Майор Расти Брэдли. Львы Кандагара.6
Глава 6. ОПЕРАЦИЯ «МЕДУЗА.
Лучше прожить один день как лев, чем сто лет как овца.
Во время первой командировки подполковника Болдюка он установил дверь с шифровым замком в стене между расположением спецназа и расположением регионального командования "Юг". Он сделал это специально, чтобы открыть коммуникации и наладить отношения с ISAF, поскольку южный Афганистан был территорией НАТО. Взамен он получил возможность пользоваться боковой дверью, ведущей прямо в кабинет бригадного генерала Дэвида Фрейзера. Незадолго до нашего возвращения в Кандагар он воспользовался этим доступом. Пройдя между расположениями, Болдюк вошел в хорошо обставленный кабинет Фрейзера. Он хотел пожать руку, посмотреть боссу в глаза и узнать, как обстоят дела.
Канадский генерал командовал всеми войсками коалиции на юге Афганистана. Они познакомились и хорошо ладили во время последней командировки Фрейзера, когда Фрейзер, тогда еще полковник, работал в канадском штабе. Когда Болдюк вошел, Фрейзер встал из-за своего большого стола и присоединился к нему в небольшой приемной. Фотографии войск НАТО в Афганистане и сувениры канадской армии украшали интерьер.
Адъютант принес кофе, и двое мужчин обсудили то, что планировалось сделать крупнейшей боевой операцией НАТО в истории. Фрейзер рассказал, что через несколько дней после того, как он принял командование от американцев в начале августа, от трехсот до пятисот боевиков напали на канадское подразделение в Панджвайи. Канадцы убили несколько десятков врагов и не понесли потерь, но это нападение вызвало волнения в командовании и дало понять, что характер борьбы существенно изменился. Талибы больше не нападали маленькими группами, а действовали массово. Это означало, что борьба с боевиками, к которой готовились канадцы, была невозможна, пока талибы контролировали территорию. Именно здесь и началась операция "Медуза". Целью операции "Медуза" было уничтожение тысяч боевиков, сосредоточенных за пределами Кандагара в Панджвайи, очаге Талибана.
"Босс, я просто хочу изложить суть дела и убедиться, что получу от вас указания", - сказал Болдук, доставая пачку распечатанных слайдов PowerPoint. Он никогда не приносил на встречу с Фрейзером больше десяти слайдов, надеясь, что все пройдет в узком кругу. Простота.
План предполагал, что три его группы поведут афганскую армию на разведку и привлекут внимание талибов. Они должны включить свои радиостанции, чтобы канадцы могли отслеживать местонахождение их лидеров в долине, которую они будут атаковать. Группы должны были двинуться в Панджвайи из Красной пустыни - Регистана - и застать талибов врасплох. Болдюк знал, что канадская армия была главным элементом, однако это вовлекало его людей в бой и заставляло афганцев играть ведущую роль.
Фрейзер просмотрел слайды и спокойно выслушал командира спецназа. Достав золотую ручку, он поставил на слайдах свои инициалы, давая Болдуку зеленый свет. Болдюк покинул совещание и позвонил Джареду.
К тому времени, когда я прибыл в расположение сил специального назначения в KAF той ночью, мои нервы были расшатаны, а голова раскалывалась. Поездка, за исключением нашей встречи с охраной ISAF, прошла как по маслу, но меня все равно передернуло. Я забыл о пиках и спадах, которые испытывают разум и тело, когда подвергаются боевому стрессу. Все помнят крутые моменты и забывают о головной боли, бессоннице и нервах.
Мы поставили грузовики в автопарке, заперли рации и оружие в оружейной комнате и отправились в столовую на завтрак. В Кандагаре мы знали, что сможем получить хорошую еду, несмотря ни на что.
Столовая возле ворот расположения лагеря выглядела так же, как и все остальные здания из саман на юге Афганистана. Но если Наполеон был прав в том, что армии маршируют на своих желудках, то сержант первого класса Редд заставлял нас двигаться со скоростью сто миль в час. Старший повар, находящийся в четвертой командировке, не только управлял столовой для специальных операций в Кандагаре, но и поддерживал запасы на огневых базах в южном Афганистане. Если у вас чего-то не было, Редд шел и доставал это. Однажды пропала партия бифштексов, и Редд полетел в Германию, засунул кому-то в задницу сучок и вернулся с пропавшими бифштексами, плюс еще кое-что.
"Что происходит, сэр?" - спросил он, когда я открыл дверь в столовую. Так он приветствовал всех.
"Живу мечтой, Редд", - ответил я, улыбаясь от запаха свежего бекона и яиц.
Я последовал за своими ребятами в столовую. Я всегда ел последним, чтобы убедиться, что у них лучший выбор еды. Затарившись яйцами, беконом и кофе, я заметил, что Болдюк заканчивает свой завтрак. Он тоже увидел меня и, поприветствовав мою группу, подошел к моему столу.
Подполковник Болдюк ожидал, что командиры его отрядов будут заходить к нему всякий раз, когда прилетят на аэродром Кандагар. Это не обсуждалось, никогда. Он хотел поговорить с бойцами и узнать их мнение о том, что происходит на поле боя. Будучи страстным и целеустремленным командиром, он часто требовал новых взглядов на проблему или ситуацию или предлагал новую стратегию в ходе глубоких, детальных обсуждений. Он позволял нам действовать так, как мы были задуманы, независимо и автономно, чтобы добиться стратегического эффекта на поле боя для Соединенных Штатов".
Болдюк был в составе первых подразделений спецназа в Афганистане и имел дело непосредственно с афганским сопротивлением, ополченцами и Аль-Каидой. Он ценил всесторонние знания и опыт как неотъемлемые элементы лидерства. Как и холод на его родном северо-востоке, где он вырос, собирая кленовый сироп на небольшой ферме своей семьи, он не мог согласиться на что-то меньшее, чем истинное. Он был известен некоторыми чертами характера, которые могли вывести из себя как членов команды, так и штабных офицеров - например, упрямое требование многократных тренировок в соответствии с многочисленными временными рамками, но чаще всего то, что поначалу считалось "причудами" Болдюка, впоследствии воспринималось как небольшие проблески "правильности" и в конечном итоге принималось как стандартная процедура. Его любили одни, ненавидели другие, но его, без сомнения, уважали все, и, как я лично убедился, он был командиром, который готов пожертвовать своей карьерой, чтобы защитить своих людей, если они были правы.
Болдюк спросил о том, как я доехал, к счастью, не о перепалке у ворот, и поприветствовал мое возвращение.
После завтрака я зашел в ТОС. Люди суетились вокруг, в воздухе чувствовалось напряжение. Из динамиков доносились радиопереговоры. Группа спецназа вела адскую перестрелку. Один солдат был убит и несколько ранены. Я подошел к боевому капитану, который лихорадочно работал над получением поддержки с воздуха. Не поднимая глаз, он повернул один из компьютерных мониторов так, чтобы я мог его видеть. Компьютер показывал расположение группы на карте и многочисленные позиции противника. Я кивнул, обошел стол в форме полумесяца, сел на свободное место и просмотрел таблицу статуса. Медэвакуация была в пути. Два вылета штурмовиков были на подходе. Пополнение запасов не планировалось. Я позвонил сержанту из роты снабжения и спросил, подготовлены ли тюки с боеприпасами, чтобы их можно было выгрузить из вертолета.
Как раз в тот момент, когда я отправил в роту посыльного со списком требуемых припасов, Джаред и Болдук вышли из конференц-зала. Джаред наклонил голову, приглашая меня войти в комнату. Я наклонил голову в сторону боевого капитана, что означало, что я хочу остаться и помочь там. Джаред покачал головой в знак отказа, и я встал, чтобы уйти. Когда я проходила мимо, боевой капитан подмигнул, выражая свою признательность. В этом деле ты откладываешь все в сторону, чтобы помочь тем, кто в этом нуждается.
Несколько высокопоставленных австралийских, британских, канадских и голландских офицеров сидели вокруг стола в конференц-зале, который был тщательно уставлен табличками с именами всех старших офицеров. Я сел в ряд кресел за массивным столом.
"Вот где сидят приспешники", - пробормотал я Джареду, когда он устроился в кресле рядом со мной.
Брюс и Ходж, оба командира отряда, сели рядом с нами. Ходж был старше меня, с редеющей шевелюрой серебристых волос, и напоминал мне мистера Бернса из "Симпсонов". Я знал Ходжа еще по квалификационным курсам спецназа, и мне нравилось с ним работать. Мы вместе служили на Гавайях, когда оба были еще сержантами, и он знал меня так же хорошо, как и мои товарищи по группе. Мы с ним просто хотели служить нашей стране с максимально возможной автономией.
Брюс был новичком в подразделении и впервые направлялся в Афганистан. Грузин, говоривший с мягким южным акцентом, он был офицером бронетанковых войск в Косово и Ираке, где он был ранен в результате подрыва фугаса на дороге, что задержало его обучение в спецназе. Осторожный и педантичный командир, он был хорошим дополнением к команде.
Австралийский оперативный офицер начал брифинг. Мне очень повезло работать с австралийцами на протяжении всей моей карьеры и во время всех моих командировок в Афганистан. Мне всегда нравилось и восхищало то, как они ведут дела. Никакого дерьма. Никакой политики. Дойти до чертовой матери и сделать дело. Этот офицер ничем не отличался от других. "Итак, друзья, через семь дней мы проведем крупнейшую операцию со времен вторжения в Афганистан и в истории НАТО. Две механизированные канадские боевые группы возглавят наступление, а американский пехотный батальон будет охранять правый северный фланг. Вы, ребята из спецназа, заблокируете юг и преградите путь к отступлению", - сказал он.
Операция под кодовым названием "Медуза", в честь мифологической греческой женщины с волосами из змей, была направлена на окружение района Панджвайи. Лобовая атака была немыслима. Район располагался между реками Аргандаб и Дори, протекающими с северо-востока на юго-запад по территории провинции, и был усеян оросительными арыками, похожими на бункеры виноградными хижинами и густыми полями винограда и марихуаны. За десятилетие боев Советы так и не смогли ее захватить.
"Основные усилия будут направлены на то, чтобы канадская механизированная оперативная группа провела операцию по зачистке с северо-востока на юго-запад через всю долину Панджвайи", - продолжал австралийский офицер. "Нам нужно, чтобы вы, ребята, проникли туда, устроили заварушку, чтобы привлечь внимание противника к югу, затем заняли блокирующие позиции и докладывали обо всех разведывательных данных о противнике в штаб ISAF. Болдюк убедил нас, что вы можете сыграть важную вспомогательную роль, и мы надеемся, что вы сможете заполнить этот пробел".
План предусматривал, что мы будем наблюдать за интересующими нас районами и докладывать об увиденном. Нам дали временные рамки, радиочастоты для других подразделений и участки, за которыми они хотели, чтобы мы наблюдали. Большие операции были самыми сложными, особенно те, в которых участвовали несколько разных стран. Было много движущихся частей, различных оперативных процедур и, конечно, политики, что увеличивало вероятность ошибок. А в бою всегда что-то идет не так.
Брюс, Ходж, Джаред и я смотрели друг на друга, молча работая над списком вопросов. На бумаге все выглядело просто, но мы сильно сомневались, что они были готовы к непредвиденным обстоятельствам. Мы с Ходжем начали поднимать руки. Болдюк, подперев рукой нижнюю челюсть, посмотрел мне прямо в глаза и покачал головой. Послание было громким и ясным: это был оперативный приказ ISAF; мы должны были работать только в режиме приема. Поэтому, когда наши партнеры по коалиции закончили, мы лишь пожали им руки и улыбнулись.
Болдюк указал на нас пальцем, и мы поняли, что нужно дать ему время и подождать снаружи. Как только конференц-зал опустел, он завел нас обратно внутрь и дал нам настоящий инструктаж.
"Ладно, парни, я не хотел, чтобы это превратилось в шестичасовой допрос", - сказал он. "Вот почему я остановил вас. Они хотели, чтобы мы играли совсем другую роль в операции, но я убедил их в этом. Мы все знаем, что это будет серьезное мероприятие, поскольку они пытаются использовать механизированные силы в неразвитой городской среде. Мы возьмем эту часть и только эту часть. Пусть все получится".
Я направился к расположению и обнаружил, что Билл ждет меня. Мое лицо выдавало мой скептицизм. "Ну, ребята, подождите, пока не услышите вот это", - сказал я, доставая карту и показывая группе основную концепцию операции. Операция никому не понравилась, но они были профессионалами, поэтому поворчали под нос и принялись за работу, собирая все снаряжение. У нас было не так много времени.
Моя группа должна была вылететь через двадцать четыре часа вместе с командной группой Джареда и группой Ходжа. Брюс, которому все еще не хватало нескольких членов команды, должен был стать группой быстрого реагирования. Они присоединятся к нам позже. Пол, сержант разведки из команды Брюса, предложил идею проехать в район нашей задачи через Красную пустыню. Он продумал маршрут проникновения и знал, что талибы никогда не ожидают, что мы проедем через эту труднопроходимую местность.
Наш маршрут должен был пролегать на юго-восток, в сторону от KAF к пакистанской границе. Затем мы повернем на запад и окажемся в Красной пустыне. Из пустыни мы направились бы на север и вышли бы в подбрюшье южного Панджвея. Прибыв туда, мы провели бы разведку интересующих нас районов, прощупали бы позиции противника, соединились бы с силами быстрого реагирования, идущими более прямым путем из Кандагара, и заняли бы блокирующие позиции на южной границе Панджвайи, пока канадцы очищали бы долину. Чтобы уложиться в срок, мы должны были пересечь всю пустыню красных песков за четыре-пять дней. Площадь пустыни составляла несколько тысяч квадратных километров. Это была большая проблема, но с помощью доставленных по воздуху припасов и везения мы смогли это сделать.
Наше совещание по планированию закончилось в обед. Джаред попросил водителя и связиста для своего грузовика, потому что у него не хватало людей. Я неохотно отказался от Джуда, нашего младшего сержанта связи, который тесно сотрудничал с Брайаном.
Джуд пришёл в группу в прошлом году и сразу же погрузился в обучение Брайана. Я знал, что он был в лучших руках, поскольку он изучил основы команды и начал работать вместе с нами. Он быстро учился, и хотя ему не хватало опыта Брайана, он поделился своим глубоким знанием широкого спектра радиостанций, антенн и шифровальных устройств, и он выполнял свою работу с такой же точностью. Тихий, неприметный, хорошо образованный, Джуд был выходцем из семьи со средним достатком со Среднего Запада и выбрал военную службу вместо семейного бизнеса. Среднего роста, с аккуратно уложенными волосами, он напоминал мне банкира или брокера с Уолл-стрит - человека, который мог бы легко вписаться в городской деловой мир, получая такую зарплату, о которой мы все мечтали. Спортивный автомобиль с откидным верхом, который он водил, выделялся как маяк среди рядов пикапов 4×4, джипов и "Харлеев" на стоянке подразделения. Поначалу я не знал, как к нему относиться и как его воспримут другие члены команды. В очередной раз я убедился, что все "зеленые шляпы" - хамелеоны, и что на Джуда можно рассчитывать как на добровольца, когда так называемые "лучшие люди" не справляются.
В редких случаях, когда Джуд что-то говорил, это было либо очень смешно, либо очень глубокомысленно, обычно последнее. Вы никогда не ожидали его появления, но когда он появлялся, это было здорово, и я восхищался не только его сдержанным отношением, но и его точными, логичными суждениями и ясным видением - он всегда мог оценить ситуацию и понять, к чему она ведет. Он был бескорыстен и был хорошим товарищем по команде, потому что заботился о себе так же хорошо, как и о команде. Он придерживался строгого здорового питания и обычно пил V8[1] или какой-нибудь фруктовый сок с травами, что постоянно вызывало беспокойство у тех из нас, кто отчаянно пытался разрушить свою печень. Мы признали его парнем, который чаще всего заказывал напитки с зонтиком.
Джуд по-своему отличался от всех остальных и в то же время был таким же. Он был самим собой, и в этом была его сила - он был таким ярким человеком, какого вы только можете встретить, и надо отдать ему должное, таким же скромным. Он всегда видел хорошее в других и никогда не приписывал себе заслуг, а также не чувствовал необходимости соревноваться с другими членами команды из-за вещей, которые считал детскими. Ему это и не требовалось. В течение нескольких недель он проявлял сверхчеловеческое мужество и силу, которые исходили из сердца героя - то, из чего слагаются легенды. Но еще в самом начале нашей миссии я не сомневался, что Джуд - и все мы - будем смертельно эффективны в этой кампании.
Джуд рассказал, что они с подругой обручились перед нашим отъездом из Брэгга. Он был явно взволнован, хотя и пытался сдерживать себя. Я же мог только улыбаться. В команде его постоянно укоряли за то, что он не женится. Я поздравил его и действительно хотел это сказать, но во мне сидел лидер, который хотел убедиться, что он все предусмотрел.
"Есть ли у вас страховка, и вписана ли в нее ваша невеста?" спросил я. Несколько моих друзей были убиты, не обновив свои документы, чтобы вписать в них своих невест или жен.
"У меня есть все необходимые документы, капитан", - сказал Джуд, говоря как хороший банкир. "У Билла есть копии".
Он был на высоте, как всегда. Я снова вспомнил о том, каким превосходным дополнением к команде он будет в этой командировке, и мне не хотелось отпускать его в команду Джареда.
Мы с Биллом сразу же отправились обратно в бытовку, чтобы уточнить детали с группой, прежде чем мы должны были доложить весь план Болдуку. Смитти, сержант разведки группы, подробно рассказал нам о том, чего ожидать. Мы не хотели сражаться с обычными талибами. Эти группы обучались в пакистанских медресе, возможно, под руководством "Аль-Каиды" или иностранных боевиков, и они не станут бежать из долины при виде бронетехники НАТО.
Я никогда этого не говорил, но если у Смитти появлялась идея, она обязательно серьезно рассматривалась. В дополнение к своим знаниям в области разведки, он был психологом группы. Он часто отвечал на вопрос вопросом, раздражая одних и приводя в недоумение других: "Итак, вы говорите, что злитесь. Как вы думаете, что заставляет вас злиться? Это ваша вина? Что вы можете сделать, чтобы не злиться?". Он был адвокатом дьявола в пустынном камуфляже. Однако за его подходом стояла большая цель. Как старший брат, Смитти всегда обсуждал с группой плюсы и минусы каждой детали, чтобы прийти к коллективному решению, и неизменно наступал момент, когда вопросы становились ясными, а остальные члены группы понимали их. Он мог мягко заставить команду увидеть свои собственные недостатки и мотивировать их на повторные тренинги или устранение проблем своими силами. Он был моей самой большой опорой для сплочения команды. Его комфортное, легкое поведение с членами группы основывалось на глубоком фундаменте доверия, и мы все получали удовольствие от его дружбы.
Смитти родился в горах Вирджинии, у него был южный говор, который плавно лился в уши, как изысканный бурбон по нёбу. Когда мне хотелось вспомнить о доме, я шел поговорить со Смитти. Взросление в маленьком городке означало жизнь, где все знали всех и их дела. Через четыре дня после окончания школы Смитти пришел на призывной пункт с дипломом в руках и пошел в армию. Он был мастером полевых ремесел, поскольку вырос с небольшим достатком и большую часть своей юности провел в лесу. У Смитти было государственное образование, но он прошел армейскую подготовку, и это было видно - он собирал опыт в течение шестнадцати лет и щедро делился им с другими. Его здравый ум помог ему достичь вершин, превосходя типичную браваду, которую демонстрировали другие операторы SF. Он не говорил ерунды (если только не видел или не делал этого), и у него был нюх на ложь, как у ищейки из Теннесси, он распознавал ее или сопоставлял с ней, как никто другой, в зависимости от ситуации - черты характера, которые он ценил и оттачивал на примере предыдущих, более опытных воинов. Очень немногие лжецы проскальзывали мимо этого в высшей степени опытного бойца SF. Веселый, с жаждой жизни и чувством юмора, которое позволяло разрядить самую тяжелую ситуацию, Смитти был похож на пирата последнего времени, что только усиливали его рыжие волосы и грозная борода. Никогда не обходившийся без джедайского трюка и непредсказуемый в лучшем случае, Смитти был из тех парней, которые брили голову и отращивали длинную бороду, подражая талибам настолько, чтобы залезть в голову заключенным и заставить их задуматься, с кем же, черт возьми, они столкнулись. Он идеально подходил на роль нашего эксперта по разведке, и я не мог представить себе команду без него.
Команда проработала остальные части плана - как и когда мы будем получать припасы, какие радиочастоты и позывные будем использовать. Затем мы подготовили планы на случай непредвиденных обстоятельств. Это была настоящая работа по планированию.[2] Когда мы разбились на подгруппы, Райли и Стив, медики команды, отозвали меня в сторону.
"Сэр, - сказал Райли, - у нас есть рекомендация. Мы знаем бойца, который идеально подходит для этой миссии". Его звали Грег, и он был придан подразделению по гражданским вопросам, но имел квалификацию спецназовца и фактически был одним из их инструкторов в медицинской школе спецназа. Это привлекло мое внимание. "Никто не знает травмы лучше, чем он. Если дело зайдет так далеко, он пригодится", - сказал Райли. Я согласился поговорить с ним.
Группы продолжали разбирать каждую деталь. Каков был наш маршрут? Сколько времени потребуется, чтобы добраться туда? Сколько топлива мы израсходуем, если в грузовиках будет двойной основной боезапас, три дополнительных пассажира и в три раза больше топлива, чем нам нужно? Сколько топлива потребовалось бы ANA? Как мы будем эвакуировать раненых?
Мы работали около часа, когда раздался стук в дверь.
"Мы заняты. Уходите", - сказал Билл.
"Это Грег", - сказал посетитель.
Я сложил карты и документы; не было смысла разглашать секретную информацию, если он не собирался идти с нами. Грег вошел и протянул руку. У него было крепкое рукопожатие и скромная манера поведения. В этом деле скромность обычно сопровождается уверенностью и собранностью. Он мне понравился. Но я ждал ответа Билла.
"Где ты был и что делал?" - спросил Билл.
Грег провел почти два десятилетия в составе групп спецназа и преподавал в известной медицинской школе спецназа. Билл был впечатлен, кивнул утвердительно и вышел из бытовки. Я велел Грегу сесть и открыл карту. Он был настоящим деревенским парнем из Теннесси, но явно далеко не наивным. Ему было чуть за тридцать, но он был в отличной форме. Он напоминал мне большинство людей, с которыми я вырос.
"Скажу сразу, у меня есть опасения по поводу этой операции. У меня совсем нехорошие предчувствия. Я бы предпочел, чтобы ты не ходил", - сказал я ему. Грег не тренировался с группой. Я не знал его сильных и слабых сторон. Он не знал наших оперативных процедур и никогда не работал с афганцами. У нас не было возможности провести детальное планирование, не было времени на тренировки с афганцами, и мы не обсудили, что произойдет, если канадская операция пойдет не по плану.
" Это может привести к кровавым последствиям, - сказал я ему, - хотя кажется, что наша часть миссии пройдет легко".
"Нет такого понятия, как "легкая прогулка", - сказал Грег. "Пока ты не скажешь мне обратное, ты не сможешь удержать меня от поездки".
"Ты сможешь справиться с тяжелым пулеметом 50 калибра?" спросил я.
Он усмехнулся. "Как с метлой". Я улыбнулся.
Я велел ему взять свой боекомплект и обратиться к Биллу за распределением на грузовик. Обычно группы не принимают опоздавших, но Грег знал то же, что и я - никогда не бывает слишком много медиков спецназа на операции. К тому же, Билл одобрил его кандидатуру, а Грег получил настоятельную рекомендацию от операторов. Наконец, у него был опыт, и мы могли использовать его знания в случае, если дело примет серьезный оборот.
Мы продолжали составлять план в течение следующих четырех часов и снова встретились с другими группами, чтобы все подтвердить. После детального планирования у нас оставалось около шестнадцати часов, чтобы подготовиться к выходу. Пока Болдюк и Джаред инструктировали подчиненных Фрейзера, мы сосредоточились на автомобилях, рациях и оружии. Мы упаковывали и переупаковывали наши комплекты. Мы подготовили грузовики и загрузили в них столько боеприпасов и топлива, сколько смогли уместить.
Дэйв, наш инженер, разглагольствовал о весе грузовиков, его "девочек", как он их всегда называл.
"Капитан, девочки слишком тяжелые. Нам нужно, чтобы они были полегче", - протестовал он. "При таких темпах у нас закончится топливо еще до первого запланированного пополнения запасов".
"И каково же ваше решение?" спросил я.
"Снять лишнюю броню и оборудование", - ответил он. Мы получили лишь несколько грузовиков с кондиционерами и полной броней, которые были у подразделений в Ираке, поэтому мы сделали свои собственные модификации. После пяти лет войны многие грузовики были оснащены броней в стиле "Безумного Макса" и защитой от придорожных фугасов. Дэйву было все равно, что он выглядит глупо; он просто хотел быть правым.
Дэйва быстро повысили до старшего инженера, и благодаря своему острому языку и смекалке он быстро расправлялся со старшими операторами, искавшими легкой наживы. Житель Среднего Запада из Огайо, умевший держать себя в руках в любой ситуации, он был хамелеоном в человеческой коже, дикой картой - джокером в колоде. Сто лет назад он был бы азартным игроком на Диком Западе. Он мог очаровать женщину и выиграть все ваши деньги, при этом заставляя вас чувствовать себя хорошо, когда вы их теряете. Он знал, как вести игру, и обладал циничным отношением человека, который многое повидал и держит это при себе, если только вы не настолько глупы, чтобы сказать что-то, с чем он не согласен. Дэйв делал свою работу, потому что любил ее, а не потому, что был обязан армии. Он был тем парнем, которого надеется иметь каждая команда. При росте около шести футов[3] он не был таким уж внушительным, но был крепко сложен. Есть люди, которые разбираются в вине, искусстве, автомобилях. Дэйв был знатоком пиццы. Он ел пиццу двухдневной давности раньше, чем обычную пищу, и даже пытался приготовить пиццу из военных сухих пайков - еды, готовой к употреблению, или MREs, или местной афганской еды, что вызывало обсуждения шепотом на племенных собраниях.
Дэйв пришел в команду в начале прошлой командировки и имел боевой опыт. Он был молод, умен и быстро учился; ему не нужно было повторять что-то дважды, чтобы понять это и применить на практике. Перед патрулированием в 2005 году он попросил переводчиков научить его нескольким простым командам - остановиться, уйти с дороги - и отрабатывал их в башне, пока мы ехали. Позже я слышал, как он выкрикивал те же команды водителям, когда мы проезжали по улице в Кандагаре.
Будучи инженером, он был творцом и проводил бесконечные часы, лихорадочно работая над проектом конструкции. Он любил детали. Какие материалы использовать, длину, ширину, температуру, плотность, влажность, барометрическое давление, вес и т.д. Неважно, была ли это собачья будка или мост, Дэйв мог ее построить. Не сразу выяснилось, почему он так любит строить. Его настоящей страстью было разрушение.
"Ты не можешь наслаждаться разрушением вещей, если не знаешь, как их делать", - говорил он.
Дэйв абсолютно, исключительно, всем сердцем любил взрывать вещи. Мощный взрыв или полное разрушение не были его сильной стороной. Нет, только не Дэйв; это было бы слишком просто. Слишком грубо. Хорошее частичное разрушение обычно было его целью. Это лишало врага возможности использовать объект, а позже Дэйв мог восстановить его и использовать в других целях.
Когда Дэйв закончил с грузовиками, бронеплиты и лишние детали были свалены в кучу в автопарке. Ему удалось снять сотни килограммов брони, которая увязла бы в песке, а также сжечь лишнее топливо. Теперь мы могли получить запланированное пополнение запасов. Меня немного нервировало, когда я видел, что даже самый маленький элемент защиты валяется в пыли, но у нас не было выбора. Грузовики и оружие, которое они везли в бой, были нам нужнее, чем та небольшая часть брони, которую мы оставляли.
В ту ночь мы лежали в бытовке, обливаясь потом, и не сомкнули глаз. Через некоторое время Билл начал расспрашивать нас о задании.
"Грег, каково расстояние от точки входа до точки выхода из пустыни?"
"Двести семьдесят пять, двести восемьдесят пять километров".
"Стив, какое расстояние до первого поворота с шоссе 4?".
Несколько секунд стояла тишина, затем Стив сказал: "Ты уже забыл, Билл?".
Располага взорвалась от хохота. Я пытался сдержаться, но не смог. Напряжение спало, Билл продолжал расспрашивать группу, пока несколько человек не уснули.
Билл вздохнул. "Мне это не нравится, все это. Слишком много вещей, которые могут пойти не так. ISAF будут разбиты на своих бронемашинах, потому что они не смогут маневрировать. В городских боях слишком много мест для укрытия и маскировки противника".
Билл воевал в Ираке и хорошо знал городские бои.
"Хорошо, сэр, проверьте это", - продолжил он. "Разведка говорит, что в этой долине было, вероятно, четыреста бойцов Талибана, так? Разведка очень приблизительна, и никогда не бывает точной. А что, если их больше? Четыреста бойцов - это много, и я имею в виду много, людей, пытающихся убить вас. Мы должны быть на высоте. Кроме того, что если мы ввяжемся в бой посреди этой богом забытой пустыни? Никакого укрытия. Мы сможем сдерживать талибов некоторое время с помощью тяжелых пулеметов и гранатометов. Но мы не можем передвигаться ночью. У афганцев нет приборов ночного видения. Если мы будем двигаться днем, мы будем медленно жариться в этих машинах и к ночи выдохнемся, потеряв преимущество".
Он даже не был убежден, что мы останемся на своих блок-постах.
"Ставлю ящик пива на то, что канадцы попадут в беду, и нам придется идти туда на помощь. Ребята будут измотаны к тому времени, когда начнется бой, а когда он начнется, он будет продолжаться какое-то время. Я имею в виду недели", - сказал он. " ISAF не планирует брать с собой необходимое количество пехоты, чтобы очистить эту огромную долину. Кому-то придется это сделать. Как вы думаете, кто станет добровольцем?".
Я вспомнил старую пословицу: "Есть тайская пословица, которая звучит так: Как съесть слона?" - спросил я Билла.
"Откуда мне, черт возьми, знать?" - сказал Билл. "Я бы не стал есть эту мерзкую тварь".
"По кусочку за раз", - сказал я, улыбаясь. Мы оба рассмеялись и поспали около часа.
Всё в расположении загрохотало, когда дневальный постучал в дверь. Билл сразу же поднялся. "Вставай", - крикнул он. "Чем быстрее мы начнем, тем быстрее все закончится".
Затем он включил верхний свет, ослепив всех в комнате. Я нащупал свои ботинки, и мы все стряхнули с себя сонливость. Большинство из нас направились в столовую, чтобы взять энергетические напитки Red Bull или кофе. Я нашел Болдука и Джареда, которые вышагивали вокруг зоны сбора и разговаривали.
Получив кофеин, команда снова начала проверять свое оборудование. Я пошел к казарме ANA, чтобы разбудить их, чтобы у них было время приготовить чаи и подготовиться к отъезду. Но к тому времени, как я пришел, афганцы уже встали и зашевелились, а чайники с чаем стояли на синих, красных и золотых баллонах с пропаном.
Шинша ждала меня. Сейчас я жалею, что не выпил Red Bull, потому что знал, что в итоге выпью с ним целый чайник чая.
Он отогнал своих людей, мы сели на дешевые плетеные циновки, и каждый взял в правую руку лепёшку. Вы всегда едите и пожимаете руку правой рукой, потому что в культуре, где в основном нет туалетной бумаги, можно догадаться, что им приходится делать левой.
"Я хочу, чтобы вы приготовили несколько слов для солдат, прежде чем мы отправимся", - сказал он. "Некоторые напуганы, и я не могу убедить их в нашем успехе. Я боюсь, что они уйдут, когда начнутся бои, и вернутся в свои кишлаки".
"Нет проблем, амиго[4]", - сказал я.
Я усмехнулся. "Это было бы честью для меня. Но нам нужно идти". Мне нужно было вернуться к группе, но я обязательно поговорю с афганцами, прежде чем мы отправимся.
Когда я обогнул угол здания, я услышал, как прогреваются грузовики с оружием спецназа. Грузовики ANA прибывали и занимали свои места в колонне. ANA почти никогда не приезжали вовремя или подготовленными, но в этот раз все было по-другому. Это была их миссия и их бой.
Команда Ходжа будет руководить операцией в Красной пустыне, и я чувствовал себя очень уверенно. Я пожелал доброго утра некоторым из его людей, которые казались очень похожими на моих. Когда я добрался до своей группы, мне сообщили, что Болдюк хочет сказать несколько напутственных слов. Как обычно, раздалось ворчание, но если это доставило ему удовольствие, значит, так тому и быть. Мы собрались вокруг.
"Господа, сегодня вы приступаете к выполнению одной из самых важных миссий в войне с терроризмом и в поддержку правительства Афганистана", - сказал Болдюк. "Позвольте мне внести ясность. Если мы потерпим неудачу, Кандагар может пасть через несколько месяцев, так что давить не стоит".
"Вы хорошо подготовились к этому. Помните, кто вы, откуда вы и зачем мы здесь. Да пребудет с вами Бог".
Я помню, как пытался вникнуть в смысл сказанного. Я помню, как подумал, что эти люди - одни из величайших героев нашей страны, и мне предстоит служить вместе с ними. Я посмотрел вокруг, пытаясь запомнить лица, потому что через несколько дней некоторых из этих людей может не быть с нами.
Когда Болдюк закончил, мне нужно было побыть одному. Я велел Биллу собрать команду и ANA у моей машины и пошел к хижине. Внутри никого не было. Я встал на колени, сложил руки и помолился. Я молился о безопасности моих людей, о руководстве, чтобы принимать правильные решения, и о силе. Я молился за свою семью и семьи моих людей. Я молился за Соединенные Штаты и за победу. Я всегда так делал, но в этот раз я молился усерднее. У меня было плохое предчувствие. Что-то подсказывало мне, что все пойдет не по плану.
Когда я добрался до своего грузовика, афганцы выглядели встревоженными. Я собрал всех поближе.
"Братья мои, - сказал я, - сегодня мы отправляемся на задание по уничтожению талибов. Это будет трудно. Миссия будет опасной. Вы сражались со мной в прошлом. Вы знаете, что мы не оставим вас до самой смерти. Подумай, что ты сейчас чувствуешь. Я лучше умру сегодня на поле боя свободным человеком, зная перед Богом, что сделал все, что мог, для своего народа, чем умру через много лет, состарившись в своей постели и живя под ногами тирана. Мы - Львы Кандагара!".
К концу моей речи афганцы были воодушевлены, и я надеялся, что никто не выстрелит из своего оружия в воздух. Они стояли выпрямившись, гордые. Али Хусейн поднял кулак. Он понял. Мы прервали объятия, и афганцы вернулись к своим грузовикам, готовые к выходу. Даже Шинша выглядела выше.
Десятки солдат вышли из темноты, чтобы пожелать нам удачи. В каждом рукопожатии и похлопывании по плечу чувствовалась какая-то финальность. Мы не признавали этого, но это было последнее прощание между братьями и друзьями. Наконец, Джаред позвонил в ТОС и попросил разрешения выехать. По радио раздался ровный голос Болдука.
"Коготь 30, это Орел 6, разрешение получено, с Божьей помощью".
[1] Овощной сок V8, является торговой маркой для ряда напитков, продаваемых по всему миру, которые сделаны из восьми овощей или смеси овощей и фруктов. С 1948 года бренд принадлежит компании Campbell Soup Company. V8 был основан на помидорах и получил свое название из-за того, что содержал сок из восьми различных овощей.
[2] В оригинале - Thiswastherealmeatandpotatoesofplanning- Это было настоящее мясо и картошка планирования.
[3] 1,83 м.
[4] «Друг» – исп.