Рокко

Он был канцелярской крысой, пахал с рассвета и до заката,
Прирос к монитору и сгорбил плечи над кипой неясных цифр,
А стенографический почерк был так отработан и так накатан,
Что все коллеги и даже начальник в нём видели некий шифр.

А он завидовал всем: друзьям, врагам, коллегам, соседям,
Когда забирался в ванну и видел в зеркале впалую грудь,
Но больше всего он завидовал порноактёру Рокко Сиффреди,
Тот был его идолом или кумиром: смотря как на это взглянуть.

И он так мечтал, чтобы в жизни его было весело и задорно,
Чтоб сотни прекрасных женщин стояли в очереди к нему,
А больше всего на свете хотел он сниматься в жестоком порно,
Такие выкидывая фортели, что непостижимо уму.

Но, как ни странно, на самом дне была ещё сила воли,
Он вышел из душа с утра в понедельник и громко себе сказал:
"Сидеть за столом и горбить спину я больше себе не позволю,
Сегодня иду работать в самый крутой тренажёрный зал".

И он в самом деле пошёл качаться по сорок часов в неделю,
Потратил все сбереженья, продал всю мебель и барахло,
Зато все знакомые бабы его неожиданно захотели,
Ведь даже Арнольд Шварценеггер в сравнении с ним был мурлом мурло.

И он дал волю не только либидо, но также всему остальному,
По двадцать женщин на день, упражнял свой бицепс номер один
И стал относиться с презрением к логарифмическому биному
И к тем, кто при виде женского тела глотает валокардин.

И стали его приглашать сниматься известнейшие режиссёры,
Конечно, в узких кругах, потому как в широких про это ни-ни:
Коммивояжёры, сантехники, врачи-терапевты и маска Зорро
Случались в его репертуаре в различные будние дни.

По десять женщин за съёмку уже становилось довольно скучно,
Они достигали оргазма обычно гораздо раньше, чем он,
А Рокко Сиффреди казался гораздо умелей и много круче,
Конечно, герой аутсайдером не был, но Рокко-то - чемпион!

И он поехал в Италию, там предлагая свои услуги,
И все режиссёры сказали: вот это, мол, русский матёрый бык,
И слава его понеслась по всей итальянской сапожной округе,
А жаркие итальянки росли вокруг него, как грибы.

И вот подфартило внезапно, наверное, по воле доброго рока
Его пригласили сниматься, пускай в эпизоде, на мелкую роль
В одной картине с кумиром, неподражаемым стойким Рокко,
Известным широким массой отнюдь не своей виртуозной игрой.

И он отработал картину по высшему классу и даже с плюсом,
К нему подошёл сам кумир и сказал: "Да ты, парень, профессионал!
Обычно статисты на первом же дубле позорно и быстро сдаются,
А ты продержался, а значит, не знаешь, какая тебе цена!"

И взял его Рокко в своё кинематографическое окруженье,
Прошла всего пара лет, и он стал уступать ему свой Олимп,
Он был как вулкан, постоянно живущий в кондиции изверженья,
Всегда окружённый десятком-другим обнажённых распутных нимф.

Он стал абсолютным светилом Италии и остальной Европы,
Немецкое порно померкло, потухло, исчезло с его путей,
Повсюду плясали прелестные груди и талии, бёдра и попы,
Завидев его, улыбались призывно женщины всех мастей.

И вот в лучах беспощадной славы на родину он вернулся
И понял, что девушек лучше ему всё равно нигде не найти,
Его окружили со всех сторон Ларисы, Оли и Люси,
Нигде не давали прохода и вовсе не к сердцу искали пути.

И женщины разных сортов ему обстоятельно осточертели,
Казался милее в сто раз в зоопарке последний паршивый койот.
Он дал себе клятву отныне и впредь не искать наслажденья в постели,
Но небо к нему проявило терпимость, и вот он увидел её.

Она по улице шла, как нимфа, Богиня пределов ночи,
Она сметала мужчин ресницами, взглядом сбивала с ног,
А он был потрёпан весьма и даже выглядел-то не очень,
И кроме того, несмотря на профессию, был, как всегда, одинок.

И он познакомился с ней, он дарил ей цветы и носил подарки,
Водил по крутым ресторанам, и даже отважился на балет,
Когда она рядом была, ему становилось нещадно жарко,
А хвост поднимался, как Смит или Вессон, ну, в общем, как пистолет.

Но он всё никак не решался ей предложить окунуться в негу,
Отправиться с ним в путешествие внутрь на лайкровых простынях,,
Испрашивая совета то у дьявола, то у неба,
А после себе признаваясь в том, что с ним приключилась фигня.

Но вот наступил долгожданный день, когда он решился признаться,
Её пригласил в дорогой ресторан и, сделав серьёзный вид,
Он ей рассказал про то, чем в жизни приходится заниматься,
Но, правда, отметил, что, слава Богу, пока ничего не болит.

Он ей рассказал про то, что так получилось по воле рока,
Про то, что он очень силён и может быка положить на рога,
А также, естественно, он рассказал, что гордится знакомством с Рокко,
Но, правда, гораздо больше, чем Рокко, она ему дорога.

Он ждал, что сейчас по лицу получит ударом изящной кисти,
Что будет послан туда, куда пока ещё не ходил,
И сжался при этой весьма неприятной, но реальной до боли мысли,
А сердце опять застучало в попытке вытелеть прочь из груди.

Но только удар всё медлил, и он приоткрыл глаза понемногу,
В её же взгляде читалось отнюдь не презрение, но восторг,
И он про себя подумал, мол, раз уж так, так и слава Богу,
И будь что будет, но, кажется, я соблазнил этот дивный цветок.

Она сказала: "Ну что ж ты, милый, зачем мы тут тратим время?
Пошли на квартиру ко мне или, может, на квартиру к тебе!
Я знаю, ты можешь быть твёрже чем сталь, и даже твёрже, чем кремень!
Ах, как повезло мне встретить тебя в моей беспутной судьбе!"

Они говорили о многом, пока добирались до места битвы,
На призналась, что Рокко также её любимый актёр,
Как только же дверь в квартиру была надёжно и плотно закрыта,
Они разложили по центру спальни бурный любовный костёр.

Тряслись светильники у соседей, тряслась на комоде ваза,
Плясали в стеклянном доме рыбки прекрасных ярких пород,
А наши герои себя доводили до сладостного экстаза
И снова врывались в бой, и снова рвались вперёд и вперёд.

Дрожали стёкла не только в спальне, но в кухне и даже в ванной,
Пахло горелой резиной, побелка сыпалась с потолка,
А им всё казалось мало кровати, пола, стен и дивана,
Была их любовь как какая-то горная пенистая река.

Теперь они снимаются вместе в самых различных фильмах,
Бывает даже, что Рокко тоже присоединятся к ним,
Они популярны, они хороши, свободны и очень мобильны,
И именно им посвящается этот нехилый балладный гимн.

Мораль этой басни проста и понятна: что б ни кричали соседи,
И кем бы ты ни был, найди свою даму и с нею одной живи -
И если её любимый актёр - это Рокко Сиффреди,
Наверное, она склонна к большой любви!