К проблеме мотивация Человека
Несмотря на то, что растёт число задач, которые современная наука решает во многих областях абсолютно надёжно, одним из нерешенных и самых сложных вопросов массового сознания переходного периода является вопрос о мотивах человеческой деятельности в условиях перехода от низшей к высшей фазе коммунизма и при полном коммунизме.
Не сложно догадаться, какие мотивы будут двигать людьми, уже привыкшими к капиталистической, подконтрольной потогонной дисциплине труда в начале переходного периода. По инерции, дисциплина их труда и при социализме будет пропорциональна чувству ответственности, т.е. страху и личной меркантильной заинтересованности, поскольку прошедшие столетия дали истории ограниченное количество практических примеров труда на основе осознания людьми иных мотивов. В России сегодня, иной раз, пропагандируются лишь примеры общинного труда не на хозяина в русской деревне, а в Средней Азии хороший след в памяти людей оставили т.н. «хошары» декхан. Естественно, о Великом почине, ни слова.
Небогатый арсенал мотивов людей переходного периода, попытался проанализировать Г.Садулаев, в своей апрельской статье текущего года на сайте Публицист.ру.
«Обычный советский житель, - пишет Садулаев, - не верил в наступление коммунизма - и вот почему. Советский житель думал: если всем дадут по потребностям, никто работать вообще не будет, дураков нет. То есть советский житель рассматривал труд в ветхозаветном ключе - как тяжкое обременение земной жизни.В 20-м веке психология, социология и психоанализ пришли к выводу, что без работы человек не может быть счастлив. Работа нужна не только для прокорма, но и для самоактуализации, для интеграции психических структур и так далее.То есть «утописты»-коммунисты были правы, когда пытались рассмотреть труд не как неизбежное зло, а как источник радости. В этом смысле «от каждого по способностям» означает не истребование способностей человека для коллективной нужды, а напротив, создание системы, где у каждого будет возможность полностью актуализировать свои способности. А значит, и себя как личность.Ветхозаветный советский житель не хотел этого понимать, и отстояв скучную вахту на нелюбимой советской работе, очертя голову ехал на электричке на свои шесть соток сажать сад и строить баню: этот свой труд, гораздо более тяжёлый чем официальная занятость, ветхозаветник работой не считал отдыхом. И мечтал о скорой пенсии, чтобы всецело посвятить себя такому отдыху без роздыху».
Во-первых, и Ленин, и Сталин не верили, а твёрдо знали, что с тем человеческим материалом, который достался большевикам от феодально-буржуазной России, коммунизм построить невозможно, что на изжитие мелкобуржуазных мотивов в сознании этих людей потребуются десятилетия, а может быть, и столетие. Поэтому Ленин разработал, а Сталин успел воплотить в жизнь лишь некоторую часть из того, что называется культурной революцией: практически всех научили читать и писать, но только незначительная часть страны научилась думать по-коммунистически.
Во-вторых, Садулаев, как и многие другие, рассматривает процесс строительства коммунизма так, как будто качество партии с коммунистическим названием не играет никакой роли в процессе строительства коммунизма, как будто между партией времён Сталина и времен Горбачева нет никаких принципиальных различий, а трудящиеся сами или строят, или не строят коммунизм, каждый раз по-своему решая вопрос: развивать ли ВСЁ общество ради создания объективных предпосылок для реализации личных задатков КАЖДЫМ индивидуумом, или КАЖДЫЙ сам будет развивать собственные таланты за счёт интенсивности ЛИЧНОГО труда, особенно на дачном огороде, не дожидаясь условий для развития ВСЕХ.
Многим членам КПСС в силу некомпетентности казалось, что коммунизм должен строится так же стихийно, как феодализм или капитализм, без особого участия научной теории и конкретных их носителей, на основе той мотивации, которая сформировалась в индивидах «сама собой» в добиблейские времена, а потому большинство членов ЦК КПСС на самых высоких уровнях, со времён Хрущёва, всё больше склонялись к хозрасчету, к ценовым механизмам «саморегулирования социалистического рынка».
Мелкобуржуазному сознанию представляется совершенно неподъёмной задача придания расширенному воспроизводству общества планомерности без погрешностей. Туманному рыночному сознанию кажется, что мещанский мир чрезвычайно разнообразен и богат на оригинальные и уникальные детали, которые никто не в состоянии учесть. На такой же позиции стоял большую часть своей жизни и известный дипломированный «знаток», А. Вассерман, который чрезвычайно поверхностно познакомился во студенчестве со вторым томом «Капитала» Маркса, с опытом советских «пятилеток» времён Сталина, а потому позорнейшим образом выступил в 1996 году в защиту кандидата в президенты РФ, алкоголика Ельцина, мотивируя это своими количественными исследованиями соотношения между возможностями вычислительной техники и пропорций всего общественного производства, а потому предложил избирателям голосовать за стихийный рынок, т.е. за Ельцина.
Ошибка Садулаева состоит в том, что он игнорирует, например, мотивы строителей «узкоколейки на Боярку», в основе строительства которой лежал реальный коммунистический расчёт, описанный Николаем Островским: люди, холод, дрова, узкоколейка, жизнь, комсомол. И именно этот мотив вел комсомольцев на подвиг. Садулаев не учитывает и мотивы тех 25 тысяч городских рабочих, отправленных партией в деревни для проведения коллективизации, и, безусловно, выполнивших эту, вполне понятную здравомыслящему человеку задачу, часто, ценой своей жизни.
Обойдены молчанием и такая «мелочь» как мотивы «Великих починов» рабочих в тылу, тщательно изученных Лениным; как и опыт строительства великих каналов, перековки воровского элемента, воспетой отнюдь не членами ВКП(б). Садулаев не проанализировал мотивы работников советского тыла в период Великой Отечественной войны, в ходе которой, в течении четырёх лет, советские женщины и подростки, особенно в Ленинграде, находясь в более аскетических условиях, по сравнению с рабочими Германии, Японии, Англии и Америки, давали продукции больше и лучшего качества, чем вся фашизированная Европа и ничуть не хуже союзников по антигитлеровской коалиции.
Игнорируется, что такие мотивы как личная выгода не могли играть решающую роль в темпах и качестве восстановительных работ советского народа в первую послевоенную пятилетку. А ведь было восстановлено из руин 1700 городов и, в это же время, высокими темпами, усилиями огромного числа тружеников, создавался ракетно-термоядерный щит страны, что по своему научному и технологическому содержанию абсолютно не равно строительству личного дачного домика. Советское подвижничество можно объяснить только тем, что люди точно ОСОЗНАВАЛИ логичность ударного труда для создания абсолютно НЕОБХОДИМОГО условия счастливой жизни, например, жилья для ВСЕХ советских людей и атомного оружия для сдерживания империализма.
Если, как писал Ленин, строй цивилизованных кооператоров при политической диктатуре пролетариата, при общественной собственности на основные средства производства и есть строй социализма, то строй абсолютно грамотных людей, руководствующихся необходимостью, при монополии общественной собственности на средства производства, при отсутствии какой бы то ни было политической диктатуры кого бы то ни было над кем бы то ни было, и есть коммунизм.
Опыт войн и послевоенного восстановительного периода в СССР под руководством большевиков показал, во-первых, что при карточной системе, т.е. в условиях относительного социального равенства непосредственных производителей, социалистический работник и на заводе, и в конструкторском бюро работает больше и качественнее, чем основная масса наёмных работников аналогичной специализации в буржуазных странах, тем более, в фашистской их «редакции». Советские колхозы, в условиях войны, показали абсолютно беспрецедентные образцы трудового героизма и альтруизма, что, к сожалению, не нашло должной оценки в теории и пропаганде КПСС. Во-вторых, как показала практика, большевистская пропаганда и работа органов госбезопасности СССР дают существенно больший эффект в деле мотивации большинства советских тружеников любого пола и возраста на честный труд, чем буржуазная пропаганда и карательные силы всех воюющих буржуазных стран. В-третьих, Победа СССР показала, что ни фашизм, ни демократический колониализм не способны пробудить в людях трудовую отдачу, превосходящую сознательную, социалистическую.
Столь же осознано, в основной своей массе, советские инженеры и рабочие трудились после войны над созданием мирной атомной энергетики и космической техники мирного назначения, поскольку точно осознавали и всемирно-историческое значение освоения космоса, и необходимость сдерживания империалистических устремлений США. Солженицыну пришлось выдумывать целый роман о предателях в «шарашках», которые якобы тормозили создание ядерного оружия для СССР.
Начиная с 1947 и до 1953 года, объем зарплаты, для нормальных людей, не имел решающего значения, на фоне ежегодного снижения цен на ВСЕ товары народного потребления от 15 до 35%. Людей на ударный труд мотивировала ТЕНДЕНЦИЯ неуклонного повышения технической насыщенности их труда, повышения его производительности, т.е. снижение его интенсивности, и роста возможностей для удовлетворения абсолютно разумных потребностей при ликвидации самой возможности для наступления «черного дня», требующего создания запасов и личных бомбоубежищ, которые сегодня вынуждены строить представители среднего класса в США.
Уже в 50-е годы прошлого века Сталин писал о необходимости, в ближайшее время, такого развития средств производства, которые позволят установить пятичасовой (и менее) рабочий день, и в этом случае, любой монотонный труд, но идентифицированный как общественно-необходимый, не будет вызывать современных степеней морального унижения, физического утомления и умственного отупения, именно в силу творческого и не изнуряющего его характера, а результатами производить гораздо большее впечатление на исполнителя, чем помидоры, собранные на своей даче.
Но, когда КПСС, устами Хрущева, провозгласила лозунг: догоним и пережрём Америку по мясу, молоку, яйцам, сотрем пар обуви в два раза больше, чем американцы, натащим в квартиру хрусталя, ковров, картин больше, чем в музее и т.д., то такая мотивация ничем уже не отличалась от агрессивно-мелкобуржуазной. Сталинская политика развития мотивации через снижение цен и, таким образом, через движение в сторону бесплатности всей системы потребления, была заменена мотивом личной борьбы каждого труженика за повышение собственной зарплаты. Фактически внедрялась потогонная система Тейлора.
Многие «дачники» быстро догадались, что пережрать любого американца можно и не в отдаленном коммунистическом будущем, а немедленно, занявшись валютными операциями, фарцовкой, воровством и незачем «рвать пуп» в шахте или у мартена в ожидании, когда на этот рубеж «гедонизма» поднимутся все. Не обеспеченный должным контролем, чисто буржуазный лозунг: «От каждого по способности, каждому по труду», позволял отдельным индивидам и при социализме подняться за счёт личной изворотливости над потреблением основной массой трудящихся, и страшно этим гордиться. С тех, хрущёвских, пор в психике большинства трудящихся, в советской экономической теории и в среде экономистов (типа Либермана, Ваага, Косыгина, Канторовича, Абалкина, Травкина, Бунича…) постепенно возобладала мещанская мотивация: работать за деньги лучше и хитрее других, чтобы потреблять больше других, вызывая зависть. До торжества рыночной, абсолютно продажной психики остался один андроповский шаг.
Там, где в сознании интеллигенции угасла научная теория планового, пропорционального, сбалансированного, расширенного воспроизводства ОБЩЕСТВА, её место занимает стихийная, циклическая, конфликтная рыночная экономика с её индивидуальными «успехами» в деле ожирения отдельных граждан.
А НАУЧНОЕ ОСОЗНАНИЕ ВСЕГО, доступного осмыслению, и есть самое необходимое для построения и жизни в коммунистическом обществе. Научное мировоззрение и есть важнейший МОТИВ строителя беспроблемного и бесконфликтного общества, поскольку только людям науки, объединенным в партию научного мировоззрения, совершенно сознательно поставивших себя на службу всему человечеству, доступен материалистический, оптимальный и оптимистический взгляд на мир, в широчайшем диапазоне волн самой различной физической, информационной и социальной природы, на сложнейшие формы движения индивидуального и общественного сознания.
Размышления Г.Садулаева верны с той точки зрения, что левые смогут привлечь на свою сторону широкие массы трудящихся, а в свои ряды дипломированных узких специалистов различных областей общественного разделения труда только тогда, когда теоретически, вновь, но ещё детальнее, чем Маркс, докажут наличие объективных законов формирования мотивов трудовой деятельности, не требующих ни полиции, ни тюрем, ни денег, т.е. без стимулирования человека «палкой и пряником». Более того, новые коммунисты должны на практике показать своё умение применять знания этих законов, а в теории ещё раз доказать, что всеобщее счастье достижимо именно на этом пути. Никто им этого не поручает, но облагораживание человечества - есть важнейшая задача экологии, поскольку ни одна популяция не воздействует на природу и космическое пространство так, как это способен сделать человек.
Пока же, в сознании большинства современных людей, даже, суицидально уставших от капитализма, коренится тот предрассудок, что, кроме страха перед голодом, тюрьмой и интереса к денежной форме «богатства», не может существовать никаких иных мотивов к напряженному, творческому труду. Мало кто знает, что одним из самых напряженных и изнурительных форм труда Маркс считал поэзию. Нередко встретишь людей, которые в жизни что-нибудь да переносили с места на место в поте лица своего, хотя бы 200 кг. своего бренного тела. Но очень немногим удалось написать стихи, пережившие века, хотя пробовали написать многие.
Большинство современных интеллигентов не могут себе представить труд, научно обеспеченный, научно организованный и научно осознанный как важнейшую потребность человека, как любимое времяпровождение, наполненное, к тому же, гармоничными, счастливыми, романтическими межличностными отношениями, не замутненными меркантильностью, без чего ритмичное расширенное воспроизводство счастливого общества невозможно. Сегодня большинству интеллигентов абсолютно достаточно шуток ниже пояса, гладиаторов в «октагоне», хамства, матерщины на канале ТНТ и на «ютубе». От офисной тоски и рыночной жизни, до того, как окончательно спиться или «обколоться», они, некоторое время, спасаются в Доме-2 или «комеди клабе». Я сознательно не пишу о красивых женщинах, поскольку это не актуально для современной элиты. Производительный труд в сознании либеральных литераторов остался наказанием и проклятием.
Сытое безделье, сдобренное изрядной дозой алкоголя или наркотиков на борту обязательно дорогой частной яхты или самолёта, секс в жерле потухшего вулкана, до сих пор остаются представлением большинства современных интеллигентов об «изячной» жизни. По крайней мере, такой казалась В.Аксенову жизнь Ходорковского, описанная им в столь же ангажированном, сколь и не романтическом «романе» «Редкие земли».
Как показала практика, многие современные технические, тем более, художественные интеллигенты, как и пролетарии, как и в ХIХ веке, оказались не способны самостоятельно освоить труды классиков марксизма. Поэтому необходимы живые, современные его интерпретаторы, пропагандисты и организаторы, не уступающие в компетентности классикам марксизма. Все согласятся, что преступно быть менее компетентным, например, чем Королев, Келдыш, Челомей, Янгель, Глушко, но бороться за звание Генерального конструктора в области космической техники. Точно так, гапоноподобно, быть ниже по уровню научной подготовки, чем классики марксизма, но претендовать на руководящую роль при организации партий с коммунистическими названиями. Прежде чем претендовать на роль авангардной партии, необходимо дорасти до уровня, хотя бы, ВКП(б) образца 1941 года.
Сегодня пролетарии умственного и физического труда во всём мире не имеют научного представления о теории и практике коммунизма. Если завтра населению большинства стран, которые мнят себя развитыми, «объявить» коммунизм, то ясно, что основная масса дипломированного народа двинет в магазины проверять, действительно ли гречку, макароны, туалетную бумагу, автомобили и виски дают бесплатно. И будут не только проверять, но и драться за право обладать этим барахлом, как это бывает в дни распродаж именно в «развитых странах». По крайней мере, во всем капиталистическом мире, если полиция, по любым причинам, замешкалась с охраной банков и магазинов, начинается массовое то, что буржуа называют не восстановлением социальной справедливости, а мародёрством, что и происходило в мае-июне 2020 года сразу в нескольких десятках городов США. Но ничего не поделаешь, так воспитывает людей либеральная, демократическая, рыночная, националистическая и религиозная идеологии. И такое воспитание осуществлялось тысячелетиями.
Поэтому, в деле научной организации труда при коммунизме, нельзя полагаться на то, что страх перед увольнением в качестве мотива автоматически передастся поколению, родившемуся на низшей фазе коммунизма, и оно будет галопом нестись по утрам на работу, стервенея в пробках, как их родители.
Коммунизм - это строй, в котором ни одному лицу не придёт в голову наниматься на первую подвернувшуюся работу, или увольнять кого-то с работы, или принуждать другого человека к чему-либо. Сегодня, конечно же, считается фантазией то, что при коммунизме (уже на школьной скамье) будут формировать органическую убежденность в человеке в высокой значимости и необходимости, если угодно, в гуманизме любой созидательной функции, любой профессии для ВСЕГО человечества. Авторитет всесторонне, научно обоснованного решения станет единственным фактором, распределяющим роли людей в расширенном воспроизводстве общества.
Коммунистическая педагогика будет настроена на гарантированное ОБУЧЕНИЕ, а не на обыски и нервотрёпку на ЕГЭ. Никому не придёт в голову писать абсолютно бесполезные диссертации. В коммунистическом обществе всё: воспитание, обучение, быт будут устроены на научной основе, а потому человеком с детства будут управлять только созидательные мотивы, и прогресс будет уже осуществляться не как борьба антагонизмов (науки и невежества, добра с либерализмом), а как бесконфликтное отрицание добра первого уровня добром более высокого уровня.
Современные люди, привыкли жить на фоне массовых расстрелов в школах, институтах, храмах…, адаптировались к террористическим актам с использованием грузовиков, взрывчатки, прижились в атмосфере брачных контрактов и домашнего насилия, наркомании, алкоголизма и суицида, прячась за дверями из брони. Их натуры, закаленные в борьбе за выживание, пока, легко отвергают предложения коммунистов перейти к райским отношениям до попадания на тот свет, хотя, эти же прихожане, благоговейно слушают проповеди с амвона о том, как будут блаженствовать их души, попав в рай, особенно мусульманский.
Поэтому, нет ничего удивительного в том, что, например, 24 мая 2020 года на юге капиталистической Москвы состоялась массовая перестрелка. На кадрах, прямоходящие млекопитающие стреляют друг в друга из пистолетов и автоматов. По сообщениям СМИ, в перестрелке участвовали служители чистилища, делившие между собой рынок кладбищенских услуг. Возможно, одни из стрелявших крестились, а другие кричали: «Аллаху акбар». А 25 мая, без особых на то причин, американский полицейский в очередной раз задушил афроамериканца. А с 26 числа уже шли массовые погромы магазинов полутора десятка городов США, естественно, с пожарами. А на западе Москвы 29.05.2020 состоялась очередная перестрелка в магазине между посетителями магазина и администрацией, но без массовых погромов и поджогов.
Наличие стреляющих и мародёрствующих людей в рыночной экономике предопределено не выбором каждого индивида, а предложением рабочих мест капиталистами в условиях регулярных кризисов. Рабочая сила на рынке всегда в переизбытке, и потому она ничего не способна продиктовать собственнику средств существования. Как показала практика, и в киллеры, и в охранники идут временно безработные. Только хозяин фирмы определит, что будет делать нанятый на его фирме и в кого стрелять.
Ещё один абсолютный закон капитализма гласит: покладистость наёмного раба прямо пропорциональна времени, проведенном в поисках работы ради выживания.
Но и у покладистых наёмных рабов есть предел.
Показательно, что первой формой протеста людей против капитализма, доказывающей принципиальное родство рабовладения и капитализма, являлось движение луддитов, которые, как и классические рабы, ломали средства производства ради элементарного отдыха. Забастовки, являлись, прежде всего, формой элементарного отдыха от изнурительного труда. Кто знаком с историей профсоюзной формы борьбы, тот знает, что первые «хартии» чартистского движения содержали в себе требование, прежде всего, СОКРАЩЕНИЯ РАБОЧЕГО ВРЕМЕНИ, а не повышения заработной платы. Интуитивно пролетарии понимали, что за определенными пределами рабочего дня никакие белки, жиры и углеводы не компенсируют психофизическое переутомление организма.
Труд при капитализме, подчиненный эгоизму и некомпетентности владельцев средств производства, не может быть инструментом развития личности и смыслом жизни человека, поскольку наёмный труженик всегда «горбатится» на хозяина, в огромном числе случаев, на сезонных работах, в добыче, транспортировке, переработке сырья и сборке полуфабрикатов. Время наёмного труда прямо пропорционально накоплению недовольства от того, что жизнь теряет смысл и приближается её бесславный финал. Завершение строительства небоскрёба или авианосца для монтажника и наладчика означает не столько торжества по поводу…, а начало… периода вынужденной безработицы.
И на территории бывшего СССР, процесс капиталистического накопления начался с накопления товара «голодная рабочая сила». Уже в сентябре 1991 года в Москве появились первые стихийные «биржи труда», где мужики с пудовыми кулаками, после шестидесятилетнего перерыва, опять встали на людных перекрёстках с, унижающими их, табличками на груди: «Согласен на любую работу», и миллиардные прибыли потекли к всевозможным березовским и ходорковским.
Как и дисциплинированный японский пролетарий, втискивающийся утром в метровагон, стремящийся за полчаса до смены прибыть на рабочее место, бывший советский рабочий сегодня начинает догонять японцев по скорости прироста суицидов, давно уже превзойдя по этому показателю СССР.
При капитализме ХIХ века большинство наёмных рабов с ненавистью ждали заводского гудка, чтобы тащить своё усталое тело на ненавистную работу, а в конце смены ждали гудка, чтобы доковылять до паба. В ХХI веке гудок сменился на персональные электронные будильники, но суть осталась неизменной. И так до самой смерти.
Капиталистическая дисциплина труда антагонистична коммунистической, поскольку, в принципе, исключает осознание его общественного характера, как бы высоки не были специализация производства и разделение труда, поскольку хозяин кровно заинтересован лишь в высокой интенсивности примитивного труда наёмного раба, купленного на время.
Коммунизм же возможен лишь тогда, когда интенсивность труда будет соответствовать оптимальным научным нормам, а содержание труда, с детских лет, будет осознанно как производство общественно значимых потребительских ценностей, как истина, гласящая, что работать нужно не только ради выживания под присмотром хозяина средств существования, а для того, чтобы нормально развивалась СРЕДА, в которой индивид живет как Человек, т.е. ВСЁ коммунистическое общество.
По мере развертывания работы по приданию труду всё более осмысленного, т.е. коммунистического характера, уже при социализме, т.е. на фазе примитивного коммунизма, носители некоторых видов умственного труда, часто, жаловались, что им не хватает 24 часов в сутках, чтобы реализовать все творческие свои планы. Но, и многие носители преимущественно физического труда (правда, не все), участвуя в решении задач, например, освоения целины или космоса, проявляли трудовой героизм, абсолютно не соизмеримый с величиной заработной платы, о чем так стонет всё дипломированное мещанство.
Одним из крупных недостатков левой литературы за весь постсталинский период и является фактический отказ абсолютного большинства советских обществоведов от попыток исследовать пути развития и соединение науки с расширенным воспроизводством общества в строгом соответствии с учением Маркса о науке, как НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ производительной силе, в результате чего за человеком, в любой сфере производства, остается лишь творческий, развивающий и восхищающий его самого, научно насыщенный труд. Физическая нагрузка на организм, при этом, сохраняется в пределах медицинских норм, на уровне оздоровительной физкультуры.
Достаточно интересные художественные исследования писателя-фантаста Ефремова и слабенькие потуги братьев Стругацких не могли сделать погоды. Даже А.Зиновьев, используя всю свою философскую начитанность, не смог подняться выше «Зияющих высот» эпохи Брежнева и раскритиковал лишь то, что уже было сделано в СССР. Позже, он изворотливо пытался объяснить, глядя на дело рук Андропова и Горбачева с Ельциным, разрушителей всего брежневского, что его, Зиновьева, неправильно поняли, дескать, он, тоже, хотел, как лучше…
За все тридцать лет после Сталина, вся КПСС НИЧЕГО существенного, научно-теоретического о строительстве коммунизма ни написать, ни воплотить не смогла, и не потому, что было недостаточно объективных предпосылок для построения коммунизма, а именно потому, что, даже самыми преданными членами партии было не понято учение Ленина о трёх источниках и трёх составных частях единого марксизма. Поэтому процесс изучения и развития теории марксизма, образования и воспитания партийных кадров был организован глубоко ошибочно.
Принятая на съезде КПСС, «программа строительства коммунизма к 1980 году» была ни на грош не похожа, даже, на план ГОЭЛРО, в котором «что, где, когда, кому и из чего ДЕЛАТЬ» было прописано самым предметным образом. Потому ГОЭЛРО и был осуществлён с опережением графика. Сталинский период ДОКАЗАЛ, что редкое проведение Съездов партии никак не влияет на качество работы партии, если ЦК формируется, главным образом, за счёт кооптации достойных, а очищение ЦК от оппортунистов осуществляется на основе качественного партийного и судебного расследования.
Не будет преувеличением, если сказать, что Победа СССР в Великой Отечественной войне и стремительный рост могущества СССР после войны были предопределены гениальной научной и организационной работой как лично Сталина, так и руководимым им ЦК ВКП(б). Достаточно, не торопясь, пролистать Сборник «КПСС в резолюциях…» за 1938-53 годы, чтобы убедиться в превосходстве системы управления в КПСС над управленческими системами всего мира того периода. Из довольно узкого набора вполне грамотных коммунистов были отобраны, действительно, лучшие. Кадры рядовых коммунистов были прекрасно мотивированы на боевые и трудовые подвиги именно научной кадровой политикой, дисциплиной, компетентностью ЦК под общим руководством Политбюро и лично Сталина.
Но после Сталина недостаточный уровень научной подготовки наследников стал проявлять себя очень скоро, а уровень Съезда, как высшего органа партии, стал снижаться ещё динамичнее. Сегодня легко объяснить, но невозможно оправдать причину, по которой, последние 38 лет своей истории, ЦК КПСС вместо марксистов готовил отдельно кабинетных историков, отдельно философов, отдельно экономистов и, что самое бессмысленное, отдельно научных коммунистов, одинаково слабо владеющих историей, философией и экономикой. Все партийные теоретики, в силу однобокости своего развития, были страшно далеки от народа и от политической практики. Особенно показателен в этом смысле опыт деградации и предательства, например, академиков Яковлева, Абалкина, докторов наук Волкогонова, Карасева, Ципко... Большинство дипломированных обществоведов КПСС вели себя как мелкие карьеристы и скрытые троцкисты. Лишь немногие понимали, что дело коммунизма находится в опасности, но совершенно не представляли, что делать.
Легко понять возмущение современных левых, когда им сообщаем, что они ничего не поняли в столь же гениальной, сколь и краткой ленинской работе «Три источника и три составные части марксизма».
Между тем, лишь та партия соответствует названию коммунистическая, руководство которой (прежде всего, руководство), безусловно и глубоко, овладело теорией марксизма как комплексом, состоящим из методологии материалистического мышления, критики политической экономии и теории расширенного воспроизводства коммунистического общества, что и является действительным ОТРИЦАНИЕМ всякой политической экономии, т.е. критикой капитализма на практике. Только строительство полного коммунизма и является формой реальной борьбы против капитализма и, как говорил Ленин в политическом отчёте ЦК ХI Съезду РКП(б), здесь уже вопрос решается или окончательно, или нас ждёт полный провал.
Социализм в СССР потому и просуществовал, практически, без качественного развития ещё 38 лет после Сталина, что руководство КПСС не представляло себе, как строить коммунизм. Ясно, если партийные руководители, избранные демократическим голосованием, плохо владеют марксизмом, то они не смогут организовать ни правильное изучение марксизма партийными массами, ни победоносно управлять массами на практике. К тому же, если система отбора кадров организована так, что в руководство партии могут пробираться люди, не владеющие марксизмом, то зачем проводить выборы внутри партии? Достаточно объявить, что приём желающих порулить партией с коммунистическим названием осуществляется с 9.00 до 17.00. Перерыв на обед с 13.00 до 14.00. Наплыв желающих, гарантирован.
А дело обстоит так: или член партии решает все вопросы с научных позиций и гарантирует достижение целей своей деятельности, или он ещё рано взял на себя название коммуниста. Не победив оппортунизм в теоретической форме классовой борьбы, не обогатив сознание каждого члена партии четким планом достижения целей, нечего думать о победе коммунизма.
Подобно тому, как все вопросы современного космоса и электроники решаются на путях научного подхода, а не камланием шаманов, точно так, коммунизм является следствием РАЗВИТИЯ и воплощения в жизнь ВСЕХ достижений ВСЕХ наук, в первую очередь, марксизма, а не пением мантр.
Фрагмент из статьи "О мотивах человеческой деятельности".
Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
Наши соцсети: Телеграмм, Viber, ОК, Дзен, ВК
Наш ютуб-канал "Научный централизм"