ДНЕВНИК РАЗВЕДЧИКА, 1970 ГОД Майор Брюс Х. Нортон, КМП США (в отставке) 12
11.МИССИЯ ОШИБОК
1-Й ЛЕЙТЕНАНТ Блотц получил задание возглавить нашу разведывательную группу из семи человек в четырехдневном патрулировании участка территории площадью всего двенадцать квадратных километров, расположенного к югу от района, известного как "Дорога из желтого кирпича"[1]. В нашу группу был назначен рядовой Адамс, которому было поручено место поинтмена. За ним следовал наш разведчик Кит Карсон (ККС), Бонг Динь. Лейтенант Блотц следовал за Динхом, а капрал по имени Дэвис нес за ним основную рацию. Я следовал за основным связистом, а штаб сержант Мартин - за мной. Младший капрал Хоик был замыкающим в нашей группе, нашим "Чарли" в хвосте.
Присутствие ККС, Бонг Динь, напрягало меня. Динь прослужил в армии Северного Вьетнама более десяти лет и дослужился до звания капитана в 1-м полку СВА. Его полк в течение многих лет действовал против морских пехотинцев в горах Кусон и в районе, который нам теперь поручили патрулировать. По причинам, известным, вероятно, только самому Диню, он сдался американским войскам почти за год до назначения в 1-ю разведывательную роту в рамках программы "Чиеу хой"[2]. Это была одна из нескольких правительственных программ, направленных на ослабление Вьетконга и Северного Вьетнама. Чиеу хой" означало "распростертые объятия", и обещаниями амнистии, переселения и больших сумм денег правительства США и Южного Вьетнама пытались склонить большое количество противника к сдаче. С теми вьетконговцами и северовьетнамскими солдатами, которые сдавались в плен американским или южновьетнамским войскам, якобы обращались хорошо, их перевоспитывали в центрах "Open Arms"[3] на западный лад, а затем нескольким избранным было позволено стать разведчиками Кит Карсона и в конечном итоге быть проводниками американских войск против тех самых людей, с которыми они недавно служили.
Присутствие Бонг Динь в расположении нашей роты и в составе нашей группы не понравилось ни мне, ни другим бывшим военнослужащим 3-й разведывательной роты, которые недавно были переведены в 1-ю разведывательную роту. Мы провели последние девять месяцев, выслеживая, находя и убивая северовьетнамцев, а Динь, безусловно, не вызывал у нас симпатии, и мы считали его сомнительным активом. Мы считали, что любому, кто готов вести группы морской пехоты против членов своего бывшего подразделения, просто нельзя доверять. Мне не нравилось, что его назначили на должность проводника группы. Однако нам сказали, чтобы мы полагались на знание Динхом местности и его боевой опыт в полевых условиях и не беспокоились о его бывшей должности капитана СВА.
За день до выхода на задание, 1-й лейтенант Блотц провел совещание, и, как обычно, всем членам группы довели общий характер нашей миссии. Мы знали, что отправляемся на четыре дня в район, где Динь действовал в составе армии Северного Вьетнама. Мы узнали, что нас отправили туда, чтобы проверить, использует ли СВА еще ряд троп, которые служили путями снабжения в коридоре Тхыонгдык. Лагерь армейского спецназа неоднократно подвергался ракетным обстрелам с большой дальности, и командующий MAF хотел знать, откуда эти ракеты и как их доставляют в этот район. У нас не было возможности провести три дня тренировок, так как своевременный доклад считался критически важным, и по плану мы должны были быть переброшены вертолетом CH-46 утром следующего дня.
Пополнив свою сумку Unit-1 новым медицинским имуществом, я присоединился к остальным бойцам группы, когда мы упаковывали рюкзаки, доставали новые боеприпасы и чистили оружие, чтобы убедиться, что наш заместитель командира группы, штаб сержант Мартин, доволен. Ночь перед отъездом мы провели в относительном уединении. Для разведывательных групп не было ничего необычного в том, чтобы провести этот короткий период времени перед выходом в отдельности. В последнюю минуту были написаны письма домой, неиспользуемое снаряжение было упаковано в ящики, и это время личного отдыха было использовано для того, чтобы сосредоточить наши мысли на том, что должно было с нами произойти.
Нам сообщили, что во время этой миссии нас будет поддерживать огнем артиллерийское подразделение морской пехоты. Наши карты были тщательно прорисованы, чтобы показать нашу разведывательную зону, наш общий маршрут, участки, которые должны быть проверены, такие как пересечения троп, возможные LZ, и заранее запланированные места сосредоточения артиллерийского огня. Все это было сделано для защиты группы в случае, если мы вступим в контакт с солдатами армии Северного Вьетнама (все они были бывшими друзьями нашего ККС, Бонг Динь).
В день отправки нас доставили на грузовике на военный аэродром в Дананге. Перед вылетом мы разместили наше снаряжение возле одного из домиков оперативного отдела вертолетной эскадрильи. Внутри мы получили последнюю сводку погоды. Была отмечена вероятность гроз, которые были обычным явлением весной, прогнозируемое количество дождя, который мог помешать нашему продвижению и повлиять на нашу способность поддерживать связь через наши радиостанции PRC-77.
Наше первоначальное время вылета затянулось настолько, что мы поняли, что не окажемся на земле возле Дороги из желтого кирпича даже поздно вечером. Но когда мы, наконец, получили команду выдвигаться, мы, не теряя времени, поднялись на борт морского CH-46 Си Найт, который должен был нас доставить. При посадке каждый член группы занял место рядом с одним из иллюминаторов, расположенных по обеим сторонам вертолета. Все прозрачные плексигласовые окна были сняты с нашей птицы, и хотя открытые иллюминаторы вызывали значительную турбулентность воздуха внутри вертолета, их удаление обеспечило нам хороший обзор снаружи и возможность вести ответный огонь, если бы возникла такая необходимость.
Когда я служил в 3-й разведывательной роте, пилоты вертолетов морской пехоты северной части I корпуса решили не участвовать в наших секретных операциях в долине Ашау. На наши запросы о вертолетной поддержке быстро откликнулись армейские вертолетчики и члены экипажей 2-го эскадрона 17-го кавалерийского авиаполка, дислоцированного в Кэмп Игл, и они выполнили фантастическую работу, используя свои маленькие и очень маневренные вертолеты UH-ID "Хьюи", чтобы доставить нас в наши разведывательные зоны. Пилотируемые молодыми и совершенно бесстрашными армейскими уорент-офицерами, мы всегда были уверены, что наши высадки пройдут вовремя и что на любой запрос о срочной эвакуации будет дан немедленный ответ. В большинстве случаев, когда нас перебрасывали в долину Ашау, мы делали это без использования дополнительной вертолетной поддержки, либо потому, что ее просто не было, либо потому, что использование дополнительной воздушной поддержки считалось слишком очевидным.
Использование морских CH-46 теперь означало, что наш вертолет полетит в точку высадки в сопровождении двух или более вертолетов AH-1G "Кобра". В дополнение к "Кобрам", вертолеты OH-6 "Кей" стали частью пакета для высадки, и вся эта огневая мощь и шум, несомненно, привлечет внимание северовьетнамских солдат и вьетконговцев к нашей зоне разведки.
После получасового полета на запад наш пилот начал облетать площадку по кругу. Это был сигнал приготовиться к высадке. Бортехник экипажа начал перемещаться по центральному проходу воздушного судна, в то время как два наших бортовых стрелка заряжали свои пулеметы Браунинг 50 калибра. Когда борттехник экипажа, наконец, расположился рядом с пулеметчиком правого борта, мы поняли, что заходим. Мы отстегнули ремни безопасности, вставили магазины в оружие, и каждый дослал патрон в патронник. Две наши рации были перепроверены, и каждый член группы визуально осмотрел товарища справа и слева от себя. Частота дыхания каждого человека на борту заметно увеличилась, и этот странный и удивительный адреналин начал течь по нашим венам.
Наш CH-46, который часто называют "летающим мешком для трупов", внезапно начал снижаться по спирали, пытаясь быстро опустить нас на землю. Лейтенант Блотц находился между пилотом и вторым пилотом. Это было сделано по нескольким причинам. Во-первых, он должен был убедиться, что LZ, в которую мы направлялись, была той самой, которая была выбрана ранее. Что еще более важно, ему нужно было знать наше истинное положение и направление по магнитному азимуту, в котором мы будем двигаться после того, как опустится задняя рампа вертолета.
Из-за воя двигателей вертолета невозможно было расслышать, что говорят в кабине, но, наблюдая за кивками голов и указанием пальцев, мы поняли, что пилоту задают вопросы. Наконец, с картой в руках, Блотц поднялся с колен и дал нам сигнал выходить из CH-46 и повернуть налево, когда мы покинем птицу. Через несколько секунд после того, как наш последний человек выбежал из задней части вертолета, двигатели перешли на новый тон, когда мощность была подана на большие вращающиеся роторы. Наша последняя связь с внешним миром опустила свой зеленый нос вперед, поднялась и покинула зону LZ, направляясь обратно в относительную безопасность Дананга.
Наш новый поинтмен двинул группу вперед к роще банановых деревьев у основания небольшой возвышенности, когда лейтенант Блотц подал сигнал остановиться. Вытащив карту, он хотел еще раз проверить наше местоположение и убедиться, что у него хорошая связь с нашими связистами в тылу. Эта первая остановка, так скоро после того, как мы ушли от оглушительного шума вертолета, была разумной, потому что она дала нам время, необходимое для того, чтобы восстановить потерянный слух, выветрить из носа запах авиационного топлива и осмотреть местность на предмет возможного движения противника. После десяти минут ожидания звуки джунглей - жужжание насекомых, крики мелких птиц и ровный шелест ветра - вернулись в норму. Мы поползли прочь от маленькой банановой рощи единой, медленно движущейся колонной, напрягаясь, чтобы увидеть, услышать или учуять что-нибудь необычное.
К 17 часам мы продвинулись вверх и прошли через поросший густой растительностью склон горки, которая должна была стать нашим первым наблюдательным пунктом. Ветер продолжал усиливаться. Вдалеке раскаты грома и короткие вспышки молний возвестили о приближении сильного дождя. До этого момента наша небольшая группа действовала очень хорошо. Наше движение было обдуманным, и не было допущено никаких серьезных ошибок. Но вскоре стали происходить мелочи, которые изменили мое мнение о командире нашей группы.
Когда заместитель командира группы дал сигнал приступить к вечерней трапезе, наш лейтенант начал рыться в своем рюкзаке, чтобы достать банку с фруктами. Запрещенный звук удара металла о металл был слышен всем членам группы. Странно, но именно Бонг Динь пристроился рядом с нашим беспечным командиром и, накрыв руки лейтенанта своими, посмотрел на него в знак того, чтобы он прекратил этот ненужный шум. Смущение лейтенанта отразилось во взглядах ближайших к нему членов группы. Он не тренировался с нами. Он постоянно был чем-то занят, что отвлекало его от тренировок в нашей группе. Теперь он, должно быть, сожалел о своем решении отказаться от простых уроков, которые мы проходили. Когда мы, наконец, закончили, есть и закопали свои пустые банки, нам дали сигнал к скорому выдвижению. Естественно, мы подумали, что это будет наше последнее перемещение за вечер и, что мы начнем поиски хорошей гавани, которая скроет нас от наблюдения и, возможно, от приближающегося дождя. Но поиски укрытия и безопасного места были не тем, что решил наш командир группы.
Мы медленно двигались по ровной открытой местности, и по мере того, как серые сумерки сменялись приближающейся тьмой грозы, наше движение замедлялось. Большая вспышка молнии внезапно высветила небольшую бамбуковую хижину, стоявшую менее чем в пятидесяти ярдах перед нашей замершей группой. Основной радист медленно отвел свою правую руку назад, ко мне, и, нащупав ствол моей винтовки, потянул его на себя, подавая сигнал, чтобы я сделал несколько шагов вперед к нему. Когда моя голова оказалась рядом с его головой, он прошептал:
- TL хочет поговорить с тобой.
Я прошел мимо Дэвиса и встал позади лейтенанта Блотца, наклонившись достаточно близко, чтобы услышать его шепот.
- Док, ты видишь ту хижину впереди?
- Думаю, мы должны проверить ее. Как думаешь, ты сможешь подойти достаточно близко, чтобы определить, старая она или новая?»
Я дернул лейтенанта за рукав, приглашая его присесть на корточки.
- Это плохая идея, сэр. Если мы их видим, то, возможно, они тоже нас видят. Давайте уберемся отсюда, а завтра откроем эту харчевню.
- Я хочу знать, использовалась ли она. Возьми поинтмена и посмотри, сможешь ли ты подобраться достаточно близко, чтобы это узнать. Дальше мы тебя прикроем.
У меня в голове мелькнула мысль взять Бонг Динь на мушку. Но это был патруль лейтенанта, и командир группы принимал решение.
Я прокрался мимо молчаливого Динха и проскользнул к Адамсу, у которого, в отличие от лейтенанта, хватило здравого смысла пригнуться, как только первая вспышка молнии высветила хижину.
Адамс откинулся назад, услышав, как я пристроился рядом с ним. Он положил свою голову рядом с моей. Он дышал быстрыми прерывистыми вдохами, как будто только что закончил спринт.
- Адамс, этот идиот Блотц хочет, чтобы мы с тобой проверили забегаловку.
Мое молчание говорило Адамсу, что все очень серьезно.
- Я подойду к хижине с левой стороны. Ты прикрываешь меня, но ничего не предпринимай, пока они не начнут стрелять первыми. Ясно?
- Да, без проблем, чувак, я прикрою тебя отсюда. Будь осторожен.
Однажды, в долине Ашау, наша группа "Снейки" приблизилась к вражескому базовому лагерю, за которым мы наблюдали уже несколько часов. Мы составили единый план, согласно которому Бишоп и я должны были проверить три хижины, а Кеглер, Кивени, Сильва и Фурман прикрывали наше продвижение с помощью Ml6 и одного гранатомета M79. Это было поэтапное продвижение, и когда мы приблизились к первой хижине, по паутине в дверях и окнах и по отсутствию следов на деревьях мы поняли, что никто не пользовался ими в течение нескольких недель. Но проверка трех хижин с хорошо подготовленной разведгруппой, прикрывающей нас при дневном свете, значительно отличалась от того, что нам предстояло сделать сейчас. Я застегнул быстросъемные замки на своем рюкзаке и, оставив рюкзак рядом с Адамсом, медленно двинулся к одинокой хижине, держа винтовку наготове.
Несколько минут я сидел и наблюдал за хижиной, пытаясь уловить хоть какое-то движение внутри. Но пока я сидел и наблюдал, ветер усилился, и начали падать первые капли дождя. Это было лучшее время для движения. Шум ветра, естественные звуки шелестящих веток, усиливающийся дождь - все это вместе взятое должно было скрыть звуки моего приближения. Поскольку вспышки молний не прекращались, я старался выбирать время, чтобы мой рывок совпадал с окончанием каждой вспышки. Вскоре я уже был рядом с хижиной и прислушивался, чтобы услышать любой возможный звук изнутри, но его не было. Я положил винтовку рядом с собой и стянул перчатки с рук. Я начал ощупывать внутренние края дверного проема в поисках возможных проводов. Не найдя ничего в районе порога дверного проема, я ощупал землю перед хижиной, пытаясь найти край следа, но дождь начал стучать по земле, и мои попытки были бесполезны. Убедившись, что хижина заброшена, я пошел обратно к Адамсу. Меня не было меньше пятнадцати минут, и когда я нашел Адамса, лейтенант Блотц сидел рядом с ним.
- Я не смог найти никаких признаков. По-моему, все чисто, сэр. Давайте уйдем отсюда.
- Что значит "почему"? Мы его не строили. Это земля плохих парней. Давайте уберемся отсюда к чертям собачьим, пока хозяин не вернулся.
- Если Бонг Динь считает, что мы можем быть в безопасности в этой хижине, мы можем остаться.
- Сэр, пожалуйста. Мы не должны рисковать. Группа может оставаться мокрой в течение четырех дней, но мы не можем оставаться здесь.
Бонг Динь без труда поднялся и присоединился к нам. Блотц указал в направлении хижины.
- Нет. Не очень. Может быть, старая хижина, может оказаться старой хижиной VC (ВК). Может, они скоро вернутся. Может, мы вернемся и проверим на следующий день.
Окончательно убедившись в том, что его идея провести ночь в хижине или рядом с ней была неудачной, Блотц дал Адамсу новое направление и переместил группу подальше от открытой местности. Мы нашли густые заросли бамбука в нескольких сотнях ярдов к югу от хижины и решили использовать их как место для нашей гавани. К тому времени, когда мы остановились, было уже 22:00. Гроза прошла мимо нас, но дождь продолжал лить. Мы вошли в нашу гавань уставшие, мокрые и обеспокоенные отсутствием здравого смысла у лейтенанта. Установив график на ночную радиовахту, мы спали с двухчасовыми интервалами до самого утра.
Второй день мы провели, медленно продвигаясь под тройным пологом деревьев и пересекая несколько крутых участков местности. Мы планировали наблюдать за перекрестком троп, известным Диню. Погода в этот день была идеальной. Прохладный ветерок помогал маскировать наше движение, а тропическое солнце пыталось добраться до пола джунглей, чтобы высушить наше мокрое снаряжение. Надеясь, что прошедший ночью дождь выявит свежие следы, мы продолжили патрулирование, но не встретили ни новых, ни старых троп, не увидели и не услышали никаких признаков СВА. Мы двинулись вниз по склону в поисках лучшего НП и места для гавани.
По мере приближения к равнине до нас доносился шум бурлящей воды. Используя естественные звуки, чтобы заглушить наше движение, мы нашли подходящее место для гавани до наступления темноты. Мы воспользовались сумерками, чтобы установить три PSID. Наша позиция позволяла нам иметь хорошую радиосвязь с командованием в тылу, и ночь медленно перешла в утро.
После холодного завтрака мы потратили время на чистку и смазку оружия, а после нанесения на лица свежего слоя камуфляжа мы стали ждать, пока штаб сержант Мартин и младший капрал Хоик отправятся снимать наши датчики. Как только они вернулись, нам дали сигнал выдвигаться. Мы выдвинулись к шуму стремительного потока. Я услышал звук ботинок, ступающих в воду. Я был поражен, увидев, что лейтенант Блотц дал указания Адамсу продолжать идти вниз по течению. Надеясь увидеть, как Адамс перейдет на другую сторону русла и выведет группу из воды, я наблюдал, как он повернулся к командиру группы за указаниями. Ему был дан сигнал, оставаться в русле. К этому времени вся группа вошла в воду на глубину теленка[4], и мы, соблюдая дистанцию с интервалом в десять футов (3,05 м.), продолжали двигаться вниз по течению колонной.
В двадцати ярдах (18,29 м.) перед нашим поинтменом ручей сузился до небольшого русла и сделал резкий поворот влево. Продвижение по этой части ручья означало, что мы потеряем, друг друга из виду, а местность будет разделять группу каждый раз, когда морпех будет огибать изгиб ручья. Я оглянулся на штаб сержанта Мартина, надеясь увидеть выражение лица, которое оправдало бы мою озабоченность тем, что мы делаем. Выражение было на месте. Глаза Мартина осматривали берега ручья в поисках малейшего движения. Он тоже видел, что узкие берега становятся все выше и выше, и что мы теперь находимся в русле как в ловушке местности.
Когда настала моя очередь проходить через крутой изгиб ручья, я заметил возрастающее количество зеленых и тёмно-жёлтых кольев, направленных вверх по обе стороны узкого берега. Когда я подошел ближе, стало очевидно, что эти заостренные палки были кольями «пунджи», стратегически расположенными для того, чтобы пронзить любого, кому придется прыгать в ручей.
Колья «пунджи» использовались на протяжении веков, первоначально они предназначались для ловли дичи, но эти различной длины заостренные отрезки бамбука, закаленные огнем, были одинаково эффективны и в качестве капканов (мантрапов).
Количество этих кольев увеличивалось по мере того, как мы продолжали двигаться вниз по течению, и к этому моменту я был уверен, что в любой момент мы окажемся под ударом дюжины гранат «Чикома». Обе стороны ручья были хорошо подготовлены к засаде, но так же скоро, как появились колья, их количество стало уменьшаться. Мы прошли незамеченными через зону с кольями «пунджи» и вышли из ручья в точке, расположенной в двадцати ярдах от ловушки. Мы переместились в небольшую бамбуковую чащу, где нам дали сигнал к отдыху.
Мы потеряли тактическое преимущество, когда спустились в низину. Наша способность к взаимодействию снизилась. Не обнаружив никаких троп и не увидев северовьетнамцев, мы завершили патрулирование на третий день и вернулись на возвышенность. К концу дня мы были измотаны, пройдя более трех километров, двигаясь в гору в жаркий полдень через густые лесные джунгли. Когда прозвучал сигнал к отдыху, Адамс, Дэвис и Динь заснули.
Третью ночёвку мы провели в хорошей гавани, которая обеспечила нам укрытие, к которому мы отчаянно стремились каждый раз, когда смеркалось. Мы установили четыре PSID и поставили мины "Клэймор" у каждого из зеленых датчиков, но за ночь к нам не пришло ни одного непрошеного гостя. Когда первые лучи утреннего солнца пробились сквозь полог джунглей, мы были отдохнувшими и готовыми к последнему переходу к точке эвакуации.
Вылет вертолета был назначен на 08:00, что давало нам более чем достаточно времени, для того чтобы преодолеть небольшое расстояние от места нашей стоянки до LZ. Единственная проблема с ранее выбранными LZ заключалась в одном: то, что может выглядеть хорошо с воздуха или на карте, не обязательно будет хорошим при виде с земли. Выбранная на карте посадочная площадка казалась относительно ровной и открытой. Она находилась у основания большой горки, и там должен был легко разместиться один вертолет CH-46. Но когда мы приблизились к точке высадки, то увидели, что ровная площадка на самом деле покрыта густым кустарником. Земля была достаточно твердой, чтобы выдержать вес птички, но сучья деревьев, лианы и кустарник вызвали бы у любого пилота опасения по поводу LZ. Мы рассматривали нашу предполагаемую зону LZ в несколько биноклей 7x50 более получаса, убеждаясь, что зона кажется безопасной, затем мы ожидали радиовызова от прибывающего пилота, зная, что он запросит информацию о зоне посадки.
Пока остальные члены нашей группы наблюдали и ждали из укромного места за периметром площадки приземления, лейтенант Блотц стал ходить вокруг, с нетерпением ожидая прибытия вертолетов. Не получив никаких радиосообщений от назначенного борта, командир нашей группы решил, что рельеф местности, которую мы занимали, мешает нам общаться по радиосвязи. Забрав рацию у Дэвиса, он двинулся на открытое место, надеясь, что сможет добиться лучшего приема по PRC-77. Наконец, по сети раздался голос нашего прибывшего пилота, который запросил информацию о LZ. Наш заместитель командира группы, услышав ту же радиопередачу по дополнительной рации, дал нам сигнал "большой палец вверх", что CH-46 скоро прибудет. Но слово "скоро" было недостаточно хорошим для нашего лейтенанта.
Вынеся радиостанцию на открытый участок местности, он начал сканировать небо в поисках нашего приближающегося CH-46, не зная ни направления, ни высоты, ни расчетного времени его прибытия. Что еще хуже, он снял желтую дымовую гранату с плечевой лямки своей подвесной системы и, выдернув чеку, бросил дымовую гранату на открытое пространство, чтобы визуально сообщить о нашем местонахождении приближающемуся пилоту. Мы были поражены, услышав звук воспламенения гранаты и шипение густого желтого дыма. Дымовая граната оповещала весь мир о нашем присутствии.
- Сукин сын! Какого черта он делает?
Наш заместитель командира группы в мгновение ока оказался на ногах возле лейтенанта. Указав на место, где была собрана группа, Мартин посоветовал лейтенанту вернуться в укрытие. Потушить горящую дымовую гранату не было никакой возможности. Вред уже был нанесен. Теперь оставалось только сидеть и ждать, когда прибудет наш транспорт, и молиться, чтобы СВА не заметили желтый дым. Заняв положение стопроцентной боевой готовности, мы лежали в ожидании, напряженно пытаясь услышать рокот винтов приближающегося вертолета, но была только тишина.
У нас уже не было возможности покинуть наше место и перейти в более безопасную зону. Сообщение о зоне посадки уже было дано, наше местоположение было засечено приближающимся CH-46, и пока мы сидели тихо, нас, вероятно, не обнаружат. Но мысль о том, что мы пробудем в этом районе неизвестно, сколько времени, была неприятной. Если бы СВА увидели облако от дымовой гранаты, они бы сделали одно из двух: выслали патруль, чтобы выяснить, кто находится на их заднем дворе, или установили бы свои минометы, чтобы устроить засаду на приближающийся вертолет.
Когда два вертолета «Кобра» прошли над головой, мы поняли, что наш CH-46 не отстает. Дэвис забрал рацию у лейтенанта Блотца и дал пилоту четкое описание нашего местоположения, основываясь на особенностях рельефа местности в LZ. Он передал сообщение пилота о том, что он будет на земле менее чем через две минуты, и мы приготовились бежать к CH-46, когда он приблизится к LZ. Пилоту не сообщили о произошедшем ранее инциденте с преждевременным обозначением себя дымом, потому что если бы он это сделал, то, вероятно пилот, прервал бы операцию или настоял бы на том, чтобы мы переместились в другую зону. Когда обе "Кобры" кружили над нами и не вызвали огня со стороны противника, наш CH-46 зашел прямо на посадочную площадку с опущенной рампой.
По сигналу мы выбежали из своего укрытия и забежали в заднюю часть самолета. Борттехник экипажа знал количество "паксов" ("paxs"), которых он должен был забрать, и как только ботинки Хойка стукнули по рампе, пилоту был подан сигнал уходить с площадки приземления. В момент, пока CH-46 набирал высоту со дна лощины, мы с застыли с оружием в руках у открытых иллюминаторов, но огонь не открывали. Всю обратную дорогу до Дананга мы проделали в тишине, думая о том, что могло с нами случиться.
Я сидел на ступеньках хижины, вывалил содержимое своего рюкзака на землю и начал чистить свой автоматический 45-й калибр, когда появились Дэйв Дрейпер, Вонючка Махкева и Гейбл, чтобы расспросить о задании. Дэйв Дрейпер, почувствовав, что что-то действительно не так, задал вопрос.
- Что с тобой, Док? Похоже, у тебя невеселое настроение.
- Я хочу выбраться из этого места.
- Мы все хотим убраться отсюда, доктор. Но тебе придется подождать, как и всем нам.
- Я не говорю о датах ротации, я просто хочу уйти из этой роты.
- Эй, парень, это похоже на серьезный бред. Что с тобой вообще не так?
Я рассказал им, что произошло во время патрулирования. Выслушав историю, они просто стояли и молча качали головами.
- Мужик, можешь не сомневаться, что я не пойду с этим чуваком в джунгли! Ни за что, мужик! Как ему сошло с рук все это дерьмо? Если бы он делал такие вещи с моей группой, мы бы разнесли ему задницу и решили его проблему, по-крупному.
Махкева был незлобным индейцем племени хопи. Его слова не воспринимались как болтовня обиженного друга. Он имел в виду то, что сказал.
Мы продолжали обсуждать, что могло произойти и как предотвратить повторение этих идиотских ошибок. Вскоре к нам присоединился Дэвис.
- Эй, док, лейтенант Блотц хочет тебя видеть, на двойке. Он стоит у входа в штаба и ждет тебя.
Младший капрал Дэвис, основной радист и верный лакей Блотца, покинул бункер вскоре после того, как Дрейпер, Махкева и Гейбл пришли навестить меня. Он выслушал, как я ругаю его любимого лейтенанта, и тут же ушел, чтобы сообщить Блотцу, что санитар группы считает его недостаточно способным в качестве командира разведывательной группы и делится своим мнением с друзьями. Я только что был вызван, чтобы встретиться с музыкой.
Все пять футов и три дюйма (≈1,60 см.) 1-го лейтенанта Блотца пылали гневом, когда я подошел к нему.
- Не умничай со мной, Нортон. Я знаю, что ты наговорил обо мне своим друзьям, и я этого не потерплю! Кем, черт возьми, ты себя возомнил? С чего ты взял, что можешь критиковать меня перед кем захочешь? Вы, мудаки из 3-й ОРР, думаете, что у вас есть ответы на все вопросы, потому что вы много повидали в долине Ашау. И что? У тебя есть что сказать в свое оправдание?
- Да, есть, сэр. Я думаю, что всей группе повезло, что она вернулась живой. Вы опасны - и я не говорю об этом как о комплименте. Я больше никогда не пойду в джунгли ни с Вами, ни с этим лживым ублюдком из ККС Динхом. Я хочу уйти из вашей группы, из вашего взвода и из этой роты!
- Если ты не будешь держать язык за зубами, док, ты можешь оказаться перед старпомом роты, капитаном Сентерсом. Я не думаю, что он будет очень рад услышать, что у него в роте есть санитар с капризами.
-Я не возражаю, лейтенант Блотц. Пойдемте к нему, прямо сейчас, мать вашу!
Как только эти слова вырвались из моего рта, я понял, что у меня большие проблемы. Я уважал и восхищался почти всеми офицерами морской пехоты, с которыми мне довелось работать после прибытия во Вьетнам. Блотц оказался вторым, кто убедил меня, вне всяких сомнений, что он должен быть в другом месте, заниматься чем-то другим, а не патрулированием.
- Если ты так хочешь, то пойдем со мной.
Когда 1-й лейтенант Блотц вошел в штаб, сержант Скэнлон встал из-за своего стола.
- Да, сэр, что я могу для вас сделать?
- Вы ничего не можете для меня сделать, сержант. Я хочу видеть старпома. Он в своем кабинете?
- Да, сэр, думаю, что да. Могу я доложить ему, в чем дело?
-Нет, ты можешь не говорить ему, в чем дело. Просто скажите ему, что я хочу поговорить с ним, сейчас же!
Через несколько минут сержант Скэнлон вернулся и, повернувшись к лейтенанту Блотцу, объявил:
- Капитан Сентерс примет вас, сэр.
Посмотрев на меня, Блотц только сказал:
Блотц вошел в кабинет капитана и закрыл дверь. Как только за ним закрылась дверь, сержант Скэнлон спросил:
- Я сказал лейтенанту Блотцу, что не буду следовать за ним через дорогу, а он, должно быть, не согласился с моим высказыванием. Я также сказал ему, что хочу уйти из его взвода и роты. Затем, блефуя, я вызвал его на встречу с командиром роты. И вот я здесь.
-Не волнуйся, док, каждый лейтенант в этой роте боится старпома. Капитан ненавидит лейтенантов и Блотца в частности. Готов поспорить, что Блотц сейчас там, рассказывает капитану Сентерсу, как он им восхищается.
Дверь в кабинет капитана открылась, и Блотц вышел, уже начал закрывать за собой дверь, как капитан Сентерс следом за ним вышел в приёмную. Не обращая внимания на Блотца, капитан подошел ко мне, протянул руку и удивленно сказал:
- Док, я капитан Сентерс, старпом роты. Меня попросил присмотреть за тобой наш общий друг.
- Вчера я получил письмо от капитана Нормана Гислера. Он вернулся в Квантико. Мы с Нормом вместе служили в Корее и три года вместе проходили подготовку на полигоне на острове Пэррис. Итак, рассказывай, что привело тебя сюда, в штаб?
- Сэр, мне велели следовать за лейтенантом Блотцем сюда, чтобы объяснить старпому роты, почему я хочу уйти из этой роты.
Выражение удивления на лице капитана быстро перешло в гнев, и весь он был направлен прямо на лейтенанта Блотца.
- Заходи в мой кабинет и присаживайся, док. Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что ты там видел. Лейтенант Блотц, ждите здесь.
Когда я закончил доклад капитану о последовательности событий, произошедших во время нашей четырехдневной миссии, он спросил меня, есть ли что-то еще, что он должен знать. Я сказал ему, что да, есть одна вещь, которая произошла и на которую следует обратить внимание.
- Сэр, когда мы вернулись с этого задания, нас привезли в лагерь на грузовике. Прямо из грузовика мы отправились в кубрик S-2 на совещание группы с начальником разведки. Только на совещании все мы узнали, что наш ККС, Бонг Динь, доложил начальнику S-2, что во время выполнения задания он видел семь СВА! Он никому не подавал сигналов о том, что он что-то видел или слышал, пока мы были в джунглях. Мне он не нравится, и я ему не доверяю.
Капитан закончил нашу встречу, поблагодарив меня за то, что я не побоялся рассказать ему о том, что видел и что чувствовал. Он сказал, что у меня нет причин покидать роту и что он проследит за тем, чтобы ошибки, допущенные во время нашего задания, были обсуждены и больше не повторялись. Я вышел из его кабинета и прошел мимо лейтенанта. Из его кабинета донесся голос капитана.
- Блотц, тащи сюда свою задницу, сейчас же!
Сержант Скэнлон кивнул, подмигнул и показал мне знакомый большой палец вверх, когда я прошел мимо него и направился к двери, ведущей из штаба роты. Он остановил меня и протянул мне сложенный вчетверо желтый листок бумаги для сообщений. Внутри было написано:
- Первый сержант роты хочет видеть тебя в своем кабинете.
Сержант Скэнлон считался одним из лучших сержантов в 1-й разведывательной роте. Он прошел свой первый контракт службы во Вьетнаме в составе "Гольф 2/9" в качестве пехотинца, был ранен и до начала своего второго контракта служил в 5-й разведывательной роте в Кэмп-Пендлтоне, штат Калифорния. Его подмигивание, жест "большой палец вверх" и улыбка были признаком заверения, что капитан Сентерс собирается предпринять немедленные и правильные действия.
[1] Трасса 614 начинается от перекрестка с трассой 14, поднимаясь на северо-запад, до границы с Лаосом, пересекая территорию Лаоса переходит в трассу 548 в долине Ашау
[2] Chieu Hoi
[3] Open Arms - Открытое Оружие
[4] По пояс