Словарь прорывца: мера
Освоившим диаматику, известно, что категория мера играет одну из ключевых ролей в деле познания причин относительной устойчивости единичных эксклюзивных форм, качеств и их сочетаний в непрерывно меняющемся мироздании. Одна из причин научно-теоретической продуктивности представителей диалектической и диаматической философии (Аристотеля, Гегеля, Рикардо, Клаузевица, Маркса, Ленина, Сталина) в том и состоит, что эти методологии исключают подмену понятий, неряшливость в вопросе научной классификации явлений, и потому в их логических операциях всегда фигурируют сущности с точно очерченной мерой, т.е. рамками содержания. Даже у диалектиков-идеалистов.
Правда, это не означает, что назвав себя диаматиком, индивид тут же приобретает способность воспринимать меру «вещей» точно. Только известный литературный персонаж, дед Щукарь, мог предполагать, что, «вступив в нашу партию», он тут же превращается в носителя «должности». Звание диаматика обязывает индивида исследовать явление на пределе своих способностей, при полном напряжении творческих сил и, даже добившись вполне удовлетворительного ответа, подтвердив его на практике, диаматик обязан пребывать в уверенности, что, на самом деле, здесь осталось еще много неоткрытого
О плачевном же состоянии рыночной демократической философии в этом вопросе красноречиво свидетельствует тот факт, что, на момент написания данной статьи, в «википедии» отсутствовала статья о мере, как важнейшей категории философии. Т.е. современные рыночные философы не могут предложить обществу формулировку категории «мера», не рискуя прослыть материалистами и, даже, гегельянцами, сторонниками идеи законоМЕРНОГО развития бытия и… потерять кафедру. Они получают сегодня деньги за пропаганду мистических, а равно и псевдонаучных, эйнштейнианских «основ» мироздания («огромная плотность», «гигантская гравитация», «большой взрыв»), предпочитая обойти проблему меры молчанием или бесконечными схоластическими спорами.
В популярном варианте идею меры можно сформулировать как «ни больше, ни меньше». Но в научном плане, мера есть философская категория, принятая в среде творчески изучивших, хотя бы, «Науку логики» Гегеля, для обозначения одного из всеобщих абсолютных объективных условий существования любого частного или единичного явления, ограниченного в пространстве и времени. Любое явление размерно, объемно, протяженно, весомо. Материя является нам в различных ощущениях, представлениях и понятиях, только потому, что каждое явление образовано мерой единства различных факторов.
Не процесс измерения порождает меру, как представляют себе многие, введенные в заблуждение Эйнштейном, а, наоборот, наличие в явлении строгих пропорций между составляющими его пространственными, материальными, временными и т.п. компонентами позволяет выработать единицы измерения (мм, кг, герц, сек, ньютон) для формулирования адекватного понятия об относительных и абсолютных масштабах каждого конкретного явления, его внутренних и внешних свойствах. Современные ученые могут судить о некоторых свойствах и содержании протона или Галактики не потому, что существуют в теории Эйнштейна четыре измерения, а потому, что и протоны, и Галактика обладают объективными свойствами, содержанием и пропорциями, т.е. мерой, которая, при научном подходе к ней, позволяет выразить себя через формальные, субъективно понятые, и принятые голосованием, единицы измерения.
Одна из причин больших затруднений, возникающих перед всеми конструкторами, состоит именно в том, что они не могут произвольно назначать пропорции между элементами своих конструкций. Они вынуждены проводить кропотливые расчеты, ставить тысячи экспериментов, чтобы выявить те объективные меры, при которых готовое изделие сможет выполнять свои функции. Всякий раз, когда конструкторы закладывали в изделия пропорции, не соответствующие объективной мере вещей, конструкции «отказывались» функционировать.
В аналогичной зависимости находятся и политики. Но есть и существенное отличие политика от конструктора технических изделий. У политиков (и правых, и левых) нет возможности поставить эксперимент без вовлечения в него живых и страдающих людей. Успех или неудача «эксперимента» в политике определяется степенью научной состоятельности принятых решений. Кто знаком с трудами Маркса и Ленина, тот знает, скольких трудов и нервов им стоила борьба с революционными авантюристами, лассальянцами, бланкистами, народниками, экономистами, толкающими массы на заведомо проигрышные забастовки и восстания, ради мещанской демонстрации своей «сердобольности» или «революционности».
Марксизм-ленинизм привел в движение массы только после того, как была абсолютно четко сформулирована теория о законах победоносной революции и гарантиях победы. Авантюрная же политика демократов и, замученной ужасами быта, мелкой буржуазии, игнорирует необходимость воплощения в жизнь требований русской пословицы: «Семь раз отмерь, один раз отрежь». И поскольку предприниматели всего мира относятся к живым людям как к расходному материалу, не делая никаких принципиальных различий между, например, расходованием товара «рабочая сила», мешка цемента или банки с краской, постольку отпетые предприниматели сознательно рискуют живыми людьми более решительно, чем цементом или краской. Риск судьбами людей является содержанием экономических процессов в рыночной экономике.
(…) Категория мера принята в диаматике для обозначения, прежде всего, но не единственно, количественной стороны всякого качества, обуславливающей не только возникновение, но и развитие любой определенности, вплоть до её отрицания.
Мера — это своеобразные качественно-количественные рамки, в пределах которых возникает и сохраняется определенность объекта и явления. После преодоления объективной меры в пределах каждой единичной определенности, все частное и особенное переходит в свою противоположность, т.е. совершает скачок отрицания своей прежней сущности.
Всякая определенность конкретна именно потому, что она образована строго определенным количеством элементов известного качества. Например, различие атомов обусловлено разным количеством содержащихся в них электронов, протонов и нейтронов. Изменение пропорций между этими частицами, произошедшее в силу каких-либо причин, неизбежно приводит к изменению качеств атома как некой целостности, придавая ему новую относительно устойчивую определенность иона, изотопа или разрушая его, в зависимости от того, в каком масштабе изменены количественные пропорции, позволявшие конкретному атому существовать.
Т.е. количество и качество есть достаточно яркий пример единства и тождества противоположностей. Нет качества без количества, как и нет количества без качества. Вопрос «сколько» приобретает смысл только в связи с наличием возможности ответить на вопрос «сколько чего». Но решающим является не простое суммирование элементов, образующих целое, а синтез реальных свойств множества элементов, составляющих содержание, как объекта, так и субъекта. Подобные объективные зависимости и делают обязательным в процессе исследования не только анализ, т.е. субъективное разложение единого на составляющие его части, но и синтез, с учетом противоположности свойств единичных продуктов анализа.
Мера есть синтез всех противоположностей, формирующий качественную определенность объекта, независимую от субъективных представлений. Мера не тождественна простому количеству чего-либо. Мера есть система количеств различного качества и, в равной степени, система качеств в разном количестве. Например, критическая масса урана не характеризуется одной лишь… массой. Если критическую массу урана раскатать в фольгу, то она не проявит свойств критической массы, хотя количество атомов формально будет достаточно для осуществления «цепной реакции».
***
Из контекста трудов социалистов утопистов всех времён следует, что, сосредоточившись на проблеме справедливого распределения совокупного продукта, они не осознавали различия между категориями количество и мера. Чаще всего на эти термины и сегодня смотрят как на синонимы. Персоналисты-утописты до сих пор считают, что, если материальные блага будут поступать в распоряжение населения в «справедливых» количественных пропорциях, то такое общество и будет социалистическим. Как и полагается утопистам, персоналисты тоже ведут речь, прежде всего о справедливом распределении и обильном потреблении, не утруждая себя законами и пропорциями расширенного воспроизводства общества. Однако можно ли измерить счастье количеством копченой колбасы (любимая мера счастья диссидентов Советского Союза), съеденной на зависть нетрудолюбивому или низкоквалифицированному соседу и его детям?
Древнейшее слово, счастье, не марксистами придумано, но марксизм — единственная научная теория, которая решила задачу построения общества всеобщего счастья, поскольку поставила в своей методологии качественный анализ и синтез впереди количественных операций, т.е. четко ответила, сначала, на вопрос что, а уж потом, на вопрос сколько.
В строгом соответствии с законами, открытыми диаматикой, даже, самое точное снятие с явления количественных его характеристик, не даёт исчерпывающего ответа на вопрос о его сущности. Мера, в диаматическом смысле, не то же самое, что мера длин и весов, не то же самое, что четыре измерения в теории Эйнштейна. В диаматике, например, важнейшей мерой истинности суждений является общественно-историческая практика, а не метр, тонна или количество страниц в диссертации. Можно ли судить о сущности, например, какого-либо вида оружия, если определены его вес до миллиграмма и габариты до микрона? Многие современные либеральные историки так и утверждают, что танк «Тигр» лучше Т-34-85 потому, что больше и массивнее. Ну а то, что мировой фашизм потерпел поражение от СССР, с точки зрения либералов, это случайность, недостойная внимания. Более того, господствующее в быту сравнение количественных характеристик, например, финансового состояния соседа, с психологической точки зрения, провоцирует зависть, конфликт, порождает антагонистические противоречия, переводящие конфликт в фазу силового противоборства, но не факт, что сторона, чей потенциал, обсчитанный по субъективной методике, выражен большими величинами — одержит победу.
До Маркса исследователи не понимали, что для перехода крупных человеческих сообществ от одной социальной парадигмы к противоположной, необходимы соответствующие уровни развития объективных и субъективных факторов. Необходимый комплекс объективных и субъективных факторов и составляет ту меру, достижение которой кладёт начало скачку в развитии общества по альтернативному варианту. Но, несмотря на то, что часть комплекса этих факторов составляет необходимое условие социального скачка, диаматика исходит из того, что мера социального прогресса предполагает наличие зрелого достаточного фактора.
В ходе предпринятого исследования и предстоит разобраться в том, какие компоненты меры являются необходимыми, а какой компонент является достаточным условием переустройства общества на принципах коммунизма. Без наличия зрелого достаточного фактора, набор необходимых факторов не работает, примерно так, как некоторые виды химического синтеза без катализатора.
Но сегодня, формальный подход к определению сущности исследуемого объекта, т.е. незнание общей методологии использования категории мера при определении сущности явления, приводит экономистов-утопистов к выводу, что к числу революционных следует относить только тех пролетариев, которые получают скромные зарплаты. Получается, что величина зарплаты является исчерпывающим условием формирования класса, способного осуществить развитие революционного процесса в виде построения коммунизма. ясно, что при таком подходе профессор М.Попов не отнес бы к революционному рабочему классу ни Маркса, ни Энгельса, ни Ленина, поскольку они не работали десятками лет безропотно за мизерную зарплату на хозяина. Но можно ли найти пролетария, который внёс бы больший вклад в дело освобождения пролетариев от эксплуатации, чем, например, Маркс?
В рядах современных экономистов-утопистов и откровенных троцкистов господствует иллюзия, что после точного определения количества субъектов, которые, по размерам своей заработной платы, являются 100%-ми пролетариями, пропагандистская работа в пролетарской среде резко упростится. «Оказывается», существуют пролетарии, которых, силой одной лишь ведомости по выплате зарплаты, независимо от низкого уровня подготовки самого пропагандиста, можно легко обратить в марксистов. У многих современных левых ни на минуту не возникает сомнения в том, что их нулевая результативность в пропаганде марксизма сегодня определяется их собственной отвратительной научно-теоретической подготовкой, а не тем, что они всё время натыкаются на пролетариев не с той величиной зарплаты, с которой и начинается лёгкое усвоение марксизма.
Диаматическая категория мера не играет решающей роли в конкретных исследованиях многих «точных наук», пользующихся услугами математики, вводящей анализ в русло одних лишь количественных зависимостей. Поэтому задачи в этих областях знаний успешно решаются уже в средней школе с помощью количественных уравнений с одним неизвестным. Таковы уравнения Ома, Бернулли, Фарадея, Кирхгофа…
Но при решении общественных проблем, философская категория мера играет решающую роль, поскольку синтезирует в себе и количественные, и качественные определённости, среди которых весьма важную роль в торможении социальных скачков, до сих пор, играют интересы, невежество, добросовестные заблуждения, сознательная спекуляция и откровенная ложь. Попробуйте в современном мире найти такой случай проявления меры, при котором цена товара была бы свободна от такого качественного элемента как обман, чтобы цена точно совпадала со стоимостью, рассчитанной в соответствии с требованиями науки, и в которую продавец не закладывал бы ложь, например, о свежести и составе продукта. Поэтому между тоннами, метрами, рублём, являющимися единицами измерения в бухгалтерском учёте, и категорией мера в марксистской философии (формация, способ производства, научно-теоретический уровень общественного сознания, общественная практика) существуют большие противоречия.
Мера личных качеств человека, делающая субъекта эксплуатации борцом-победителем, не есть голая цифра величины его заработка. Весь спектр человеческих личностей есть совокупность слепков со всей системы общественных отношений за всю историю человечества. Поэтому мера (а нас интересует больше всего мера научной и политической зрелости масс, класса, партии, вождя) есть объективная но, в зависимости от исторически сложившихся условий, весьма подвижная качественная граница целостного явления, конкретная определенность для каждой исторической эпохи, для каждой конкретной страны, выход за пределы которой, нарушает уравнение и ведёт к изменению характера отношений между противоположностями, тем более, что у каждого из носителей этих противоположностей свои персональные представления о количественной определённости границ, образно говоря, добра и зла. Здесь легко сбиться на бесплодный акционизм, в лучшем случае, а то и на гапоновщину.
Марксистом же является не тот, кто способен провоцировать массы на борьбу с неясным исходом, а тот, кто может гарантировать победу, точно осознавая соотношение между достигнутой мерой факторов развития событий и необходимой мерой, которая позволяет утверждать, что «сегодня ещё рано, а завтра уже поздно». Практические результаты, имеющие всемирно исторические значения — главная мера зрелости марксиста и марксистской партии с точки зрения диаматики. Ни количество документально подтвержденных членов политической партии, поданных в «минюст», ни протоколы счётной комиссии по выборам членов ЦК, ничего не решают. Решающим является соответствие количества безусловно компетентных марксистов в партии объему и сложности решаемых задач. В этом состоит диаматическое понимание достаточного элемента меры обеспечения победы в борьбе за коммунизм.
Как говорил Ленин в политическом отчете одиннадцатому съезду РКП(б):
«За этот год мы доказали с полной ясностью, что хозяйничать мы не умеем. Это основной урок. Либо в ближайший год мы докажем обратное, либо Советская власть существовать не может. И самая большая опасность — что не все это сознают. Если бы все коммунисты, ответственные работники, ясно сознали: не умеем, давайте учиться сначала, тогда выиграем дело, — это, по-моему, был бы основной, коренной вывод. Но этого не сознают и уверены, что если кто так думает, то это неразвитой народ, не учились, мол, коммунизму, — может быть, поймут, поучатся. Нет, извините, не в том дело, что крестьянин, беспартийный рабочий не учились коммунизму, а в том дело, что миновали времена, когда нужно было развить программу и призвать народ к выполнению этой великой программы. Это время прошло, теперь нужно доказать, что вы при нынешнем трудном положении умеете практически помочь хозяйству рабочего и мужика, чтобы они видели, что соревнование вы выдержали».
Если не учиться, то попытка выхода субъекта за границы своего реального, однажды достигнутого качества, обречена на провал. Образно говоря, «выше головы не прыгнешь». Но выше чужой головы «прыгнуть» можно при капитализме, если есть возможность свернуть шею конкуренту, «заказав» его, как например, в своё время, заказали Листьева, Квантришвили, Юшенкова, Старовойтову… В рыночных условиях, выход за границы меры возможен за счёт нарушения границ других субъектов, тем более в системе частной собственности, что и обрекает капитализм на перманентную борьбу всех со всеми до полного уничтожения… жизни на Земле. Нарушая пропорции, капиталисты обрекают экономику на потери в ходе кризисов, но, не нарушая пропорции, т.е. меру, предприниматель не сможет разорить конкурентов и двигаться к вожделенной монополистической прибыли.
Сознательное соблюдение меры, т.е. качественных границ, наиболее последовательным выражением которой является диаматически понимаемое равенство в необходимости, например, композитора, поэта, инженера, медика… (но не как арифметическая конгруэнтность), есть прерогатива коммунизма, который и обеспечивает тождество и единство противоположностей (физики и лирики), чем и достигается гармоничный, бесконфликтный прогресс социальной системы. А в мире неживой материи случайное совпадение всех необходимых мер — обеспечивает феноменальную устойчивость свойств, например, растворов, сплавов, кристаллических структур и т.п.
Теория Маркса впервые в истории человечества научно, в наиболее общем виде, обосновала меру, т.е. пропорции отношений собственности, производства, обмена, распределения и потребления, гарантирующих беспрепятственное развитие каждой личности и, тем самым, преодоление антагонизмов в обществе, т.е. построение коммунизма.
В условиях же господства обыденного сознания, мера всегда является непостижимой «вещью в себе», и всякое видимое материальное неравенство порождает антагонизмы. Безлошадный — мог украсть лошадь только у того, у кого она была. Если бы лошади были у всех или принадлежали сразу всем, то повода для воровства не было бы, а, укравший общественную лошадь выглядел бы как голый либерал на Красной площади в Москве.
Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
Наши соцсети: Телеграмм, ОК, ВК, Дзен
Наш рутуб-канал "Научный централизм"