Почему я сошла? История одного DNF
Не могу сказать, что вечером того же дня я уже жалела о своем решении. По совокупности ситуаций мне было плохо, и я все никак не могла найти себе места, поэтому, добравшись наконец-то до отеля, побросала вещи в рюкзак и сбежала в другую гостиницу – подальше от гор, ближе к морю. Там уже мало что напоминало о последних событиях, и я с облегчением выдохнула уже почти прошедший день рождения. Так испортить себе его могла только я сама.
Хотя начиналось все довольно хорошо. St.Paul Ultra Trail – прекрасный, весьма беговой трейл, который проходит в начале февраля недалеко от Анталии в районе Манавгат. Дистанции на выбор – 16, 24 и 53 км. В этом году 53 км сократили из-за разлива реки до 51-го. Основной набор высоты на ультре приходится на первую половину, рельеф преимущественно скалистый – есть интересные места, где приходилось даже карабкаться, а на 16-м километре мы оказались в настоящем амфитеатре. Добираться до места старта из Анталии далековато, около часа, но организаторы предоставляют трансфер от ближайшей гостиницы. Красивые виды, душевная команда, около 1000 человек участников. В общем, должен был получиться настоящий праздник, но чем все закончилось, вы уже знаете. Я сошла на отметке 33 км (по часам почти 35).
Конечно же, я размышляла о том, что произошло. Я могла продолжать бежать, ну или хотя бы интенсивно идти. Более того, судя по протоколам, до 25 километра я шла примерно на третьем месте. У меня ничего не болело, и спустя почти 7 часов на дистанции я не участвовала себя смертельно усталой. Нет, в какой-то момент я потеряла концентрацию, начала падать и чаще терять разметку, но это нормально для середины ультры и может быть преодолено. Так почему же я сделала тот выбор, который сделала? У меня есть несколько версий, которыми я поделюсь, потому что, возможно, кому-то мой (анти)опыт будет полезен. Но сначала сделаю дисклеймер: мне не стыдно. Не должно быть стыдно и вам, если вы когда-нибудь окажетесь в похожей ситуации. Перейти на шаг во время бега, замедлиться или предпочесть вовсе не заканчивать соревнования – это нормально. ДНФ-ы были даже у Кипчоге. Вместе с тем, это не является оправданием для того, чтобы сдаваться всякий раз, когда вам становится тяжело. Поэтому я, например, считаю, что нужно доделывать неудачные тренировки – чтобы не приучать мозг к тому, что в случае, если что-то идет не так, можно просто все взять и закончить. Очень важно слышать себя: вовремя распознавать объективные причины для схода и здраво оценивать субъективные. Но, если уж вы решили сойти, то ни перед кем не оправдывайтесь. Переставать делать что-то не только потому, что не должен, но и потому что не хочешь – это по-взрослому.
Итак, что привело к тому, что я решила сойти?
1. Я не была готова к гонке и безалаберно отнеслась к предстоящему соревнованию. Я просто искала любой старт, который проходит в мой день рождения - 3 февраля, им и стал этот турецкий забег. В пользу него решила и возможность регистрации с российской карточкой на сайте RussiaRunning, с которым партнерится трейл. Готовиться к этому старту мне не хотелось, как, например, в прошлом году перед Чемпионатом в Израиле. Побеждать я никого не собиралась, а трейлы в принципе бегаю раз в год по настроению. В общем, я даже тренеру не сказала. За весь январь у меня был очень маленький набег – и 50 км в неделю не набиралось, скоростных работ не было вообще, специальных тренировок для гор - тоже. Иными словами, я планировала стартовать с очень уютного, продавленного мной насквозь дивана. Но самонадеянно считала, что сбегать 50к в любой форме для меня как раз плюнуть. Я ошибалась. Всякая дистанция требует уважения, а то, что прокатывает в 25 или даже 30, не прокатывает в 36.
2. Я имела нереалистичные ожидания. Помните, рассказывала, что мой подопечный на Стамбульском марафоне перед стартом говорил со мной о том, что это будет приятная прогулка по красивому городу. Когда пришлось потерпеть, Женя был к этому психологически не готов: он совершенно иначе был настроен. В прошедшую субботу я допустила ту же самую ошибку. Продолжая быть безалаберной, я даже не посмотрела протоколы прошлых лет. Не посмотрела профиль высот, не узнала ничего про саму трассу. Я, руководствуясь опытом Dead Sea Marathon и забега на Кольском полуострове, прикинула, что, если выбегаю 50 к из четырех часов, то 2300 метров набора высоты прибавят мне примерно один или два часа. Итого я планировала быть на финише через максимум 6 часов, т.е. примерно в 13-14 дня. Я распланировала, что, т.к. мне в этот раз совершенно точно не придется ждать церемонию награждения, чуть позже 15 часов я уже доберусь до отеля и отправлюсь к морю вкусно есть и пить в честь своего дня рождения. В действительности через отмеренные себе 6 часов я еле-еле перевалила за отметку 30 км. Я забыла, что время на трейле измеряется не километрами, а часами, что здесь оно идет принципиально по-другому. Я предпочла, видимо, не помнить, что в горах один километр можешь делать 25-30 минут. Меня охватили отчаяние и апатия – оставался целый полумарафон, который мог занять еще часа 4. Я не хотела столько находиться на дистанции, я не была к этому готова изначально. И когда время, отведенное мной самой, истекло, меня будто поставили ручник и дальше я пыталась ехать с заблокированными колесами. Для того, чтобы было понятно, насколько фантастическими были мои ожидания, скажу, что первая девочка пришла на финиш за 9 с половиной часов.
3. «Стоимость» подготовки и затраченные ресурсы не добавляли ценности возможному финишу. Как я уже сказала выше, я не готовилась, я не шла на победу, я не знала, что потенциально борюсь за подиум, я была не в форме – мне было совершенно нечего жалеть и нечего терять, поэтому, когда терпеть надоело, решение все бросить далось довольно легко.
4. После 25-го километра карета превратилась в тыкву, а я – из спортсмена в туриста. Меня не интересовал поход за медалью - я понимала, что уже не соревнуюсь, а нагуляться в горах за прошедшие 7 часов успела. Я знала, что была далеко не последней, но сам факт финиша на морально-болевых не представлялся мне чем-то геройским и достойным спортивного резюме. Тот результат, на который я могла претендовать, был мне неинтересен. Тут еще раз напомню, что я была нацелена на финиш за 6 часов, поэтому маячившие 9-10 казались мне фиаско.
5. Еще раньше мозг отметил задачу как выполненную. Дело в том, что утром перед тем, как отправиться на старт, я написала деньрожденческий пост, который закончила тем, что хотела бы себе пожелать, чтобы так было и дальше – чтобы я всегда могла пробежать полсотни километров, просто потому что хочу. Я планировала прикрепить к этому посту свою счастливую фотографию с медалью. Наш мозг воспринимает реальность так, что ему все равно, было ли событие или нет, если вы как-то публично озвучили важное намерение, то он просто ставит галочку в to do list-е, считая, что дело уже сделано (это так называемая «ошибка мозга»). Мотивация в этом случае многократно снижается. В общем, не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.
6. Все это было одной большой диверсией моего подсознательного. За пару недель до старта я получила неожиданный диагноз: у меня обнаружился пролабс митрального клапана (ПМК). Это в сердце, если что. И все бы ничего. Беглый опрос выявил, что у многих из моего окружения подобный дефект есть с самого детства и эти многие с этим счастливо бегают, живут и рожают детей. Но у меня нашлись еще и осложнения, которые заставляют задуматься о возможных рисках. Вот уже об этом я рассказала тренеру, пообещав не умирать на стартах БС. Мы решили дождаться результатов полного обследования: вполне вероятно, что я тоже всегда жила с ПМК и необходимости менять что-то нет. Но пока что я получила выписку, в которой с двумя восклицательными знаками было написано: «Ограничение физических нагрузок!! Интенсивных, тяжелых, рывковых соревновательных видов спорта». При этом показаны регулярные аэробные физические нагрузки. За что я и ухватилась, пообещав кардиологу, что не буду бежать слишком быстро. В общем, я просто собралась и поехала бежать неинтенсивные 50 километров. Однако, как бы сильно я не храбрилась, бегать мне, откровенно говоря, стало немного страшно. Срабатывает психосоматика: мне постоянно кажется, что у меня колет и болит в груди. И кажется, я слишком много об этом последнее время думала: мозг почувствовал угрозу и попытался заблокировать мои попытки самоуничтожения, послав сигнал «не хочу больше бежать», против которого я была бессильна.
7. И, наконец, так же подсознательно я уже давно ждала возможности сойти. Снова игры разума. Некая защитная реакция. Я себе в этом никогда не признаюсь, но мне нужна «легальная», социально одобряемая причина закончить то, что у меня больше не получается, потому что сама я это сделать не могу. Мол, ребят, бегала бы быстро дальше, но вот, видите, как все получилось. Это должно быть что-то, что будет сильнее меня и что-то, что невозможно изменить - чтобы я соответственно не прикладывала никаких усилий и не рисковала проиграть (что тоже считывается мозгом как угроза). Это должно быть подтверждение того, что это не я слабая, как вы могли подумать, а некие злые силы решили все за меня. Переложение ответственности и пассивная позиция – то, что отличает мое поведение во многих сферах жизни. А тут и пролабс подвернулся, как удачно.
Там, на дистанции, я безошибочно распознала свое состояние. Его динамика хорошо известна. Мысль о сходе, на самом деле, приходит почти каждому участнику тяжелого забега в тот или иной его момент. Но обычно мы просто отмечаем ее и бежим дальше. Говоря об ультре, здесь, в отличие от марафона, может быть несколько «стен». Первой приходит ментальная усталость, спустя несколько часов – физическая. По ходу дистанции эти состояния могут неоднократно чередоваться и ближе к концу сливаются в одну вселенскую усталость. Энергия приходит и уходит волнами, деструктивные мысли имеют свойство проходить. Нужно только добраться до критически важной точки маршрута (например, до его середины, до самого большого ПП, до места, где вас ждут болельщики или суппорт, до километра, после которого остаток пути уже будет измеряться числом, начинающимся с двойки или единицы). Ну или просто нужно – вовремя поесть.
И вот я все чаще начинаю поглядывать на часы и думать о том, сколько осталось до финиша. Фиаско, фатальная ошибка - как только начал думать о финише, считай, проиграл. Естественно, метры накапливаются в час по чайной ложке. Время же, наоборот, неумолимо движется вперед. Постепенно мне становится скучно, и я ловлю себя на мысли, что хочу заняться уже совершенно другими деньрожденческими делами (о, интересно, а кто меня уже поздравил?). Включила телефон. Он лежит в рюкзаке как часть обязательного снаряжения, но я никогда не достаю его на трейле, даже, чтобы сделать фотографию. В этот раз я подключилась к сети - проверила чаты, группы. Да я даже прочитала новости! Среди немногочисленных сообщений и оповещений о пропущенных звонках от родных (соцсети не знают о моей дате, поэтому поздравляет только самый близкий круг) оказывается привет от моего нового турецкого друга Tolga – того самого, с кем мы накануне вели философские разговоры о финише бытия. Утром он фотографировал меня на старте и прислал несколько фото. Мне было неприятно смотреть на себя, и я сразу их все удалила. Скука сменилась грустью. Я расстроилась. После почти сразу меня начало все раздражать, я разозлилась. В такие моменты на тропе я обычно высказываю все, что думаю, окружающей природе («Да закончится же уже этот подъем когда-нибудь?!», «Понаставили тут деревьев», «Понаскладывали камней!», «Если за поворотом не будет ПП, я за себя не отвечаю», «Черт те, что у них тут с организацией, палаток нет уже целый километр»). Бывает, я даже использую нецензурную лексику, чего в обычной жизни со мной не случается. Еще я начинаю ныть всем проходящим/пробегающим мимо. Портить всем настроение и мотивацию. А что, мне одной, что ли, страдать? Затем злость сменяется тем, что я теряю фокус, разметку и концентрацию. Начала падать на камнях. Поранила руку и целый километр сжимала струйку крови в кулаке. Цеплялась за колючие кусты, они тоже цеплялись ко мне: падали очки, изрешечивалась одежда, царапались ноги. Потом эндорфины прекратили свое действие, и я начала замечать дискомфорт – где-то жмет, где-то трет, а где-то уже болит. Мне все вконец надоело, и я перестала есть (читай, бороться за выживание). Пришло время апатии. И, наконец, жалости к себе. Я начала размышлять о бренности бытия и задаваться экзистенциальными вопросам. Такое обычно случается километре на 30-м марафона («А зачем мне вообще это все надо? Мне за это не платят», «Да мне уже все равно, будет личник или нет»). А тут у меня все еще был день рождения, поэтому я спрашивала себя: «Положа руку на сердце, Оксана, как бы ты хотела провести этот день? Где бы ты хотела быть сейчас? Точно ли здесь?». Все. Останавливаюсь. Теперь мне просто хочется сесть на камне, созерцать округу и ждать, что меня отсюда кто-нибудь заберет. После отметки 25, между пятью и шестью часами, я просто иду, несмотря на то что под ногами прекрасная грунтовая дорога. Растягиваю агонию на еще дОльшее время. Гонка закончилась.
На четвертом пункте питания я объявила о своем решении волонтерам, отдала номер и села спиной к дороге, где все еще продолжали бег другие участники трейла. Смотря на горы вдалеке, откуда я только что спустилась, я заплакала. Услужливое подсознание подкинуло мне миллион оправданий. Например, что я никому не должна этот финиш и что в принципе моего ДНФ никто не заметит – как финиш, так и нефиниш имеют значение только для меня самой. Что у меня в конце концов день рождения и я могу делать сегодня все, что хочу. Даже то, чего не делала раньше – не добежать. Что я уже не соревновалась и все не имело смысла. Что я уже пять раз убежала не туда. Но ни одна из этих причин не была достаточной. Мне было больно и обидно.
После я пыталась понять, какую эмоцию ощущала в тот момент. Это не было чувство поражения – точно не поражения на St.Paul Ultra Trail. Этот забег ничего для меня не значил. Я, конечно, больше не смогу гордиться тем, что у меня ни разу не было DNF – но разве ж это повод для гордости? Иногда сложнее развернуться и не пойти на гору, чем дойти до ее вершины. Стала ли я считать себя слабее? Нет. Не более, чем я есть на самом деле.
То чувство было сродни той злости и досаде, которые чувствуешь, когда комкаешь листок с испорченным рисунком и выбрасываешь его в ведро. Такая концентрированная днОрожденческая грусть, тоска по прошлому и сожаления о несбыточности будущего. Признание собственного бессилия и инертности. Пик отвращения и моей к себе ненависти. Вот, что это был за DNF. Я решила себя так наказать – доказать самой себе, что не смогу.
И, кажется, у меня получилось.
