Облегчает ли загнивание капитализма процесс построение коммунизма?
Живя в рамках звероподобных, загнивающих отношений эксплуататорских формаций, порождаемых непропорциональным распределением благ, утописты разных эпох творили модели своего, как им казалось, более гуманного общества (начиная с Атлантиды, рая небесного, или, например, Города Солнца, фаланстер), в котором средства производства соответствовали времени жизни утопистов, а отношения между людьми описывались как уравнительные, почти, коммунистические. Т.е., видя вопиющее материальное неравенство людей в условиях рабовладельческих, феодальных и капиталистических империй, утописты в своих моделях, просто, наполняли свои социальные конструкции пасторалями, патриархальными и семейными идиллиями, описаниями всеобщей элементарной сытости на базе текущего уровня развития производительных сил, за счёт честных распределительных отношений.
Если рабство для утопистов было злом, то справедливое общество выписывалось ими на антирабовладельческой идее, но, естественно, без индустриализации. Если они оценивали гнилость феодализма в качестве зла, то справедливое общество, хоть на земле, хоть во сне, выписывалось ими на принципах антифеодализма, как у декабристов или у Чернышевского. Если на дворе уже «стоял жуткий империализм» со своими зверствами, то народники считали, что справедливое общество нужно строить на основе крестьянской общины с сохой, игнорируя последствия промышленных революций.
Утописты пробовали уговорить господ добровольно отказаться от паразитизма и построить рай для их трудолюбивых рабов, но не утруждали себя решением вопроса: чем, кроме благих пожеланий, можно вымостить туда дорогу?
Ранние утописты строили свою модель, независимо от того, в какой степени современные им производительные силы имеют общественный характер, т.е. насколько они объективно общественные, а потому и рождали модели то религиозного, то национального, то мелкобуржуазного социализма.
Более поздние утописты, в условиях, когда производительные силы уже носили общественный характер, творили свои модели, не учитывая отрицательных последствий от разделения труда и специализации производств, уродующих личность эксплуатируемого человека; не анализируя последствия концентрации капитала и централизации производства, требующих научно обоснованного управления; обходили исследованием степень классового расслоения общества эпохи монополизма; игнорировали уровень бескультурья масс и многие другие реальные факты текущего состояния общества. Т.е. утописты буржуазного периода строили воздушные замки своего социализма без учёта СТЕПЕНИ ЗАГНИВАНИЯ современного им гражданского общества на базе экономического монополизма, «толщины» слоя маргиналов, люмпенов и рантье; клерикальной верхушки и мистических настроений обывательских масс; не учитывая степень коррумпированности чиновного аппарата и правозащитного движения, продажной специфики рыночных СМИ, степени мещанства интеллигенции; готовности полиции и национальной гвардии, по привычке, стрелять не думая. Игнорировалось и множество иных, массовых психических, моральных уродств капитализма, либерализма, национализма и клерикализма эпохи империализма и мировых войн.
Утописты, в том числе, экономисты-персоналисты не понимали и не понимают того, что, какой бы «гладкой» ни была теоретическая модель их социализма, реальным борцам за общественный прогресс предстоит преодолеть ту объективную инерцию развращенности, безграмотности, расслоенности, антагонизмов между большинством граждан буржуазного общества, неизбежного активного и пассивного их сопротивления переменам, с чем и столкнулись большевики после октября 1917 года. Вся эта нравственная грязь, органически присущая людям, воспитанным на монархических, националистических, экономических, сословных, религиозных догмах, отлично описаны Деникиным в его мемуарах в качестве причины поражений «белого» движения в войне против народов Советской уже России.
К сожалению, в своих работах по вопросам высшей стадии капитализма, Ленин не имел возможности создать полный перечень тех мерзостей реальной жизни, которые он относил к набору признаков загнивания капитализма в эпоху империализма. Многие отождествляют выражение «загнивание империализма» с буквальным его умиранием, а то и обнищанием олигархов. Ленин оговорил в предисловии свои недомолвки и абстракции, обусловленные буржуазной цензурой, рассчитывая на вдумчивых читателей. Но современные оппортунисты-утописты, опустившись до уровня циников-либералов, замалчивают, как и, в свое время, Каутский, что при империализме бурное развитие средств производства и глобализация монополий закономерно сопровождаются массовым разложением главного элемента производительных сил общества, т.е. человека, ожирением и наркотизацией его морали.
Но, как бы не был развращен при капитализме обыватель и чиновник, нет такого предпринимателя, который бы не мечтал быть первым в списке журнала Форбс. Предприниматель может стать монополистом, если только превзойдёт по степени своей склонности к тирании и по масштабам персональной агрессивности Цезаря, Дария, Калигулу и Чингиз-хана. О том, что предприниматель не имеет права на совесть, совершенно откровенно говорится в книгах Сороса. И этот, обязательный для верхушки господствующего класса, комплекс аморализма является матрицей и эталоном поведения значительной части остального населения. Миллионные армии вооруженных пролетариев вели себя в войнах именно так мародерски, как это угодно было монополистам. Ведь, ясно, если на балансе, например, одной лишь «Дженерал моторс» в лучшие её годы, официально числилось более 400 000 покорных наемных работников, то вся их жизнь определялась прихотями держателя контрольного пакета акций. Иначе говоря, не Гитлер толкнул на вторую мировую войну монополистов и пролетариев всего мира и заставил и х строить газовые камеры, а монополисты толкали на войну не только своих пролетариев, но и своих карманных «глав государств», т.е. козлов отпущения, а если последние артачились, то их расстреливали без суда, как короля Югославии, Александра I, премьера Франции, Луи Барту, как и Кеннеди, президента США.
Но современные либералы делают вид, что ни разгул религиозного и националистического терроризма, ни комизм перманентной «борьбы» всех развитых рыночных стран со своей родной коррупцией, т.е. с проституированностью рыночной «элиты», ни рост наркозависимости населения, ни нарастающая мизантропия, ни массовая половая дисгармония и дисфункция не являются для них очевидными признаками закономерного процесса загнивания главной производительной силы империалистических стран. Только умственной деградацией населения можно объяснить тот факт, что под рукой олигархов всегда найдется несколько миллионов особей, которые с восторгом видят себя в роли «пушечных котлет». Когда абалкины и аганбегяны, грефы и чубайсы превозносили и равнялись, например, на японское чудо, они обходили и обходят тему роста интенсивности самоубийств в японии.
Но так обстоят дела не только в японии. В частности, президент США, Трамп, как известно, очень озабочен опиатоманией в США. Но известный диссидент США, доктор, профессор Локшин, в своих «постах» в интернете утверждает, что это лживая полуправда, что на самом деле, это новая, сознательная, уже распространенная, «технологичная» форма САМОУБИЙСТВА американцев, объевшихся американской мечты.
MedikForum 11.01.2018 «Эпизоды самоубийств за счёт приема чрезмерного количества опиоидных препаратов встречаются значительно чаще в США, чем об этом сообщает национальная статистика. Уровень самоубийств в Америке с 2000 по 2016 годы вырос почти на 25%, при этом количество вроде бы случайных смертей, связанных с использованием опиоидных препаратов, за тот же период увеличилось на 312%. По мнению авторов исследования, диспропорция этих скачков объясняется тем, что многие смерти от опиоидов в реальности являются самоубийствами.
Авторы исследования считают, что точный масштаб самоубийств в Америке серьёзно недооценивается. Поразивший страну опиоидный кризис делает профилактику подобного рода суицидов более затруднённой, поскольку психологи и психиатры не понимают, с кем они имеют дело. В большинстве случаев, к опиоидам прибегают не законченные наркоманы, а люди, которые просто хотят свести счеты с жизнью, но их воспринимают совсем по-другому.
Если изложенные в исследовании факты подтвердятся, то Америка займёт безоговорочное первое место по количеству самоубийств на душу населения. До последнего времени считалось, что чаще всего американцы сводят счеты с жизнью с помощью огнестрельного оружия. И вот теперь на смену традиционным пистолетам приходят опиоидные препараты.»
Для современных либералов и мажоров возможность, до поры до времени, безнаказанно давить педаль газа «до полика», дорого жрать, материться с эстрады и в интернете, колоться и беспросветно пьянствовать, как это делают, в свободное от пасквилянтства время, российские грантоеды-блогеры - самое «рассветное» состояние. (См., например, историю безвременной кончины Гайдара, Березовского, Немцова, Носика...)
Современные, столь же простодушные, сколь и безграмотные утописты, не понимают, что, чем на более поздний срок откладывается победа науки об обществе над идеологиями потреблятства, тем в более сложных условиях придётся строить коммунизм, т.е. это придётся делать при более высокой степени рыночного загнивания значительных масс населения, чем это обнаружило себя в зверином поведении миллионов пролетариев в первую мировую войну, которую, долгое время, буржуазные теоретики, со всей своей дури, именовали Великой, ни мало не смущаясь тем обстоятельством, что люди, воспитанные в христианской морали, вели её уже с применением оружия массового уничтожения всего живого на Земле. В современных «развитых» странах Запада дело одичания зашло так далеко, что большинство граждан голосует за всеобщее вооружение народа любыми видами оружия, за разделение стран по национальному признаку или осуществление апартеида (Англия, Испания, Бельгия, Канада, Украина, Грузия, Турция...). Пожалуй, уже нет капиталистической страны, в которой проживают граждане, морально не готовые стрелять в ближнего своего во время, до и после воскресной мессы или пятничной молитвы. В развитых странах счет пострадавшим в массовых уличных расстрелах уже, всё чаще, измеряется не десятками, а несколькими сотнями.
Проводя конкретно исторический анализ, Ленин писал о том, что в России образца 17 года прошлого века, было легко сделать революцию, но трудно построить социализм, а в развитых капиталистических странах очень трудно сделать революцию, но легко построить социализм. И дело уже тогда заключалось в том, что степень развращенности и оглупленности населения развитых капиталистических стран была существенно выше, чем в относительно аскетической царской России, что делало очень трудным построение партии научного мировоззрения на Западе, а следовательно, и соединение пролетарского движения с наукой побеждать.
Причина такого положения вещей состояла в том, что, чем выше уровень развития капитализма, тем больше средств правящий класс, лично олигархи способны выделять и выделяют из своих прибылей, как это практиковал и практикуют Крибл, Сорос... для целенаправленного оглупления и разложения населения мира, путём обеспечения относительно высокого уровня технической грамотности на очень узких направлениях и высокой степени дебилизации населения на ниве обществоведения.
Не случайно в России, благодаря относительно короткой истории капитализма и зверской интенсивности его внедрения, значительное развитие и распространение успело получило научное направление обществоведческой мысли - марксизм, а на Западе, особенно в империалистической, колонизаторской Европе, жирующей на рабах, - фашизм. Нельзя не заметить, что и в республиках бывшего СССР, по мере роста срока их капитализации, развивается национализм всех наций, местами уже не отличающийся от фашизма, и религиозный фанатизм. Пока, на территории бывшего СССР, достойный и реальный отпор фашисты получают только на территории ПМР, ЛНР и ДНР.
Историческая практика СССР сталинского периода показала, что предрасположенность некоторых людей к паразитизму, относительно удачно описанная в произведениях Ильфа и Петрова, массовая проституированность, т.е. все проявления гнилости капиталистического общества, надёжно лечатся только коммунизмом, но, всё равно, труднее, чем, например, запущенный туберкулез.
Если в теоретических рассуждениях абстрагироваться от факта господства перечисленных атавизмов в психике людей, травмированных частной собственностью, то, действительно, построение коммунизма выглядит довольно простой задачей. Но дело как раз в том, что подавляющее большинство «ценностей» рыночного «потреблятства», наркотически действуя на психику незрелых людей, как всякий наркотик, требуют постоянного увеличения «дозы», что, со временем, приводит к безвозвратной деградации личности. Будь то прибыль, алкоголь, гаджеты или еда, у людей, особенно молодых, легко формируется стойкая зависимость в количественном росте потребления и того, и другого, и третьего. Если это секс, то в рыночных условиях, постепенно, формируется маниакальная зависимость любителей «клубнички», и начинается поиск всё более диких, садистских форм удовлетворения этой, не противоречащей любви, потребности в половой близости. Если западный человек получает удовольствие от еды, то только полная обездвиженность трёхсот килограммовой туши, иногда, пробуждает в её носителе мысль, что он чего-то не понял в смысле своего существования у корыта с фастфудом. Если появляются компьютерные «бродилки», то они перерастают в «бродилки-стрелялки», а затем и в реальную охоту на людей, вытесняя гольф и покер.
Но и это не всё. Главный звериный инстинкт, связанный с кормовой базой, порождает отношения частной собственности между людьми, постепенно приобретающие всё более уродливые, совершенно бессмысленные количественные гипертрофии.
При отсутствии научных знаний о гигантском преимуществе человеческих форм отношений над животными, двуногие прямоходящие млекопитающие, при любом уровне развития средств производства, вынуждены жить по законам джунглей. Подобные гоминиды отличаются от животных лишь тем, что свой агрессивный аппетит они выражают с помощью слов, а не рычанием или похрюкиванием. Были случаи, например, когда на конвейерах «развитых стран» для поиска бракованных изделий применяли дрессированных голубей, а не работников ОТК. Водителей, например, трамвая, электрички эпохи капитализма готовят так, что по своей социальной образованности они не многим превосходят собаку-поводыря, которая и маршрут относительно легко запоминает, и дорожную обстановку, и сигналы светофора «прочитывает» верно. При капитализме делается всё возможное, чтобы работники любой отрасли, даже, случайно не вышли за рамки своих профессиональных «рельсов».
О пользе загнивания для капитализма и вреде всенародного качественного образования очень убедительно говорил Греф на одном из форумов неизлечимых финансистов: «Люди не хотят быть манипулируемы, когда имеют знания», - констатировал он. Глава Сбербанка ссылался на известных мыслителей, «таких как Лао Цзы», которые создавали свои теории, «зашифровывая их, боясь донести до простого народа». Он также напомнил о Конфуции, начинавшем как демократ, а затем создавшем учение о разделении общества на страты.
«В иудейской культуре, - отметил Греф, - Каббала давала науку жизни и три тысячи лет была секретным учением, потому что люди понимали, что такое снять пелену с глаз миллионов, сделать их самодостаточными». «Как управлять ими? Любое массовое управление подразумевает элемент манипуляции». Особую тревогу у Грефа вызывает общество, где «все имеют равный доступ к информации». «Как жить, как управлять таким обществом, где все имеют возможность судить напрямую, получать не препарированную информацию, не через обученных правительством аналитиков, политологов и огромные машины спущенных на головы СМИ, которые как бы независимы, а на самом деле, мы понимаем, что все СМИ заняты сохранением страт?».
Руководствуясь высказанными соображениями, Греф безжалостно сокращает штаты сотрудников своего банка, повышает интенсивность их работы за ту же зарплату и, следовательно, лишает их жизненной энергии и свободного времени, самого важного объективного ресурса для самообразования людей, углубляя их рыночное одичание.
В результате подобного стандартного режима накопления капитала, будущим поколениям строителей коммунизма придётся на начальном этапе столкнуться со значительными массами людей, чей жизненный опыт не содержит ничего глубокого, ничего романтичного, т.е. с моральными инвалидами и, как писал Маяковский, «вылизывать чахоткины плевки» рыночного быта «шершавым языком плаката».
Таким образом, отвечая диаматически на заданный, в названии раздела, вопрос, можно сказать, что при правильном понимании сути загнивания капитализма, коммунисты могут грамотно нейтрализовать последствия этого гниения на первой фазе коммунизма. Непонимание сути загнивания капитализма теоретиками КПСС, неквалифицированная борьба с этим недугом, формализм, обрекает партию и трудящихся на величайшую трагедию. Здесь, почти как в медицине, чем дольше врачи не могут диагностировать перитонит и выбрать стратегию лечения, тем ближе пациент к реальной гибели.
Из статьи «Можно ли коммунистам идти вперёд, стесняясь слова коммунизм?».
Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
Наши соцсети: Телеграмм, Viber, ОК, Дзен, ВК
Наш ютуб-канал "Научный централизм"