Любовь

В какой-то момент начинает кромсать и плавить, ломать тебе шею, бросать с небоскрёбов вниз, стирать, а затем восстанавливать снова память, давить, принуждая униженно падать ниц. Так мир превращается в бурю, в буран, во вьюгу, в дорожную кашу, в подошвы твоих сапог, и люди вокруг начинают стрелять друг в друга, легко мотивируя тем, что не видит Бог. Ты рвёшься наверх, утопающий в луже грязи, ты топчешь их лица – ну что же, трудись, топчи, ты болен, дружок, соответственно, ты заразен: руками разводят в бессилии все врачи. Но что остаётся – по-прежнему лезть по спинам и зубы сжимать, умоляя себя: «Держись». Я знаю, дружок, что всё это тебе противно, но нужно жить так, потому что такая жизнь.

Потом начинается нечто совсем другое, спускается Солнце, и льётся по венам мёд. Внезапно всё сводится к святости и покою, и бурные реки под саваном прячет лёд. И ты превращаешься в дерево, в дуб, в осину, глядишься, как в зеркало, в мёртвую гладь пруда, и небо опять отливает безбрежно синим, и точно таким же глядит на тебя вода. И слышно, как в тысяче миль пролетает птица, как в тысяче миль зажигается в ванной свет, как в тысяче миль прекращает юла крутиться, со звуком жестянки царапаясь о паркет. И всё, тишина, бесконечность, весло Харона, и надо бежать бы, да только вот как посметь?.. По кроне в глазницах, не более, очень скромно. Иначе нельзя, потому что такая смерть.

Но между борьбой и покоем, войной и миром, Харибдой и Сциллой, пустыней и сонмом рек, убийственным голодом, сытым и пьяным пиром, июльским светилом, сугробами в декабре, в больших городах и на хуторе близ Диканьки, в холодных постелях, в светящейся дискомгле, в работах зурабовых, в статуях Ватикана, на лоне природы, на грязной пустой игле, среди тишины и под грохот тяжёлых прессов, на мёртвых аллеях затерянных городов, в стальных мегаполисах, славящих путь прогресса, среди холодящих сердца заполярных льдов одно только слово по-прежнему что-то значит, не смерть и не жизнь, для которых мы – мир рабов. Умри для неё, и не смей умереть иначе. Живи для неё – в этом суть.
Такова любовь.