Мика Гудман "Последняя речь Моисея" - Часть 2 - Глава 4

4. Моральный дискурс

Стать свободными людьми

Десять заповедей начинаются со вступления: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства» (Исх. 20:2). Бог представляет себя людям как их освободитель. Это единственная информация, которую люди имеют о Боге: Он освобождает рабов.

На Синае Моисей входит в облако, получает законы Божьи и сообщает их людям. Первая заповедь, которую Бог сообщает после окончания публичного откровения, - это заповедь об освобождении еврейских рабов в течение субботнего года:

И вот законы, которые ты объявишь им: если купишь раба Еврея, пусть он работает шесть лет, а в седьмой пусть выйдет на волю даром;(Исх 21, 1-2)

Первая заповедь, которую люди получают от Моисея, напоминает первую заповедь, которую они получили от Бога. Первая из Десяти Заповедей — это описание Бога как избавителя рабов, а первая заповедь, данная после Синая, — это указание освободить своих рабов. Это простое совпадение?! Или мы должны сделать вывод, что подобно тому, как Бог является освобождающей фигурой, нам также велено создать освобождающее общество? Эта этика, на которую в Исходе лишь намекают, становится более ясной во Второзаконии, когда Моисей повторяет эту заповедь:

Если продастся тебе брат твой, Еврей или Евреянка, то шесть лет должен он быть рабом тебе, а в седьмой год отпусти его от себя на свободу; когда же будешь отпускать его от себя на свободу, не отпусти его с пустыми руками, но снабди его от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего: дай ему, чем благословил тебя Господь, Бог твой: помни, что и ты был рабом в земле Египетской и избавил тебя Господь, Бог твой, потому я сегодня и заповедую тебе сие. (Втор 15, 12-15)

В отличие от Исхода, предписание об освобождении рабов теперь имеет рациональное основание: дети Израиля должны освобождать своих рабов каждые семь лет в связи с освобождением из Египта. Людям, которые были освобождены в прошлом, теперь велено быть освободителями в настоящем и будущем. Исход из Египта – это не просто ностальгическое воспоминание, это историческое событие, ставшее заповедью. Бог освободил нас из Египта, и мы должны уподобиться Богу и освободить наших рабов.

Интересно, что еврейский раб описан во Второзаконии как брат своего хозяина. В Торе сказано: «Если твой товарищ», а термин «товарищ» также означает «брат». С метафорой братства мы встречались ранее в стихах о монархии, в которых царь описывается как брат подданных: «Чтобы сердце его не возгордилось над братьями своими» (Втор 17, 20). Метафора братства анти-иерархична. Мы все равны.

Возвращение в Египет

Моисей предупреждает людей, что язвы, поразившие Египет, могут поразить их, и когда это произойдет, дети Израиля окажутся в том же положении, что и египтяне. Другими словами, Египет не только ушел в прошлое, но и может стать будущим. Это не просто место, откуда мы бежали, это еще и место, куда можно вернуться.

Отвращение к Египту дважды упоминается в речи Моисея; первый раз в контексте запрета будущему царю приобретать слишком много коней: «Но он не должен увеличивать количество коней, и он не должен отправлять людей обратно в Египет, чтобы увеличить количество коней» (Втор 17, 16). Это упоминается снова, когда Моисей предсказывает, что люди станут рабами:

И возвратит тебя Господь в Египет на кораблях тем путём, о котором я сказал тебе: «ты более не увидишь его»; и там будете продаваться врагам вашим в рабов и в рабынь, и не будет покупающего. (Втор 28, 68)

Эти два стиха описывают возвращение в Египет, хотя это возвращение зависит от противоречивых причин; в первом стихе Моисей описывает случай, когда монархия становится слишком могущественной, а во втором стихе он описывает полный крах монархии. Возможно, Тора говорит, что человек, пытающийся править, как в Египте, вместо этого может стать египетским рабом.

Заповедь помнить о египетском рабстве девять раз встречается во Второзаконии и четыре раза в остальной части Торы. Эта заповедь почти всегда сочетается с повелением быть милосердным к рабам, пришельцам и всем, кто находится в состоянии немощи: «Любите пришельца, потому что и вы были пришельцами в земле Египетской» (Втор 10, 19). Этот стих на самом деле содержит два предписания: во-первых, не уподобляйтесь Египту; а во-вторых, будь как Господь, избавивший тебя из Египта. Идеал подобия Богу, а не великим египетским владыкам, преображает память о рабстве и освобождении, лежащие в основе послания Торы о власти.

Шаббат и идеал освобождения

Десять заповедей встречаются в Торе дважды. Сначала в день, когда они были отданы на Хориве, а затем в день, когда Моисей перечисляет их в Моавитской пустыне. Но переосмысление Моисеем заповедей не является точным повторением. Наиболее существенное различие между двумя версиями проявляется в четвертой заповеди, касающейся соблюдения субботы. Заповедь появляется в Исходе следующим образом:

Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих; (Исх 20, 8-10)

Первая неделя творения была неделей Бога, Он творил первые шесть дней и отдыхал на седьмой. В Исходе неделя Бога объявляет неделю человечества. Человечеству заповедано жить творческой и продуктивной жизнью шесть дней в неделю и отдыхать в седьмой день; точно так же, как Бог. Но Моисей не так представляет эту заповедь во Второзаконии. Повторяя четвертую заповедь, он говорит о совсем другом типе Шаббата:

(Всегда) Наблюдай день субботний, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой; шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему. Не делай в оный никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни раба твоя, ни вол твой, ни осёл твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который у тебя, чтобы отдохнул раб твой, и раба твоя как и ты; и помни, что ты был рабом в земле Египетской, но Господь, Бог твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею высокою, потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний. (Втор 5, 12-15)

Во Второзаконии заповедь, касающаяся субботы, возлагается на господина, который обязан освободить своих рабов от всякой работы в этот день, чтобы они могли отдыхать, как он. В Исходе заповедью был отдых; во Второзаконии заповедь включает в себя предписание дать отдыхать другим. Тора учит, что отдых — это не привилегия немногих. Все мужчины и женщины заслуживают отдыха. Шаббат – это демократизация отдыха. В Шаббат социальной иерархии не существует. Карл Маркс утверждал, что реорганизация рынка труда приведет к равенству между людьми. Но во Второзаконии равенство обнаруживается не в работе, а в отдыхе.

В Исходе человек воссоздает неделю Божьего творения, чтобы походить на Существо, находящееся на вершине иерархии за пределами вселенной. Во Второзаконии господа должны позволять слугам отдыхать, «чтобы раб твой и служанка твоя отдыхали, как ты». В течение шести дней людям разрешено властвовать над другими, но один день в неделю любое доминирование запрещено. И поэтому Шаббат, это больше чем день без работы, это день без доминирования.

Также в Шаббате Второзакония человек сравнивается с Богом — не с Богом, который отдыхает, а с Богом, который освобождает: «И помни, что ты был рабом в земле Египетской, и что Вечный, твой Господь, Он вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею простертою, по этой причине Вечный, Господь твой, повелел тебе соблюдать день Шаббат». Люди стремятся превзойти свои человеческие ограничения, обретя власть и контроль. Во Второзаконии человек сравнивается с Богом не в достижении власти, а в отречении от нее.

В предыдущей главе я сосредоточился на сильном влиянии памяти на личность. Я уже говорил о предписании, согласно которому человек, наделенный властью, должен помнить о периоде своего бессилия. Память о рабстве и отчуждении служит для нейтрализации психологических тенденций к сильной правящей власти, а заповедь соблюдать Шаббат добавляет важный элемент, облегчающий эту цель. Из-за Шаббата тем, кто контролирует других, велено помнить не только о том, что значит быть беспомощным, но и каждую неделю испытывать мир без иерархии. Власть развращает, потому что заставляет человека забыть, кто он есть. Заповедь помнить времена беспомощности и заповедь соблюдать Шаббат служат для стабилизации народа, напоминая ему о том, кто он есть на самом деле. Они лишают себя всей силы, в которую они облечены, и узнают свое голое «я».

Что мы можем выучить из исхода из Египта? Согласно Второзаконию, учение, которое мы должны извлечь из исхода, состоит в том, что мы должны стремиться быть похожими на Бога, который вывел нас из Египта. Точно так же, как Бог освободил нас, мы должны освободить еврейского раба во время субботнего года и освободить на один день в неделю всех тех, кто работает на нас.

Новый акцент на социальном

Книга Левит учит законам различных видов жертвоприношений. Тора никогда не объясняет глубокого значения жертвоприношения, но корень слова Корбан, древнееврейского слова, означающего жертвоприношение, означает близость, что, возможно, предполагает, что жертвоприношение приближает человека к Богу. Человеческое действие отказа от чего-то и принесения этого в жертву может привести к ощущению близости с Богом. Второзаконие предлагает альтернативу этой религиозной реальности. Согласно Второзаконию, жертвоприношения можно приносить только в одном месте, а Бог в этом месте даже не обитает. В книге опущены многие жертвоприношения, описанные ранее в Торе.

Есть и третий аспект речи Моисея: акцент на общественном сознании.

Один из способов классификации различных типов жертвоприношений основан на том, кто их потребляет [consuma]. Огненная жертва, например, вообще не потребляется, она целиком сжигается на алтаре. Приношения за грех и провинности, которые приносятся во искупление грехов, частью потребляются священниками, а частью сжигаются на жертвеннике. Потребление [поедание] жертвоприношения является решающим действием; если священники не съедят свою долю, не будет искупления. Когда дело доходит до приношений мира, круг расширяется еще больше: не только жертвенник и священники потребляют эти приношения, но и те, кто их приносит. И именно на этот тип жертвы указывает Моисей в своей заключительной речи. В Книге Второзакония маргинально упоминаются те жертвоприношения, которые не имеют социального компонента, но жертвы, о которых Моисей упоминает в мельчайших подробностях, — это те жертвы, в которых участвует народ. Кроме того, Моисей подчеркивает, что в раздачу жертвенного мяса должны быть включены странник, сирота и вдова.

Но к месту, какое изберёт Господь, Бог ваш, из всех колен ваших, чтобы пребывать имени Его там, обращайтесь и туда приходите, и туда приносите всесожжения ваши, и жертвы ваши, и десятины ваши, и возношение рук ваших, и обеты ваши, и добровольные приношения ваши, и первенцев крупного скота вашего и мелкого скота вашего; и ешьте там пред Господом, Богом вашим, и веселитесь вы и семейства ваши о всем, что делалось руками вашими, чем благословил тебя Господь, Бог твой… веселитесь пред Господом, Богом вашим, вы и сыны ваши, и дочери ваши, и рабы ваши, и рабыни ваши, и левит, который посреди жилищ ваших, ибо нет ему части и удела с вами. (Втор 12, 5-12)

В тексте почти полностью отсутствуют приношения за грех и вину, но широко упоминаются те жертвы, которыми можно поделиться со слабыми. Тора даже повторяет эту заповедь, хотя это повторение кажется излишним.

Нельзя тебе есть в жилищах твоих десятины хлеба твоего, и вина твоего, и елея твоего, и первенцев крупного скота твоего и мелкого скота твоего, и всех обетов твоих, которые ты обещал, и добровольных приношений твоих, и возношения рук твоих [первые плоды, которые принесут священники]; но ешь сие пред Господом, Богом твоим, на том месте, которое изберёт Господь, Бог твой, — ты [ешь их] и сын твой, и дочь твоя, и раб твой, и раба твоя, и левит, и пришелец, который в жилищах твоих, и веселись пред Господом, Богом твоим, о всем, что делалось руками твоими. Смотри, не оставляй левита во все дни, которые будешь жить на земле твоей. (Втор 12, 17-19)

Согласно Второзаконию, Бог не обитает в храме, и жертвоприношения имеют лишь ограниченное метафизическое значение. Нигде во Второзаконии не описывается, что Бог принимает жертвы. Вместо этого Моисей сосредотачивается на социальном аспекте жертвоприношения. Отсутствие Бога в Храме преображает праздники паломничества. Это больше, чем время встречи с Богом, это время, когда собираются люди, включая самых слабых членов общества.

Тогда совершай праздник седмиц Господу, Богу твоему, по усердию руки твоей, сколько ты дашь, смотря по тому, чем благословит тебя Господь, Бог твой; и веселись пред Господом, Богом твоим, ты, и сын твой, и дочь твоя, и раб твой, и раба твоя, и левит, который в жилищах твоих, и пришелец, и сирота, и вдова, которые среди тебя, на месте, которое изберёт Господь, Бог твой, чтобы пребывало там имя Его; помни, что ты был рабом в Египте, и соблюдай и исполняй постановления сии. (Втор 16, 10-12)

Второзаконие предлагает новую интерпретацию Шавуота, показанную в сопоставлении с описанием праздника в книге Левит. В книге Левит после отсчета семи недель заповедь звучит так:

… и тогда принесите новое [нового года] хлебное приношение [minkhà] Господу: от жилищ ваших приносите два хлеба возношения [tenufà], которые должны состоять из двух десятых частей ефы пшеничной муки и должны быть испечены кислые, как первый плод [minkhà] Господу; (Лев 23, 16-17)

Во Второзаконии, в конце семи недель счета Омера, есть заповедь: «Возрадуйся пред Господом, Господом твоим, ты, сын твой и дочь твоя, раб твой и рабыня твоя, левит, который находится в твоем городе» (Втор 16, 11). Подношения minkhà и tenufà вообще не упоминаются.

Суккот также становится праздником с общественным значением во Второзаконии:

Праздник кущей совершай у себя семь дней, когда уберёшь с гумна твоего и из точила твоего; и веселись в праздник твой ты и сын твой, и дочь твоя, и раб твой, и раба твоя, и левит, и пришелец, и сирота, и вдова, которые в жилищах твоих; семь дней празднуй Господу, Богу твоему, на месте, которое изберёт Господь, Бог твой, ибо благословит тебя Господь, Бог твой, во всех произведениях твоих и во всяком деле рук твоих, и ты будешь только веселиться. (Втор 16, 13-15)

Здесь священное место является скорее местом встречи для народа, чем местом встречи с божественным; особенно для встречи слабых и нуждающихся. Также и Шаббат — это не только время подражания божественному творчеству и отдыху, но и время отказа от господства. И поэтому не только священное место приобретает новый смысл, но и священное время. Эти новые толкования основных заповедей отражают социальную направленность Второзакония.

Моральное переосмысление Шаббата и Скинии открывает путь к пониманию революционного богословского процесса: морального переосмысления Бога. Смещение акцента с ритуала на религию возникает из нового понимания Бога.

Походить на Бога

В Книге Второзакония есть насильственный и нетерпимый аспект, но для того, чтобы понять его правильно, мы должны сначала рассмотреть терпимые и чувствительные аспекты книги, которые вдохновили Моше Вайнфельда, выдающегося исследователя Второзакония, назвать ее «гуманистической книгой Библии».

Вот, у Господа, Бога твоего, небо и небеса небес, земля и всё, что на ней; но только отцов твоих принял Господь и возлюбил их, и избрал вас, семя их после них, из всех народов, как ныне видишь [вы сами свидетели сегодня]. (Втор 10, 14-15)

Бог правит тремя уровнями реальности: небом, небесами небес и землей. Все принадлежит Ему, и все же Он делает выбор любить только Израиль. Это один из парадоксов Библии. Книга Второзаконие ясно показывает, что избрание Богом Израиля не означает, что Он является Богом одного только Израиля. Он универсальный Бог, который, как это ни парадоксально, избирает только один народ. И людям, которых Бог избирает из всех народов, велено подражать универсальному Богу.

Итак, Израиль, чего требует от тебя Господь, Бог твой? Того только, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, ходил всеми путями Его, и любил Его, и служил Господу, Богу твоему, от всего сердца твоего и от всей души твоей, чтобы соблюдал заповеди Господа и постановления Его, которые сегодня заповедую тебе, дабы тебе было хорошо… Итак, обрежьте крайнюю плоть сердца вашего и не будьте впредь жестоковыйны [устраните препятствие, которое отвлекает ваше сердце от служения Ему]; ибо Господь, Бог ваш, есть Бог богов и Владыка владык, Бог великий, сильный и страшный, Который не смотрит на лица [доброжелателен к тем, кто отвергает Его] и не берёт даров [которые предназначены для того, чтобы побудить его упасть], Который даёт суд сироте и вдове, и любит пришельца, и даёт ему хлеб и одежду. (Втор 10, 12-13, 16-18)

Как можно подражать универсальному Богу? Быть более универсальным. В этом смысл заповеди любить чужого [чужеземца]. Человек должен любить даже тех, кто не принадлежит к его национальному сообществу.

Этим стихам присущи настоящие парадоксы. Сразу же после описания Бога, избравшего Израиль среди всех других народов, нам говорят, что Он не отворачивает Своего благосклонного лица (не делает фаворитов) и не принимает даров подкупа. В Торе «повернуть лицо» - это юридическое выражение, которое относится к привилегии одного человека над другим в суде. Запрещено позволять чувству близости влиять на объективное суждение. Бог, согласно Торе, не проявляет фаворитизма. Тора сообщает об этом предписании сразу же после установления того, что Божья любовь дарована Израилю. Это кажется противоречием. Относится ли Бог к Израилю по-особому или относится ко всем народам одинаково и справедливо? Кроме того, Тора продолжает, утверждая, что Бог чувствителен, прежде всего, не к людям, которых Он избрал, а к сироте, вдове и пришельцу. Так как же нам интерпретировать стихи, процитированные выше?

В книге Второзаконие Бог — это далекий Бог, который не спускался на Синай и никогда не обитал в Скинии. Он не имеет тела и не может быть представлен и, следовательно, никогда не может присутствовать физически. Это богословские принципы, на которых мы сосредоточились в предыдущих главах. Но из этих стихов мы узнаем, что хотя Бога нельзя представить визуально, Моисей описывает некоторые из Его качеств, как если бы они были человеческими характеристиками. У Бога нет физической формы, но у него есть чувства любви, заботы и сострадания, и эти чувства также принадлежат и людям. Например, заповедь любить пришельца [чужого, чужеземца] проистекает не только из воспоминаний о бытии пришельцами в Египте, но и из мысли, что Бог любит пришельца. Сразу же после описания Бога как того, кто любит чужого, возникает обязанность любить также и чужого. Таким образом, любить чужого — это способ походить на Бога.

Также и книга Исход описывает атрибуты Бога: «Вечный, человеколюбивый и милосердный Господь, медленный на гнев и расточительный в благости и истине» (Исх 34, 6). Мудрецы объяснили, что Бог описывается как нравственное существо, чтобы преподать нам урок. Бог нравственен, и поэтому человек должен быть нравственным: «Как Бог называется сострадательным и милосердным, так и ты должен быть сострадательным и милосердным и давать всем щедро». Но это слова раввинов. Сама книга Исход не представляет Бога как образец для подражания. Его качества описываются, но никогда прямо не говорится о заповеди подражать Ему. Однако во Второзаконии эта обязанность ясно выражена. Рабы должны быть свободны от работы в день субботний, потому что Бог освободил Израиль из Египта, и люди должны любить пришельца, потому что Бог любит пришельца. Чтобы быть ближе к Богу, мы должны быть ближе к другим. Чтобы быть божественными, мы должны быть нравственными.

Книга Второзаконие запрещает любое изображение Бога, но предлагает другой способ сделать Бога явным, а именно путем принятия нравственных качеств, напоминающих божественные атрибуты. Бог обитает на небесах, но люди могут принести Бога на землю - не ритуалами, а нравственным поведением. Расстояние между Богом и человеком можно преодолеть не религиозным ритуалом, а социальным действием. Социальное действие, которое поэтому является религиозной деятельностью.

Поворот к общественному сознанию в книге Второзаконие начался с Моисея, величайшего из всех пророков. Но эту перспективу в дальнейшем разовьют духовные наследники Моисея, пророки Израиля. Например, Исайя связывал праведность со святостью: «И Бог Воинств возвысился в суде, и праведностью освятил Себя Бог святый» (Ис 5, 16). Для пророков праведность становится новым ритуалом. Бог освящается не священными обрядами, а делами праведности. Существует идея, что религия отличается от этики, потому что она имеет дело с отношениями между человеком и Богом, тогда как этика имеет дело с отношениями между людьми. Но Моисей и пророки Израиля отвергают эту дихотомию, объединяя, вместо этого, религию и этику.