Истинный автор "Волшебной скрипки"

Стою я у дверей Белорусского института правоведения по завершении отборочного тура на ПитАккорд. Стою, разговариваю довольного громко о поэзии с одним знакомым по фамилии Рыбаков и с Катей Сюрковой.
Разговор затухает, и тут ко мне сбоку подходит пожилой мужчина, лет 60 где-то. Приличный такой. Начинает меня расспрашивать, что я думаю о современной поэзии, об авторской песне. Ну, я рассказываю, нормальный такой диалог. Я думаю, какой-нибудь любитель поэзии из старой гвардии.
И тут он говорит:
- А вы знаете, я тоже стихи пишу. Можно, я вот вам прочитаю, а вы мне скажете, что вы думаете, мне интересно мнение молодёжи о моих стихах…
Я уже домой хочу, а товарищ всё же нудноват, ну я говорю:
- Нет, вы знаете, не нужно, я плохо стихи воспринимаю, когда их декламируют…
В общем, отговорки ищу.
Но он не отстаёт.
- Ну всё же, ну, пожалуйста…
- Ладно, говорю, давайте.
Он в позу встаёт. И говорит:
- Посвящение другу!
И начинает декламировать:

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,Не проси об этом счастье, отравляющем миры,Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,Что такое темный ужас начинателя игры…

Я говорю: ну, да, прекрасно, это Николай Гумилёв, посвящение Валерию Брюсову, из сборника “Жемчуга”, кажется, 1908, хотя тут я не помню точно…
- Нет! – он на глазах свирепеет. – Это моё стихотворение! – и прямо пена на губах, и злость.
Я улыбаюсь, как будто с дауном разговариваю.
- Это Гумилёв, говорю, “Волшебная скрипка”. Вы его декламируете вполне неплохо…
Мужик аж белеет.
- Это моё стихотворение! – говорит он на повышенных тонах. – Моё! Я его для друга своего написал, для Серёги Пупкина!
Я отворачиваюсь и ухожу – разговор зашёл в тупик. Мне вслед летит:
- Никакого уважения! Это моё стихотворение!...
Бывает, да-а.