Море значений, установленных святыми

Характеризуя природные свойства Неба, автор (авторы) энциклопедии «Море значений, установленных святыми» описывает Небо как нечто самое обширное и великое, верховную чистоту, твердь, обладающую подлинными качествами, не поддающуюся разрушению, источник света и разного рода ценностей, самое совершенное укрытие, образно говоря — некую шапку, все укрывающую, вмещающую в себя все многообразие вещей и явлений. Совместно с силой Ян Небо причастно к появлению всего сущего под Небом, оно управляет силами природы, заставляя вовремя дуть ветры и проливаться дожди. Мы находим в исследуемом тексте мало сведений о Небе как естественном явлении. Это отражает свойства китайской философской мысли. Ван Чун учил, что Небо «телесно и находится очень высоко и далеко от людей», и оспаривал более верную, с нашей точки зрения, концепцию Неба как «воздуха» (ци) утверждал, что Небо «не является некой туманностью и бесплотной сущностью»1. Признавая Небо верховным божеством и делая акцент на связи Неба с человеком, правителем, китайская философская мысль мало говорила об «естественности» Неба, исходя, возможно, из того, что утверждал Цзя И: «Небо невозможно постичь мыслью». Это утверждение китайского философа имеет прямой аналог в тангутском тексте: «Действия Неба оценить трудно. В слуховое окно Небо разглядывая, тела Неба не разглядишь. Обыкновенному человеку поступки Неба оценить трудно». В натурфилософском истолковании тангутской энциклопедии Небо связано с силой Ян и Солнцем. «Небесная сила Ян оплодотворяет: Солнце, яркие звезды, все звезды, исчисляемые среди созвездий, эманацию силы Ян вниз испускают, и она, с эманацией силы Инь соединяясь, всем многообразием вещей становится». Небо определяет четыре времени года, расцвет и увядание: «Путь Неба — расцвет и увядание: Весной и летом все расцветает. Осенью и зимой вызревает и увядает». Солнце — источник рождения всего сущего, великое Ян, источник света и тепла, приносящий пользу народу.

Земля, по изложению автора (авторов) «Моря значений, установленных святыми», имела четырехугольную форму, представляя собой сушу, окруженную четырьмя морями — Восточным, Южным, Западным и Северным, и была подобна лодке. Земля — первый из пяти первоэлементов, свойства ее — твердость и мягкость. В пределах видимого мира — Неба, Земли, Воздуха и Вод — она есть выражение понятия великого, она опора всех вещей, мать-Земля, порождающая растения, живые существа и злаки. Все это чисто китайские представления. Сведения о силах инь и ян, женском и мужском началах природы, о пяти первоэлементах, упоминаемых тангутской энциклопедией, — все это изложение китайских представлений, к тому времени чуть ли не полуторатысячелетней давности, широко воспринятых соседними с Китаем народами. Мы обнаруживаем их, к примеру, в мифологии ицзу (лоло и мосо), тибето-бирманского по языку народа юго-западного Китая:

В очень древние времена Инь и Ян породили все вещи, Инь и Ян породили пять первоэлементов, Пять первоэлементов, разделившись, Начали превращения, И мир также стал изменяться

Чисто китайским в тангутской энциклопедии является и понятие «Центр-Желтый государь». Желтый государь (Желтый император, Желтый предок) — это персонаж китайских преданий Хуан-ди. По «Хуайнань-цзы», «центр — Земля, его бог — Желтый предок, помощник — Властвующий над Землей (Хоу-ту), держит веревку и управляет четырьмя сторонами Земли, его дух — планета Чжэнь (Сатурн), его животное — Желтый дракон». «Земля (ту) является центральным дворцом (вселенной)... Ее первопредок — Хуан-ди. Ее бог — Хоу-тоу»

По преданию, как владыка Центра, Хуанди имел четыре лица и «мог одновременно наблюдать за всеми четырьмя сторонами света». Полагают, что первоначально Хуанди являлся божеством грома (есть варианты — был водным божеством и имел облик дракона), затем он стал Небесным императором Центра. Цвет Неба был черный, цвет Земли — желтый, желтый цвет означал Центр. Эти представления попали и в предания ицзу, желтый цвет в этих преданиях также является цветом центра в представлениях о «пяти сторонах» — зеленом востоке, красном юге, черном западе и белом севере

Тангутские авторы упоминают также представление о том, что Земля была наклонена с запада на восток: «Запад — верх, восток — низ». Это положение о наклоне Земли с запада на восток было известно и тибетцам. Оно, очевидно, имеет свои истоки в представлениях древних китайцев, если не отражает пласт каких-то еще более древних взглядов, возникших в эпоху китайской и тибето-бирманской языковой общности. По китайскому преданию, рогатое чудовище Гун-гун сразилось с Богом тьмы Чжуань-сюем из-за обладания Вселенной. Гун-гун не смог одолеть Чжуань-сюя и в ярости ударил головой гору Бочжоу — одну из гор, подпиравших Небо. Это привело к тому, что столп Небес сломался и оборвал земную крепь. Нюйва, мать-прародительница, с телом змеи и лицом девы, сплавом из пяти цветных камней запаяла лазурное Небо, отсекла лапы у гигантской черепахи Ао и подняла Небо. Но на ремонт Неба не хватило материала на северо-западе, «вот поэтому [только] туда направляются солнце с луной, и на юго-востоке [угла] у земли не хватило, поэтому и стекают воды сотен рек в океан».

По близкой версии «Ле-цзы», после повреждения, сотворенного Гун-гуном, «на северо-западе Небо накренилось к Земле, а в противоположной стороне, они, естественно, отдалились друг от друга, тем более что и Земля накренилась на юго-востоке. Вот почему небесные светила стали двигаться по Небу в северо-западном направлении, а реки потекли по Земле на восток, впадая в океан». По определению автора (авторов) «Моря значений, установленных святыми», «человек — это тот, кто под Небесным сводом на твердой Земле обладает высшими знаниями и среди всех прочих [живых существ] является "высшим”». Он находится в тесной связи с благой силой (кит. дэ) Неба и Земли («сверху благой силой дэ Неба, как шапкою, прикрыт»), он плод слияния сил Инь и Ян, женского и мужского начал мироздания. Основа тела человека — пять первоэлементов. По своему физическому облику он воспроизводит Небо и Землю, ибо форма головы человека, округлая полусфера, подобна небесному своду, а форма его ног подобна квадратной Земле. Тело человека стройно и красиво. В сущности своей это тоже китайские представления, уже органично перенесенные на тангутскую (государства Великое Ся) почву. Человек, учил Ван Чун, самое ценное из живых существ, поскольку он способен мыслить и познавать. «Из тридцати шести голых тварей человек стоит на первом месте, человек — это существо. Среди тьмы существ (вещей — у) он единственный из всех обладает разумом». У Хуайнань-цзы мы читаем: «Голова круглая, как Небо, ступня прямоугольная, как Земля. У Неба есть четыре времени года, пять стихий, девять выходов, триста шестьдесят шесть дней. У человека тоже есть четыре конечности, пять внутренних органов, девять отверстий, триста шестьдесят шесть суставов. Природе известны ветер и дождь, холод и жар. Человек тоже способен брать и отдавать, радоваться и гневаться. Желчный пузырь — это облака, легкие — эфир, печень — ветер, почки — дождь, селезенка — гром. Таким образом, человек есть часть троицы — Небо, Земля, Человек. А сердце всему господин. Уши и глаза — это солнце и луна, кровь и эфир — ветер и дождь». «Небо — это великая сила ян. Земля — это великая сила инь. Человек находится в центре». «Гармоничное слияние инь и ян... породило человека».

Однако при знакомстве с тангутской натурфилософией, китайской в своей основе, бросаются в глаза две особенности ее разработки философами династии Хань на рубеже нашей эры: мы не находим у тангутских мыслителей, составителей издаваемого памятника, представлений о дао и ци, об этих основополагающих понятиях китайской натурфилософии. Можно думать, что это связано с буддийским мировоззрением тангутов. Не случайно третьим в изложении понятий о Небе следует тезис о «Небом самом почитаемом». А этот самый почитаемый Небом, «в пределах всех миров победивший», есть Будда. Очевидно, буддийский взгляд на мир, или, точнее, тот синкретический взгляд на мир, который был присущ тангутскому образованному человеку и включал положения древнекитайской философии, буддизма и своих собственных «национальных» представлений о мире, закрепленных в остатках древней мифологии, не мог совместить учение о дао и ци как основах всего сущего с мировоззрениями буддизма. Не случайно и то, что в энциклопедии мы обнаруживаем и элементы древних, возможно, собственно тангутских, представлений о природе Неба. Это представления о Небе как верховном быке, самом могучем из домашних животных в глазах древних скотоводов-цянов. В тексте тангутской оды «Месяц за месяцем» образно сравнивается с быком и солнце: «Солнце в зените — бык, податель молока». Эти сведения относятся к четвертому месяцу (реально — маю), когда отелились коровы, было обилие сочных трав и, соответственно, молока. Мы уже цитировали выше текст из мифов ицзу, из которого ясно, что их китаизированные представления включали и понятие о ци. Но наряду с этим и в мифах ицзу есть текст, в котором Небо уподобляется мускусному оленю, одному из основных объектов охоты ицзу в древности:

Возможно, какую-то отдаленную связь с представлениями о ци мог выражать первый тезис раздела «Небо» тангутской энциклопедии: «Западное облако: источник происхождения, ставший корнем». Но автору этих строк неизвестно уподобление первородного эфира ци облакам, а главное, вероятно, заключается в том, что здесь мы сталкиваемся с какими-то намеками на тангутские мифы, нам неизвестные. В этом нас убеждает то, что упоминание об облаках, «белых облаках», мы обнаруживаем в одном из преданий ицзу:

Как мы видим, по представлениям ицзу, облака появились раньше солнца и луны, они первотворение в первозданной пустоте, действительно как бы «источник происхождения, ставший корнем». Думается, что между представлениями тангутов и ицзу о первооблаках имеется определенная связь, так же как возможна и связь представлений об облаках и первородном эфире ци, его сгущениях, скучивании в облака. Вероятно, перед нами весьма глубинный пласт мифов о мироздании, осмыслить который в деталях мы просто пока не в состоянии из-за недостатка материала

В отдельных местах издаваемого памятника мы встречаем отрывочные сведения, относящиеся к тангутским мифам и представлениям тангутов о происхождении видимого мира, людей, тангутского народа и правящей у тангутов династии Нгвеми. Эти сведения могут быть хоть как-то реконструированы и осмыслены только в их соотношении с иными прочитанными на настоящий день памятниками тангутской письменности, что мы и попытаемря сделать далее. В ряде материалов на тангутском языке мы обнаруживаем незначительные по объему тексты, повествующие о представлениях тангутов | о возникновении мироздания, происхождении людей и происхождении предков тангутов. Так, о возникновении мироздания повествуют нам 40 знаков, употребленных в рукописи тангутского текста сутры «Да божо боломидо цзин» («Маха праджня ^арамита сутра») в качестве чжихао — знаков для маркировки каждых из десяти цзюаней первого цикла сутры, состоящего из 400 цзюаней:

Относящийся к появлению окружающего мира текст есть и в начале оригинального тангутского сочинения «Вновь собранные крупинки золота на ладони», аналога китайского «Цянь цзы вэнь»:

Из этих двух отрывков мы видим, что, по представлениям тангутов, первоначальной была пустота, в ней появилась гора Me. Гора появилась из Земли, а как возникли Земля и Небо, неясно. Небо и Земля, отец и мать всего сущего, могли возникнуть из яйца. На вершине горы поселились светлые духи, а затем появились Солнце, Луна, звезды, разделились свет и тьма, верх и низ, появились представления о левой и правой стороне, стали чередоваться тепло и холод, времена года и наконец возникло все сущее. По дополнению, которое мы обнаруживаем в публикуемом источнике, мы узнаем, что гора Me родилась не из Земли, а в пустоте из зародившегося в ней камня Кэлан: «Высочайшая священная гора Me: Когда не были еще рождены Небо и Земля, вырос священный камень Кэлан, горой Me стал». Творение редко обходится без творцов. Судя по вышецитированному отрывку, найденному и восстановленному по техническим знакам к «Маха праджня парамита сутра», творцами могли быть «светлые духи небесные». Взявшись ниоткуда, они собрались на вершине горы Me. Но есть еще один текст, очень трудный для перевода текст «Большой оды», в котором творцы мира названы более конкретно. Это Белый журавль и Солнцебедрая (или Солнценогая) девушка.

Напарницей Белого журавля была Солнцебедрая девушка, имя которой указано в тексте, но этот знак не дешифрован.

Из их забав мы узнаем, возможно, еще одно из имен Белого журавля — Ра.

Над зародившейся в Пустоте твердью — камнем Кэлан трудился Белый журавль:

Акт творения уподобляется действиям ткача, ткачеству. Белый журавль «соткал драгоценный камень». Белый журавль упоминается и в другой тангутской оде, наименование которой можно перевести как «Строфы»:

Журавль и ветер, вихрь увязаны вместе и в третьей оде «Собрания од», оде «Мудрость»:

Журавль как созидатель под другим именем Ндзукэлие упоминается, наконец, и в издаваемом памятника:

Итак, творение мира Белым журавлем было связано с процессом тканья этого мира, а объектом усилий был камень (гора). Из мифов ицзу мы узнаем что первотворец-журавль появился в первобытном хаосе:

Данный миф ицзу связывает акт творения Неба и Земли, уподобляемый ткачеству, с двумя птицами — белым журавлем и голубой кукушкой, при этом белый журавль творит-ткет небо, а голубая кукушка творит-ткет землю. В процессе созидания участвуют предки ицзу — Ши и Шао. В одном из мифов ицзу рассказывается также, что птицы родили и людей:

И первые люди имели облик птицы:

Как мы видим, журавль, белый журавль присутствует в мифах трех этнически близких народов — тангутов, ицзу, тибетцев. Мотив ткачества как один из процессов созидания окружающего мира и ткачихи, жены журавля, имеется в японской сказке, а в японском мифе (рассказе) Хагоромо — это Сэйки Кэйго (Небесная жена), или священная птица, или девушка в облике птицы. Очевидно, небесполезно вспомнить и популярный китайский миф о Небесной ткачихе (Чжи-нюй) и волопасе Ню-лан

Итак, белый журавль, возможно, имевший имена Ндон или Ра, творил, ткал Вселенную. Имя Ндон объяснимо, по тибетской традиции имя Донг имело одно из божеств-покровителей древних тибетцев, тибетскими же текстами оно связывается с народом донг-миньяг, т. е. тангутами, самоназвание которых было ми или минъя. Журавль творил твердь Небесную и был причастен к сотворению тверди Земной. Он «оборачивался» ветром, отождествлялся с ветром, смерчем, первобытным хаосом. Наука о мифах свидетельствует, что представление о хаосе предполагает достаточно высокий уровень развития представлений об истоках и причине сущего. Хаос выполнял роль лона, в котором зарождается все сущее; нахождение в хаосе некой энергии, приводящей к порождению, появление в хаосе двух творческих начал, мужского и женского, мы наблюдаем и в тангутском мифе. Хаос часто был связан с водой, океаном. О таких представлениях у тангутов мы пока не знаем. Но то, что есть в тангутском мифе, вернее, в тех немногих кусках этого мифа, которые нам известны, — это идея творческого начала воздуха и его ипостаси ветра. Ветер в мировой мифологии чаще всего мужское начало, дух, дыхание. В мифе жителей Андоманских островов Пулуга — олицетворение муссонного ветра, создатель мира. Выдох Брахмы означает творение мира, древнеегипетский бог воздуха Шу порождает Небо и Землю.

Ветер — «летает», он — «крылат». Отсюда в тангутском мифе
связь ветра и белого журавля. Мировое яйцо, которое присутствует и в тангутском мифе, и в мировой мифологии, также часто
снесено неким крылатым, воздушным божеством. Аналогия ветер — стрела, которая есть в тангутском мифе, в мировой мифологии тоже не редкость. В индийской мифологии обитающие в
воздухе руддры мечут стрелы-ветры. В Библии, в Книге Бытия о
миротворении говорится: «Вначале сотворил Бог Небо и Землю.
Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». Последняя фраза, по заключению новосибирского китаеведа и археолога В. В. Евсюкова, представляет собой «осколок древнего мифа. Древнееврейский глагол, переведенный словом "носился", прилагался также к наседке, высиживающей птенцов в гнезде. Выражение "Дух Божий" (Руах
элохим) восходит к древнему семитскому корню, и родственно,
в частности, арабскому "рух", от которого образовано хорошо
известное имя огромной мифической птицы Рух. <...> Таким
образом, напрашивается вывод, что мир был сотворен огромной
птицей. <...> Мифологический мотив извлечения земли из первозданных вод птицей имеет общемировое распространение». В
тибетском сочинении 1388 г. «История королей Тибета и буддизма» сообщается, что первоначально имелась беспредельная
пустота. В ней зародился ветер, ветряное колесо пепельно-голубого цвета, неизмеримой широты. Над ветром скопились воды,
образовавшие огромное море. Позже над морем появилась желто-золотая Земля, а в центре ее — драгоценная гора Сумеру.
Ветер и первозданный эфир ци китайских философских представлений — это одно и то же. В подвергшихся китайскому влиянию мифах ицзу между ветром и эфиром ци проводится прямая аналогия.

В мифе наси (части народа ицзу) о происхождении предков мы читаем:

Древние тибетцы верили, что душа человека подобна ветру или коню-ветру. Из ткани или бумаги делались изображения коня-ветра, на которых указывали дату рождения данного человека и писали благопожелания типа «Пусть такой-то сего года рождения с его имуществом и окружением вознесется ввысь, как некий крылатый конь, конь-ветер». Наконец, первый тангутский император Юань-хао имел титул «Ветер-Рог» или «Рогатый ветер», о чем подробнее будет сказано ниже. По тексту «Моря значений, установленных святыми» в первозданном хаосе или пустоте (что неясно) вырос камень, превратившийся в гору: «Высочайшая священная гора Me. Когда еще не были рождены Небо и Земля, вырос священный камень

Кэлан, горой Me стал». Гора Me упоминается и в цитированном выше тексте, использованном в качестве шифра к тексту «Маха праджня парамита сутра»: «[Из] недр Земли выросла вершина горы Ме». Среди тангутов, упоминаемых в колофонах буддийских рукописей, мы встречаем людей, носивших фамилию Мешан (гора Ме). Весь текст «Моря значений, установленных святыми» пропитан буддийскими и конфуцианскими представлениями, и в горе Ме можно видеть священную гору буддистов Сумеру, которая также упоминается в издаваемом памятнике. Но это могла быть и своя, тангутская священная гора, вроде хорошо известной в Восточном Тибете горы Амьемачен. Гора Ме родилась из священного камня Кэлан, самозародившегося в пустоте. Но если привлечь текст «Большой оды», то камень стал горой благодаря усилиям белого журавля, который «творил твердь Небесную» и усилиями которого появилась первогора, окутанная облаками