Ты опять уходишь чертить пунктиром карты морей, Я опять остаюсь (старый пёс не в счёт) на берегу одна. Парусов твои шкоты и галсы будет тянуть борей, И толкать в борта просмолённые будет волна.

Ангел с седыми крылами, Кладёт нафталин под язык. Люди сейчас, всё делают сами, Он к этому не привык.

Сердце бьётся подобное пойманной птахе И рука не тверда и дрожит - Если нет в этом мире Локахи, Кто учил нас вострить ножи? /13.02.2024/ telegram

Надо думать, это последний февраль, судя по сводкам из администрации Хель. Укрывается пастораль Белым хладом, незнамым досель.

Всё разваливается - в сумасшествие мира верим легко Кто-то страх вымещает, кто-то бьёт по живому от скуки. Если вдруг решишь, что ты десница Его, То подумай: нужны Ему эти руки? /09.02.2024/

Жутко быть рожденным трусом Тенью мышею, как тать, Жить терзаемым искусом, Чтобы тишь и благодать. Чтоб минули мимо окон Смерть и хвори, вой сирен, Чтобы боязливо охать, Став свидетелем тех сцен. Чтобы теплою лампадкой Откупаться от невзгод, Радоваться, чтоб украдкой: Камень – не в мой огород. /12.03.2024/ Teletype telegram

Говорят, нет нужды у собак в пяти лапах, Это асимметрично, и идея «запаски» ¬– курам на смех. Пробирается средь проталин, смакуя апрель на запах, Рыжий пёс трёхногий, поприветствовав утро наспех.

Затеплим сердце от лучины Вифлеема. Меха вином заполним, светом – дом, Пускай сегодня пушки будут немы, И за руки возьмёмся все мы, А злобу схороним под толстым льдом.

Tout hussard qui n’est pas mort à trente ans est un jean-foutre. Antoine Charles Louis de Lasalle. («Гусар, который не убит в 30 лет, не гусар, а дрянь!»)

Мы плетём кружево слов для наших ослов, Мы весьма уважаем ослов, и кружевом нашим Цедим мир, перекладывая жгучим крапивным листом улов.