30 они еще не поняли предсказания Иисуса о том, что он будет предан людям, что его убьют и что он воскреснет. Они также озадачены тем, что Иисус как Мессия пришел, а Илия, по-видимому, нет, и книжники говорят, что Илия придет раньше Мессии и все восстановит.

Ответ Иисуса блестяще точен:

11 И спросили Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде? 12 Он сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить всё; и Сыну Человеческому, как написано о Нём, надлежит много пострадать и быть уничижену. 13 Но говорю вам, что и Илия пришёл, и поступили с ним, как хотели, как написано о нём.

Книжники говорят, что Илия, придя перед Сыном Человеческим, восстановит все, и как же тогда могло случиться, что Сын Человеческий пострадает? И Иисус отвечает: действительно ли пророк говорит, что Илия все восстановит; если бы это было так, то как же можно было бы написать, что Сын Человеческий много пострадает? Нет, утверждает Иисус (правильно), в стихе не говорится, что Илия все восстановит; это сами книжники придумали эту идею. И книжники, должно быть, просто ошиблись в своем толковании пришествия Илии; все будет восстановлено не Илией, а Сыном Человеческим и только после страшных страданий Дня Господня, о которых ясно написано в тексте Малахии. Теперь ответ ясен: Илия пришел уже в образе Иоанна Крестителя (как ясно у Матфея), предтечи, и они сделали с ним, что хотели. Его страдания становятся прообразом страданий, которые испытает и Сын Человеческий, и ученики получают ответы на оба вопроса. Иисус показан здесь, как и в галахических дискуссиях, с которыми мы сталкивались ранее, побеждающим книжников и фарисеев в их собственной игре в мидраш. Идея страданий Сына Человеческого вовсе не чужда иудаизму; на самом деле, он очень склонен к этому.

Здесь, пожалуй, больше, чем где-либо еще в Евангелии от Марка, мы видим, что оно основывается на еврейском способе толкования Библии, мидраше. Еще раз, чтобы напомнить читателям, мидраш — это способ множественной контекстуализации стихов с другими стихами и отрывками в Библии, чтобы определить их [стихов] значение. Наш отрывок очень близок по форме к типу таннаитского мидраша, в котором цитируется стих, предлагается комментарий, цитируется другой противоречивый стих, а первый комментарий либо исправляется, либо отвергается. Этот аргумент убедительно поддерживает утверждение о том, что Евангелия, или, по крайней мере, это Евангелие, работают в чем-то очень близком к мидрашу способом создания своего повествования, особенно для достижения целей во всем, что имеет отношение к Сыну Человеческому. И снова мы видим здесь свидетельство того, что идея страдающего Мессии вовсе не была чужда иудейской чувствительности, которая черпала свои самые мессианские надежды и ожидания из таких методов внимательного прочтения Писания, как это делал Иисус. Это отождествление между Сыном Человеческим и судьбой Иисуса достигает своей кульминации в стихах из главы 14 (обсуждаемой выше), в которых первосвященники спрашивают Иисуса о его мессианской личности непосредственно перед распятием, и он открыто исповедуется (в первый раз), что он Сын Божий, Мессия, Сын Человеческий, который придет на облаках небесных.

«Страдающий раб» Исайи как Мессия в еврейских традициях

Страдающий Мессия, искупающий наши грехи, был привычной идеей на протяжении всей истории еврейской религии, даже спустя долгое время после того, как действительно произошло отделение от христианства. Идея страдающего Мессии присутствует в древнем, средневековом и раннем современном иудаизме. Этот факт, по меньшей мере, ставит под сомнение прописную истину о том, что формирование и принятие этой идеи последователями Иисуса явилось необходимым и абсолютным переломным моментом в отношении религии Израиля. Страдающий Мессия — неотъемлемая часть еврейской традиции от древности до современности. Таким образом, Евангелие не только опирается на еврейскую традицию, но эта идея оставалась еврейской еще долгое время после того, как христианство действительно отделилось в поздней античности.

Одним из множества важных доказательств этой точки зрения является история того, как еврейские комментаторы интерпретировали 53-ю главу Исайи:

1 Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня? 2 Ибо Он взошёл пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нём ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нём вида, который привлекал бы нас к Нему.

3 Он был презрен и умалён пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лицо своё; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. 4 Но Он взял на Себя наши немощи и понёс наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижён Богом. 5 Но Он изъязвлён был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нём, и ранами Его мы исцелились. 6 Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. 7 Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, ведён был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. 8 От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. 9 Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребён у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его.

10 Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесёт жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. 11 На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; через познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесёт. 12 Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтён был, тогда как Он понёс на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем.

Я не могу переоценить степень, в которой интерпретация этого отрывка закрепила традиционный взгляд на отношение иудаизма к мессианству. Современные люди обычно предполагают, что евреи всегда давали этому отрывку метафорическое прочтение, понимая, что страдающий раб относится к народу Израиля, и что это христиане изменили и исказили его значение, чтобы оно относилось к Иисусу. Наоборот, теперь мы знаем, что многие иудейские авторитеты, а может быть, даже большинство, вплоть до современного периода читали 53-ю главу Исайи как рассказ о Мессии; до последних нескольких столетий аллегорическое прочтение было в меньшинстве.

Помимо одного очень важного — но абсолютно уникального — замечания в Contra Celsum Оригена, нет никаких свидетельств того, что какие-либо евреи поздней античности читали Исайю 52–53 как относящуюся к кому-либо, кроме Мессии. С другой стороны, есть несколько свидетельств древних раввинистических прочтений песни о Мессии и его невзгодах.

Палестинский Талмуд, комментируя библейский отрывок «И восплачет земля» (Захария 12:12), цитирует два аморейских мнения: один амора, который толкует «это оплакивание Мессии», и другой, который не соглашается, утверждая, что это оплакивание полового влечения (которое было убито в мессианскую эпоху) (PT Sukkah 5:2 55b). Более того, в Вавилонском Талмуде есть предания, засвидетельствованные, таким образом, с четвертого по шестой век от р.Х. (но очень вероятно, раньше), самым известным и явным из которых является Санхедрин 98b. Говоря о Мессии, Талмуд прямо спрашивает: «Как Его зовут?» и разные имена предлагаются разными раввинами. После нескольких различных мнений мы находим: «И раввины говорят, что его имя — «прокаженный» Дома Рабби, ибо там сказано: «Вот, он понес нашу болезнь и претерпел наши боли, а мы думали, что он был поражен, побит Богом и замучен» [Ис. 53:4]». Мы видим здесь как заместительные страдания Мессии, так и использование Исайи 53 для подтверждение этой идеи. Этот мидраш (или очень похожий на него) стоит за душераздирающим образом, появившимся всего одной страницей ранее в Талмуде, Мессии, сидящего у ворот Рима среди бедняков и тех, кто страдает от мучительной болезни. Они все развязывают и развязывают свои повязки, а он развязывает и перевязывает их по одной, говоря: «Может быть, я буду нужен, и я не хочу медлить». Таким образом, и Мессия, всегда помнящий о своей сотериологической миссии, страдает от той же болезни и мучительных мук неимущих и больных Рима.

Другой классический раввинистический отрывок, возможно, может быть самым ранним свидетельством традиции:

Рабби Йосе Хагелили сказал: «Иди и учись восхвалению Царя Мессии и награде праведников от Первого Адама. Ибо ему была дана только одна заповедь «нельзя», и он ее нарушил. Смотри, сколькими смертями он и его потомки и потомки его потомков были наказаны до конца всех поколений. Итак, какое из Божьих качеств больше другого: качество милосердия или качество возмездия? Провозглашайте, что качество добра больше, а качество возмездия меньше! А Царь-Мессия постится и страдает за грешников, как сказано: «и заболел за грехи наши и т. д.» все более и более он будет торжествовать для всех поколений, как сказано: «И Господь возложил на него грехи всех».

Если этот текст считать подлинным, то у нас есть четкие доказательства того, что к третьему веку читатели раввинов понимали страдающего раба как Мессию, который страдает, чтобы искупить грехи людей.

Есть также различные средневековые еврейские комментаторы, среди которых фигуры, маргинальные по отношению к раввинистическому иудаизму (но вряд ли подозреваемые в христианских наклонностях), такие как караим Йефет бен Али, которые ясно понимают текст Исайи и его страдающего раба как относящийся к Мессии. В начале Нового времени Каббалист-рабби Моше Альшех, также безукоризненно «ортодоксальный» учитель раввинов, пишет: «Могу заметить, что наши раввины в один голос принимают и подтверждают мнение, что пророк говорит о Царе Мессии, и мы сами также придерживаемся того же взгляда». Интеллектуальный гигант испанского еврейства, раввин Моше бен Нахман, признает, что, согласно мидрашу и раввинам Талмуда, 53-я глава Исайи полностью посвящена Мессии, но он с этим не согласен.

Как мы видим, ни иудаизм, ни иудеи никогда не высказывались в один голос по этому (герменевтическому) богословскому вопросу, и поэтому нет никакого смысла, в утверждении, что дискурс о многих страданиях, отвержении и презрении к Сыну Человеческому составлял бы разрыв с иудаизмом или религией Израиля. На самом деле в Евангелиях эти идеи были заимствованы из Торы (Писания в его самом широком смысле) с помощью самого еврейского из стилей толкования — мидраша. Нет принципиально христианского (взятого с креста) и еврейского (триумфалистского) представления о Мессии, а есть только одна сложная и оспариваемая мессианская идея, которую Марк и Иисус разделяли со всем еврейским сообществом. Описание Христа как предсказавшего свои собственные страдания, а затем и те самые страдания в повествовании о Страстях, Страстях Христовых, никоим образом не противоречит тогда утверждению Мартина Хенгеля, что «христианство целиком выросло из еврейской почвы».

Евангельский иудаизм был прямо и полностью еврейско-мессианским движением, а Евангелие — историей еврейского Христа.