Московская

Чёрт побери, но как модно влюбляться в какой-нибудь город, в котором ты был лишь проездом,
Городу – триста, тебе – восемнадцать, и, кажется, нет на планете прекраснее места.
Улицы, дворики, речки, вокзалы, Казанский собор, колоннада, цветы, магазины –
Быть тебе, Питер, судьба наказала прекрасной, запущенной, серой, дождливой картиной.
Городом снов...

Годы промчались, не то, чтобы много, но всё же достаточно: Питер остался легендой.
Манит меня, как обычно, дорога, запястья мои украшает изящный аргентум.
Я приезжаю в Россию, я знаю, что здесь меня встретят почти что привычные лица,
Только когда наступает весна, я стараюсь попасть не в Пальмиру, а просто в столицу.

      Я, наверное, просто безумен, но я
      Умудрился влюбится в хозяйку Москвы,
      В эту старую даму, в цианистый яд,
      В её красные стены и чёрные рвы,
      В суету, в беготню, в переходы метро,
      В “Ламборджини” и “Бентли”, в сверканье витрин,
      В ослепительных женщин, в колоды таро,
      В этот третий, четвёртый, стотысячный Рим...

Новая зелень вокзальных бараков, ремонты в буфетах, таксисты и книготорговцы –
Здравствуй, Москва, напои меня брагой, устрой в пиццерии за столик в углу у оконца.
Ты, как всегда, на меня ноль вниманья, что, впрочем, привычно, такая сложилась манера,
Город, наполненный кэшем и мани, построенный, чтобы на час приютить парфюмера.
То есть меня...

Жри меня, ведьма, души меня плетью, я выкручусь, выстрелю пробкой из душной бутыли,
Я ощущаю века-лихолетья, которые строили-резали-били-кормили.
Я обнимаю гранитные плечи и чувствую нежные губы на морде звериной,
Время нисколько, нисколько не лечит, лишь усугубляет влечение к Третьему Риму.

      Я, конечно, не знаю совсем ни черта
      О царящих в Москве бронебойных ветрах,
      Я пою невпопад, я играю не в такт,
      Я всего лишь искра от большого костра.
      Я влюбляюсь в Москву, в расписные дворцы,
      В колокольные шпили, в святые места,
      В киностудии, в старый никулинский цирк,
      Но опять невпопад и, конечно, не в такт.

Город меня приютит не напрасно, я дам ему всё, что имею, продам ему душу,
Женщины в городе этом прекрасны, машины могучи, а шпили высоток воздушны.
Господи Боже, всё время куда-то, всё время отсюда по собственной воле стремиться:
Питер, Москва ли, Самара, Саратов – бежать из спокойного мирного сонного Минска...