ШКОЛА ПОЛЕВОЙ МЕДИЦИНСКОЙ СЛУЖБЫ

ШКОЛА ПОЛЕВОЙ МЕДИЦИНСКОЙ СЛУЖБЫ (FMSS) РАСПОЛАГАЛАСЬ на базе Корпуса морской пехоты Монтфорд-Пойнт, Кэмп-Лежен, Северная Каролина. Административно она находилась в ведении ВМС США, но оперативно управлялась Корпусом морской пехоты Соединенных Штатов. Целью этой школы было научить всех санитаров военно-морского госпиталя тому, как действовать в составе Корпуса морской пехоты, и она была разработана для того, чтобы познакомить нас с тем, какой будет жизнь, когда мы будем назначены в Силы морской пехоты флота (FMF) для несения боевой службы.

Дежуривший в ту ночь старшина третьего класса ВМС деловито чистил свои ботинки, когда его остановило наше появление. Неизвестно, как долго он над ними работал, но они были сделаны из черного стекла. Весь ботинок, а не только каблук и носок, был сделан таким образом. "Это, - сказал он нам с гордостью, - мои полевые ботинки[1]", - и поставил их на столешницу, чтобы мы могли осмотреть и полюбоваться. "Ваши ботинки тоже будут похожи на мои, когда вы выйдете на проверку личного состава завтра в 06:30 утра". Было уже 22:00, и по громкоговорителю лагеря звучали сигналы. "Добро пожаловать в FMF", - это все, что он сказал, вручая нам наши приказы.

В течение четырех недель обучения мы были организованы как стрелковая рота морской пехоты: четыре человека в огневой группе, три огневые группы в отделении, три отделения составляли взвод, три взвода - роту. Фактическая численность нашей учебной роты составляла около шестидесяти человек.

В нашем классе было несколько санитаров, которые служили на флоте уже много лет. Эти старшины наконец-то получили приказ присоединиться к подразделению морской пехоты во Вьетнаме, и теперь они должны были пройти обучение и закончить школу полевой медицинской службы, прежде чем отправиться за границу. На них была возложена ответственность за остальных, и поначалу большинство из них стали командирами огневых групп, командирами отделений и исполняющими обязанности сержантов взводов.

Первые несколько дней были административными; мы переехали в свои казармы, нам выдали форму для холодной погоды, все необходимое индивидуальное снаряжение, а затем выдали винтовки М-14.

Наши казармы были построены во время Второй мировой войны. Они были сделаны из фанеры и не были утеплены; в первую очередь они были рассчитаны на влажную погоду Северной Каролины. Казармы отапливались уникальной системой с использованием алюминиевых паровых труб, которые обеспечивали горячей водой весь лагерь. Каждая казарма была построена над землей, поэтому в них было очень много сквозняков, особенно зимой.

Экипировку, которую мы использовали в полевых условиях, называли "снаряжением 782", потому что это был номер карточки учета снаряжения, которую мы подписывали за каждый предмет. Мы быстро сократили этот термин до "снаряжения двойки". Морские пехотинцы из персонала школы учили нас, как правильно собрать снаряжение "двойки" и как правильно и удобно его носить.

Мы носили зеленую сатиновую униформу морской пехоты, и нам давали уроки о том, как гладить форму, как правильно крахмалить ткань, чтобы хотя бы выглядеть как морпех.

Мы носили свои винтовки с собой везде, куда бы мы ни пошли. Деревянные пирамиды[2] для винтовок располагались в центре отсеков, где мы запирали винтовки, когда от нас не требовалось их носить. (Винтовка помещалась в пирамиду, и через спусковую скобу продевался стальной пруток. Затем этот пруток запирался.)

Нас сразу же научили разбирать и собирать М-14. Мы узнали, как работает винтовка, как содержать ее в безупречной чистоте и рабочем состоянии. Запах чистящего средства для стволов Hoppe's #9[3] каждый день наполнял отсек нашего отделения. Такие же занятия мы получали и по автоматическому пистолету "Кольт" 45-го калибра - штатному оружию всех госпитальных санитаров, служивших в морской пехоте. От нас требовалось стрелять из пистолета, и мы быстро научились им пользоваться, разбирать его, чистить и собирать обратно.

В словаре базовой подготовки ВМС винтовки назывались "обрезами" - старый флотский термин. Морская пехота не придерживалась этой чепухи. Винтовка называлась "винтовкой", а не "обрезом", и этот урок подкреплялся двадцатью отжиманиями каждого, кто совершал ошибку, называя морскую винтовку М-14 "обрезом".

Почти все морские пехотинцы и санитары в штате полевой медицинской школы были недавними ветеранами боевых действий, и большинство из нас их очень уважали и боялись. У них была необычная и часто трудная работа - принимать санитаров госпиталей ВМС и переквалифицировать нас в морскую пехоту флота как подготовленных в школе медицинских специалистов, которые, надеюсь, смогут выжить в боевой обстановке.

Чтобы исправить то, что военно-морской флот сделал с нами с первого дня нашей морской базовой подготовки, морским пехотинцам иногда приходилось прибегать к необычным методам обучения.

Поскольку мой рост превышал шесть футов, меня назначили командиром 1-го отделения 1-го взвода нашей учебной роты. Это произошло не из-за каких-то моих выдающихся лидерских качеств, а исключительно из-за моего роста. Морские пехотинцы считали, что если ты высокий, то тебя могут заметить люди, приписанные к твоему отряду, поэтому несколько высоких санитаров получили ответственные должности. У морских пехотинцев, безусловно, были уникальные методы подхода к задачам и их решения.

Вскоре после назначения командиром отделения мне довелось выступать в качестве учебного пособия для человека по имени старший сержант Брэдли.

Старший сержант Брэдли выглядел как штабной унтер-офицер морской пехоты. Он был ростом около пяти с половиной футов (1,68 м.), худощавый, с бритой головой, лицом бульдога и, казалось, постоянно злым на весь мир.

Старший сержант Брэдли получил задание подготовить нашу учебную роту к смотру личного состава в честь полковника морской пехоты по фамилии Белл. Полковник Белл должен был инспектировать школу полевой медицинской службы, и проверка личного состава была частью его визита.

Брэдли знал, что мы никогда не изучали, как обращаться с винтовкой М-14, не говоря уже о том, чтобы проходить «проверку оружия» или выполнять одиночные строевые приёмы с ним, и он заявил нам, что он полон решимости представить полковнику Беллу "одну роту совершенно трахнутых - поднимите санитаров военно-морского госпиталя".

Когда мы впервые стояли в строю по стойке "смирно", старший сержант Брэдли продемонстрировал, как именно каждый из нас должен переносить винтовку М-14 из положения "по стойке смирно" в правильное положение для осмотра. Он объяснил, что когда перед нами стоит инспектирующий офицер, мы переводим свою винтовку в нужное положение, а затем ждем, когда офицер сделает шаг, чтобы взять оружие из наших рук. В момент, когда инспектирующий офицер принимал её, мы "немедленно отпускали эту чертову винтовку и становились по стойке "смирно", пока вашу винтовку осматривают".

Затем старший сержант Брэдли заявил, что он продемонстрирует этот сложный приём строевой подготовки. Он встал по стойке смирно перед командиром 1-го отделения, которым оказался я.

После выполнения всех действий по осмотру оружия, которые я запомнил еще в лагере, я встал по стойке "смирно", держа винтовку "на изготовке"[4], и ждал, когда он возьмет винтовку из моих рук. Брэдли двинулся, и я отпустил винтовку. Она упала на плац между нами. "Подними ее", - это было все, что он сказал.

Когда я нагнулся, чтобы поднять винтовку, Брэдли велел мне принять положение для отжимания, а когда я лег на холодную землю, он встал мне на спину и продолжил говорить всему взводу, что мы никогда не должны предугадывать движения инспектирующего офицера, потому что это может привести к неловкой ситуации, подобной той, свидетелями которой мы все только что стали. Затем старший сержант Брэдли вернулся на своё место перед удивленным взводом. Мне было приказано встать на ноги, и он продолжил инструктаж. После этого занятия никто не уронил винтовку.

Позже в тот же день старший сержант Брэдли вызвал меня из строя и сказал, что он очень ценит мою помощь во время занятий по строевой подготовке, а затем поблагодарил меня за то, что я объяснил всем бойцам, как легко можно облажаться во время проверки винтовки. Я до сих пор считаю, что это был его необычный способ принести извинения и в то же время не потерять лицо как известного дисциплинарного служаки.

Когда на следующий день полковник Белл приехал в Монтфорд-Пойнт, шел сильный снег, проверку личного состава и винтовок отменили, и мы сидели в крытом кинотеатре и смотрели удивительный фильм об успехах армии в реабилитации солдат, потерявших зрение во время Второй мировой войны. Медицинский отдел армии научил их кататься на лыжах в рамках программы физиотерапии для слепых.

По мере обучения мы все больше времени проводили в полевых условиях. Морские пехотинцы проводили занятия по ориентированию на местности, основам связи, саперному делу и стрельбе из оружия. Военно-морская часть школы учила нас тому, как проверять чистоту в полевой столовой, как правильно выбирать место для уборных и как правильно работать в ротном пункте первой помощи в полевых условиях.

Мои самые приятные воспоминания о Монтфорд-Пойнте всегда были связаны с событиями, происходившими в полевых условиях. Морские пехотинцы многому научили нас о жизни в джунглях, и нам действительно нравились эти занятия, потому что практическое применение обычно сильно отличалось от обучения в классе. Одно из таких запоминающихся занятий проводил для нас уорент-офицер морской пехоты. Уорент-офицеров морской пехоты называли "ганни", и этот ветеран - ганни провел для нас первый урок о том, как правильно питаться сухпайком-C[5] и правильно использовать все предметы в коробке с сухпайком-C. Он сидел на деревянном помосте, на котором стояла деревянная скамья. Он восседал на красной деревянной платформе, которая находилась на высоте около четырех футов над землей. Нам приказали сидеть и наблюдать за демонстрацией. У ганни была с собой картонная коробка, перевязанная несколькими витками проволоки, в которой находилось двенадцать отдельных порций еды, каждая в отдельной картонной коробке. Он объяснил нам разницу между блюдами. Из коробки с пайком он достал металлический консервный нож. Консервный нож был известен под двумя названиями: "P-38" или "Джон Уэйн". Открыв несколько банок, он показал нам, как готовить основное блюдо с помощью термозакладки, и продемонстрировал, как сделать удобную в полевых условиях кофейную чашку, используя пустую банку из-под фруктов, куска проволоки из обвязочного материала и палки для ручки чашки.

Нам показали, как упаковывать пустые картонные коробки со всеми пустыми банками, чтобы мусор можно было легко выбросить.

Ганни приберег лучшую часть своего занятия напоследок. Он держал в руках то, что он называл "пакетом принадлежностей" - конверт, содержащий отдельные пакетики соли, перца, сахара, порошкообразного сливочного масла[6], растворимого кофе, одну коробку спичек и, наконец, четыре небольших листа бумажных салфеток.

Затем ганни задал вопрос: каким образом человек мог использовать "кошачью нору", траншею или любой другой тип уборной и быть уверенным в том, что у него с собой достаточно туалетной бумаги для выполнения этой работы, если ему дали только эти четыре листа туалетной бумаги? Ганни сказал, что бесчисленные месяцы в джунглях дали ему мудрость для решения этой извечной проблемы.

Он взял четыре куска бумаги и сложил их пополам дважды. Затем он оторвал маленький треугольный кусочек от углового края бумаги, развернул его и поднял вверх, чтобы мы все увидели маленькое отверстие по центру, которое он сделал.

Он поделился своим секретом победы, объяснив, что при правильном использовании мы "помещаем четыре листа бумаги на средний палец, вставляем палец в задницу, а затем используем бумагу для очистки испачканного пальца".

Одна рука в аудитории поднялась вверх, и этот дурак спросил: "Эй, ганни, а как же тот маленький кусочек, который ты оторвал от края бумаги?".

"Рад, что ты спросил, док. Ты используешь его, чтобы вычистить дерьмо из-под ногтя!".

Ганни был одним из самых популярных инструкторов в полевой медицинской школе.

Морпехи учили нас основам действий в качестве важного члена стрелкового взвода морской пехоты. Наше пребывание в полевой медицинской школе началось с занятий, которые готовили нас к индивидуальным действиям. Теперь, по мере продвижения вперед, мы узнали, как морские пехотинцы работают в составе огневой группы, затем в составе отделения и, наконец, в составе взвода. Мы узнали, как располагаться в различных боевых порядках. Мы отрабатывали сигналы руками и ногами, учились укрываться от огня стрелкового оружия, артиллерийских снарядов, огня самолетов и сокрушительного воздействия вражеских танков.

Во время изучения тактики морской пехоты мы постоянно отрабатывали приемы оказания первой помощи. Мы использовали резиновое учебное пособие под названием "муляж" для имитации всех травм, с которыми мы могли столкнуться в бою. У нас были фантомы сломанных рук и ног, ужасные раны головы, раны живота с обнаженными кишками и муляжи ожогов от белого фосфора. Были даже фантомы, которые брызгали искусственной кровью, имитируя перебитую артерию.

При правильном наложении имитатор выглядел как настоящий, и когда мы были в поле, кому-то поручалось примерить одно из этих устройств. Когда мы "вступали в бой с врагом", стреляя холостыми патронами, кто-то кричал: "Санитара сюда", и назначенный санитар оказывал помощь, как будто ранение было настоящим, вплоть до того, что вызывал экстренную медицинскую эвакуацию для "раненого". Поскольку мы делали это так часто, что это стало нормой, такое качество подготовки должно было окупиться позже, когда призыв о помощи был настоящим.

Кульминацией обучения должна была стать "ротные учения", и в ходе этих трехдневных учений мы должны были применить все знания, полученные в полевых условиях за последние несколько недель.

Три взвода из нашей учебной роты были назначены действовать как одно подразделение, а четвертый взвод стал подразделением противника. Применялась тактика как в наступлении так и в обороне. Мы хорошо усвоили полученные знания, но один небольшой инцидент показал, что некоторые ребята усвоили их слишком хорошо.

Во время боевого патрулирования мы устроили засаду на вражескую огневую группу. Нас учили, что есть определенные действия, которые происходят после прекращения огня, и частью этих действий был физический обыск раненых и мертвых в поисках информации, такой как карты, документы, фотографии и тому подобное. Группа бойцов называлась поисково-спасательной группой[7], и в ее состав всегда входил санитар.

Морские пехотинцы учили нас, что вьетконговцы и регулярные части армии Северного Вьетнама (NVA) будут "сражаться до смерти, а потом еще и еще".

Это означало, что враги, как известно, заминируют своих убитых, а при тяжелых ранениях даже подкладывают под себя ручные гранаты в надежде убить любого, кто будет настолько глуп, чтобы переместить тело, не проверив предварительно наличие мины-ловушки. Способ борьбы с этим изящным, но злым трюком заключался в том, что всегда использовалась группа прикрытия, которая держала на мушке предполагаемого мертвеца во время обыска, на случай, если он окажется не таким сговорчивым. Затем, если есть возможность, вокруг тела обматывалась веревка или проволока, чтобы его можно было оттащить от гранаты, не угробив никого из группы досмотра.

Последним методом, используемым для обыска мертвых, было физическое поднятие тела и последующее опускание его обратно на землю, давая гранате время упасть, а затем использовать тело для защиты от взрыва.

В теории эти действия кажутся достаточно простыми для выполнения, но то, что произошло во время нашего патрулирования, было ближе к реальности, чем написанный урок.

Один из санитаров был назначен обыскивать тела четырех "мертвых врагов", и на первых трех телах он сделал именно то, чему его учили, не найдя никаких признаков документов разведывательного типа или мин-ловушек.

Четвертый "мертвец" был заминирован, и когда санитар начал обыскивать тело, он вспомнил, что нужно забрать "мертвого врага". Когда он это сделал, рычаг от зеленой дымовой гранаты отлетел, и "тело" было немедленно брошено вниз на гранату. Проблема была в том, что "мертвый враг" не был мертв, и дымовая граната тут же начала прожигать дыру в его бронежилете и в груди. Между ними завязалась драка, один человек пытался удержать другого на горящей дымовой гранате. Возможно, некоторые из нас слишком серьезно относились к тренировкам.

После трех дней боевого патрулирования и трех очень холодных ночей, проведенных в оборонительных позициях, которые сами выкопали, мы увидели, что наша подготовка приносит свои плоды.

Мы быстро поняли, что бронежилет был громоздким снаряжением. Нам рассказывали, что бойцы часто выбрасывали стекловолоконные пластины, вшитые в бронежилет, чтобы сделать его легче, но зная, что потеряют защиту от недостающих пластин.

В полевой медицинской школе я стал свидетелем того, как крепко связаны между собой морские пехотинцы и санитары. Наши инструкторы из морской пехоты рассматривали санитара взвода как человека, который выполнял несколько функций. Очевидно, что санитар был связующим звеном с ранеными морскими пехотинцами. Он функционировал не только как морской пехотинец, но и как обученный специалист по оказанию первой помощи. Обычно он обучал морпехов в своем взводе в качестве дополнительных помощников по оказанию первой помощи.

Санитар был также отцом-исповедником. Морские пехотинцы могли доверительно рассказывать санитару разные вещи, и благодаря этим уникальным отношениям командир взвода или взводный сержант знали, что "док" держит руку на пульсе всего взвода. Важное положение, которое занимал санитар, никогда не упускалось из виду морскими пехотинцами.

Выпуск из полевой медицинской школы был коротким, но формальным событием. Наши зеленые сатиновые мундиры были упакованы и убраны. Сегодня мы надели военно-морскую форму. У всех нас будет возможность снова надеть форму морской пехоты, у некоторых гораздо раньше, чем у других.

Теперь у нас была военно-учетная специальность (ВУС) 8404[8]. На нас смотрели как на подготовленных в школе специалистов по оказанию неотложной медицинской помощи, которые теперь могли рассчитывать на службу в Морских силах флота.

Я гордился тем, что окончил школу. Теперь я верил, что когда придет мое время, и я попаду в стрелковую роту морской пехоты, я смогу выполнять ту работу, которая от меня требовалась. У меня не было сомнений в том, что морская пехота была гораздо более ответственной группой бойцов, чем ВМФ, но, учитывая их миссию, морские пехотинцы должны были требовать от своих бойцов большего.

День выпуска принес в Монтфорд-Пойнт очередную снежную бурю. Единственным способом выбраться из этого района была машина. У меня был билет на самолет до Провиденса, Род-Айленд, но аэропорт был закрыт, поэтому я объединился с другим выпускником Полевой медицинской школы, парнем по имени Пэт Келли, и мы вдвоем разработали план, как спастись от снежной бури в Северной Каролине.

Мы с Келли были в одной роте во время подготовки новобранцев, в одном отряде в школе госпитального корпуса и в одном взводе в школе полевой медицины. Теперь у нас был приказ в одно и тоже место службы - военно-морском госпитале в Ньюпорте, штат Род-Айленд. Помня о мошенничестве водителей такси, мы покинули Монтфорд-Пойнт и поехали автостопом в сторону аэропорта Роли/Дюрхема. Мы слышали, что аэропорт все еще работает и что мы можем долететь до Провиденса из Роли за меньшую цену.

Первая попутка отвезла нас на несколько миль от Кэмп-Леджуна, и следующая машина, которая остановилась перед нами, был старый черный "Кадиллак" 56-го года, принадлежавший чернокожему священнику баптисту, который направлялся в Роли. В багажнике его машины было более чем достаточно места для наших двух морских баулов, и мы сказали ему, что заплатим за бензин, если он сможет доставить нас в аэропорт Роли к 15:00. Он сказал, что сможет это сделать, если мы остановимся в его любимом ресторане на обед.

Где-то между Монтфорд-Пойнтом и Роли, вдоль нашего маршрута, находился рыбный кемпинг Тайни, место, где можно было отведать все блюда из сома, которое долгое время было любимым местом старого священника (minister). Нежность сома и приправа к нему - это все, о чем он мог говорить. Помимо того, что он так сильно жаждал сома, он также упомянул, что у него есть талант к изготовлению вина. Он попросил Келли передать галлоновый кувшин с его домашним вином на переднее сиденье, чтобы мы все могли попробовать его работу.

Поблагодарив Господа за то, что Он "дал мне мудрость сделать такое святое таинство", он сделал первый, из многих, долгий глоток вина из кувшина и продолжал делать это всю дорогу до рыбного кемпинга Тайни. Но когда мы въехали на стоянку у "Тайни", входная дверь открылась, и оттуда вышел один из "старых добрых парней" Северной Каролины. Этот человек весил, наверное, 350 фунтов (158,76 кг), и он втиснул все до последней унции в свой старый пикап Ford. Мы вошли в "Тайни" в тот момент, когда грузовик "Форд" выехал со стоянки.

Когда мы втроем устроились за стойкой, повар сказал: "Надеюсь, вы, ребята, не собирались есть сома, потому что парень, который только что ушел отсюда, обчистил меня". После того, как мы остановились на свинине, приготовленной Тайни на барбекю, а не на соме и приправах, о которых так много говорили, мы снова отправились в путь в Роли.

Священник оказался верен своему слову, и мы с Келли прибыли в аэропорт Роли вовремя, чтобы успеть на наш рейс в Провиденс. Мы чертовски смеялись, когда большой черный "Кадиллак" скрылся из виду. Священник был в полном дерьме, но тем не менее счастлив, что смог помочь нам на пути в Ньюпорт.

[1] combat boots- Берцы

[2] В оригинале Racks - стеллаж

[3] Растворитель для удаления порохового нагара, освинцовки и омеднения и Hoppe's No. 9 Gun Bore Cleaner. После применения оружие требуется смазать нейтральным маслом.

[4] Винтовка держится на вытянутых руках на уровне груди параллельно земле.

[5] C-ration

[6] Сухого молока

[7] Подгруппа досмотра

[8] Санитар. В ВС в СССР и РФ -ВУС 878 -санитарный инструктор