О достоверности ★

Когда я рассказывал о сильном начале, в сцене, которую мы рассматривали, крокодил превратился в варана.

Сначала было две сцены. В первой герой собирался с духом, чтобы погладить крокодила, во второй — наблюдал, как варан выползает на берег из водного канала.

Обе сцены достоверны, но я усилил их, объединив детали обеих — герой пытается погладить спящего на берегу варана. Я увидел сходство двух сцен и вместе они заработали по-другому. Сцена стала более жуткой и яркой. И, вместе с тем, она достоверна — хотя в реальности ничего подобного не происходило.

Когда писатель работает над историей, одни детали он берет из жизни, другие сочиняет. Не играет роли, насколько это соответствует реальным фактам. В этом смысле писатель прав, когда идет в бар рядом с ипподромом и слушает разговоры людей, когда пишет репортаж о скачках.

Когда писатель соединяет детали из разных историй, вымышленных и реальных, он замечает, что сюжет даже достовернее того, что произошло на самом деле.

Писатель оказывается в интересной ситуации — чтобы придать рассказу достоверности, ему приходится ее создавать. Это как имитировать случайность событий, намеренно расставляя их в случайной последовательности, избегая повторений. Разница в том, что писатель имитирует как раз неслучайность.

Итак, нужно добавить в историю деталей, которые принадлежали другой правдивой истории. Хемингуэй писал, что не видел, как индианка рожает, но видел женщину, рожавшую на дороге и попытался ей помочь.

А еще он писал, что не видел, как разбивается жокей, но через неделю это произошло, и в точности как в его рассказе.