Д. Лоренцен, "Капалики и каламукхи". Глава 2. Источники Капалики

Ранние источники

Вероятно, самое раннее упоминание слова "капалин" (носящий череп), встречается в Яджнавалкья-смрити III.243 (ок. 100-300 гг. н.э.). Эта сутра предписывает покаяние тому, кто убил брахмана:

С черепом (ширах-капали) и посохом (в руках), живущий милостыней, возвещающий о своем деянии (поскольку он раскаивается) и употребляющий мало пищи, убийца брахмана может быть очищен через двенадцать лет.

Другие своды законов предписывают во многом похожее покаяние, однако не используют термин "капали". Между этим покаянием и верой капаликов существует важная связь, но в этом отрывке "капали" имеет значение только "носить череп" и не подразумевает существование секты или ордена капаликов.

В Майтраяния-упанишаде некие "капалины", которые "лицемерно" носят красные одежды (кашайя) и серьги (кундала), упоминаются среди лиц, с которыми неприлично общаться. Возможно, это указывает на членов секты Капалика, но соответствующий отрывок определенно является интерполяцией или приложением к исходному тексту и может быть довольно поздним.

Пракрит Гатха-сапташати (I в н.э.) традиционно приписывается царю Хала Сатавахане, но, вероятно, на самом деле был составлен где-то в III-V веках. В нем присутствует стих, описывающий "новую" женщину-капалини, которая постоянно обмазывается пеплом с погребального костра своего возлюбленного. Слово "новая" (nava), если оно не означает просто "молодая", предполагает, что ее обет как капалини был принят после смерти мужчины. Возможно, это самое раннее непосредственное упоминание о Капалике.

Буддийский текст первых веков христианской эры, Лалитавистара, упоминает неких "дураков", которые ищут освобождения, вымазывая свои тела пеплом и облачаясь в красные одежды (кашайя), брея головы и нося с собой тройной посох (триданда), горшок, череп и кхатвангу.

К VI-VII векам упоминания об аскетах-капаликах становятся обычным явлением. Астроном и математик Варахамихира (ок. 500-575) ссылается на обет Капалики в своей Брихатсамхите Х.25:

Когда Колесница Рохини (созвездие) перехватывается (Венерой), земля (становится) усыпанной волосами и кусочками костей и, кажется, соблюдает обет капалы, как если бы она совершила грех.

Это может относиться просто к покаянию брахманов, но стих IXXXVII.22 той же работы ясно указывает на аскетов-капаликов:

Когда (спокойное предзнаменование) находится на юго-западе (говоря о "Цикле четвертей") и появляется корова, указывая на охотника (кридака) или капалика, человек обретает быка. (Также будет получена) черное зерно, лошадиный горох и другая еда.

В своей Брихаджатака xv. 1, Варахамихира перечисляет семь классов аскетов, каждый из которых родился под влиянием определенного небесного тела. Он перечисляет их следующим образом: шакьи рождены под влиянием Марса, адживики - Меркурия, бхикшу - Юпитера, вриддхи - Луны, чараки - Венеры, ниргрантхи - Сатурна, а ваньяшаны - Солнца. Комментатор Х века Утпала (или Бхаттотпала) говорит, что вриддхи также известны как вриддха-шраваки или капалики. Утпала также упоминает подобную классификацию, созданную джайнским авторитетом V века Калакачарьей. В ней Солнце связано с тапасвинами, Луна с капалинами, Марс с рактапатами, Меркурий с экадандинами, Юпитер с яти, Венера с чараками и Сатурн с кшапанаками. Комментируя текст Варахамирхиры, Утпала говорит: "Здесь слово Вриддха-шравака подразумевает странствующих аскетов, ищущих прибежища у Махешвары, а слово адживика - тех, кто ищет прибежища у Нараяна". Приписывание поклонения Нараяне адживикам является ошибкой. По-видимому, оно основано на попытке приравнять их к экадандинам Калакачарьи. Если отождествление вриддхов или вриддха-шраваков с капаликами верно, утверждение о том, что они поклонялись Махешваре также должно быть верным. Вриддха-шраваки снова упоминаются Варахамихирой в его "Брихатсамхите", 20:

Когда люди консультируются с гадателем в присутствии [вриддха-шраваки], они делают это ради друзей или азартных игр, когда перед приличным монахом [супариврадж], их вопрос касается куртизанок, королей или жены в родах.

Х. Керн, переводчик этого стиха, обозначает вриддха-шраваку как "носящего череп монаха-шиваита", предположительно, на основе комментария. Других примеров, когда капаликов называли этим именем, обнаружено не было. Знаменитый китайский паломник Сюань Цзан приводит краткие отчёты о влиянии различных типов буддистов и других сект в местах, которые он посетил во время своего путешествия по Южной Азии (ок. 630-644 гг. н.э.). В Капише, современном Нуристане на востоке Афганистана, были основаны более ста буддийских монастырей. Кроме того, говорит он, "есть около десяти храмов дэвов и около тысячи еретиков (различных религий) - есть нагие аскеты и те, кто покрывает себя пеплом, и те, что делают гирлянды из костей, которые они носят как короны на головах". Бил идентифицирует этих еретиков как дигамбара джайнов, пашупатов и капала-дхаринов, т.е. капаликов. В другом месте Сюань Цзан даёт общее описание аскетов, которых он встретил в самой Индии:

Одежда и украшения, которые носят неверные, разнообразны и смешаны. Некоторые носят павлиньи перья, некоторые в качестве украшений носят ожерелья из костей черепа…, некоторые не носят одежды и ходят нагими…, некоторые носят одежду из листьев и коры, некоторые рвут на себе волосы и отрезают усы, у других густые бакенбарды и волосы заплетены на макушке головы. Одежда неоднородна, а выбор цвета, будь то красного или белого, непостоянен.

Те аскеты, которые носят павлиньи перья, ходят обнаженными и рвут на себе волосы, вероятно, джайны. Те, кто носит гирлянды из черепов, как предполагает Бил, вполне могут быть капаликами. Остальных идентифицировать не так просто.

Сюань Цзан посетил Индию во время правления Харша-вардханы из Стханвишвары (606-647 гг. н.э.). Современник этого царя, биограф Банабхатта, ярко описывает религиозную жизнь двора и королевства в своих Харша-чарите и Кадамбари. Эти работы показывают, что как примитивные, так и развитые типы тантрического культа были широко распространены уже в VII веке. Самый архаичный уровень тантрического культа представлен в Кадамбари диким племенем шабара из леса Виндхья, чья "единственная религия предлагает человеческое мясо" Чандике и плечи вождя которой "были покрыты шероховатыми шрамами от острого оружия, которое часто использовалось при жертвоприношении крови" Чандике. Включение "индуистских" (Элиаде) или "санскритизированных" (Сринивас) форм в ритуалы, вероятно, сводилось не более, чем к отождествлению их богов и богинь-покровителей с индийскими, такими как Бхайрава, Кали и Чандика.

В другом месте в Кадамбари Баны описаны различные религиозные и благотворительные действия, совершенные царицей Виласавати из Удджайини, чтобы родить сына:

Она спала в храмах [Чандики], темных от дыма бделлиума [гуггулу], непрестанно сжигаемого, на ложе из клубней, покрытых зелёной травой…; она стояла посреди круга, нарисованного [великими магами], в месте, где сходятся четыре дороги, в темную полночь четырнадцатой ночи…, она чтила святилища сиддхов и искала дома матрик…, она носила с собой шкатулочку с мантрами, наполненную листьями, исписанными желтыми буквами, ...она ежедневно вечером выбрасывала шакалам куски мяса, она рассказывала пандитам чудеса своих снов, а на перекрестках она приносила жертву Шиве.

Хотя эти ритуалы демонстрируют большую степень санскритизации, чем ритуалы соплеменников шабара, многие из ее действий сочетают тантрическое поклонение с мотивами архаичной магии плодородия. Перекрёстки, например, являются центром ритуалов плодородия и других религиозных церемоний во многих частях мира. Гораздо более кровавая смесь архаической магии и тантрического ритуала описана в Харша-чарите. Когда отец Харши заболевает, жители столицы совершают различные жертвы, чтобы предотвратить его смерть:

Молодые дворяне обжигали себя пламенем ритуальных светильников, чтобы умилостивить Матерей. В одном месте дравиды были готовы умилостивить вампира [Ветала] с подношением черепа. В другом человек из Андхры держал руки непрестанно поднятыми, чтобы умиротворить Чандику. В другом молодые слуги успокаивали Махакалу, держа на головах тлеющую смолу (гуггулу). В другом месте группа родственников намеревалась принести в жертву собственное мясо, которое они отрезали от себя острыми ножами. Молодые придворные открыто прибегали к продаже человеческого мяса.

Подношение человеческого мяса демонам, обитающим на местах кремации, упоминается в Малати-Мадхаве Бхавабхути, в Катхасаритсагаре и в других произведениях на санскрите. В Яшастилаке Сомадевы (959 г. н.э.) упоминаются махавратины, которые продают человеческую плоть, отрезанную из их собственных тел. Термин "махавратин" обычно используется для обозначения капаликов. Дравид в приведенном выше отрывке, предлагающий череп Веталу, также является капаликом или близкородственным типом аскета.

Тантрический аскет из Южной Индии очень подробно описан в Кадамбари. Этот дравида-дхармика присматривает за храмом Чандики, расположенным по дороге в Удджайини. В одном месте в храме "совершаются (животные) жертвоприношения...с кучами черепов, (которые) подобны фруктам". Дхармика искалечен и изранен в результате глупых покаяний и сражений с путниками и дикими животными. Тантрический характер его поклонения подчеркивается некоторыми из следующих эпитетов:

У него на лбу росла опухоль, которая почернела из-за постоянного падения к ногам Амбики (идола Чандики)...Он навлек на себя преждевременную лихорадку неправильно подготовленными ртутными средствами. Несмотря на то, что он был стар, он беспокоил Дургу просьбами о даровании власти над Деччаном. Он составил коллекцию рукописей джапы, тантр и мантр (которые были написаны) красным лаком на пальмовых листьях (оттенка) дыма. Он записал учение Махакалы, древнее учение Махапашупат. Он бездумно рассказывал (о девяти) сокровищах (Куберы) и стал очень ветреным (в предмете) алхимии… он применял мантра-садхану для того, чтобы стать невидимым, и знал тысячи замечательных историй о Шрипарвате…Он много раз применял подавляющие волю порошки на старых женщинах-аскетах из других стран, которые останавливались (в храме)...

Этот примечательный отрывок содержит одну из самых ранних ссылок на рукописи тантры, а также на алхимию (дхатувада) и ртутные средства для продления жизни (расаяна). Мантра-садхана (повторение мантр) - типичный тантрический термин. Эти факты показывают, что тантрическое поклонение было полностью развито ко времени Баны и, по-видимому, было сосредоточено в Южной Индии.

С нашей точки зрения ссылки на учения махапашупат и на гору Шрипарвата представляют особый интерес, поскольку и те, и другие связывают этого преданного с капаликами и каламукхами. Вамана-пурана, кажется, упоминает махапашупат как форму Шивы, воплотившегося в образе Бхарадваджи для распространения учения Пашупаты. Однако в других местах шайвы, пашупаты, каламукхи, махавратины, нирашрайя и махапашупаты упоминаются как отдельные группы. Несколько других источников подтверждают предположение, что махапашупаты, по крайней мере, частично отличались от обычных пашупатов. Хандик указывает (стр.241), что махапашупаты упоминаются Удаяной (конец Х века) и что Варадараджа (XI век) и Шанкара Мишра (ок. 1600 г.) идентифицируют их как тех пашупат, которые практиковали Махаврату.

В южно-индийской драме, приблизительно современной Кадамбари, Матавиласа Махендравармана, Капалика, по-видимому, упоминается как Махапашупата. Стих, обнаруженный в двух надписях на языке каннада из округа Белгаум, датированных 1148 и 1219-20 гг. н.э. определяет каламукхов и как махавратинов, и как махапашупат. В нескольких других надписях жрецы Каламукхи также называются махавратинами. Это является источником некоторой путаницы, поскольку этот титул обычно дается капаликам, но вполне вероятно, что Махаврата Каламукхи и Капалики были совершенно разными обетами. Поскольку каламукхи были тесно связаны с обычными пашупатами, в целом лучше всего связывать махапашупат с каламукхами, а не капаликами или пашупатами. Однако нет никаких доказательств того, что верования Каламукхи или Пашупаты носили ярковыраженный тантрический характер. По этой причине вполне возможно, что учения Махапашупаты, записанные в дравида-дхармикой Баны, были доктринами Капалики, а не Каламукхи. Это также согласуется со ссылкой на Маттавиласу. Противоречивые притязания каламукхов, капаликов и пашупат на титул Махапашупата не могут быть полностью разрешены без приведения дополнительных аргументов. Примерно та же проблема возникает при упоминании замечательных историй дравида-дхармики о Шрипарвате.

Это известное место паломничества в округе Курнул, штат Андхра-Прадеш, является домом капаликов в Малати-Мадхаве Бхавабхуты и упоминается в XI веке как святилище Каламукхи. Бана приводит достаточно позитивный портрет шиваитского аскета в своей Харша-чарите. Бхайравачарья, святой, подружившийся с предком Харши Пушпабхути, тоже был из Южной Индии (дакшинатья) и также совершил тантрический ритуал, связанный с Капаликой.

Один из трёх его учеников, Карнатала, был дравидом, а другой, Титибха, носил чашу из черепа для подаяний (бхикша-капалика) в ящике из дерева кхарджура.

Имя Бхайравачарьи указывает на то, что он поклонялся Шиве как Бхайраве, форме, пользующейся особым уважением у таких тантрических групп, как капалики. Бана представляет его как "великого шиваитского святого по имени Бхайравачарья, почти второго ниспровергателя жертвоприношений Дакши, который принадлежал к Деччану [sic], но чьи силы и превосходством в разнообразных науках, были такими же, как и у многих тысяч его учеников, распространившихся по всему человечеству." Слово, переведенное здесь как "великий шиваитский святой" (махашайва), по-видимому, не обозначает какую-то конкретную секту или аскетический орден. Это просто описательный термин, показывающий его сильную преданность Шиве. Первоначальным ниспровергателем жертвоприношения Дакши был сам Шива. По крайней мере, в одном источнике, Вамана-пуране, говорится, что Дакша отказался пригласить Шиву на жертвоприношение, потому что бог стал капалином после того, как отрубил Брахме пятую голову. Шива-капалин или Капалешвара - это божественный архетип аскета-капалика. Когда царь Пушпабхути, преданный поклонник Шивы (Парамешвара), узнал о великом святом Бхайравачарье, он выразил желание оказать ему почтение. Была назначена встреча, и Пушпабхути отправился навестить его на плантации дерева бильва возле старого храма Матерей (Матрик). Описание святого, которое следует ниже, слишком длинное, чтобы цитировать его полностью, но следует отметить некоторые из его интересных особенностей. Пушпабхути увидел Бхайравачарью "сидящего на тигровой шкуре, растянутой на земле, испачканной коровьими ногами, обмазанной пеплом / Сверкающий блеск его тела был подобен красной мышьяковой пасте, "купленной за продажу человеческой плоти", волосы были закручены как у аскета (джати-крита) и украшены четками (рудракша) и раковинами. У него была "косая отметина на лбу, сделанная пеплом". Его губа немного отвисла, "как будто отягощенная всем шиваитским каноном [Шива-самхита], покоящимся на кончике его языка." Он носил пару хрустальных серёг (спхатика-кундала) и "железный браслетом на предплечье, перевязанный зачарованной нитью [мантра-сутра] из различных трав... кусочком раковины, похожим на один из Зубов Пушана, сломанных самим Шивой". Он вращал в правой руке колесо, подобное водяному колесу, у него была густая борода, набедренная повязка (каупина) и накидка аскета (йога-паттака). "У него в руках был бамбуковый посох, с железным шипом на конце", который был как бы стрекалом для изгнания Ганеши. Он соблюдал обет безбрачия с детства. "Величайший в аскезах" и "превосходный в мудрости", он был подобен Кайласе, голова его была очищена пылью со стоп Пашупати - словно дом Шивы, прибежище воинства Махешвары".

Однажды Бхайравачарья попросил царя помочь ему завершить могущественное заклинание (махамантру) под названием Махакала-хридая. Ранее он начал его исполнение на большом кладбище "миллионом бормочущих молитв...в гирляндах, одеждах и мазях черного цвета, как предписано в Кальпе". Цель состояла в том, чтобы подчинить Ветала. Царь согласился помочь и прибыл в "пустой дом возле большого кладбища...в приближающуюся четырнадцатую ночь темных двух недель".

В центре большого круга из пепла, белого, как пыльца лотоса, можно было увидеть Бхайравачарью. ...Сидя на груди трупа, который лежал на спине, намазанный красной сандаловой пастой и одетый в гирлянды, красную одежду и украшения, сам в черном тюрбане, черных мазях, с черным амулетом [пратисара] и черных одеждах, он начал совершать обряд поклонения огню [агникарья] во рту трупа, где горело пламя. Когда он предлагал семена черного кунжута, казалось, что в стремлении стать видьядхарой он уничтожает частицы загрязнений, которые стали причиной его смертного состояния.

Пока он бормотал слоги своих заклинаний, вокруг него в четырех направлениях расположились трое его учеников и царь. Внезапно дух (Пуруша) поднялся из бездны в земле.

Этот дух, Нага Шрикантха, напал на царя и троих учеников Бхайравачарьи. Царь использовал меч Аттахасы, данный ему Бхайравачарьей, чтобы поразить нага. Однако король воздержался от нанесения последнего удара, потому что дух носил священную нить. Лакшми вознаградила царя за его набожность обещанием, что он станет основателем могучей династии царей. Завершив обряд, Бхайравачарья приобрел "прядь волос, диадему, серьгу, ожерелье, нарукавник, пояс, молот и меч" и стал видьядхарой.

Насколько мне известно, мощное заклинание под названием "Махакала-хридая" (Сердце Махакалы) нигде в литературе на санскрите не упоминается. Однако, судя по живости его описания, можно с уверенностью сказать, что Бана имел в виду некую реальную церемонию. Наиболее примечательным является тот факт, что Бана изображает Бхайравачарью сочувственно. Он не злой маг, а достойный аскет, друг и доверенное лицо основателя дома покровителя Баны.

Из этого факта мы можем сделать вывод, что к VII веку тантрическая религия, даже так называемого типа "левой руки" (вамачара), была принята и поддержана многими образованными людьми и людьми высокого социального статуса. Как следствие этого, следует также предположить, что поведение большинства этих аскетов было значительно более осмотрительным, чем хотели бы заставить нас поверить их критики. Два эпиграфа из Западной Индии показывают, что даже капалики имели по крайней мере некоторую официальную поддержку в раннесредневековой период.

Ещё одно указание на общественную поддержку этой секты можно найти в Малати-Мадхаве Бхавабхути. Хотя два главных злодея в пьесе - капалики, одна из главных фигур, йогини Саудамини, также, как считается соблюдает обет Капалики. Негативный аналог Бхайравачарьи Баны появляется в Дашакумара-чарите Дандина (VII век). Принц Мантрагупта, один из десяти принцев, носящих этот титул, встретил злого аскета в лесу недалеко от места кремации за пределами столицы Калинги. Принц услышал, как пара слуг жалуется, что их хозяин, черный маг (дагдха-сиддха), не даёт им времени насладиться обществом друг друга. Они призывали кого-то стать "препятствием для воображаемой силы этого мерзкого колдуна". Принц Мантрагупта проследовал за ними, чтобы узнать, кто такой этот маг и каковы его сиддхи. Пройдя небольшой путь, принц увидел его. Его тело было украшено кусками человеческих костей и обмазано пеплом, его спутанные волосы (джата) сияли, как молния, а левой рукой он то и дело подбрасывал в огонь хрустящие семена кунжута и горчицы. Маг приказал своему слуге привести Канакалекху, дочь Калинги. Когда слуга сделал это, маг попытался обезглавить принцессу своим мечом. Мантрагупта вырвался вперёд и отрубил магу голову. Эта история, возможно, послужила основой для аналогичного эпизода с капаликами в Малати-Мадхаве Бхавабхути. Несколько источников свидетельствуют о раннем присутствии капаликов и подобных им тантрических аскетов в Южной Индии. Мы уже отмечали упоминания в работах Баны и ассоциации Капалики со Шрипарватой в Малати-Мадхаве. Наиболее важным южно-индийским источником является Маттавиласа. Этот одноактный фарс (прахасана) был сочинен царем паллавов Махендраварманой, который правил в Канчи между примерно 600 и 630 гг. Главный герой драмы - аскет-капалик, живущий в храме Экамбира-натха недалеко от столицы. Эта работа будет рассмотрена более подробно ниже. Современник Махендравармана, шайвит-найянар Аппар ссылается на шайвов, пашупатов и капаликов. Храм Капалишвара в Майлапоре, пригороде Мадраса, появляется в песне Самбандара (ок. 644-660 гг.н.э.), ещё одного из найянаров. В тамильском эпосе VI-VII века Манимекалаи содержится ещё одно краткое упоминание капаликов. Также Капалики пренебрежительно упоминаются в нескольких Пуранах.

Хотя невозможно точно датировать эти составные тексты, некоторые из них, такие как Брахманда, Вайю и Матсья, датируются III-VII веками н.э. Вайю, Брахманда и Курма-пурана утверждают, что когда Кали-Юга войдёт в свою полную силу, восстанут кашайины, ниргрантхи, капалики, продающие Веды и тиртхи и другие еретики, выступающие против варнашрама-дхармы. Брахманда II.29.116-117 утверждает, что Сваямбху (Шива) сначала создал Пашупата-йогу, в затем Капала-йогу. Сканда-пурана предписывает, как часть поклонения богине Парамешвари, раздачу кувшинов с вином (сурасава) капаликам и рабам.

Эпиграфика Капалики

Эпиграфические источники, касающиеся капаликов, очень немногочисленны. Только в двух надписях зафиксированы пожертвования аскетам-махавратам, которые, несомненно, были капаликами. Однако сам термин "Капалика" появляется в трёх надписях из южного штата Майсур, посвященных их заклятым соперникам, джайнам. Две из знаменитого Шраван Белгола и одна из Тирумакудал-Нарсипур Талук в Майсуре. Самая ранняя из этих надписей находится на прежнем месте и описывает смерть царя Западной Ганги Марасимхи III (960-974 гг.н.э.) в результате джайнского обряда саллекхана (пост, длящийся до смерти). Он написан на санскрите и древнеканнаде. Автор сравнивает Марасимху с Шивой, повелителем капаликов:

Возвысилась слава Мандалика-Тринетры (Тринетры или Шивы среди мандалик или вождей), как будто для того, чтобы заставить...капаликов выстроить в ряд все только что отрубленные головы паллавов и твердо объявить враждебным вождям - "Ахо! Не позволяйте, чтобы сюда добавились свежеотрезанные головы; поклонитесь и живите счастливо в рядах его слуг."

Очевидное намерение этого примечательного отрывка - показать жестокость царя по отношению к его традиционным врагам, паллавам. Это не обязательно подразумевает какую-либо симпатию к шиваизму. Капалики кажутся либо религиозными наемниками, либо просто падальщиками на поле боя.

Возможность того, что они были воинствующими религиозными наемниками, подтверждается описанием банды капаликов в Шанкара-дигвиджая Мадхвачарьи. Веревки, на которые капалики в надписи надевают головы врагов царя, по-видимому, являются традиционными гирляндами из черепов этих аскетов.

Две другие надписи на санскрите, датируются XII веком. Запись Шраван Белгола увековечивает смерть саллекхана джайнского наставника Маллисены-Маладхаридевы в 1129 году н.э. Надпись из Тирумакудал-Нарсипур Талук, датированная 1183 г., таким же образом отмечает смерть наставника по имени Чандрапрабха. Обе записи представляют длительную жреческую линию учителей, смерть которых они чтят. Генеалогия показывает, что оба наставника принадлежали к одной и той же линии. Однако имя Маллисены не появляется в более поздних записях, если только оно не было искажено. Обе записи цитируют стих о более раннем учителе по имени Вималачандра, который составил письмо, адресованное капаликам и другим противникам:

У ворот просторного дворца Шатрубхаямкары, постоянно заполненном проходящими войсками лошадей и многочисленными могучими слонами различных царей, высокомерный Ашамбара [т.е. Дигамбара] Вималачандра охотно повесил письмо (адресованное) шайвам, пашупатам, сыновьям Татхагаты (т.е. Будды), капаликам и капилам.

Шатрубхаямкара, если это имя собственное, не может быть идентифицирован. Следовательно, дата жизни Вималачандры неясна. Вдобавок к трудностям список учителей не является связным и полным отчётом, и даже нельзя доказать, что он составлен в строгом хронологическом порядке. Тем не менее, по большей части список кажется правильным, так как некоторые учителя могут быть датированы. Вималачандра - девятнадцатый из сорока учителей, упомянутых в эпитафии Маллисены.

В Паршванатха-чарите, составленной Вадираджей в 1025 году н.э., говорится, что Вималачандра был учеником Матисагары, который был учеником Шрипалы из Симхапуры. Однако в списке эпитафий восемнадцатым учителем является некто Пушпасена, который был современником семнадцатого, Акаланки. Цитируются три стиха, которые Акаланка адресовал царю по имени Сахасатунга. В последнем стихе он утверждает, что "при дворе проницательного царя Химашиталы я побеждаю все толпы Бауддхов". Подвиги Акаланки описаны в других джайнских произведениях, таких как Раджавали-катха, Акаланка-чарита, Акаланка-стотра и Адипурана Джинасены. В этих произведениях столица Химашиталы определяется как Канчи. Согласно Акаланка-чарите, Акаланка победил буддистов в 700 году эры, именуемой Викрамарка-Шакабдия. Этот неясный термин может обозначать эру Викрама или Шака. Если подразумевалось последнее - эпоха, наиболее часто используемая в этом регионе, - то дата будет эквивалентна 777-78 годам н.э. Если первое, то это будет 642-43 год н.э. Другая работа датирует его победу где-то после 710 года Шаливахана-шака во время правления Химашитала-махараджа. Это соответствует 787-88 годам н.э. Б.Л. Райс утверждает, что "у джайнов для даты [победы Акаланки] есть поминальная фраза сапта-шайладра, которая относится к 777 Шака = 855 г.н.э." Эта хронограмма, вероятно, является просто мистическим числом. Если предполагаемая дата Адипураны Джинасены (между 782 и 838 гг. н.э.) верна, то 855 г. н.э. - слишком позднее время для победы Акаланки. Паллавы правили в Канчи в VIII веке, но ни один из их царей не носил имени Химашитала. Тем не менее лучше всего поместить Акаланку в этот период. Царь по имени Сахасатунга, с которым вступил в конфликт Акаланка, мог быть царем раштракутов Дантидургой (ок. 733-758 гг.н.э.). Если Вималачандра появился вскоре после Акаланки, он, должно быть, жил примерно в первой половине IX века. Есть мненик, что Учитель номер 21 в списке Маллисены, Паравадималла, говорил в присутствии царя по имени Кришнараджа. Это может быть царь раштракутов Кришна II, правивший между 877 и 913 годами н.э. Таким образом, три надписи указывают на то, что капалики жили в южном Майсуре в IX-X веках. Это помогает придать правдоподобность легенде о встрече Шанкарачарьи с некоторыми из этих аскетов в районе Карната. Из Маттавиласы Махендравармана мы знаем, что капалики уже существовали в других регионах Южной Индии в начале VII века. Две записи, регистрирующие пожертвования аскетам-махавратинам, которые, должно быть, были капаликами, обнаруживаются в Западной Индии. Обе связывают этих аскетов с Шивой в его форме Капалина или Капалешвары. Более ранняя представляет собой медную пластину, созданную ранним Чалукья Нагавардханой, сыном Джаясимхи и племянником Пулакешина II, примерно в середине VII века. Она была найдена у жителя Нирпана недалеко от Игатпури в округе Насик. Нагавардхана сообщил всем нынешним и будущим царям:

Да будет вам известно, что...деревня Балеграма, которая находится в районе Гопарастры, была дана нами по просьбе Баламмы-Тхаккура...для целей (обряда, называемого) Гуггула-пуджа храма (бога) Капалешвары, и...великим аскетам [махавратам], проживающим в этом (храме).

Тот факт, что бога называют Kāpāleśvara (Господь Капалов), а не Kapāleśvara (Господь Черепа), помогает подтвердить, что махавратины были капаликами. Термин Гуггула-пуджа, вероятно, означает покаяние, заключающееся в возложении на голову горячей и жгучей гуггулы (бделлиум, ароматная смола). Мы уже отметили, как подданные отца Харши совершили это покаяние, чтобы предотвратить свою гибель. Бхайравачарья, жрец предка Харши Пушпабхути, также практиковал это. В Яшастилаке Сомадевы говорится, что в храме Чандамари есть преданные, которые сжигали гуггулу на своих головах, а также махавратины, которые продавали мясо, отрезанное от собственных тел. Вторая запись о Капалике, ещё одна медная пластина, была найдена в устье реки Нармады в Тилакваде в округе Барода. На ней зарегистрирован дар деревни под названием Вилухаджа для храма Шригхантешвары, созданный храмом Манешвары в месте слияния рек Мана и Нармада. Пожертвование было сделано в 1047 году н.э. феодалом и офицером царя Парамара Бходжи. Одариваемым был "муни по имени Динара, Махаврата-дхара, который был подобен капалину Шанкаре в телесной форме". Мы знаем, что капалики продолжали существовать в Гуджарате, по крайней мере, до XII века, начиная с Мохараджапараджайи Яшахпалы.

В нескольких надписях из различных частей Индии упоминаются храмы Капалешвары, но ни в одном из них нет аскетов-махавратинов или капаликов. На медной табличке, дарованной махасамантом и махараджем Самудрасеной, найденной в деревне Нирманд округа Кангара штата Химачал-Прадеш, записано, что деревня была пожертвована группе брахманов Атхарваведы в аграхаре Нирманды. Подарок должен был поддержать поклонение Шиве в образе Михиришвары в храме, посвященном Капалешваре. Говорят, что царь по имени Шарваварман дал землю в бывшем месте пребывания бога Капалешвары. Флит не смог идентифицировать ни одного из этих царей, но предположил, что дар относится примерно к VII веку н.э. Пирес предположил, что Шарваварман может быть идентичен царю Маухари с таким именем, правившему ок. 576-580 гг. н.э. Если брахманы Атхарваведы действительно были капаликами, то казалось бы, секта утверждала, что следует этой Веде. Многие шиваитские тантры прослеживают свой авторитет от нее. Надпись на языке каннада из деревни Лаккунда в округе Хассан, Майсур, свидетельствует об установлении образа Васантика-дэви неким Маллидевой, который был "украшением семьи брахманов, брахмадхирайи, (и) мулиги Капалешвара-девару из Некунды [=Лаккунда] в Недунаде". Надпись датирована 777 г. шака, но палеография типична для Х века.

Надпись из современного храма Кавалджи (Капалин) в бывшем княжестве Котах в Раджастане содержит вступительный гимн к Ганеше и Капалешваре. Запись датирована 1288 г. н.э., временем правления Хаммиры, царя Чахамана из Рантхамхора. Половина строфы, восхваляющая Капалешвару, написанная на искаженном санскрите, показывает, что бог обладал особой властью над обезображивающими болезнями:

Пусть господь Капалешвара через сострадание проявит то, чего желают люди, и уничтожит боль тел, испорченных проказой, слоновостью и кожными высыпаниями.

Три надписи тринадцатого века из храма в Амбале в округе Майсур содержат посвящения Капалешваре.

На табличках сокровищницы хузуров из храма Вишну в Тирувалле или Тируваллавала, центра талуков в Керале, упоминается деревня под названием Капалимангалам и храм Капалешвары в другой деревне под названием Веджур. Запись около 1100 г. из штата Бастар относится к деревне под названием Капалика.

Самый известный храм Капалешвары расположен в Майлапуре, пригороде Мадраса. Считается, что шиваитский святой Тируна-насамбандар в VII веке воскресил в этом месте мертвую девушку, кости которой ее отец хранил в горшке. Нынешний храм был построен сравнительно недавно.

Святым местом, особенно связанным с пураническим мифом о Шиве-Капалине, или Капалешваре, является Караламочана тиртха в Варанаси. Именно здесь Шива был освобождён от своего проклятия и ему было позволено оставить чашу для подаяний из черепа. На медной пластине, дарованной царем Гахадавала Говинда-чандрой (1114-1154 гг. н.э.), говорится, что царь купался в этом месте, а затем пожертвовал деревню брахману по имени Вьяса. К. Паниграхи утверждает, что хорошо известный храм Ваитал в Бхубанешваре, штат Орисса, изначально был святилищем капаликов. В этом храме, построенном примерно в VIII веке, главенствующим божеством является Чамунда. По всей вероятности, первоначально он был назван в честь этой богини. В Сварнадри-маходайе говорится, что "почтенная богиня Чамунда, украшенная гирляндами из черепов, существует в месте на западе недалеко от водоема…" и что она "имеет ужасающую форму и известна как Капалини". Хотя это единственное упоминание о Чамунде как о Капалини нельзя считать убедительным доказательством поклонения капаликам. Другие особенности храма, такие как свирепые божества, образы которых находятся вокруг внутреннего алтаря, и панель с изображением эротических пар между стенами и крышей, по крайней мере, указывают на то, что тантрические представления оказали на них некоторое влияние. Другой храм, который, возможно, когда-то был связан с капаликами, - это знаменитый храм Пашупати недалеко от Катманду в Непале. Надпись из этого храма, написанная на санскрите и относящаяся к правлению царя Джишнугупты (ок. 630 г.н.э.), описывает дар "Варахасвамину, Дхарме… и Сомахаддукам в собрании Мундасринхалика-Пашупатачарьи…". Слово Мундасринхалика (Носящий цепь голов) больше подходит для Капалики, нежели для Пашупаты. Термин Сомахаддука (Ношение лунных браслетов) уникален, но напоминает Сома-сиддханту, название доктрины капалики. Скульптуры бога Капалешвары или Капала-Бхайравы и богини Капалики или Капала-Бхайрави находятся во многих раннесредневековых храмах, особенно в Южной Индии. Ни наличие такой скульптуры или даже посвящение целого храма Капалешваре не является достаточным доказательством влияния Капалики, но посвящения на медных пластинах из округов Насик и Барода показывают, что эти аскеты когда-то были связаны с по крайней мере некоторыми из этих храмов.

Шанкарачарья и капалики

Некоторые из наиболее ценных сведений о капаликах содержатся в легендарных биографиях великого Шанакарачарьи (ок.788-820). Наиболее важными и, возможно, самыми ранними из сохранившихся биографий являются Шанкара-виджая, приписываемая его ученику Анандагири, и Шанкара-дигвиджая, приписываемая известному виджаянагарскому мудрецу Мадхавачарье, также известному как Видьяранья. Диндима, комментарий Дханапати-сури к последней работе, добавляет некоторые дополнительные детали, но в основном взят из отчёта Анандагири. Значительно отличающаяся версия одной из легенд содержится в произведении Канпхата, Горакша-сиддханта-самграхе. Ни один из этих источников не может претендовать на историческую точность. Это сборники рассказов, которые передавались из поколения в поколение, приукрашивались и придумывались в течение нескольких столетий между смертью великого богослова и их окончательно редакцией. Большинство современных исследователей согласны с тем, что автором Шанкара-виджаи был не ученик Шанкары Анандагири, а малоизвестный автор примерно XV века. Многие ученые также считают, что автором Шанкара-дигвиджаи был не Мадхавачарья, раджагуру Виджаянагара, а более поздний автор, писавший под его именем. Мадхава-Видьяранья является автором Шанкара-дигвиджая, в частности потому, что качество текста на санскрите превосходно. Комментарий Диндима появился позже обеих работ. Горакша-сиддханта-самграха (далее ГСС) восходит к периоду позднего средневековья.

Существует три различные легенды. Первая из них, история встречи Шанкары с вероломным капаликом по имени Угра-Бхайрава, появляется в трудах Мадхавы и в ГСМ, вторая повествует о битве Шанкары с воинственным Каракачей из Карнатаки, появляется в работах Мадхавы и Анандагири, и третья, спор Шанкары с Унматта-Бхайравой, не состоящем ни в одной из каст, появляется в Анандагири и повторяется в аналогичной формулировке Дханапати-сури.

Шанкара и Угра-Бхайрава

Встреча Шанкары с Угра-Бхайравой, по-видимому, произошла где-то вдоль реки Кришны, возможно, недалеко от Шришалы (Шрипарвата). Мадхавачарья начинает свой рассказ (xi.1-2):

Однажды некий капалик, который скрыл свое злодейство, приняв обличье садху, подобного Пауластье (Раване, похитившему Ситу), и ещё не завершив то, что намеревался совершить, увидел муни (Шанкару), чья магическая сила (майя) была безгранична.

Думая, что его собственные амбиции почти достигнуты, Угра-Бхайрава подошёл к Шанкаре и приветствовал его восторженными похвалами. Затем капалик объяснил, что он "намеревался осуществить" (XI, 9-12):

Я стараюсь доставить удовольствие Капалину (Шива) и тем самым достичь своей цели. Я удовлетворил Угру (Шиву) тяжёлыми и суровыми аскезамм в течение полных ста лет, чтобы отправиться в Кайлас в этом теле, чтобы состязаться с Иша (Шива). Удовлетворённый Гириша (Шива) сказал мне: "Ты достигнешь (конечной) цели, которой желают люди, если ради моего удовольствия ты принесешь в жертву на священном огне либо голову всеведущего мудреца, либо голову царя'. Сказав это, Махеша скрылся. С тех пор я скитаюсь, надеясь получить обещанное, но я ещё не нашел ни (готового к самопожертвованию) царя, ни всеведущего мудреца.

Сложно не понять, кого он имел в виду. Чтобы убедить Шанкару согласиться с его скрытым требованием, Угра-Бхайрава превозносил великие преимущества самопожертвования (XI, 13-16):

К счастью, я увидел тебя, всеведущего мудреца, путешествующего на благо мира. Вскоре остальная часть (моей цели) будет достигнута, ибо рабство людей заканчивается правильным видением (самдаршананта). Череп помазанника или владыки муни является предпосылкой моего успеха (сиддхи). Первое, однако, я не могу представить (получить). Поэтому решать тебе. Предложив свою голову, ты обретёшь чудесную славу в мире, а я обрету успех (сиддхи). После размышлений о бренности тела, о лучший из людей, ты должен делать то, что благоприятно. Я не смею просить (буквально: мой разум не может просить) об этом. Кто (добровольно) оставит свое тело, исполнителя желаний? (Но) ты безразличен (к мирским желаниям) и не заботишься о теле. (Ты) принял свое собственное тело (только) на благо других.

Здесь он даже пытается обратить против себя ведантические доктрины Шанкары. Затем Угра-Бхайрава с показной скромностью сравнил себя с теми людьми, которые не ведают чужой боли и думают только о своих целях. Такие люди, сказал он, подобны Индре, который украл кость у мудреца Дадхьянчи, чтобы использовать ее как топор, чтобы убить девяносто девять вритров. Такие люди, как Дадхьянч, которые отказываются от своих преходящих тел ради других, обретают неизменное тело славы (йашах-шарира). Их бесценные достоинства восхищают все человечество. После ещё нескольких строк в том же духе, Угра-Бхайрава, наконец, обращается с просьбой (ХI, 24): "Ты должен даровать (свою) голову (мне). О, Господь, поклоны тебе!". Шанкара, очевидно, был тронут просьбой капалика и согласился исполнить его желание. "Какой истинный мудрец, - сказал Шанкара (XI, 25), - который знает, что человеческое тело здесь, в этом мире (подвержено) разложению, не исполнил бы просьбу просителя?" Шанкара должен был соблюдать принципы своего богословия. Поскольку душа (атман) является единственной конечной реальностью, то, что станет с телом, не имеет большого значения. Это просто творение майи. Однако, понимая, что его ученики никогда не допустят такой идеалистичной безрассудности, Шанкара посоветовал Угра-Бхайраве тайно навестить его. Эти двое скрепили свой договор, и Шанкара удалился в уединённое место, скрытое от учеников. В полном облачении капалика Угра-Бхайрава снова пришел, чтобы забрать свою награду (XI, 30, 32):

(Держа) трезубец, с тремя горизонтальными полосами (на лбу), украшенный гирляндами из голов, с красными глазами, качаясь от опьянения, йогин (Угра-Бхайрава) отправился к жилищу учителя… Увидев этого (капалика) в образе Бхайравы, учитель решил оставить свое тело

Шанкара, а затем "слился с атманом" (atmānam ātmany udayunkta). Сидя в правильной йогической позиции (сиддхасана), он (XI,35) "забыл весь мир творения в самадхи". Когда Угра-Бхайрава увидел его сидящим в этом положении, его страхи рассеялись, и он приготовился ударить своим трезубцем. Однако как только он приблизился к Шанкаре, ученик мудреца Падмапада уже знал это (XI, 38, 42):

Помня о высшей силе Человеко-льва (воплощение Вишну Нарасимхи), которой владеет Прахлада, устраняющий недуги вспоминающих об этом (Падмапада), сведущий в мантрах (мантра-сиддха), стал (воплощением) Человеко-льва и увидел злонамеренные усилия (Угра-Бхайравы)...Подбежав, он...разорвал когтями...грудь (капалика), прежде чем он ударил своим трезубцем.

На этом версия Мадхавы заканчивается.

Горакша-сиддханта-самграха принадлежит традиции Канпхата, или Горакхнатха (Горакша-натх), которую иногда называют религией натх-сиддхов. Многие из тантрических практик ее приверженцев напоминают те, что приписывают капаликам. Согласно ГСС (стр. 16), эта философия стоит "над дуализмом и монизмом (двайтадвайта-виварджита)". В этих обстоятельствах неудивительно, что версия легенды о Шанкаре и Угра-Бхайраве в ГСС менее благоприятна для мудреца-адвайта. Здесь сам бог Шри-Бхайрава принял форму Угра-Бхайравы, чтобы бросить вызов религиозным убеждениям Шанкары и проверить их искренность. Бог подошёл к нему и сказал (стр. 16): "Господин, ты саньясин (и, следовательно), беспристрастен к другу и врагу, равно как и равнодушен к (противоположным) значениям пар слов, таких как блаженство и печаль и других." Он немедленно попросил голову мудреца в качестве подношения Шри-Бхайраве. Таким образом он исполнит свой обет (пратиджня). Шанкара тщательно рассмотрел альтернативы (стр. 16):

Если это будет сделано (как требует капалик), тогда монизм (адвайта-хани) потерпит крах, поскольку не будет беспристрастности по отношению к друзьям и врагам. Если это сделано так, поражение (несомненно). Даже в этой двойной мысли есть поражение (чистой недвойственности).

Эти неудачные альтернативы совершенно сбили великого мудреца с толку, и он ничего не мог сказать. Мадхава поставил более или менее ту же проблему, но избежал доведения дела до окончательного философского абсурда благодаря вмешательству Падмапады, основанному на здравом смысле. ГСС сохраняет этот эпизод, но отказывается завершать его. После того, как его поразил Нарасимха-Падмапада, Угра-Бхайрава проявил свою истинную сущность как бог Шри-Бхайрава. Затем он обратился к Шанкаре голосом, подобным грому:

(Это) поражение Адвайты. Что стало с тем, что ты сказал о друге и враге? Подобно тому, как борец заставляет своего противника упасть, падая сам, (я) разрушил доктрину (моего) противника (то есть твою) через потерю собственного тела. Более того, теперь ты сам тоже встретишь свою гибель. Встань! Ты должен сражаться.

Шанкара был совершенно ошеломлён (стр. 17):

Думая "(если я буду сражаться) случится нарушение в (моей) работе, начатой с тех пор, как в учении ньясинов (саньясинов, т.е. его собственное учение) крийя-карана (действие или совершение обрядов) не является (надлежащей) доктриной", он был не в силах сражаться по приказу капалика. (Размышляя): "В моей собственной доктрине акрийя ([бездействие] предписана)", он стоял (неподвижно) в соответствии со своей преданностью адвайте.

Затем капалик создал магическую силу йоги (йога-майя) и использовал ее, чтобы отрубить голову Шанкаре и четырем его ученикам. Однако впоследствии они были возрождены. "Тогда, - говорится в ГСС (стр. 17), - возникла настоящая непривязанность". Хотя ясно, что автор ГСС желает осудить настойчивость Шанкары в акрийе (бездействии или невыполнении обрядов), он не предполагает никакой практической альтернативы. Встал ли Шанкара и сражался или нет, его гибель была одинаково очевидной. В некотором смысле эта парадоксальная дилемма хорошо подходит для доктрины, которая говорит, что она "за пределами двайты и адвайты". Подобные утверждения можно найти и в других тантрических текстах. В Куларнава-тантре, например, Шива заявляет: "Одни принимают двайту, а другие адвайту, (но) они не ведают моей сущности, которая находится за пределами и той, и другой". Ни тантры, ни связанная с ними литература Канпхата, не содержат систематизированных философских рассуждений. По большей части они довольствуются вольным синтезом аргументов и гипотез ортодоксальных систем. В определенной степени такие фразы, как "за пределами двайты и адвайты", просто провозглашают религиозное превосходство тантрической доктрины. Они не обязательно подразумевает какую-либо рациональную философскую позицию. В некотором смысле они отвергают всю рациональную метафизику. Эти школы делают упор не на знание, а на ритуал, преданность и психофизическую дисциплину (йогу). В этом контексте ГСС не нужно предлагать альтернативный курс действий. Автору нужно только указать на неадекватность позиции Шанкары. Приказ встать и сражаться может быть истолкован просто как требование символически признать обречённость на провал доктрины акрийи. Таким образом, обезглавливание Шанкары является поводом для проявления истинной непривязанности (вирага).

Отношение ГСС к капалику Угра-Бхайраве неоднозначно. Шри-Бхайрава принимает эту форму, чтобы бросить вызов Шанкаре, но самого Угра-Бхайраву не хвалят, но и не осуждают. Однако, поскольку и школа Капалика и школа Канпхата принадлежат тантрической традиции, можно ожидать, что отношение Канпхаты в целом будет позитивным. То, что это так, становится ясно из некоторых последующих отрывков в ГСС. В первом из них автор утверждает превосходство доктрины натх-сиддхов, но признает веру капаликов не совсем достоверной (стр.18):

Действительно, некоторые люди полагают, что эти (сиддхи) придерживаются доктрины Капалики из-за упоминания о преданности Капалике, но на самом деле это не так. Наша доктрина вне всех мирских связей (авадхута). Тем не менее, учение капаликов также было открыто Натхом (Шивой). Натх раскрыл этот путь.

Затем автор цитирует список двенадцати мудрецов из Шабара-тантры, которым было открыто учение Капалики: Адинатх, Анади, Кала, Атикалака, Карала, Викарала, Махакала, Кала-Бхайраванатх, Батука, Бхутанатх, Виранатх и Шрикантх. У этих двенадцати мудрецов было двенадцать учеников: Сатьянатх, Бхиманатх, Горакша, Чарпата, Авадья, Вайрагья, Кантхадхарир, Джаландхара и Малаярджуна. Эти ученики были родоначальниками пути (капалика) (марга-правартаки). Некоторые из этих имён повторяются в традиционных списках восьмидесяти четырех сиддхов и девяти натхов Канпхаты, в первую очередь имя самого Горакхнатха (Горакши). Основываясь на этом утверждении и общих чертах поклонения в Капалике и Канпхате, некоторые современные исследователи полагают, что последняя школа была более поздней "трансформацией" старшей секты капаликов. Однако как исторический документ поздняя ГСС практически бесполезна, и сходства между двумя школами, такие как мясоедение, питье вина, обретение магических сил с помощью йоги, проживание на месте кремации и тому подобное - общие для всей тантрической традиции. Поэтому мы считаем, что такие исторические спекуляции малоценны.

Затем автор ГСС задаёт вопрос (стр.20): "По какой причине был открыт путь Капалики?" Ответ находится в мире. Однажды двадцать четыре аватара Вишну опьянели от гордыни (мада, букв. вино). Как смертные существа развлекатеются, так и Вараха (Вепрь), Нарасимха (Лев) и другие аватары начали рвать землю, пугать диких животных, нападать на города и деревни и творить иные бедствия. Кришну переполняло желание прелюбодеяния, Парашурама уничтожил множество кшатриев, чтобы наказать за грех только одно из них.

Натх пришел в ярость из-за этих злодеяний и принял форму двадцати четырех капаликов. В последовавшей битве Капалики отрубили головы Аватарки и носили черепа в руках. Так возникла школа капаликов (людей с черепами). Потеря голов также привела к тому, что аватары утратили свою гордость. В результате это обернулось для них благом. Натх заменил черепа и вернул их к жизни.

Легенда об Угра-Бхайраве, какой бы ни была ее историческая ценность, и этот миф отражают вполне реальную враждебность между тантрическими сектами и брахманской ортодоксией. Тот факт, что автор ГСС выбирает капаликов вместо сиддхов для представления канпхатской стороны спора, предполагает не только то, что эти две секты были в близких взаимоотношениях, но и то, что истории уже были широко распространены. Ведантическая версия легенды об Угра-Бхайраве, описанная Мадхавачарьей, несомненно, старше версии ГСС.

Битва между аватарами Вишну и двадцатью четырьмя капаликами может отражать продолжение конфликта между джайнами и капаликами, описанного в более ранних источниках. Во многих частях Индии вайшнавы заменили джайнов по популярности и влиянию и в процессе восприняли многие джайнские верования и практики, в том числе враждебное отношение к тантрическому шиваизму.

Шанкара и Кракача или Бодхолбана-нитьянанда

У этой легенды также есть две версии - одна написана Мадхавой, а другая - Анандагири. Хотя в общих чертах эти два рассказа идентичны, несколько важных различий указывают на то, что они, возможно, произошли из разных традиций. Анандагири разворачивает свою историю в Удджайне, а Мадхава - где-то в Карнатаке.

Мадхава называет капалика-антагониста Шанкары Кракачей, а Анандагири - Бодхолбана-нитьянандой. У капалика также есть ученик по имени Батука-натх. Анандагири начинает свое повествование с длинного спора между Шанкарой и Бодхолбана-нитьянандой, который Мадхава опускает, в то время как включает некоторые полуисторические и военные детали, опущенные Анандагири. Поскольку версия Мадхавы в целом более связна и полна, мы будем основывать большую часть нашего обсуждения на ней.

Согласно этой версии, Шанкара начал поход в Сету (Рамешварам) на юге Индии в сопровождении своих лучших учеников и царя по имени Судханван. Это было началом завоевания четырех сторон света (дигвиджая). В Рамешвараме они встретили ряд небрахманских и неарийситх шактов, которых Шанкара победил в крупном споре. Мудрец почтил Господа Рамантаха и обратил Кола, пандьясанов дравидов.

Затем он отправился на север, в Канчи, построил там прекрасный храм и подавил тантриков, распространив поклонение Богине в форме, разрешённой священными писаниями (шрути-саммата). Двигаясь на северо-восток, он прошел через Андхру, отдал дань уважения Владыке холмов Венката (Венкатачалеса) и в конце концов прибыл в столицу царства Видарбха (восточная Махараштра) (XV, 1-7):

Царь Кратха-Кайшики (Видарбхи) подошёл к нему с почтением и предложил свое поклонение. (Тогда Шанкара) заставил своих учеников подавить еретические взгляды последователей Бхайрава-тантры.

Эти "последователи Бхайрава-тантры" не идентифицированы, но они могут быть капаликами, поскольку многие авторы изображают капаликов-аскетов как поклонников Шивы в его ужасающей форме Бхайравы. Впоследствии Кракача говорит о себе, что он "проболтался о сущности Бхайравагам". По крайней мере, эти последователи Бхайрава-тантры должны были принадлежать к какой-то похожей группе тантриков. Мадхава продолжает (XV. 8-9):

Тогда царь Видарбхи поклонился (Шанкаре, который) пожелал отправиться в область Карната, и сказал: "Эта область не подходит для твоего визита, так как (она заполнена) множеством капаликов, я говорю (это), поскольку они не могут терпеть твою славу и питают тайную ненависть к священным писаниям (шрути). Они упиваются несчастьями мира и питают враждебность к уважаемым людям".

Однако царственный ученик Шанкары Судханван гарантировал защиту мудреца, и они прододолжили "покорять множество капаликов" (xv. 10-14):

Когда Кракача, главный из учителей Капалики, узнал о прибытии (Шанкары), он вышел ему навстречу. Обмазанный пеплом с места кремации (pitr-kānana-bhasman), с чашей-черепом в руке, с трезубцем в руках и в сопровождении многих, чья внешность была похожа на его собственную, этот тщеславный и гордый (капалик) говорил так: "Хотя пепел и носится должным образом (тобою), по какой причине ты держишь эту нечистую (глиняную) чашу и отрекаешься от чистого и подходящего черепа? Почему (ты) не поклоняешься Капалину? Если Он (Шива-Капалин) не принимает поклонение Бхайраве с вином (мадху) и окровавленными лотосами, которые являются человеческими головами, как может он обрести радость, когда его тело обнимает лотосоокая Ума, равная ему?"

После того, как Кракача "проболтался таким образом о сущности Бхайравагамы", царь Судханван приказал своим чиновникам прогнать его.

Разъяренный капалик вскоре вернулся со своими последователями, чтобы отомстить за оскорбление. Когда они приблизились, он закричал: "Я не Кракача (пер. "пила"), если не отрежу вам головы"(XI, 15-17):

Он послал бесчисленные толпы разгневанных капаликов, крики которых были так же ужасны, как и облака потопа. Они атаковали с поднятым оружием.

Брахманы-последователи Шанкары были в ужасе, но верный Судханван отразил наступление капаликов и отбросил их назад. Затем Кракача перенес битву на другую часть поля и снова привел брахманов в замешательство. В отчаянии они искали защиты у Шанкары (XV, 21):

Царь аскетов (тогда) обратил тех (капаликов)...в пепел в одно мгновение благодаря огню, возникшему из его хумкары (звука hum, мантры).

Судханван присоединился к Шанкаре и истребил ещё тысячу его врагов. Увидев, что его армия разбита, Кракача снова подошёл к Шанкаре и сказал (XV. 24-25):

О поклоняющийся Злым Учениям, узри мою силу! Теперь ты будешь пожинать плоды этого действия (карма). Закрыв глаза, (Кракача) положил череп на ладонь и ненадолго задумался. После того, как он медитировал таким образом, череп тут же наполнился вином. Выпив половину он держал (оставшееся) и думал о Бхайраве.

Божество мгновенно появилось в образе Махакапалина. На нем была гирлянда из человеческих черепов, а его волосы представляли собой пылающую массу спутанных прядей (джата). Он держал трезубец и издавал громкий ужасный хохот. Кракача приказал ему (XV, 27):

"О Господь, ты должен уничтожить врага своего преданного (свирепым) взглядом".

Вместо этого разъяренный (Махакапалин заявил): "Как ты смеешь оскорблять меня самого (то есть Шанкару)" и отрубил Кракаче голову.

На этом рассказ Мадхавы заканчивается.

Комментарий Дханапати-сури, почти дословно следующий за Анандагири, продолжает историю вплоть до окончательного обращения учеников капалика. В этой версии бог Самхара-Бхайрава не сразу убил Бодхолбана-нитьянанду. Когда появился бог, Шанкара выразил ему почтение и изложил свою собственную философию, чтобы оправдать свои действия против капаликов и их учеников. Однако Бхайраве понравились утверждения мудреца, и он приказал ему: "Ты должен заставить этих капаликов принять веру брахманов". Бог объяснил, что он стал проявленным, поскольку был связан мантрой (мантра-боддха), которую использовал Бодхолбана, а не из-за каких-либо заслуг этого аскета (na dharmatas). После этого Самхара-Бхайрава исчез, а последователи учения капаликов (капалика-матануги) - а их было двенадцать, батуки и т.д. - поклонились Шанкаре. Мудрец исполнился сострадания и поручил Падмападе и другим своим ученикам обратить раскаявшихся еретиков. К сожалению, ни комментатор, ни Анандагири не указывают "двенадцать родов (двадасадха) капаликов, начиная с Батуки". Батука, однако, появляется как один из двенадцати первоначальных мудрецов-капаликов в списке Шабара-тантры, цитируемом в ГСС. Очевидно, эти двенадцать мудрецов считались основателями двенадцати отделений секты капаликов. Наличие этой традиции в таких не связанных между собой источниках предполагает, что для неё могло быть какое-то фактическое обоснование.

Характеры двух легендарных капаликов, Кракачи и Угра-Бхайравы, весьма различны - там, где последний использовал хитрость, первый выбрал грубую силу, - но внешне Кракача, как и Угра-Бхайрава, - типичный капалик. Он мажет свое тело пеплом умершего, он носит трезубец и чашу из черепа, он поклоняется Бхайраве и Махакапалину, его текст - Бхайравагамы, он чтит этого бога вином и подношением человеческих голов, и он представляет себе спасение как неописуемое блаженство бесконечных объятий Умы.

Как местонахождение, так и большая численность войска капаликов Кракачи заслуживают дополнительного комментария. В версии Мажхавачарьи царь Видарбхи предостерёг Шанкару от поездки в область Карнат, потому что она была населена "многочисленными толпами капаликов". Дханапати-сури называет это место городом Удджайни, но это неверно. Очевидно, он полагается на отождествление с Анандагири, который начинает свою версию (глава xxiii): "Путешествуя по северной дороге, Шри-Шанкарачарья...увидел город под названием Удджайни, который был заполнен (людьми), преданными обрядам капаликов". Регион Карната примерно соответствует современному штату Майсур, и никогда не включал в себя знаменитый город Малавы, Удджайн.

Очевидно, существовало две отдельные традиции. Есть причины, по которым оба этих места связаны с капаликами. Ни Шанкара-дигвиджая Мадхвачарьи, ни Шанкара-виджая Анандагири не могут претендовать на большую историческую достоверность. Оба произведения относятся примерно к XIV или XV веку, и оба имеют тенденцию проливать столько же света на религиозную жизнь Индии в течение столетия или двух, предшествующих их написанию, как и на религиозную жизнь Индии во времена Шанкарачарьи. Область Карнатака, которая, по-видимому, была родиной Угра-Бхайравы, а также Кракачи, находилась под властью каламукхов в период с XI по XIII век. Поскольку не менее авторитетные авторы, чем Ямуначарья и Рамануджа, связывают и, возможно, смешивают эти две секты, по крайней мере prima facie можно предположить, что Мадхава поступил так же. Одежда, поведение и религиозные убеждения Кракачи определенно принадлежат Капалике, а не Каламукхе, но в одном важном отношении он и его последователи имеют больше сходства с последней сектой. В рассказе Мадхавы говорится, что Кракача командует огромными легионами капаликов (Капали-джалах, Капалика-джалаках, Капалинам кулани).

Почти в каждой второй истории о капаликах они описываются как одинокие странствующие аскеты, к которым иногда присоединялся единственный ученик. Это отсутствие организации может помочь объяснить относительную нехватку эпиграфики Капалики. Каламукхи, с другой стороны, обычно обосновывались в больших монашеских общинах.

Весьма вероятно, что Мадхава создавал свои легионы капаликов по образцу братств матхов Каламукхи. Как и в описаниях Ямуначарьи и Рамануджа, путаница между двумя сектами могла быть намеренной. Это помогло бы объяснить отсутствие какого-либо упоминания Каламукхи в работе Мадхавы.

Хотя в каждой главе Шанкара-виджаи Анандагири обсуждается другая соперничающая секта, Каламукхи также фигурируют в этой работе. Однако, поскольку Сплава Удджайн никогда не был центром каламукхов, маловероятно, что Анандагири смешивал две секты. Между этим городом и капаликами существует тонкая связь в том факте, что Бхавабхути написал свой Малати-Мадхава для праздника Господа Калаприи, которого обычно отождествляют с богом Махакалой Удджайна. Действие пьесы, однако, происходит в Падмавати, городе, который учёные определяют примерно в 220 милях к северу от Удджайна, недалеко от современного Нарвара.

Сегодня Удджайн — важный центр йогинов Канпхаты. Если общепринятая дата Горакхнатха, 1200 г.н.э., верна, этот город вполне мог быть центром Канпхаты ко времени Анандагири (ок.XV века). Поскольку йогины Канпхаты организовались в монашеские общины, Анандагири мог спутать их с капаликами.

Создавались ли аскетические легионы Кракачи по образцу организации каламукхов, канпхатов или самих капаликов, их воинственность весьма поразительна. Однако военные религиозные ордена не были неизвестны ни в средневековой Европе, ни в Японии XVI века. В Европе крестовые походы породили несколько военных орденов, самыми известными из которых были тамплиеры и госпитальеры. Эти ордена не только воевали против мусульманских правителей Святой Земли, но и иногда объединяли свои силы с ними друг против друга. В XVI веке Япония была свидетелем Икко Икки, или Восстания Фанатиков, организованного монахами секты Чистой Земли (Дзёдо), которые боролись со своими сектантскими врагами и во многих местах даже бросали вызов власти феодалов.

Хотя взаимная терпимость, проявляемая религиозными группами коренных жителей Индии, всегда была замечательной, соперничество между ними, особенно за царское покровительство, иногда приводило к насилию. В древние времена соревнование обычно принимало форму больших публичных дебатов, которые часто превращались в чудесные состязания. Одно такое состязание между Буддой и учителем аживики Пураной Кассапой имело место в Шрасвати в Северной Индии. Адживики были изгнаны. В некоторых случаях поражение в дебатах приводило к преследованию царей. Согласно южноиндийской легенде, знаменитый наянар Нанасамбандар однажды победил джайнов в споре и обратил царя пандья в шиваизм. Затем царь казнил 8 тысяч джайнов, посадив на кол.

Каламукхи часто превозносятся за их умение вести дебаты, но большинство их диспутов - например, между Бонтеямуни и некоторыми соперничающими логиками - похоже, были мирными. Примерно в 1160 г. н.э. чудесное состязание между лидером вирашайвов Экантадой Рамайей и джайнами в Аблуре в округе Дхарвар, Майсур, закончились поражением последних. Когда проигравшие отказались соблюдать предыдущее соглашение о создании идола Шивы вместо их Джайна, Экантада Рамайя двинулся на их храм, победил его защитников и разрушил все постройки. Шесть главных акхад Дашанами Нага являются самыми ранними зарегистрированными примерами истинно религиозных военных орденов в Индии. Эти акхады (полкИ) существуют до сих пор. По крайней мере номинально, их члены принадлежат к тому или иному их десяти орденов шиваитских аскетов, которые, как считается, были основаны Шанкарачарьей (Дашанами). Джуна-акхада (Старый полк) ранее был известен как Бхайрава-акхада. В этот период его божеством-покровителем является Даттатрея, но изначально, должно быть, это был Бхайрава. Традиционная дата его создания - 1146 год н.э., но Гурье (стр. 104) считает, что он произошел от более старой секты шиваитов, а именно от капаликов. Это заманчивое предложение, тем более, что один из центров акхад находится в Удджайне. Однако трудно понять, как он мог пережить переход религии от Капалики к веданте. Традиционные даты основания некоторых других акхад восходят к 647 г.н.э , но самая ранняя поддающаяся проверке дата настоящей битвы с участием нага саньясинов - 1266 г.н.э. Большая часть их зарегистрированной деятельности относится к XVI-XVIII векам и завершается великой победой над вайшнавами Байраги при Хардваре в 1760 году.

Предшествующее обсуждение предполагает интересную, но гипотетическую цепь событий. Первоначальный исторический спор между Шанкарой и некоторыми аскетами капаликами либо в Удджайне, либо где-то в Майсуре закончился бунтом, во время которого капалики были обращены в бегство. В последующие века эта история постепенно развивалась, пока первоначальные противники не стали огромной армией воинственных монахов, построенных частично по образцу монашеских орденов Каламукхи (Мадхава) или недавно возникших военных орденов средневековой Индии (Анандагири).

Шанкара и Унматта-Бхайрава

Эта легенда появляется в Шанкара-виджая Анандагири, глава XXIV, и в комментарии Диндим Дханапатишори к Шанкара-дигвиджая Мадхавы, XV 28. Эти два рассказа почти одинаковы и показывают заимствования комментатора перед Анандагири. Поскольку опубликованный текст работы Анандагири поврежден, мы будем следовать комментариям везде, где это возможно. Введение к этой истории можно найти только в отчёте Анандагири:

После того, как они были таким образом отвергнуты, различные группы (Варны) - капалики, чарваки, саугаты, кшапанаки, джайны и бауддхи - снова появились в другом городе. Там жил некий капалик из касты шудр (джати) по имени Унматта-Бхайрава. Его тело было покрыто пеплом с погребального костра - его шею венчала гирлянда из человеческих черепов, (три горизонтальные) линии были нарисованы на его лбу сажей из священного светильника, все его волосы были собраны в пучок (джата-джута), его пояс и набедренная повязка были сделаны из тигровой шкуры, в его левой руке была чаша-череп, его правая рука держала громко звенящий колокольчик (гханта), и он постоянно бормотал: "О, Шамбху-Бхайрава! Ахо, Калиша!"

За этим классическим описанием аскета-капалика следует ироничное изложение его гедонистической доктрины, более подходящей для чарваки или локаятика, чем для капалика. Унматта-Бхайрава пришел на встречу с Шанкарой и провозгласил ему превосходство веры капаликов над всеми остальными. Он оплакивал отпадение Батуканатха, ученика Бодхолбаны, и других капаликов от истинной веры и сказал: "Их гибель (была их надеждой) на принадлежность к касте брахманов. Я не буду иметь ничего общего с кастами". Затем он материалистически обосновал свое неприятие кастовости и предположил, что существуют только две настоящие касты: мужчины и женщины. Он также утверждал, что неразборчивость в связях является надлежащим правилом поведения между ними, поскольку радость (ананда) полового союза является истинной формой Бхайравы, а достижение этой радости при смерти есть спасение (мокша). Шанкара вежливо выслушал богохульство капалика и сказал (стих 23): "О, капалик, это было хорошо сказано. (Но) нужно говорить правду. Чьей дочерью была твоя мать?" Унматта-Бхайрава ответил, что его мать была дочерью дикшита (посвященного), и объяснил свое утверждение следующим образом (стихи 23-28):

О мудрец, Он (отец моей матери) извлекает алкоголь (сура) из лучших пальм. Хотя он хорошо знает его вкус, от не пьет его сам, а с должной преданностью (sīlavān) продает. Поэтому люди всегда называют его дикшита. Его дочь была моей матерью. Принося в жертву свое тело, о мудрец, она всегда заставляла мужчин, пришедших (к ней) ради наслаждения, погружаться в океан блаженства. Знай, что (человек) по имени Унматта-Бхайрава (является) ее сыном. Мой отец тоже был виноделом. Даже боги (суры) приближаясь к нему здесь, на земле, тут же уходят прочь, (поскольку они) ненавидят запах спиртного.

Заманив Унматта-Бхайраву в самоосуждение, Шанкара добродушно приказал ему уйти и ходить, где он пожелает. Своим ученикам Шанкара объяснил (стр. 28-30): "Я пришел только для того, чтобы наказать брахманов, обратившихся к чужой вере, но не других. С этим человеком нельзя разговаривать. Уведите его поскорее." Эта легенда представляет собой хороший пример обвинений в распущенности, которые ортодоксальные авторы любят выдвигать против тантрических аскетов. Эти обвинения имеют под собой некоторые фактические основания. Секс и алкоголь, например, играют важную роль в тантрическом ритуале. В традиции дакшиначара они заменены на символические эквиваленты или ритуалы сублимированы в простые умственные упражнения, но в традиции вамачара капаликов это место отводилось женщинам и вину. Тем не менее, не может быть принято утверждение о том, что капалики были гедонистами и что они оправдывали этот гедонизм чисто материалистической философией. Материалистический гедонизм относится к сфере философии Локаяты и Чарваки, а не к тантризму. Это, конечно, не означает, что тантрические аскеты не были распущенными. Концепция мокши через оргазм, озвученная Унматта-Бхайравой, и его неприятие касты, однако, по крайней мере частично подтверждаются другими источниками и будут обсуждаться подробнее ниже.

Капалики в санскритской драме

Капалики-аскеты появляются в негативном свете в ряде санскритских драм и рассказов. Драмы включают в себя: (1) Маттавиласу царя Паллавов Махендравармана (ок. 600-630 гг. н.э.); (2) Малати-Мадхаву Бхавабхути (ок. 725 г.), (3) Чандакаушику Кшемишвары (ок.900-950), (4) Прабодчандродайю Кришнамирши (ок. 1050-1100), (5) Латамелаку Кавираджи Санкхадхары (ок.1110-1150), (6) Каумудимитрананду Рамачандры (ок. 1143-75), (7) Налавиласу того же автора, и (8) Мохараджапараджайю Яшахпалы (ок. 1175). Две очень поздние работы, в которых фигурируют эти аскеты, - Амритодайя Гокуланатха (1693 г.н.э.) и Видья-паринаяна, приписываемая Анандарайямахину (ок. 1700). Они также упоминаются в Чайтаньячандродайе Кавикарнапуры (ок. 1550). В драме на пракрите Карпураманджабири Раджасекхара (ок. 900 г.) фигурирует тантрический "мастер-маг" по имени Бхайравананда, который "следует путем кулы". Бхайравананда следовал Сома-сиддханте, учению капаликов. Это не совсем верно. "Путь кулы" относится к учению каул, а не капаликов. Однако обе эти секты принадлежали к традиции Вамачара и имели много общего. Каулы также появляются в Мохараджапараджайе Яшахпалы и Латамелаке Санкхадхары.

Ни один из драматургов не испытывал особой симпатии к капаликам. Согласно традиции, Махендра, царственный автор Маттавиласы, был обращён из джайнизма в шиваизм знаменитым тамильском наянаром Аппаром. Собственная запись царя из Тируччираппали указывает на то, что он обратился в шиваизм из какой-то другой веры. Даже если он написал свое произведение после обращения, нельзя было ожидать, что он одобрит еретическую секту, такую как Капалика. Бхавабхути был ортодоксальным брахманом из семьи, которая следовала ветви Тайттирийя Яджурведы. Возможно, у него были некоторые шиваитские наклонности, но он не был строгим последователем учения секты. Вполне вероятно, что Кшемишвара, автор Чандакаушики, также был ортодоксальным брахманом. Кришнамишра использовал свою аллегорическую Прабодчандродайю, чтобы превозносить достоинства адвайта-вайшнавизма. Санкхадхара, похоже, отдавал предпочтение некоторой умеренной форме шиваизма, поскольку его Латамелака начинается со вступительных стихов, обращённых к Гаури и Шиве. Рамачандра и Яшахпала обы были набожными джайнами. Все эти авторы выражают свое презрение к оргиастическим и садистским чертам культа Капалика. Особенно недружественно настроены джайны, чей аскетизм сделал их естественными врагами тантризма. С другой стороны, пренебрежительное отношение ортодоксальных шиваитских писателей, вероятно, отражает желание отречься от любой связи с их братьями-еретиками. Примечательно, пожалуй, что Кришнамишра, строгий вайшнав, нападает на чарваков, дигамбаров, буддистов и капаликов, но не упоминает ни одну из наиболее респектабельных шиваитских сект.

В драмах содержится важная дополнительная информация о географическом распределении капаликов. Действие Маттавиласы происходит в Канчи, столице Махендра. Аскет-капалик из пьесы живёт в Экамбамбе (eamvvavasī), что, возможно относится к храму Экамбира-натха, который до сих пор является одним из главных храмов Канчипурама. Однако в своем нынешнем виде здание датируется более поздним временем, чем здание Махендры. Как мы уже отмечали, действие Малати-Мадхавы Бхавабхути происходит в Падмавати, городе, который, вероятно, располагался примерно в 100 милях к югу от Агры. Капалик Агхорагханта действует из храма Каралы, расположенного на месте кремации, но его дом находится на горе Шрипарвата. Другой персонаж, добродетельная йогини Саудамини, "соблюдает обет капаликов Шрипарваты". В конце концов героиню Малати похищает в это место ученица Агхорагханты, Капалакундала.

Знаменитый святой центр Шрипарвата (также называемый Шришайлам) расположен в округе Курнул штата Андхра-Прадеш. Он упоминается в Махабхарате как место, посвященное Шиве и Деви. В Матсья-пуране clxxxi. 28-29, оно указано как одно из восьми секретных мест, посвященных Шиве. Лингам Малликарджуна на этом месте является одним из двенадцати джьотирлинг Шивы. Сегодня святыня пользуется особым уважением у вирашайвов. Самые ранние упоминания о поклонениях Малликарджуне Шрипарваты можно найти в Васавадатте Субандху (ок.600 г.н.э.) и в Падма-пуране. Мадхавачарья утверждает, что сам Шанкарачарья посетил святилище этого бога на Шришайле. В 1090 году н. э. священник Каламукхи из Парватавали по имени Рамешвара-пандит был главой Малликарджуна-шила-матхов на этой горе. Несколькими годами ранее, в 1057 году, западный царь Чалукья Сомешвара I пришел в Шришайлу и омыл стопы учителя Каламукхи Сурешвара-пандита в присутствии Бога Малликарджуны. В Кадамбари Банабхатты говорится, что южноиндийский тантрический жрец, живший в храме Чандика недалеко от Удджайна, знает "тысячи удивительных историй о Шрипарвате". В Харша-чарите Бана называет Харшу "Шрипарватой магических сил (сиддх)". Эти два упоминания Баны указывают на то, что Шрипарвата уже был известен как центр тантрического поклонения в первой половине VII века, но Калхана - единственный автор, помимо Бхавабхути, конкретно связывающий его с капаликами. Незадолго до XI века храм Малликарджуны попал в руки каламукхов. Мы не знаем, какие отношения они поддерживали с капаликами, если таковые вообще были. Маловероятно, чтобы эти две секты когда-либо были в дружеских отношениях. Примерно к XIV веку каламукхи были заменены вирашайвами. К этому времени капалики, похоже, практически вымерли.

Большинство других драматургов жили в северной и западной Индии. Кшемишвара, автор Чандакаушики, посвятил свою пьесу Махипале, который скорее всего является Махипалой I (ок. 912-942), пратихарой, царем Канауджа. Этот царь был также покровителем Раджасекхара. Кришнамишра составил Прабодчандродайю для Криттивармана (ок. 1070-1090), царя Канделлы Джеджакпбхукти (современный регион Бунделькханд). Латамелака Санкхадхары была написана во времена Говиндачандры (ок. 1114-1154), царя Гахадавала из Канауджа. Рамачандра и Яшахпала оба жили в северном Гуджарате во время правления царя Чалукья Аджаяпалы (ок. 1172-1176). Мохараджапараджайя Яшахпалы описывает обращение в джайнизм предшественника Аджаяпалы, Кумарапалы (ок. 1143-1172).

Капалики входят в число врагов этого царя. В Налавиласе Рамачандры, переработанной легенде о Нала-Дамаянти, некоторые капалики появляются как шпионы Читрасены, царя Калакури-Чеди.

Этот царь, вероятно, создан по образцу одного из царей Калакури из Трипури (недалеко от Джабалпура, Мадхья-Прадеш), поскольку считается, что один или несколько из этих царей сражались с Кумарапалой. Действие пьесы происходит в Видарбхе.

Если сопоставить всю информацию о распространении и времени капаликов, мы обнаружим, что они существовали на большей части плато Деччан уже в VIII веке. В частности, они связаны с районами Канку в Майсуре, западной и центральной Махараштре, Удджайном, регионом Гвалиор в Мадхья-Прадеше и районом Курнул в Андхра-Прадеше. К этому времени они также могли быть найдены в Ориссе (Бхубанешвар). Источники после VIII века, указывают на их присутствие в Гуджарате, Бунделькханде, холмах Виндхья и других частях Индии. Согласно Бхавабхути, Шрипарвата в округе Курнул был особенно важным центром капаликов в его время. Однако в более поздние века их заменили каламукхи.

Области, в которых нет записей о капаликах до IX века, включают Бихар, Уттар-Прадеш (кроме Варанаси), Раджастан, Пенджаб, Кашмир и Западный Пакистан - всю древнюю Арьявату. Бенгалия, традиционно оплот тантрического культа, не упоминается в ранних записях, но Канхапада в своих знаменитых старобенгальских песнях называет себя капаликом. Ходят слухи, что в наши дни капалики обитают в джунглях северной Бенгалии и некоторых частях Ассама. Это, разумеется, не более чем байки, но некоторые аскеты действительно выжили в этом регионе.

Хотя свидетельств очень мало, представляется вероятным, что капалики произошли из Южной Индии или Деччана. Это неудивительно, поскольку в регионе к югу от Виндхьи с самых ранних времён господствовал шиваизм. Самое раннее эпиграфические упоминание о тантрическом поклонении встречается в записях Вишвавармана 423-424 гг. н.э. из Гандхара на Юго-Востоке Раджастане, недалеко от Удджайна. Южнее первые жители поклонялись богу Муругану с помощью обрядов, которые можно было бы назвать тантрическими по своему характеру. Позднее Муругана отождествили с воинственным сыном Шивы Скандой. Точную дату основания Капалики установить невозможно. Однако маловероятно, что эти аскеты существовали более чем за столетие или два до времени Махендры, автора Маттавиласы. Этот период, с V по VI век н.э., также знаменует собой время развития тантрической литературы на субконтиненте. Капалики, похоже, практически вымерли к XIV веку. Эта секта, возможно, была поглощена другими шиваитскими тантрическими орденами, такими как канпхаты и агхори.

Капалики играют важные роли только в четырех драмах - Маттавиласы, Малати-Мадхава, Чандакаушика и Прабодчандродайя. Капалик Сатьясома в Маттавиласе - полностью комическое творение, во многом напоминающее капалика Унматта-Бхайраву. Капалики в Малати-Мадхаве и Чандакаушике, с другой стороны, являются гнусными негодяями, подобными Кракаче и Угра-Бхайраве. В Прабодчандродайе капалик Сомасиддханта демонстрирует как комические, так и ужасающие черты.

В некоторой степени драматические требования, как практические, так и теоретические, повлияли на различное отношение к этим аскетам. Классическая теория восьми основных чувств (раса), соответствующих восьми основным эмоциям (бхавам) поощряется санскритскими драматургами для наполнения каждого действия и характера определенным чувством. В умелых руках эта техника могла достигать поразительных ритуальных эффектов, но она также препятствовала любой форме реалистического выражения. В результате сюжеты многих драм представляют собой перепросмотр и переработку народных легенд и мифов, а персонажи - представители идеальных типов и настроений, а не людей.

Влияние теории расы особенно заметно в Малати-Мадхаве. Действие, в котором появляются Капалики, призвано вызвать чувство ужаса (бхайанака, основанное на чувстве страха, бхайа) и отвращения (бибхаса, основанное на чувстве отвращения, джугупса), и эти чувства воплощаются в них.

Маттавиласа - это одноактный фарс (прахасана), в котором, разумеется, преобладают комические чувства (хасья). Сатьясома, пьяный капалик, и его столь же выпившая подруга Девасома участвуют в классическом фарсе и остроумных подшучиваниях над буддийским монахом, пашупатом и бредящим сумасшедшим. Когда они выходят на сцену, Девасома обнаруживает, что слишком пьяна, чтобы стоять прямо, и зовёт на помощь Сатьясому. Столь же пьяный, он падает, когда пытается поднять ее. Сатьясома называет Девасому Сомадевой, и она обвиняет его в том, что у него есть другая любовница. Он предлагает отказаться от спиртного, чтобы искупить свою ошибку, но женщина возражает: "О господин! Не губи ради меня свою святую жизнь [тапас], нарушая свой обет". Он радостно обнимает ее и восклицает:

Почтение Шиве! Моя дорогая - Хо, надень причудливые одежды, Пей вино [surā] и смотри своими девичьими глазами: Долгой жизни нашему Владыке Трезубца, который обнаружил, что путь к спасению именно таков!

Затем Сатьясома остроумно нападает на аскетизм джайнов, и они вдвоем направляются к торговцу вином в Канчи. Он подробно сравнивает торговцев с жертвенным двором, где "вино - это сома, пьяницы - священники" и "владелец вин - хозяин жертвоприношения" (по аналогии с дедом Унматта-Бхайравы). Двум капаликам предлагают милостыню, но Сатьясома обнаруживает, что его чаша-череп отсутствует. На мгновение задумавшись над проблемой, он решает следовать закону необходимости (апад-дхарма) и принимает дар в коровьем роге. Однако без чаши-черепа он опасается, что потеряет титул Капалин (носящий череп). Хуже того, в черепе было неплохое жаркое. Когда они отправляются на поиски черепа, мимо проходит буддийский монах по пути в Королевский монастырь с полной чашей для подаяния, спрятанной под его одеждой. Любимое времяпрепровождение монаха - поиск "неиспорченного оригинального текста", в котором Будда позаоляет "обладание женщинами и употребление крепких напитков". Сатьясома и Девасома видят, что он что-то скрывает, и обвиняют его в том, что он забрал их череп. Будда, насмехается Сатьясома, превосходит даже Харапату, автора "Справочника воров", в следующем:

Твой Будда, в то время как глаза брахманов были закрыты, наполнил свою житницу, украв понятия из Махабхараты и Вед.

Девасома предлагает своему спутнику выпить, и он передает монаху коровий рог. Несмотря на то, что этот парень обидел нас, заявляет Сатьясома, тем не менее, "наша доктрина придает первостепенное значение разделению нашего имущества". Монах, явно желая предложенного, вынужден отказаться, потому что боится, что кто-нибудь увидит. Спор становится все более и более жарким, и Сатьясома, наконец, угрожает превратить голову монаха в чашу для подаяния. Они начинают драться, но их останавливает Бабхрукальпа, монах-пашупат, который соглашается выступить в качестве посредника. Однако на самом деле, он больше заинтересован в "победе" над Девасомой, чем в урегулировании спора. Наконец монах вынужден показать чашу, которую спрятал в своих одеждах. Сатьясома и Девасома отказываются признавать, что это не их череп, и утверждают, что монах просто изменил его цвет и форму. Бабхрукальпа предлагает передать дело в суд, но прежде чем они успевают это сделать, входит сумасшедший с чашей из черепа, которую он отобрал у "самой уважаемой собаки, принадлежащей чандале". Он предлагает череп Бабхрукальпе, который отвергает его, но отказывается отдать его законному владельцу, Сатьясоме. Все они пытаются обмануть сумасшедшего, но он непреклонен. Наконец, когда монах называет его сумасшедшим, он говорит Сатьясоме "возьми этот череп и покажи мне сумасшедшего". Сатьясома услужливо сбивает его с толку, и все расстаются лучшими друзьями.

Малати-Мадхава Бхавабхути - это история любви, и поэтому в ней преобладает эротическое чувство (шрингара-раса). Однако с целью создания драматического контраста, а также для демонстрации собственной виртуозности автор наполняет несколько действий разными чувствами. Большая часть сюжета, по-видимому, заимствована из истории Мадиравати в Катхасаритсагаре. Герой и героиня драмы Мадхава и Малати - дети министров царей Видарбхи и Падмавати соответственно. Хотя оба родителя хотят, чтобы Малати и Мадхава поженились, близкий спутник царя Падмавати также желает прекрасную героиню. Буддийская монахиня Камандаки, давняя подруга двух министров, устраивает Малати и Мадхаве встречу и планирует тайно их поженить. Тем временем царь вызывает Малати во дворец для ее свадьбы с его кандидатом. В отчаянии Мадхава решает предложить человеческую плоть упырям с места кремации в обмен на дар. Пятый акт начинается с появления в воздухе Капалакундалы, ученицы капалика Агхорагханты, которая выражает почтение Шиве, Господу Шакти и описывает свой полет к месту кремации:

Скорость моего полета по небу наделяет меня великим и чарующим буйством. Пронзительные маленькие колокольчики звенят, ударяясь о гирлянду из черепов, раскачивающихся у меня на шее. Моя груда спутанных локонов, хотя и скреплена крепкими узлами, распадается во все стороны. Колокольчик на моем посохе кхатванга, кажется, издает непрерывный пронзительный звон, вращаясь по кругу. Ветер, свистящий в дуплах ряда голых черепов, беспрестанно звенит в колокольчики.

Оглядев окрестность она говорит:

Это храм Каралы. По дыму от погребальных костров я могу сказать, что близлежащая ограда великого места кремации находится прямо передо мной и пахнет жареным чесноком, смазанным старым маслом нимба. Мой учитель Агхорагханта завершил чтение заклинаний (мантра-садхана) и приказал мне сегодня собрать здесь все необходимое для поклонения (пуджа).

По ее словам, Агхорагханта сказал, что сегодня он должен предложить Карале обещанную "женщину-драгоценность", обитающую в этом городе. Затем Капалакундала замечает одинокого Мадхаву, блуждающего по месту кремации. В левой руке он держит "блестящий кусок человеческой плоти, с которого капает запекшаяся кровь". Когда капалини уходит, появляется Мадхава. Он оплакивает свою разлуку с Малати и предлагает мясо жестоким местным обитателям. Его длинное описание их отвратительных действий служит средством, которое Бхавабхути использует для выражения чувства ужаса (бхайя). Проходя мимо храма Каралы, Мадхава слышит голос, взывающий от горя, и отправляется на разведку. Затем появляются Капалакундала и Агхорагханта с Малати, которая должны быть принесена жертву. Капалики выражают почтение богине Чамунде и описывают ее страшный танец, который сами танцуют на сцене. Последнее желание Малати - чтобы Мадхава помнил о ней даже после смерти - вызывает сочувствие жестокой Капалакундалы, но Агхорагханта остаётся безжалостным. Подняв оружие, он призывает Чамунду принять его подношение. В самый последний момент Мадхава бросается вперёд, чтобы спасти Малати. Когда двое мужчин готовятся к бою, слышно, как солдаты приближаются к храму в поисках девушки. На этом заканчивается пятый акт под названием "Описание места кремации". В шестом действии Капалакундала рассказывает, что Мадхава убил ее гуру, и клянётся отомстить. Намного позже, когда Малати и Мадхава снова ненадолго разлучаются, так как собираются тайно пожениться, у Капалакундалы появляется шанс. Она захватывает героиню и улетает с ней на Шрипарвату. Девятый акт начинается с появления йогини Саудамини, бывшей ученицы посредника Камандаки. Йогини, только что прилетевшая из Шрипарваты, находит Мадхаву и говорит ему, что перехватила Капалакундалу и спасла его драгоценную Малати. Влюбленные в конце концов воссоединяются, и все заканчивается благополучно.

Чандакаушика (Грозная Каушика) Кшемишвары представляет собой адаптацию пуранического мифа о царе Харишчандре и вспыльчивом мудреце Вишвамитре Каушике. Однажды царь случайно прервал медитацию мудреца. В качестве компенсации он предложил все свое царство, но мудрец все ещё не был удовлетворен и потребовал ещё и последней платы (дакшина). Король отправился в Варанаси, чтобы заработать ее. В этом городе он решил продать себя в рабство. Его добродетельная жена, которая последовала за ним на рынок, продала себя первой в качестве домашней рабыни учителю-брахману.

Однако Каушику не успокоило ее самопожертвование, и царь в отчаянии заявил, что продаст себя даже чандале. Бог Дхарма немедленно появился в образе чандалы и купил царя в качестве слуги.

Четвертый акт, как и пятый акт Малати-Мадхавы, происходит на месте кремации. Долг Харишчандры состоял в том, чтобы забрать у мертвых одеяла для своего нового хозяина. Вошёл Дхарма, на этот раз в образе капалика, и сказал:

Вот и я. Питаясь милостыней, подаваемой без просьбы о ней, и успокоенный контролем над пятью чувствами, я пересёк великую могилу вечного существования (сансару) и теперь брожу по этой отвратительной земле кремации, (размышляя). Божественный Рудра совершил Махаврату. Воистину, высшим является это превосходство (тех, кто) странствует по своей воле. Но - будучи исключительно посвященным одной мислостыне, одной епитимье и одним обрядам - все это легко получить. (Сосредоточенность на) одном только Атмане - труднодостижимое (состояние)

Царь приветствовал аскета: "Добро пожаловать исполнителю Махавраты, давшему обет пожизненного милосердия (найштхика)" Капалик обладал несколькими магическими способностями: контролем над Веталами и ударом молнии (ваджрой); владение волшебными лекарствами, мазями и припарками, возможностью командовать женщинами-дайтьями, а также знанием эликсира жизни (Расаяна) и алхимии (дхату-вада). Он попросил царя охранять их от вмешательства (вигны). Царь согласился сделать это до тех пор, пока это не противоречит целям его господина, Карала. Пока царь отгонял вигны, Капалики отправились на поиски огромного сокровища волшебной ртути (сиддхараса), расположенного где-то поблизости. Затем явились Мудрости (видья) и предложили свои услуги царю, но он велел им вместо этого прислуживать почитаемому Вишвамитре Каушике. Тем временем, капалик вернулся с Веталом, который нес на плече сокровище волшебной ртути. Капалики утверждали, что это сокровище может даровать бессмертие:

Изгнав с его помощью смерть и сразу достигнув пути к бессмертному миру, Совершенные (Сиддхи) наслаждаются вершинами Меру, где дерево желаний (кальпа-друма) приносит гроздья цветов.

Он предложил его царю, который отказался принять его для себя поскольку это было бы несовместимо с его положением раба. Он попросил капалика передать сокровище чандале.

Затем Харишчандра подвергся еще одному серьезному испытанию характера. Его жена вошла на место кремации с телом их сына, и король был вынужден требовать похоронное одеяло в качестве причитающегося своему хозяину. После того, как он взял его, с неба упали цветы, и боги прославили его. Ребенок ожил и был коронован на царствование империи своего отца. Харишчандра и его жена вознеслись на небеса в великой радости.

Прабодхачандродайя Кришнамишры - это аллегорическая натака, посвященная защите адвайта-вайшнавизма. Большинство персонажей являются олицетворения и абстрактных качеств, таких как различение (вивека), замешательство (моха), ложь (дамбха) и вера (шраддха). В третьем акте представлены четыре сектанта-еретика, друзья и помощники Страсти (маха-моха): материалист (чарвака), джайн (Дигамбара или кшапанака), буддийский монах (бхикшу) и капалик по имени Сомасиддханта. Две добродетельные девушки, Спокойствие (Шанти) и Сострадание (Каруна), отправляются на поиски матери Спокойствия, Веры. Они впервые встречают джайна, который призывает Веру в образе рабыни дигамбара. Спокойствие не может принять ее как свою мать. Далее буддист вводит свою версию Веры, но и это не приемлемо для Спокойствия. Затем Сомасиддханта начинает превозносить свои достоинства (акт III, стих 12):

Мои очаровательные украшения это гирлянды из человеческих костей. Я живу на месте кремации и питаюсь из человеческого черепа. Я смотрю на мир и попеременно (или взаимно) отдельный и не отдельный от Бога (Ишвара), глазами, проясненными Йогой.

Джайну Кшапанаке любопытно услышать об обете капаликов (врате), и он просит Сомасиддханту объяснить его концепцию дхармы и мокши. Сома-сиддханту охотно отвечает (акт III, ст. 13):

О Кшанапака, тебе непременно следует подумать о твоей Дхарме. Мы приносим в жертву человеческое мясо, смешанное с мозгом, внутренностями и костным мозгом. Мы завершаем пост тем, что выпиваем вино (сура) из черепа брахмана (или Брахмы). В это время следует поклоняться богу Махабхайраве, принося внушающие благоговение человеческие жертвоприношения, из перерезанных глоток которых потоками течет кровь.

Когда Кшапанака яростно отвергает эту мрачную Дхарму, Сомасиддханта в ответ бичует его (акт III, стих 14):

Ах, лукавый, изгой среди еретиков, ты, чья лысина с единственным пучком волос на макушке, ты, чьи волосы вырваны (у корней)! Итак, божественный Господь Бхавани, Тот, кто создаёт, сохраняет и разрушает четырнадцать миров, Тот, чье величие учения раскрывается в веданте (или Упанишадах), - обманщик! Я управляю богами во главе с Хари, Харой и Старшим из богов (Брахмой). Я даже могу остановить движение звёзд, путешествующих по небу. Знай, что я могу погрузить эту землю с ее горами и городами под воду, а затем снова выпить всю эту воду в одно мгновение.

Кшапанака снова осуждает Дхарму капалика, а Сомасиддханта угрожает порадовать жену Бхарги (Дургу) и ее отряд демонов кровью из ее отрубленной головы. С помощью буддийского бхикшу Кшапанаке удается успокоить своего противника, и он спрашивает его о концепции мокши у капаликов. Сомасиддханта отвечает, что мокша - это состояние чувственного блаженства, которое достигается союзом поклоняющегося и его жены, которые являются земным воплощением Шивы и Шакти. Когда джайн и буддист снова заявляют, что его учение ложно, Сомасиддханта призывает свою Веру в образе прекрасной Капалини. По приказу своего хозяина она обнимает сначала буддиста, а затем джайна. Сопротивление обоих вскоре терпит крушение на берегу похоти. Они умоляют Сомасиддханту посвятить их в самое превосходное учение Махабхайравы. Он приказывает им сесть и берет сосуд с вином. Он выпивает его, а остаток предлагает своим новым ученикам (акт III, ст.20):

Пейте этот очищающий нектар. Это средство, предписанное Бхайравой против (переселенческого) существования. Это средство, чтобы разорвать оковы творения (пашу-паша).

Сначала они отказываются от этого грязного и неподобающего напитка, но когда Вера делает глоток, они не могут больше сдерживать свое рвение и вместе пьют вино, которое делается "ароматным напитком изо рта капалини". Оба вскоре напиваются. Довольный своей работой капалик говорит своей Вере: "Любовь, мы приобрели пару рабов, купленных без денег. Давай теперь танцевать" Пока все танцуют, он превозносит свое учение, в котором восемь великих сил (махасиддх) обретаются без необходимости отказываться от объектов чувств. Затем Кшапанака восхваляет своего нового "царя учителей" и кулачарью. Бхикшу видит, что джайн пьян и просит Сомасиддханту протрезветь его. Сома-сиддханта делает это, дав джайну немного переделанного плода бетеля.

Затем трое еретиков оставляют план по захвату Веры для своего царя Страсти, но вскоре обнаруживают, что к ней присоединились преданность Вишну и Дхарма, и она вступила в ряды их врага, доброго царя Различения. Спокойствие и Сострадание обрадовались этой новости и снова отправились на поиски Веры.

Капалики играют относительно второстепенные роли в других пьесах, которые мы отметили. Латамелаке Санкхадхары - это одноактный фарс (прахасана), подобный Маттавиласе. Капалика в ней зовут Аджнянараси (гора невежества) и он обладает соответствующим имени интеллектом. Он проводит время, споря с монахом-дигамбаром по имени Джатасура. В Каумудимитрананде Рамачандры капалик приносит в жертву человеческие внутренности на огне и оживляет труп. Один из героев пьесы заставляет оживший труп сразить капалика. В Налавиласам того же автора присутствуют два капалика - Ламбодара (Висячий живот), он же Коштхака (Желудок), он же Бхасмака (Пепел) и его учитель Горагхона (Ужасное рыло), он же Мешамукха (Овечья морда). Оба являются шпионами Читрасены, короля Калакури-Чеди. Шпионы коварны, но довольно забавны. В Мохараджапараджайе Яшахпалы пять еретиков - каула, рахамана (мусульманин), гхатачатака, нигилист (настика) и капалик - кратко излагают свою веру в одном стихе. Капалик говорит: "Наракапалином ("Человеком-черепом", Шива) было провозглашено, что тот, кто всегда ест человеческое мясо из черепа превосходного человека, получает место Шивы (Шивастханы)".

Между довольно омерзительными капаликами некоторых из этих произведений и библейским Сатьясомой Маттавиласой лежит огромная пропасть, но это необязательно означает, что любое из описаний полностью ложно. Тантрическая религия содержит смесь гедонистических и садистских элементов. Драматурги просто подчеркивали тот или иной из них в соответствии со своими художественными целями и религиозными предрассудками. Поскольку гедонизм легко поддается комической трактовке, в таких фарсах, как Маттавиласа и Латамелака, фигурируют капалики-сибариты. Те авторы, чья цель - ужаснуть, делают акцент на более зловещих аспектах культа. Одна работа, Прабодчандродайя, включает в себя оба элемента. Хотя изложение в этой пьесе все ещё весьма тенденциозно и искажено, во многих отношениях оно является наиболее информативным. Мы должны отложить более подробное обсуждение религии капаликов до тех пор, пока не рассмотрим описания этих аскетов в религиозной и повествовательной литературе.

Различные более поздние источники

Истории о капаликах часто встречаются в сборниках катх, таких как Катхасаристагара Сомадевы (ок. 1063-1081). В этой работе история Маданамжари противопоставляет капалика прославленному царю Викрамадитье. Маданамжари, дочь царя якшей и жена брата Куберы, однажды развлекалась в саду в Удджайне. Ее увидел там "лицемерный капалик". Он немедленно влюбился в нее и удалился на место кремации, чтобы попытаться сделать её своей женой с помощью заклинания (мантры) и всесожжения. Маданаманджари узнал о его плане благодаря своей силе, но был беспомощен против его заклинаний, подавляющих якшу. Привлеченная этими заклинаниями, она достигла "ужасного места кремации, которое было заполнено костями и черепами и часто посещалось демонами". Там она увидела злого капалика.

Он разжёг огонь для жертвоприношений и ритуальный круг (мандалу), в котором поклонялся лежащему на спине трупу. Маданаманджари взмолился о защите царю Викрамадитье, который немедленно появился в сопровождении Ветала по имени Агнишикха. Царь приказал веталу "убить и съесть злобного капалика, который похитил чужую жену". Ветал вошёл в труп, который поднялся и быстро убил капалика. Другой развратный капалик появляется в истории о молодом брахмане по имени Чандрасвамин. Однажды этот брахман отправился в город с поручением. Тем временем в дом Чандрасваминв пришел капалик и случайно увидел его прекрасную жену. Дама немедленно заболела лихорадкой и умерла в тот же вечер. К тому времени, когда Чандрасвамин вернулся, родственники его жены уже положили ее тело на погребальный костер. Подойдя к пылающему костру, он увидел капалика. На плече у аскета был "танцующий" посох кхатванга, а в руках он держал гремящий барабан дамару. Когда он бросил пепел в огонь, дама встала невредимой.

Привлеченная его магической силой, она убежала с ним в пещеру на берегу Ганги. В пещере были две пленницы. Отложив свою кхатвангу, капалик воскликнул им: "Мой обет достиг успеха (сиддхи). Теперь я заполучил ее, без которой я не мог бы жениться на вас, хотя и заполучил вас. Однако муж этой женщины, Чандрасвамин, последовал за ними туда и, увидев свой шанс, бросил кхатвангу в Гангу. Без магии своего посоха капалик был бессилен. Он попытался бежать, но был убит одной из ядовитых стрел Чандрасвамина. Таким образом, - говорит Сомадева (XVIII, 5.16), - еретики, которые насмехаются над Шивагамами ради удовольствия от злых свершений, впадают (в гибель), точно так же, как они уже впали (в грех)". Чандрасвамин освободил двух заколдованных девушек и вернулся домой с женой.

В другой истории из Катхасаристагара, об игроке-брахмане Девадатте (v.3.196), одним из центральных персонажей является махавратин по имени Джалапвда. Однажды Девадатта проиграл все свое имущество, даже одежду, и не смог вернуться домой, в дом своего отца. Он вошёл в пустой храм, где увидел одинокого махавратины, чья магия совершила много дел, бормочащим мантры. Девадатта почтительно приветствовал его и рассказал свою горестную историю. Махавратин предложил восстановить состояние Девадатты, если игром поможет ему стать видьядхарой.

На следующий день Махавратин пришел и сел под баньяновым деревом в углу места кремации. Той ночью он совершил пуджу, предложил рис, сваренный в молоке и разбросал подношения еды в четырех направлениях. Он сказал своему новому помощнику совершать одно и то же поклонение каждый день в одном и том же месте, говоря: "О, Видтьютпрабха, ты должен принять эту пуджу". В конце концов их усилия были вознаграждены успехом.

В Катхасаристагара, т.2.81 Сомадева упоминает "Махавратина Капалина", который носил спутанные волосы, высказывался белым пеплом и у него на лбу был нарисован полумесяц, как у Шивы. В ещё одном рассказе (III, 5, 74-77) группа шпионов в Варанаси маскируется под аскетов, "соблюдающих обет капаликов". Один из них берет на себя роль учителя, а другие становятся его учениками. Затем эти ученики говорят: "Этот учитель знает настоящее, прошлое и будущее". И они следят за тем, чтобы любые предсказания, которые делает их учитель, сбывались. Этим безошибочным методом шпион-аскет быстро завоевывает внимание и доверие короля. Джайнская легенда о принце Брахмадатте встречается в комментарии Девендры Гани к Уттарадхьяяне XI века и в Трисастисалакппурушачаритре Хемачандры (1088-1172). В какой-то момент этой истории друг принца Варадхану вынужден замаскироваться под капалика, чтобы спасти свою мать из квартала чандалов. Несколько других раннесредневековых произведений джайнских авторов содержат рассказы об аскетах капаликах или, по крайней мере, кратко упоминают их. В Пракрит Самараиччакаха Харибхадры (ок. 750-800) игрок Махешварадатта становится капаликом и знатоком заклинаний против укусов змей (гаруда-мантры). Когда она получает свой 108-й череп, она должна "выполнить свое предназначение". Виная-чандра (ок. 1300 г.) Маллинатха-чаритра рассказывает как принц Ратначандра находит капалика, "нетерпеливо танцующего с острым мечом" перед связанной молодой женщиной. Принц спасает ее и убивает аскета. В рассказе о царе Девапале в Катхакоше, сборнике с неопределенной датой, упоминается капалик, несущий на голове вязанку дров. Когда королева видит его, она узнает в нем своего мужа из прошлой жизни. Она поклонялась Джайну и стала королевой. Он отказался сделать это и достиг "жалкого состояния" капалика. В версии Веталапанчависсати Джамбхалпдатты, написанной где-то до 1500 г., аскет, которому царь Викрамакерасин соглашается помочь, называется капаликом. Короля просят перенести невредимого покойника с дерева на берегу реки на место кремации, где капалик должен совершить магический обряд. "Когда ты придёшь, - говорит ему капалик, - тогда здесь, в круге [мандале], снабженном различными орудиями поклонения, когда я омою труп, поклонюсь богам и проговорю великое заклинание [маха-мантру], я обрету магическую силу [сиддхи]. Настоящая цель аскета - "принести в жертву царя, но покойник, на самом деле Ветала, предупреждает царя, и вместо этого убивают капалика.

Многие упоминания об этих подвижниках принимают форму поэтических метафор или сравнений. Так, в Налачампу Тривикрама-бхатты (ок.915 г.), джайнской версии знаменитой легенды, сравниваются деревья леса Виндхья с посохами кхатванга капаликов. Мусульманский поэт XIV века Абдул Рахман использует капалика как символ отсутствующего или блуждающего мужа в своей Апабхрамше. Раджатарджини Калханы, написанный между 1150 и 1160 годами, содержит несколько таких поэтических аллюзий. Говорят, что во время сильного голода в Кашмире земля была покрыта осколками черепов и "как бы соблюдали обычай аскетов с черепами". После сожжения храма Чакрадхара (Вишну) примерно в 1125 году н.э., говорит Калхана, "Манкха, дамара из Наунагара, обыскивал мертвые тела, как капалик, и собирал найденными на них предметами". Бхандрегвара, алчный налоговый чиновник на службе Сарриграма-раджи (1003-1028), сравнивается с "внушающим страх капаликом, который живёт на трупах, [но] даёт средства на содержание своему народу". Более интересным является эпизод из Раджатарангини, который, по-видимому, отождествляет пашупатов и капаликов и связывает их со Шрипарватой. Это легенда о царях Викрамдитья-Харше, Праварасене II и Матригупте. Праварасена, сын Тораманы и наследник кашмирского престола, отправился в длительное паломничество, во время которого трон оказался вакантным. Царь Викрамадитья-Харша, который, по-видимому, был повелителем региона, послал на этот пост своего придворного поэта Матригупту. Праварасена, все ещё находившийся в паломничестве, узнал об этой узурпации и сам стремился получить царский сан.

Когда он прибыл в Шрипарвату, "святой [сиддха] по имени Ашвапада, явившийся в образе аскета-пашупата, предложил ему пищу, приготовленную из корней". Однажды подвижник предложил своему слуге благо. Праварасена просил царство. Затем появился Шива и пообещал исполнить это желание в другой жизни. Сообщив эту информацию, Ашвапада исчез. Принц остался в Шрипарвате и совершил аскезу, чтобы завоевать благосклонность Шивы. В конце концов Шива предоставил обещанное благо и Матригупта мирно отрекся от престола в пользу Праварасена. В конце долгого правления Праварасена Ашвапада приказал своему новому ученику Джаянте, Каширскому брахману, отнести письмо царю. Когда Джаянта пожаловался, что слишком устал от путешествия, чтобы отправиться в великое путешествие обратно в Кашмир, Ашвапада сказал: "Тогда омойся сегодня, так как я, член секты капалик, прикоснулся к тебе, брахману". Затем Ашвапада бросил его в пруд. Когда Джаянта открыл глаза, он стоял возле дворца Праварасены. Письмо было быстро доставлено. В нем царю было приказано: "Отправляйся в обитель Шивы". С яркой вспышкой света царь поднялся на небеса.

Существует множество предположений о личности этих трёх царей. С уверенностью можно сказать лишь то, что жили они где-то между V и VIII веками. Легенда о них в любом случае недостоверна. С нашей точки зрения, важным фактом является то, что аскет пашупат, живущий в Шрипарвате, назывет себя членом секты Капалин. Очевидное отождествление Калханой двух сект, несомненно, является ошибкой, но ее можно понять, поскольку Шрипарвата ассоциируется как с пашупатами через их ответвление каламукхов, так и с капаликами. Во времена трёх королей это место, вероятно, контролировалось последними. Во времена Калханы это был центр Каламукхи. Это может быть источником путаницы.

Идея контакта с капаликами, вызывающего загрязнение, повторяется в нескольких источниках. Ввиду их странных повадок в этом нет ничего удивительного.

Кшемендра (ок. 1050-1075), кашмирский эрудит, включает запрет на употребление алкоголя с капаликами в нападении на тантрических гуру Кали-юги: сосуд с ремесленниками - такими как прачки, ткачи, кожевники и Капалики - во время чакра-пуджи, устраивая пир без колебаний сексуального удовольствия и (обычно ведя) праздничную жизнь. Непонятно, почему Капалики включены в список ремесленников (сильпинов). В Яшастилаке Сомадевы (959 г.н.э.) джайнскому монаху, вступающему в контакт с капаликом, предписывается следующее покаяние: следует должным образом совершить омовение, поститься и повторять мантру". Деванна Бхатта (ок. 1200 г.) цитирует похожий отрывок из Шаттримшанматы: "Когда кто-то прикасается к буддхам, пашупатам, джайнам, локаятикам, капалам или брахманам, совершающим запрещённые действие, входить в воду следует одетым". В случае контакта с капаликами также предписывается сдерживание дыхания (пранаяма). Ушана-самхита включает капаликов в список еретиков, с которыми не следует принимать пищу. Две довольно поздние работы, Брихаспати-сутра и Комментарий Гунаратны XIV века к Шаддаршана-самуччае Харибхадры подчеркивает гедонистический элемент веры капаликов. Гунаратна утверждает, что Капалики тожедственны настикам и локаятикам, которые наслаждаются вином, мясом и недозволенными половыми сношениями. Брихаспати-сутра отличает капаликов от локаятиков, но поддерживает обвинение Гутнаратны в распущенности. Тамильском произведение XIV века, Шивапракашам Умапати, содержит краткое исследование семи сект, которые считают, что мукти - это устранение малы (нечистоты). К ним относятся Пашупаты, Махавратины и Капалика. Здесь махавратины, вероятно, означают каламукхов - ещё одно тамильском произведение, Тируворриюр Пурана, по-видимому, в этом смысле относится к махавратинам. Тамильский автор XII века Анккилар описывает аскетов-махавратинов, которые могли быть либо капаликами, либо каламукхами. Этот аскет - сам замаскированный Шива. На его лоб пеплом нанесены три линии, голова его выбрита, кроме подвязанного хохолка с гирляндой костяных бусин - он носит серьги (кундала), у него есть ожерелье или гирлянда из сияющих костяных бусин и костяной ремень для йогической поз, его священная нить - веревка из черных волос, он вымазан пеплом и носит с собой мешок пепла, на одной запястье одна бусина завязана ниткой (сутра), его гениталии прикрыты только набедренной повязкой, и пять знаков (мудр) величия сияют на его стопах. Важные упоминания о капаликах встречаются в трёх старобенгальских песнях (чарьяпадах) сахаджийского буддийского святого Канхапада (санскр. Кришнапада). Канха на самом деле называет себя капаликом, хотя контекст делает вероятным, что он имеет это в виду в символическом смысле. Две песни капалик адресованы Домби (прачке), которая, в символическом смысле, является богиней Найратмья (бессущностностью) и буддийским аналогом индуистской Кула-кундалини Шакти. В образе капаликского йогина Канха становится любовником или мужем Домби:

За городом, о Домби, твоя хижина; ты просто прикасаешься к браминам и бритоголовых (но никогда не открываешь [sic] себя им). О Домби, я буду сопровождать тебя, и именно для этой цели я без отвращения стал обнаженным капали...Ты Домби, а я Капали, ибо я надел на тебя гирлянду из костей. Домби разрушает озеро и съедает стебель лотоса. Я убью тебя, Домби, и возьму твою жизнь.

Как земная Домби не должна касаться людей, так и божественная Домби недоступна им. Она живёт вне "города" (мира чувств). Если её не убить (то есть не контролировать), она портит озеро (тело) и съедает стебель лотоса (бодхичитта или ум просветления). Вторая песня выражает похожие чувства:

Какова природа, о Домби, твоего ума? Аристократы вне тебя, а Капали внутри...Ты - Кама-чандали - нет женщины более хитрой и неверной, чем Домби.

"Аристократы" (кулина джана) - это ортодоксальные священники. Только капалины могут осознать Найратмью. В третьей песне Канха символически объясняет сущность истинного Капалина: "Йогин Канха стал капали и начал заниматься йогой, и он резвится в городе своего тела в недвойственной форме". Его ножные браслеты и колокольчик (гханта) - это Али и Кали - "принципы всех видов двойственности". Его серьги (кундала) - это солнце и луна (упайя и праджня, эквивалентные Шиве и Шакти). Пепел, который он размазывает по своему телу, - это пепел страсти (рана(, отвращения (деша, санскрит. даёшь) и заблуждения (моха). Его жемчужное ожерелье - высшее спасение (Арама моха). Песня заканчивается парадоксальным стихом, типичным для тантрического интернационального языка (сандха-бхаса): "Убив тещу (= дыхание) зятя и невестку [=чувства] в доме и убив мать (= иллюзия) Канха стал носителем черепов [Капалин]." В своих песнях Капалин символизирует совершенного йогина именно потому, что на мирском уровне он является самым униженным из аскетов. Стих об убийстве им своей матери и различных родственников предполагает, что Канха, возможно, также знал о связи между обетом Капалина и обетом Брахмахатьи, содержащимся в книгах законов. Но так же, как не следует предполагать, что Канха на самом деле убил свою мать и родственников, маловероятно, что он действительно стал капаликом. Капалин, как и Домби, является символическим представителем мистического учения о тождестве противоположностей. Однако вполне возможно, что Канха дал этому учению конкретное воплощение и принял одежду и привычки капалика. Брахмахан сам по себе является примером действия этой доктрины. В подобных случаях границу между символом и реальностью часто бывает трудно определить.

С исторической точки зрения упоминание Канхой капаликов важно, поскольку это самое раннее упоминание этих аскетов в Бенгалии. Дата Канхи неизвестна, но кажется вероятным, что он и другие авторы сахаджийских дох и чарьяпадов питались в период VIII по XII век при Паласе. Если Канха — это то же самое лицо, что и Сиддха Канупа, что кажется вполне возможным, то он должен был жить где-то после Х века.

Д. Лоренцен, "Капалики и каламукхи"

Предисловие

Глава 1. Четыре секты шиваитов

Глава 2. Источники Капалики

Перевод: Сингулярность специально для Инвазии

Поддержать переводчика можно любым посильным донатом на карту СБ: 4279 3806 3738 2104