Карты

Покоя не знает пройдоха Герман, покой для подобных ему – что смерть, но карта бывает ему неверной, в карманах кончается даже медь, и Герман имеет в запасе слово, волшебное слово, сиди-смотри, и вот он садится за столик снова и знает, что выпадет цифра «три». Он ездит домой на отличной тройке, и носит жилетку под пиджаком, он пишет девицам шальные строки, и почерк его всей Москве знаком. Он крестится трижды при виде церкви, он трижды плюёт, если тёмен кот, живёт в популярном районе, в центре, три комнаты, кухня и чёрный ход. Он сватался трижды – и три отказа, и карточный долг его кратен трём, и в шахматы в жизни играл три раза, и трижды дебют открывал конём. Он ставит на тройку фамильный перстень, квартиру, карету и три гроша, и ставка его составляет вместе всё то, чем владеет его душа.

Но проигрыш вдруг: отказала трёшка, теперь основательно, насовсем. А что ему, Герману, он как кошка, пусть жизней не девять, а только семь. Семь пядей во лбу, семь прядей под шапкой, семь футов под килтом, семь раз отрежь: семёрка стабильна, ясна, не шатка, её не сомнут ни подкоп, ни брешь. И Герман грехи совершает кряду, все семь, без задержек, легко, подряд, такие девицы лежат с ним рядом, что как бы пристроиться в этот ряд?.. Такие подносят ему закуски, что слюнки текут и глаза горят, он глушит спиртец, как нормальный русский и кушает мяско он, как бурят, он горд и завистлив, а как иначе? – без гордости нынче не проживёшь, семёрку червей в рукаве он прячет, пусть даже не шулера не похож. Семёрка в руках – это всё, что нужно, семёрка семёркой семёрку бьёт, с семёркой-то Герман не сядет в лужу, взойдёт на Олимп он – наоборот.

И тут прекращается час удачи, пора уже, Герман, тащить туза, но Герман молчит, это что-то значит, к примеру, что скоро придёт гроза. Он тихо сминает в кармане карту, какую – не знает, да в том ли суть? – удача всегда на волне азарта, тузы обязательно принесут. И Герман кладёт её вверх рубашкой с пристойной картинкой из дамских грёз: печальная дама рыдает в башне, а рыцарь несёт ей букетик роз, и где-то вдали, на опушке леса, летит одинокий смешной дракон, но рыцарь – по латам видать – повеса, дракона на части порубит он. И Герман глядит на изнанку карты, и вдруг понимает: фортуна – зла. Так триста спартанцев глядят на Спарту, как Герман глядит на сукно стола. Фортуна капризна, хитра, упряма, на что ты надеешься, друг игрок? На то, что не выпадет злая дама, не станет осмысленным слово «рок».

На что ты надеешься, брат мой Авель? Прямая дорога из ада в ад. Не стоит, Создатель давно оставил своих неудавшихся пострелят. Мы так незадачливы и спонтанны, что нами играет судьба в серсо, и нам, как всегда, выпадают дамы, хотя мы, естественно, ждём тузов. И это последнее наше слово: нет карт на столе, в рукавах – голяк. А впрочем, всё это давно не ново, как крысы, бегущие с корабля.

Надейся, дружок. Это миг удачи. Возьми свою карту и победи. В колоде четыре туза, а значит, есть тема, что выпадет хоть один.