Византизм Шрёдингера

О наследии Византии в русской политической культуре писали веками, и, в основном, праздно. Несмотря на модность в определённых кругах различных "третьих римов" и иже с ними, документально византийское влияние именно на политическую культуру подтверждено крайне слабо. Обычно вспоминают о двух эпизодах: женитьбе Ивана III на Зое Палеолог и венчание Ивана IV на царство (принятие титула кесаря). Проблема в том, что Зоя Палеолог привела с собой в основном итальянцев, да и выдана была в Москву Ватиканом с целью в очередной раз попробовать затащить схизматиков в Флорентийскую унию, иными словами, никаким проводником византийского мира она не была. Что до венчания на царство Ивана Грозного, то, согласно практике официального делопроизводства, в XVI веке царями именовались ордынские ханы — это, кстати, ещё раз о том, почему воевать пошли Казань и Астрахань, а не православных из-под литовского ига вызволять, и почему шапка Мономаха выглядит так, как выглядит, пускай и называется "шапкой Мономаха". Это не означает, что мы все татаро-монголы (как минимум, генетические тесты это опровергают), это означает, что преемственность от Византии в нашей политической культуре не прослеживается.

Одновременно, однако, парадоксальным образом она есть! Несмотря на то, что, кроме риторики некоторых, достаточно маргинальных, мыслителей, разбросанных, вдобавок, по разным векам, византийским элементам взяться совершенно неоткуда, они тем не менее упрямо появляются и постоянно о себе напоминают. Например, в Восточной римской империи до довольно позднего времени не было феодализма: элиты соревновались друг с другом прежде всего за придворные титулы и причитающиеся к ним жалования, которые император платил золотом. Нечто похожее существовало и на московской Руси, где бояре прежде всего соревновались за близость к великому князю, а их земли, кормления и должности были уже производной этой близости. Можно сказать, что по-настоящему феодальное землевладение в России из этой системы оформляется только ближе к Петру III, и очень скоро начинает разлагаться, так по сути и не оформившись.

Такая система в Византии хорошо работала, когда империя оборонялась и нужно было централизовать всё для мобилизации ресурсов, но эта же система оказалась плохо приспособленной к контрнаступлению: когда во второй половине X века империя начала расширяться, на Востоке возник целый класс, как сейчас бы сказали, варлордов, которые сколачивали состояние не на императорской милости, а на грабеже арабов, и начинали предъявлять претензии на титулы (вплоть до самого главного), уже имея деньги, успешный боевой опыт и лично лояльные войска. Это сыграло злую шутку с империей, ибо константинопольская элита, видя всё это, решила максимально возможно саботировать боеспособность анатолийских войск, и когда после битвы при Манзикерте в Анатолию потянулись турки-сельджуки давать отпор было уже некому. По сути, политическая система не смогла переварить успех, впала в паралич и была сожрана конкурентами.

Параллели с нашим нынешним моментом очевидны, сходства, думаю, понятны, но есть также и различия. Во-первых, это традиционно низкий уровень участия армии в политике. В отличие от Византии, в России армия никогда не захватывала власть. Можно, конечно, вспомнить стрелецкие бунты и дворцовые перевороты, но гвардия очень условно являлась армией, и скорее представляла собой преторианцев, то есть вооружённые формирования, состоящие из представителей столичных элит. Стрельцы также были в своей массе расквартированы в столице. Чтобы у нас военачальник восстал где-нибудь под Пензой и повёл войско на Москву — такого отродясь никогда не было, в отличие от той же Византии, где это было нормой. Во-вторых, пока что нынешняя война обогащает не столько новых варлордов, сколько старые элиты же — те, кто не сбежал. Соответственно, независимой материальной базы у них пока что нет — но ещё вполне может появиться, за счёт разнообразных пожертвований и сборов.

Если следовать аналогии до логичного конца, то перспективы вырисовываются достаточно туманные и пока не слишком радужные. Что будет, если мы проиграем, всем понятно, и дай Бог нам этого не суждено увидеть. Однако если мы выиграем, то возникнет множество других проблем, которые пока что никто даже не обсуждает. За прошедший год было не раз уже написано о том, что шкурные интересы элиты были принесены в жертву геополитике, но подозреваю, что главное испытание шкурным ещё впереди — и чем оно закончится нам ещё неведомо. Радует, что, в отличие от умершей Восточной римской империи, у нас есть наш, исконно русский опыт применения этой политической системы для расширения и нападения, и хочется надеяться, что в итоге возьмёт верх, и сходство с Византией первой половины XI века останется именно что поверхностным сходством, не несущим за собой никаких последствий для ныне живущих.