N

Пусть даже вращается этот мир не так, как хочется мне,
пускай о футболе долдонят СМИ и топят любовь в вине,
пускай гомонит по ТВ Билан без совести и стыда,
но под Маргаритой горит метла – а значит, всё ерунда.
Мы выйдем из дома и будем жить на разных его краях,
ты – где-то у сэллинджеровской ржи, а я – у толстовских рях.
Но, знаешь ли, леди, пусть грянет гром, с небес потечёт вода.
Ты веришь, скажи, что мы не умрём? Не веришь?

А я вот – да.

Я верю в такую, простите, чушь, что чёрт меня разберёт,
поскольку я верю, во что хочу – и мне не указ народ.
Все верят в Создателя? Я – в шута, который колпак свой снял
и создал наш мир и ведь создал так, что полная, блин, фигня.
Он взял колокольчик, потом другой и вместе столкнул их «ля»,
прихлопнул рукой, зарядил ногой – и вот вам уже Земля.
И если ты будешь на том краю, куда не придётся мне,
я здесь, извини меня, так спою, что фиг ты ответишь «нет».
Что фиг ты остаешься там, где ты, приедешь туда, где я,
и шов разошедшийся станет встык, в вино превратится яд.
А лучше пусть он превратится в ром, в горячий и крепкий снег.
Скажи мне, ты веришь, что мы умрём? Ты веришь.

А я вот – нет.