ОСТАНОВКА НА ОКИНАВЕ

МОЯ ЗАГРАНИЧНАЯ ОДИССЕЯ НАЧАЛАСЬ С КОММЕРЧЕСКОГО рейса из Провиденса через Чикаго. В конце концов, в середине дня я прибыл на военно-воздушную базу Трэвис под Сан-Франциско. Связавшись с людьми, которые готовили полетный лист, я узнал, что мой рейс на Окинаву отправится только в 04:00.

В оживленном терминале я никого не знал, но ситуация изменилась, когда старший санитар госпиталя ВМС представился мне и спросил, направляюсь ли я тоже во Вьетнам. Должно быть, он уже видел таких людей, как я.

Шеф предложил угостить меня пивом, поэтому мы покинули главный терминал и прошли в один из баров для рядового состава, где постаревший шеф рассказал мне несколько историй о своей службе в различных подразделениях морской пехоты. Большинство из того, что он рассказал мне о своем боевом опыте, было обнадеживающим, и все опасения, которые у меня могли возникнуть, уступили место моему желанию покинуть базу ВВС Трэвис и отправиться на Окинаву. Я просто хотел поскорее приступить к делу.

Шеф успел выпить полдюжины двойных скотчей за время нашего бесконечного ожидания вылета, и вскоре он уже бормотал что-то о том, что ему нужна еда, чтобы впитать все дешевое спиртное, которое он только что влил в свой пустой желудок. Мы покинули клуб и отправились в ночной кафетерий в надежде решить проблему шефа.

Единственной едой, которая понравилась шефу, был очень большой кусок черничного пирога, и после того, как он купил и оплатил свой пирог и мой кофе, мы сели за столик недалеко от места для сбора.

Шефу с большим трудом удалось поднести вилку к лицу, и вскоре на нем осталось больше пирога, чем он съел.

Расстроенный своей неспособностью сохранить военную выправку, он взял диспенсер для салфеток из нержавеющей стали и принялся использовать обе его стороны, чтобы вытереть пятно от черничного пирога со своего лица. Его решение проблемы привлекло внимание пары офицеров полиции безопасности ВВС, и шеф был немедленно выведен из кафетерия несмотря на некоторые протесты, в сторону синего фургона ВВС. Он растворился в ночи. До свидания, шеф.

Лишившись сомнительной выгоды от компании шефа, я вышел на улицу, нашел незанятую скамейку и попытался немного поспать, но непрерывный рев реактивных двигателей, выруливающих на взлетную полосу, сделал эту попытку невозможной. Я смог сомкнуть глаза только между взлетами и посадками до 03:30, когда по громкоговорителю был объявлен номер нашего рейса, с просьбой ко всему обслуживающему персоналу перейти в круг готовности и ожидать последних приготовлений к посадке. Около двухсот человек, представлявших все рода войск, были определены на один рейс.

Мы летели на коммерческом самолете, зафрахтованном Командованием военной авиации (MAC) с авиабазы Трэвис на север в Анкоридж, штат Аляска. Когда мы приземлились, нам приказали перейти из самолета в зону ожидания внутри главного терминала. Мы стали невольными жертвами капиталистов Аляски.

Единственная открытая закусочная навсегда запомнилась каждому военнослужащему, который летал через аэропорт Анкориджа на Аляске. Там чашка кофе стоила $1,00, хот-дог - $2,00, небольшой гамбургер - $3,50, стакан апельсинового сока - $2,00. У тех людей, которые отправлялись за границу во второй тур и уже сталкивались с подобной ситуацией раньше, на лицах было написано самодовольное выражение "я тебя предупреждал". Это был тот взгляд, которым информированные люди смотрят на невежественных.

После дозаправки наш самолет вылетел из Анкориджа на авиабазу в Сасебо, Япония, что в десяти часах полета. Мы пробыли в Сасебо менее двух часов, а затем отправились на юг, на остров Окинава, с примерно половиной нашего первоначального числа пассажиров.

База ВВС Кадена была конечным пунктом назначения рейса, и затем я отправился на автобусе из Кадены на север до базы морской пехоты в Кэмп Хансен, расположенной на восточном берегу Тихого океана, на полпути вверх по острову.

Кэмп Хансен был основным пунктом приема морских пехотинцев и санитаров, ожидавших вылета в Республику Вьетнам. Меня оформили в лагере и определили жить в один из открытых отсеков вместе с дюжиной других санитаров. Нам сказали, что мы пробудем там, в лагере, четыре или пять дней, прежде чем очередной рейс должен был отправиться на базу ВВС в Дананг.

Пока мы находились в лагере Хансен, нам было поручено помогать постоянному медицинскому персоналу в проверке медицинских карт, чтобы каждый морской пехотинец прибыл во Вьетнам с обновленной медицинской картой. Это означало, что все отбывающие морские пехотинцы и санитары также должны были обновить свои записи об иммунизации.

Один из распространенных в то время слухов касался инъекции, которая была известна как "укол GG". GG означало гамма-глобулин[1], и все морские пехотинцы и санитары получали эту инъекцию перед отъездом с Окинавы на службу во Вьетнам. По слухам, укол GG, хотя и болезненный, был предназначен для ускорения свертывания крови, и после укола нам не грозила опасность истечения кровью в случае ранения.

Для кубрика отряда это был хороший слух, и он не был опровергнут, потому что никто не хотел истекать кровью до смерти. Укол GG представлял собой большую инъекцию объемом десять кубиков, которая обычно делалась в ягодицу, и если седалищный нерв был задет неправильно направленной иглой, то получателю инъекции, к сожалению, придется хромать в этом районе в течение нескольких дней. В действительности, прививка GG предназначалась для лечения инфекционных вирусных заболеваний крови, таких как гепатит, и не имела абсолютно никакого отношения к времени свертывания крови. Забавным результатом этой обязательной процедуры было лишь наблюдение за тем, как десятки морских пехотинцев и несколько неудачливых санитаров ходили по лагерю Хансен с таким видом, будто они пародировали Честера из телесериала "Gunsmoke"[2]. Для них испытание страшным выстрелом из GG не было смешным.

Те из нас, кто был на этапе формирования, должны были собираться три раза в день на построениях, во время которых всем командированным военнослужащим доводился распорядок дня и назначение различных рабочих групп на период времени между формированиями. Эти построения были предназначены только для того, чтобы занять время ожидания и выяснить наше местонахождение.

Всех санитаров госпиталя отправляли на работы в амбулаторию, и от нас не требовалось выполнять те мелкие работы, которые поручали младшим морским пехотинцам, например, подбирать бумажки и убирать грязные отсеки.

На первом утреннем построении нам довели о свободе - ее нет. Всем, кто получил звание E-6 или выше, была предоставлена свобода за пределами базы, а те, кто получил звание ниже, были ограничены пределами лагеря Хансен. Военнослужащие с категориями оплаты E-4 и E-5 приглашались в "Клуб 45", а остальные могли посещать клуб для военнослужащих, широко известный как "яма для животных", который открывал свои двери в 18:00. В клубе для военнослужащих происходили многочисленные кулачные бои и настоящие драки в баре. Причины драк были самыми разными, как и морские пехотинцы, которые в них участвовали, но они происходили каждую ночь. Один морпех обвинял другого в том, что тот пялится на него, и начиналась драка. Один морпех оскорблял другого, говоря ему, что, поскольку тот окончил лагерь в Сан-Диего, его считают "киской" или "голливудским морпехом", поскольку "настоящими морпехами" являются только морпехи, окончившие лагерь на острове Пэррис. "Яма для животных" представляла собой срез общества морских пехотинцев, что было бы воплощением мечты психолога.

На третью ночь пребывания в "яме для животных" я сидел в кабинке с другим санитаром и тремя морскими пехотинцами. Их разговор зашел о том, как важно, чтобы один морпех заботился о другом во время боя. Несмотря на то, что ни один из трех морпехов никогда не видел боя, они считали, что должны заключить обязательный договор, прямо здесь и сейчас, согласившись, что один никогда не оставит другого на поле боя.

Точная формулировка этой важной клятвы не могла быть легко согласована, поэтому потребовалось еще несколько кружек пива, прежде чем кто-то из троих был близок к согласию. Другого "Дока" и меня пригласили засвидетельствовать договор и подписать свои имена, чтобы клятва стала "законной".

От управляющего принесли бумажную салфетку, и их клятва о взаимной верности была написана, а затем подписана всеми тремя морскими пехотинцами и засвидетельствована другим санитаром и мной. Когда все трое стояли, чтобы пожать друг другу руки и поздравить друг друга, самый маленький морпех, рядовой, ударил кулаком самого большого, тоже рядового, нокаутировав его. Затем он повернулся и объявил всем: "Я знаю этого засранца еще с лагеря для военнослужащих, и я не верю, что он прикроет меня, если меня ранят". Все вокруг поняли его беспокойство, и упавшего морпеха положили обратно в нашу будку и распитие возобновилось. Морпехи заботятся о своих.

В яме для животных можно было употреблять только четыре вещи: пиво, газировку, не-свежий попкорн и сигареты. Пиво, газировка и сигареты стоили всего четвертак (25 центов); несвежий попкорн был бесплатным. Это место было помойкой, но многие прочные дружеские отношения зародились именно в этой "яме для животных". По какой-то причине, известной, вероятно, только Объединенному комитету начальников штабов, крепкие спиртные напитки в клубах военнослужащих никогда не предлагались лицам, имеющим звание E-3 и ниже, хотя именно они всегда составляли большинство сухопутных войск. Конечно, "звериная яма" не нуждалась в крепком алкоголе, так как количество пива, которое употреблялось каждую ночь, заполняло любую пустоту, которая могла возникнуть из-за отсутствия крепких напитков.

Четыре бесконечных дня прошли на острове Окинава, пока наконец мое имя не назвали на построении в 16:30, подтвердив мое существование и сообщив номер рейса и время вылета в Дананг. Теперь, когда оставалось менее двенадцати часов, я должен был сделать несколько очень важных вещей.

Я летел из Провиденса, штат Род-Айленд, на Окинаву в синей форме ВМС. Во Вьетнаме эта шерстяная форма не понадобилась бы. Зеленая сатиновая форма была полевой формой для морских пехотинцев. Теперь я мог упаковать свою парадную синюю форму и отправить ее домой. В школе полевой медицинской службы мне выдали три комплекта обмундирования, и я был готов надеть эту форму.

Одна из вещей, которую я узнал от старших морских пехотинцев в ожидании отправки во Вьетнам, заключалась в том, что внешний вид ботинок был особенно важен. Каждый вечер начищать ботинки, чтобы на утреннем осмотре они выглядели безупречно, было обычным делом, но теперь начищенные ботинки были нежелательным признаком FNG (гребаного новичка)[3], NIC (новичок в стране)[4] или новичка. Необходимо было избавиться от этого признака на моих ботинках, чтобы никто не обвинил меня в том, что было очевидно. К 19 часам у меня было два отглаженных комплекта обмундирования, и я раздобыл на помойке одну пару потертых, хорошо поношенных боевых ботинок, готовых к полету на следующий день. По крайней мере, я выглядел готовым.

Я спустился в "яму для животных" с несколькими другими санитарами, поскольку это была наша последняя возможность напиться вместе, и мы сели в кабинке и обсудили наши шансы на личное выживание после высадки во Вьетнаме. Наш разговор о возможностях был недолгим, потому что в клуб вбежал морской пехотинец и возвестил, что на вершине водонапорной башни какой-то парень готовится к прыжку. Эта новость огласила клуб, и мы наблюдали, как дежурный офицер лагеря и дежурный унтер-офицер пытались образумить морпеха, сидящего на перилах водонапорной башни лагеря высотой сорок футов (12,19 м.).

Он недвусмысленно заявил дежурному офицеру, что не собирается ехать во Вьетнам. Когда дежурный сержант приказал ему слезть или отправиться на гауптвахту, морпех крикнул в ответ: "Пошел ты, Ганни"[5]. Завсегдатаи "ямы для животных" разразились одобрительными возгласами. Затем морпех прыгнул.

В летние месяцы на Окинаве выпадает более чем значительное количество осадков, и ежедневные грозы в районе лагеря Хансен - это само собой разумеющееся явление. Из-за этого дождя земля под водонапорной башней была влажной и рыхлой. Удар морпеха был поглощен мокрой землей, и его травмы были минимальными: сломанная правая рука - это все, что он получил за свою идиотскую выходку. Однако посетители "ямы для животных" пострадали гораздо сильнее, когда дежурный офицер приказал немедленно закрыть клуб, надеясь сократить число подвыпивших прыгунов. Я не думаю, что он также наслаждался весельем.

Морпех, который прыгнул, не был в "яме для животных", но эта история не спасла от OD[6]. Только поэтому двести пятьдесят рядовых морских пехотинцев и три санитара не страдали от похмелья, когда мы медленно поднимались на борт самолета MAC рейса 289 из Кадены в Дананг в 04:00.

Полет в Дананг был необычным только по одной причине: никто не разговаривал в течение двух часов, пока мы находились в воздухе. На большинстве военных рейсов, направляющихся на учения или с учений, всегда много громких разговоров. Но этот полет приближал всех нас к реальности войны. Это были не учения, а настоящая реальность. Как только мы окажемся на земле, мы окажемся вне своей стихии и во власти неизвестности, и это было поводом для очень серьезных душевных терзаний. Суровая реальность того, что должно было произойти, заставила каждого из нас держать язык за зубами, поскольку мы делились своими сокровенными мыслями только с Богом.

Когда мы приблизились к Данангу, пилот объявил, что существует реальная возможность обстрела самолета с земли, и что мы можем попасть под минометный или ракетный обстрел. Нам снова указали на двери аварийного выхода самолета. Нам также сказали, что сотрудники наземных служб ВВС немедленно выведут нас из самолета в безопасную зону, а оттуда мы отправимся на административные пункты регистрации для дальнейшего распределения.

Самолет снизил скорость для захода на посадку, и мы напряглись, чтобы посмотреть в маленький иллюминатор и впервые увидеть Вьетнам. К счастью, обстрела с земли не было, не было минометного или ракетного обстрела, но приступы тревоги, которые мы испытали, никогда не забудутся.

Стоя в проеме двери самолета, я впервые вдохнул вьетнамский воздух. Он был влажным, горячим, затхлым и вонял авиационным керосином. Влажность была удушающей, и не было времени тратить его на то, чтобы осмотреться. Мы все двигались, ведомые одним из наземных проводников, по направлению к зоне ожидания, где нас должны были распределить по новым под-разделениям.

Добро пожаловать во Вьетнам; вы прибыли.

[1] Название лекарственного препарата, содержащего противобактериальные и противовирусные антитела, применяющегося с лечебной и профилактической целями.

[2] «Дымок из ствола» (англ. Gunsmoke) — длительный американский телесериал, первоначально выходивший на радио, а после по телевидению.

[3] FNG (fuckin’ new guy)

[4] NIC (new in country)

[5] "Fuck you, Gunny."

[6] Overdose – передозировка. OD (Olive Drab) - оливковый оттенок зеленого цвета, одна из основных расцветок