Дневник разведчика, 1969 год - майор Брюс Х. Нортон 8
ВСЕХ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ, ПРИБЫВШИХ НА СЛУЖБУ, направляли в огромное здание, похожее на ангар. В дальнем конце находилась длинная стойка, а высоко над ней висели три огромные красные таблички с желтыми буквами, расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга. Они гласили: 1-я Дивизия морской пехоты "Сюда", 3-я Дивизия морской пехоты "Сюда", и все ДРУГИЕ ВОИНСКИЕ ЧАСТИ "Сюда". Я встал в длинную очередь военных из 3-й Дивизии морской пехоты – "Сюда".
Регистрация была организована таким образом, что на вашем приказе ставился штамп о том, что вы прибыли не позднее той даты, когда вас ожидали. Подразделение, к которому был приписан каждый человек, обеспечивало его транспортом, который доставлял его от места прибытия до конечного пункта назначения.
Данная система отлично работала с прибывающими морскими пехотинцами, но не всегда так было с прибывающими санитарами. Приказ предписывал мне явиться в отдел дивизионного хирурга 3-й Дивизии морской пехоты. Дивизионный хирург был старшим морским медицинским офицером в штабе командира дивизии, и его административный отдел должен был назначить меня в конкретное подразделение, исходя из потребностей Корпуса морской пехоты.
Я медленно продвигался вперед и наконец-то подошел к стойке, за которой стояли писари. Когда писарь проштамповал мои приказы, я спросил, что мне делать дальше. Он сказал, чтобы я явился в отделение хирургии дивизии в Донгха. Там офицер по работе с личным составом определит меня в конкретное подразделение.
Я пробыл во Вьетнаме менее часа и неимел понятия, кто, что и где находится в Донгха, знал только, что Донгха - это решение моей проблемы. Я обратился за помощью к старшему сержанту морской пехоты. Он сказал, что Донгха - это город в пятидесяти милях (80,47 км) к северу от Дананга. Он также сказал, что знает только два способа добраться туда: пешком или на самолете. К счастью для меня, он тоже направлялся в Донгха. Я схватил свой морской баул с горы наваленного багажа и направился в Донгха, держась поближе к услужливому и знающему сержанту морской пехоты.
Старший сержант начинал свою вторую командировку во Вьетнам; он знал, что нам придется пересесть на самолет "TWA"[1] из Дананга до взлетно-посадочной полосы в Донгха, где находился командный пункт 3-й Дивизии морской пехоты. Оттуда я смогу найти таинственный отдел хирургии дивизии.
Мы начали идти от главного терминала по грунтовой дороге в сторону "Teenie Weenie Airlines". Расстояние от главного терминала до TWA составляло около мили (примерно 1,61 км.), и когда старший сержант остановил проезжавший мимо грузовик морской пехоты, наша поездка в TWA была гарантирована.
"Teenie Weenie Airlines" был подразделением C-130 морской пехоты, совершавшим рутинные рейсы на север I корпуса. Внутри нам сказали, что добраться до Донгха, безусловно, можно; все, что нам нужно, - это самолет.
В это время в маленькое здание терминала вошел полковник морской пехоты и сказал дежурному морпеху, что ему тоже нужно попасть в Донгха. На форме полковника были золотые крылья авиатора. Он спросил у морского пехотинца за стойкой, когда должен вылететь следующий самолет. Дежурный морпех показал в окно и сказал: "Это единственный рейс на север сегодня, сэр". Самолет был в движении, выруливая на место для старта. Полковник велел дежурному сержанту связаться с самолетом по радиосвязи, чтобы он вернулся на терминал и забрал его и всех остальных, направляющихся в Донгха. Мы смотрели в окно, как радиосообщение с пульта дежурного сержанта передается в кабину движущегося C-130, и тут же самолет начал замедлять скорость и менять направление. Он направлялся обратно к нам. Непререкаемый авторитет полковника Корпуса морской пехоты был спокойно продемонстрирован одному старшему сержанту и одному санитару.
Нам троим выдали слуховые защитные беруши под названием "уши Микки Мауса"[2] и сказали, что когда C-130 вернётся, он опустит заднюю рампу, и мы должны будем забежать на борт со всем нашим снаряжением.
Как только мы оказались на борту и расселись, самолет возобновил полет на север, и теперь мы направлялись в Донгха. Впервые я смог выглянуть в иллюминатор и увидеть страну Вьетнам. Большие холмы окружали прибрежный город Дананг, а земля внизу была разных оттенков зеленого цвета из-за густой растительности. Когда мы направились на север вдоль побережья, рельеф стал выравниваться, и повсюду появились рисовые поля, похожие на те, что я видел на острове Окинава. Земля также была покрыта идеальными кругами, заполненными водой, - результат прошлых воздушных бомбардировок и артиллерийских обстрелов. Эти бесчисленные старые кратеры придавали Южному Вьетнаму зеленый лунный облик, и я задавался вопросом, что же там было такого, что вызвало столько бомбардировок. Мог ли кто-нибудь на земле выжить?
Командир экипажа C-130 подошел к нашему сиденью и сообщил, что через несколько минут мы приземлимся. Мы сошли так же, как и сели: рампа опустилась, самолет затормозил, и мы взяли всё свое снаряжение, оставив "мышиные уши" на сиденье.
Полковник быстро пошел к выходу, а мы последовали за ним к небольшому фанерному зданию и поблагодарили его за то, что он помог нам добраться до Донгха. Он пожелал нам удачи, а затем быстро уехал на поджидавшем его джипе. Штаб-сержант сказал мне, что для него аэродром Донгха - это конец пути; он также пожелал мне удачи и вышел из отсека.
Я спросил у одинокого морского пехотинца внутри, не может ли он указать мне направление в медицинскую службу дивизии, и удивительно, но он знал, что медслужба находится в трех милях к югу от того места, где я стоял. Единственным доступным мне транспортом была единственная пара подержанных и изношенных берцев, которые я нашел в мусорном контейнере на Окинаве.
Когда я начал спускаться по грунтовой дороге, я не мог не думать о том, насколько я уязвим: один, иду по неизвестной дороге, без снаряжения, без оружия, без воды, без компаса, каски и бронежилета, и нет никакого мысли не идти. Я был воплощением мечты снайпера, но зачем ему тратить на меня патроны?
Через пятнадцать минут ходьбы на юг я услышал отчетливый гул танка, направлявшегося в мою сторону. Командир танка приказал водителю остановиться, когда они подъехали, и спросил, куда я направляюсь. Когда я объяснил ему, что ищу отделение хирургии дивизии, он велел мне загрузить свое снаряжение на борт и запрыгнуть в броню. Свои последние полторы пыльные мили (2,41 км.) до отделения дивизионного хирурга я провел, сидя на заднем борту танка M-60 морской пехоты.
Я был похож на свинопаса, когда спрыгнул вниз у красной таблички с надписью ОТДЕЛЕНИЕ ХИРУРГИИ. Я поблагодарил танкистов за радушие и пошел вверх по тропе к ряду зеленых фанерных домиков - медпункту дивизии.
Бросив свой баул, я использовал свою кепку, чтобы отбить пять килограммов пыли и грязи со своей формы, прежде чем сделать свой торжественный вход в кубрик офицера по работе с личным составом. Сказать, что мое появление было неожиданным, значит ничего не сказать.
Офицер ВМС, который был назначен сюда начальником службы по кадрам, предложил мне стул и спросил, как я попал сюда из Дананга. После того как я закончил рассказывать свою историю, лицо начальника расплылось в широкой улыбке. Он сказал, что для парня, который пробыл в стране всего три часа, я, безусловно, знаю дорогу. Разговор стал намного серьезнее, когда он спросил меня, куда я хочу пойти служить.
Я сообщил шефу, что слышал часто повторяющиеся истории о службе с "ворчунами" от санитаров и пациентов морской пехоты в Ньюпорте. "Ворчуны[3] носят все свое имущество на спине". "Ворчуны никогда не двигаются". "Они слишком шумят, когда двигаются". "Ворчуны - это быстрый билет на Арлингтонское национальное кладбище". "Если хочешь выжить в своей командировке, иди куда угодно, но только не с ворчунами". Шеф рассмеялся и сказал, что я могу заменить слово "ворчун" на слово "подразделение" любого типа; все эти цитаты использовались бесконечно. Затем он дал мне хороший совет. "Нортон, если ты будешь не верить тому, что слышишь, и будешь верить только половине того, что видишь, у тебя все получится".
Шеф объяснил мне потребности Корпуса морской пехоты и показал мне штатку[4] личного состава, на котором были перечислены все санитары, подразделения, к которым они были приписаны, и какие подразделения испытывали нехватку санитаров. Здесь было указано, что в разведывательном батальоне дивизии не хватает двух санитаров, и я спросил начальника о возможности такой службы. Он ответил, что эти вакансии только что были заполнены двумя санитарами, переведенными из пехотных частей. Затем он рассказал мне еще об одной возможности.
Было одно подразделение морской пехоты под названием 3-я отдельная разведывательная рота[5], и это подразделение нуждалось в санитарах, но для такой работы требовались определенные навыки. Во-первых, 3-я отдельная разведывательная рота комплектовалась только добровольцами. Им нужен был санитар, умеющий плавать, обладающий опытом работы в полевых условиях и способный работать самостоятельно. Обычно на эту должность назначали старшину второго класса с квалификацией 8404, который также был квалифицированным парашютистом и аквалангистом. У меня был такой квалификационный разряд, но не было необходимого опыта, формальной подготовки и звания. Я вызвался добровольцем. Я сказал шефу, что 3-я ОРР - это то место, куда я хочу пойти. Рассказал ему о своей биографии: Я умел плавать; я знал, что у меня есть опыт работы в полевых условиях, необходимый для автономной службы.
Я объяснил, что месяцами работал в палатах в Ньюпорте и неделями работал в отделении реанимации, и рассказал шефу о напутственном совете врача второго класса Дейли. Наконец, я напомнил ему, что я был единственным санитаром, зарегистрировавшимся на корабле. Кто еще там был? Шеф понял. Он сказал, что если я так сильно хочу попасть в 3-ю отдельную разведывательную роту, то он отвезет меня в местечко под названием Куангчи, и я смогу явиться на службу в 3-ю ОРР на следующее утро.
Шеф повесил на дверь своего отсека поношенную табличку с надписью УЕХАЛ В КУАНГЧИ, засунул в наплечную кобуру автоматический пистолет, кольт 45-го калибра и сел за руль своего джипа. Мы направлялись в Куангчи, где располагался 3-й разведывательный батальон дивизии и 3-я отдельная разведывательная рота.
Поездка на джипе из Донгха в Куангчи была недолгой, и пока мы ехали шеф поведал мне, что он должен был покинуть Вьетнам в течение недели, он в общих чертах рассказал о тех вещах, которые помогут мне во время этого тура. Я знал, что его советы и забота были искренними, и внимал всему, что говорилось.
Когда мы подъехали к командному пункту батальона, я заметил несколько белых предметов, похожих на шары, которые сидели на столбах ограждения, при въезде на территорию батальона. На первый взгляд я подумал, что это футбольные шлемы, которые забыли и оставили на столбах, но когда мы подошли ближе, я увидел, что это шесть человеческих черепов.
Шеф ждал, пока я прокомментирую увиденное, и когда я ничего не сказал, он объяснил, что это не сувениры с трупов вьетконговцев, а старое южновьетнамское кладбище, которое было вскрыто в результате недавней бомбардировки, и скелетные останки были привезены одной из разведгрупп батальона, которая случайно наткнулась на это место. Он сказал, что череп и скрещенные кости были символом разведывательного батальона, а черепа, похоже, отпугивали незваных вьетнамцев от проникновения на территорию батальона. Вероятно, они также удерживали многих других лиц от посещения 3-го разведывательного батальона.
Когда мы остановились в медпункте батальона, меня встретили два санитара, с которыми я работал в военно-морском госпитале в Ньюпорте. Джим Джерсли и Док Логан уехали из Ньюпорта за несколько месяцев до меня, и здесь они были назначены в медпункт батальона. Главный хирург дивизии представил меня командиру батальона и объяснил ему, что я отправлюсь на службу в 3-ю разведывательную роту. После этого командир отпустил меня с Джерсли и Логаном и сказал, чтобы я переночевал в их хижине, а утром отправился в 3-ю разведроту. Я поблагодарил главного хирурга дивизии как за совет, который он дал, так и за поездку. Он пожелал мне удачи и отправился обратно в Донгха и, в конце концов, домой.
Когда меня знакомили с территорией батальона, меня представили нескольким новым лицам, все они были знакомы с двумя санитарами. Большинство морпехов, с которыми мы познакомились, направились в клуб для военнослужащих, и мы последовали за ними. Стены клуба были украшены настенной росписью, нарисованной местными художниками батальона, изображающей различные сцены кровавого боя, но центральным элементом, расположенным за барной стойкой, была огромная шарж-карикатура на морского пехотинца-разведчика. В левой руке пехотинец держал винтовку, а правой крепко обхватывал за шею пучеглазого вражеского солдата. Рядом с картиной красивым каллиграфическим почерком было написано: "И когда я пойду долиной смертной тени, не убоюсь я зла... потому что я самый злобный ублюдок в долине".
Пока мы сидели в клубе и вспоминали о том, как замечательно жилось нам в Ньюпорте, морпехи останавливались у нашего столика и напоминали Джерсли и Логану, что сегодня воскресенье. Я предположил, что эти напоминания относились к какой-то церковной службе, которая должна была состояться ближе к вечеру. Когда я спросил, почему так много морских пехотинцев постоянно упоминают воскресенье, мне ответили, что воскресные вечера - это лучшее время для вражеских ракетных обстрелов. Они были совершенно серьезны.
Начальник клуба привлек всеобщее внимание, начав стучать стальным прутом по пустой гильзе, свисавшей с потолка. "Клуб закроется через пятнадцать минут; не забывайте, что сегодня воскресенье, и соблюдайте правила светомаскировки. Последний звонок!" С этим объявлением все вышли из клуба. Мы вернулись в батальонный медицинский пункт и стали ждать вечера. Мне выдали сумку первой помощи Unit-1, в которой находились различные бинты, перевязочные материалы, пластырь, инструменты, йод и другие медицинские принадлежности, необходимые для лечения ран. Надев каску и бронежилет, я направился к огромному бункеру, засыпанному мешками с песком.
В воскресенье вечером, когда северовьетнамцы обстреливали Куангчи своими ракетами, они направляли их на любой источник света, полагая, что там, где есть свет, есть люди. Чаще всего они оказывались правы. Из-за плохой светомаскировки не одно подразделение в провинции Куангчи оказалось в зоне поражения вражеских ракет B-40[6], поэтому морские пехотинцы научились принимать все меры предосторожности, которые могли бы обеспечить их выживание: держаться поближе к бункеру, держать наготове санитаров и выключать свет. Это был образ жизни.
Мы сидели на вершине бункера командного пункта, и я задал еще тысячу вопросов. Когда в последний раз вас обстреливали ракетами? В прошлое воскресенье. Кто-нибудь был убит? Нет, но четверо морпехов были ранены. Почему они не могут помешать северовьетнамцам запускать ракеты, если знают, куда и когда они будут стрелять?
Гуки устанавливали свои ракеты на покатых сторонах дамбы рисовых полей и подсоединяли их к устройству для стрельбы с таймером. Когда ракеты взлетали, гуков просто не было на месте. Они прятались глубоко под землей в норах или находились в двух кликах (километрах) от них, когда их ракеты запускались. Как вы собираетесь убить человека, достаточно умного, чтобы запустить свои ракеты на ваш задний двор, и при этом находиться в двух кликах от вас?
У Джерсли и Логана был не только личный интерес к воскресным вечерам. Было объявлено, что 3-я Дивизия морской пехоты скоро покинет Вьетнам. Они хотели быть среди тех, кто покинет страну, шагая в ногу со временем. Очевидно, что я не смогу уехать вместе с ними, поэтому они рассказали о своем опыте службы в 3-м разведывательном батальоне, надеясь, что я извлеку пользу из их слов, прежде чем начну свою службу в 3-м ОРР.
В 19:30 первая ракета ударила в землю в трехстах метрах от нашего бункера. Внезапно раздался возглас "на подходе"[7], который повторяли десятки людей, бегущих в безопасное место в бункеры. Мы были внутри и в безопасности, так как наш бункер был заполнен морскими пехотинцами. Вдалеке завыла сирена, оповещая о тревоге, и земля задрожала, когда рядом упали еще четыре ракеты. В результате четырех взрывов на нас посыпались песок и земля, и бункер наполнился облаком темно-коричневой, удушливой пыли. Внутри не было света, кроме фонариков, которые несколько морпехов принесли с собой. Была только тишина.
Мы прождали в бункере пять минут, когда раздалась команда "все чисто". Никому в бункере не понадобилась первая помощь; не было никаких докладов о раненых морпехах. Позже кто-то сказал, что ракеты упали в районе расположения 3-й ОРР или рядом с ней, всего в пятистах ярдах.
В мою первую ночь во Вьетнаме я стал свидетелем вражеского ракетного обстрела. Никто не погиб, никто не был ранен, и батальону не был нанесен реальный ущерб по двум причинам: ограниченное количество выпущенных вражеских ракет и хорошо отработанные "воскресные" действия.
Следующие несколько часов прошли в ожидании на батальонном пункте медицинской помощи, пока морские пехотинцы проводили перекличку, чтобы все были учтены и чтобы в последнюю минуту не было обнаружено никаких потерь. Таковых не оказалось.
Я попытался уснуть на одном из свободных лежаков в кубрике Джерсли, но уснуть было нелегко: Я лежал и думал о том, что произошло ранее, и предполагал, что это может повториться в любой момент.
Большинство людей вокруг меня были спокойны во время обстрела. Они были готовы, знали, куда бежать в случае необходимости, имели систему сигнализации и хорошо отработанный план действий личного состава. Было приятно осознавать, что эти простые действия сработали и что все, включая санитара в его первый день в стране, будут надежно защищены в соответствии с планом. Под огнем бойцы вели себя довольно хладнокровно.
Я проснулся в 05:30 под звуки каденции[8], когда взвод морских пехотинцев пробегал мимо кубрика. Все они были одеты в камуфлированные шорты с футболками, ботинки для джунглей и большие зеленые шляпы, называемые "кустарниковыми чехлами". Они несли на плечах бревна длиной в двадцать футов (6,1 м.). Они двинулись из лагеря батальона вниз по дороге в том направлении, где упали ракеты.
Большинство санитаров в кубрике были одеты и готовы идти завтракать на камбуз. Камбуз представляла собой фанерное сооружение с дюжиной столов для пикника, за которыми сидели по три человека на сторону. Завтрак был типичным для любой столовой морской пехоты, и после яичницы, тостов и кофе я прошел в медпункт, чтобы поговорить со старшим санитаром и получить последние инструкции перед отправкой в 3-ю разведывательную роту. Шеф сказал, что он не очень хорошо знает, как работает 3-я ОРР. Они были новичками, держались обособленно и не общались с морпехами из 3-го разведывательного батальона. "Разведка бывает разной"[9], - таков был консенсус.
Мне сказали, чтобы я бросил свой баул в багажник служебного джипа, который использовался исключительно для служебных поездок по району Куангчи, и меня подбросят до ротного медпункта в расположении 3-й разведывательной роты.
Ребята, которых я знал по Ньюпорту, пожелали мне удачи; вместо рукопожатия все они показали мне "большой палец вверх". Они сказали, что так и надо, и под крики "Давай"[10] меня вывезли из района расположения 3-го разведывательного батальона.
Во избежание путаницы ниже приводится разъяснение "официальной" разницы между отдельной разведывательной рота и разведывательным батальоном:
Отдельная Разведывательная рота.
Отдельная Разведывательная рота (1969)
A. Миссия. Основной задачей отдельной разведывательной роты сил морской пехоты является проведение разведывательных действий перед наступлением и дальнюю разведку после наступления, в поддержку десанта.
B. Организация. Рота состоит из штаба роты, взвода снабжения и обслуживания и четырех разведывательных взводов. Каждый разведывательный взвод содержит три разведывательные группы по шесть человек в каждой, всего в роте двенадцать групп. Рота организована таким образом, чтобы обеспечить командующего десантом отдельными группами и для выполнения конкретных задач привлекается дополнительный личный состава. Все военнослужащие разведывательных взводов хорошие пловцы, умеют управлять надувными лодками и прыгать с парашютом. Ограниченное число бойцов проходят подготовку в качестве подводных пловцов (аквалангистов).
(1) Штаб роты. Штаб роты состоит из штабной секции (S-l), оперативной секции (S-3) и секции связи (Comm). В состав оперативной секции входят офицер по оперативной работе и офицер разведки (S-2) с соответствующими помощниками из числа рядовых. Хотя рота занимается в основном сбором и передачей необработанной информации, которая обрабатывается в разведывательные данные принимающим штабом, личный состав разведки обладает возможностями проводить в ограниченном объеме разведывательную работу для нужд командира роты. Кроме того, личный состав разведроты используется при проведении инструктажей и опросов патрулей, а также для подготовки официальных отчетов о патрулировании. Секция связи, под руководством офицера связи роты (Comm O) имеет возможность входить и охранять командные сети, сети управления и разведывательные сети, когда рота действует в качестве подразделения, подчиненного десантным силам. В каждой разведывательной группе имеется один радиотелеграфист в дополнение к связистам в штабе роты. Связь для разведывательных групп обеспечивается отделением связи штаба роты.
(2) Взвод снабжения и обслуживания. Взвод снабжения и обслуживания предназначен для оказания ограниченной материально-технического обеспечения роты в гарнизоне и в тыловых районах в полевых условиях. Взвод состоит из управления взвода, отделения снабжения, столовой, отделения по обслуживанию и ремонту парашютов (paraloft), медицинского отделения, автотранспортного отделения и отделения по обслуживанию оборудования для подводного плавания, которое военнослужащие роты называют шкафчиком для аквалангов.
(3) Разведывательные взводы. Характер работы роты таков, что обычно каждая группа действует независимо от всех других групп при выполнении конкретной задачи. Патрули проходят инструктаж, высаживаются в своей оперативной зоне с помощью различных средств и методов и возвращаются на место по отдельности; следовательно, координация между патрулями требуется редко. С другой стороны, координация становится более важной и гораздо более трудной, когда несколько патрулей высаживаются на берег или возвращаются с помощью одного средства или действуют в одном и том же районе.
(1) Разведывательная рота (или ее элементы) применяется для сбора информации, имеющей военное значение для командующего силами, а при необходимости, для наведения на цель штурмовых вертолетов. Рота не имеет наступательной способности и не используется в качестве тактического подразделения; то есть роте не ставятся тактические задачи, которые должны выполняться ротой в целом, не ставятся тактические миссии, цели или тактические зоны ответственности. Рота выполняет возложенные на нее задачи, выделяя небольшие разведывательные группы и используя для этого дополнительный личный состав для выполнения конкретных задач по разведке, наблюдению или целеуказанию.
(2) Задачи по сбору информации ставятся для получения информации, которую невозможно получить иным способом, или для проверки данных, полученных из других источников. Сбор информации не предполагает непосредственного предоставления ее нижестоящим элементам десантных сил. Необработанная информация предоставляется командующему силами, штаб которого использует ее при подготовке разведывательных данных. Рота не оценивает и не перерабатывает в разведданные информацию, собранную ее собственными элементами.
(3) Помимо сбора разведывательных данных о противнике, разведывательная рота обладает способностью выполнять следующие задачи:
(a) Осуществлять огневое поражение противника с помощью огневых средств поддержки, когда это предписано или разрешено вышестоящим штабом.
(b) Устанавливать, отслеживать и извлекать датчики.
(c) Захватывать отдельных пленных.
(d) Проводить специальную разведку местности, включая пляжи, маршруты/дороги и зоны посадки/высадки вертолетов.
(e) Осуществлять операции по первоначальному наведению на цель.
(f) Выполнение специальных задач, требующих использования возможностей проникновения, присущих только разведывательной роте.
(4) Каждая разведывательная группа выполняет поставленные перед ней задачи скрытно. Группы скрытно проникают в тыловые или прибрежные районы высадки и ведут наблюдение или фактическую разведку района или объекта, представляющего интерес. Патрули докладывают непосредственно командующему десантными силами или его представителю, используя, при необходимости, ретрансляционную станцию. Помимо докладов непосредственно с места событий, после эвакуации патрули также предоставляют информацию в виде донесения и письменных дополнительных отчетов, которые сопровождаются вещественными или фотографическими доказательствами, полученными во время выполнения задания.
Разведывательный батальон (1969)
A. Миссия. Основной задачей разведывательного батальона в дивизии морской пехоты является ведение разведки и наблюдения в поддержку дивизии морской пехоты или ее частей.
B. Организация. Разведывательный батальон является штатным подразделением дивизии морской пехоты и состоит из штаба и роты обеспечения и четырех разведывательных рот. Все морские пехотинцы разведывательного батальона хорошие пловцы и обучены управлению надувными лодками. Ограниченное число бойцов проходят подготовку в качестве подводных пловцов (аквалангистов).
(1) Разведывательный батальон (или его элементы) используется для получения разведывательной информации в поддержку дивизии морской пехоты или подчиненных оперативных подразделений. Он не предназначен для ведения активных или продолжительных боевых действий и должен выполнять свою задачу за счет скрытности, маневра, точных и быстрых донесений. Он не способен выполнять задачи по досмотру или контрразведке. Для обеспечения мобильности батальон использует вертолеты и легкие автомобили.
(2) Максимальная эффективность достигается при использовании подразделения в качестве разведывательного батальона под командованием дивизии. Такой способ применения обеспечивает максимальную эффективность и в полной мере использует мобильность и широкие коммуникации батальона. Применение подразделения позволяет максимально использовать штаб батальона для детального планирования, необходимого для разведывательных операций, и максимально эффективно использовать систему материально-технического обеспечения и обслуживания батальона. Действуя в подчинении дивизии, командир батальона получает приказ на выполнение задания от командира дивизии и докладывает о результатах непосредственно командиру дивизии.
(3) Одна или несколько рот батальона могут быть задействованы для поддержки приданных подразделений дивизии или крыла. Когда задача или район операции требуют проведения разведки, выходящей за рамки собственных возможностей пехотного батальона, то батальонные десантные группы, организованные для выполнения специальной задачи и действующие независимо от дивизии, могут быть поддержаны ротой или более мелкими подразделениями разведывательного батальона.
(4) Во время амфибийных операций весь батальон или его часть может быть высажен на берег до часа "Х", в час "Х" или во время высадки нештатных подразделений, в зависимости от ситуации.
(5) Помимо сбора информации о противнике, разведывательный батальон дивизии способен выполнять следующие задачи:
(a) Вступать в бой с противником с использованием средств огневой поддержки по указанию или с разрешения командира дивизии.
(b) Устанавливать, отслеживать и снимать датчики.
(c) Захватывать отдельных пленных.
(d) Проведение специальной разведки местности, включая разведку пляжей, дорог/маршрутов, а также HLZ/DZ.
(e) Проводить начальные операции по наведению на цель.
(f) Выполнение специальных задач.
[1] Teenie Weenie Airlines - Армейский авиационный корпус
[2] "Mickey Mouse ears"
[3] "grunt" - "грунт", "ворчун", "хряк" - прозвище морпехов линейных подразделений
[4] Книга учета личного состава военнослужащих
[5] Force Reconnaissance Company - Отдельная Разведывательная Рота (ОРР).
[6] Большое сомнение! Под наименованием B-40, B-50 во Вьетнаме серийно производился «Ручной противотанковый гранатомёт РПГ-2», и боеприпас к нему, граната — ПГ-2. (технологии производства гранатомёта РПГ-2 были получены из СССР). Дальность стрельбы 150 метров.
Видимо речь идет об однотрубной 122-мм ракете 9М22М калибра 12 мм, снятой с РСЗО БМ-21 "Град".
[7] «Выход»!
[8] Каденциями или кадансами называются гармонические обороты, заключающие отдельное музыкальное построение и завершающие изложение музыкальной мысли.
[9] в оригинале "Force is different"
[10] "get some"