В строчку-2

Господи-боже-мой, какие же вы все удивительные, странные, резкие, расплывчатые, один чёрт! Хочется крикнуть в пространство: прошу, простите меня, и время, конечно же, не так, как есть, потечёт, поворот оверштаг против ветра и против течения сделает, расправляя шёлковые паруса, алые, как у Грина, или, прошу прощения, красные, как у Голландца. И буквально за два часа я внезапно пойму, что нужно идти, как Филеас, через все препятствия вокруг известных земель, в тетради вычерчивая Codex Seraphinius или что-то подобное, и не нарваться на мель.

Люди-люди-люди, к вам обращаюсь я, песни пою или, может, стихи пишу, и гляжу на вас, точно Мауси на Котауси, и звенят мои бубенцы, потому как шут и не более я, и ничего – слышите – более, в этом вечном скитании, в котомке лишь хлеб, да сыр, а одежда моя, ну, конечно, не дружит с молью: даже моль брезгует. А я – я кладу на весы свою жизнь, свою любовь, все свои тайны и секреты, и тишину, и даже душу свою, но никогда – никогда не продам я своё скитание, своё скитание по просторам земли на юг.

Или север. Самое главное – в одном направлении, самое главное – не выбирать дорог, а двигаться-двигаться-двигаться, не поддаваться лени, и – повторяюсь – быть как Филеас Фогг.

А если время закончится – а оно закончится, оно просто бросит меня в пути, и всё, я только тогда пойму, чего же мне всё-таки хочется, только когда меня убьёт Левасёр или ещё какой пират в неизвестной гавани, и я пойму, что ничего за спиной нет, что ни черта, естественно, я не нажил в плавании, продолжавшемся столько долгих лет.

И уже окунаясь в эти слуховые глушизны, я успею подумать, что же будет, что же будет потом. И прежде чем на дорогу выбраться в следующей жизни не забыть
посадить дерево,
вырастить сына,
построить
дом.