Фр. Ларюэль, ‹Философия перед лицом искусственного интеллекта› (1987)
Эта формула охватывает трехсложную программу:
- Инвентаризация традиционной критики искусственного интеллекта со стороны философии.
- Описание стихийных философий, поддерживающих искусственный интеллект.
- Проблематическое распространение искусственного интеллекта на философию, идея «искусственной философии» (И.Фи [Phi. A]). Что лежит в основе этой программы, которая является частью более широкой программы создания науки о философии?
Вместо того чтобы описывать кодифицированные практики искусственного интеллекта, мы разыскивали его внутреннюю цель, его telos, дабы затем экстраполировать на философию то, что в ней еще только-только намечается. Этот telos явился нам следующим: искусственный интеллект соответствует «разрыву» или научной «революции» в проблеме науки о мышлении, в данном случае экспериментальной, опирающейся на технологию науки. Поэтому он представляет собой нечто совершенно иное, чем рецепты по симуляции мысли. Этот перелом имеет четкие исторические и математические условия, в частности, изобретение новых логических, математических и технологических средств, обеспечивающих редукцию мышления к умозаключению и, в свою очередь, умозаключения — к вычислению.
Этот разрыв или разрез определяет восходящий и нисходящий потоки.
Восходящий поток: старый философский и фантазматический проект по (спекулярной) симуляции мышления машиной. Искусственный интеллект порывает с этой традицией и стремится переразместить проблему на контролируемой, экспериментальной и научной почве [terrain]. Долгосрочная амбиция искусственного интеллекта — основать науку об «общем» разуме или мышлении, которая отнимет у философии ее последний предмет. Отсюда следует, что философам необходимо противостоять этому и смотреть в будущее.
Нисходящий поток: проект искусственного интеллекта может быть радикализирован, преобразован или расширен. Его можно рассматривать как вершину конуса, чьим основанием будет сама философия, а не познание [cognition], которое является лишь частным или ограниченным [restreint] понятием философского разума; а углом раскрытия, несомненно, будет наука, но освобожденная от редукции ее к логике и связанным наукам, таким как нейронауки или кибернетика. Используя И.Фи в качестве проводящей нити, мы пытаемся проследить путь, ведущий от ИИ в его нынешнем виде к подлинной Науке о наиболее развернутой мысли, т.е. философии: науке о философии, которая, очевидно, уже не является философией философии в том виде, в каком она представлена в истории философии. Иными словами, мы стараемся не критиковать ИИ односторонне, как это часто делают философы, в особенности континентальные. Напротив, мы рассматриваем его как симптом, который нужно проанализировать и сместить, а не как готовую модель, которую нужно «перенести» или догматически и неоправданно распространить на философское Решение.
Метод: «ограничительному» самопониманию ИИ мы дважды противопоставляем его сущность —
1. Развернутую сущность философских Решений, которые формируют его пресуппозиции; они приводят к эмпирическим и рационалистическим самоинтерпретациям, философиям, которые неправильно понимают, а иногда и отрицают его как таковой. Мы заставляем все крайности философии проявляться внутри и снаружи ИИ.
2. Сущность науки: его самоинтерпретациям как науки, в которых он мыслится через смешения эмпирико-рационалистических философий и эмпирических наук (логики, нейронауки, теории информации), мы противопоставляем радикальное понятие науки, не опирающейся на философские и эпистемологические основания.
Подведем итог: при каких условиях ИИ может стать строгой наукой о Разуме или Интеллекте в его предельных возможностях? Отсюда вытекает инвентарь условий для теоретического производства науки о философии на основе ограниченной модели ИИ. Фундаментальным условием является восстановление автономии науки по отношению к любому эпистемологическому залатыванию и, следовательно, иной возможный путь, который бы отличался от «разрыва» или «революции». ИИ страдает в своем развитии от чересчур узких теоретических основ, укоренившихся как в научном, так и в философском плане. Переход к И.Фи предполагает, прежде всего, пересмотр внутренней экономики (науки, философии, технологий) ИИ.
Таким образом, сей проект стоит в стороне от того употребления информатики, которое философия разработала для «текстуальных» целей, т.е. для объектов, которые одновременно слишком общие и слишком ограниченные по отношению к философскому Решению. Вместо того чтобы напасть на последнее, она осталась на опорах информатики (таков спекулярный контекст соревнования мышления и машины в производительности). Первое, что нужно сделать, — подвесить такую постановку проблемы (в чем смысл И.Фи, какую она оказывает поддержку — доказательством аргументов, созданием систем — философскому Решению? и т.д.). Единственная точка зрения, которая обеспечивает такое подвешивание и которая вместе с тем отдает должное автономии философского решения, не навязывая ему эмпирическую редукцию, — это точка зрения трансцендентальной науки, принципы и условия реальности которой мы изложили в другом месте (см.: Laruelle F. Une biographie de l'homme ordinaire. P.: Aubier-Montaigne, 1985). Наука эта достигается не-философскими средствами и потому оказывается способна быть наукой о философии.
Идея И.Фи — веха на пути к этой науке.
