Меня порой невероятно поражает энтузиазм и настойчивое желание людей продолжать жить в страданиях, перекладывая ответственность за них на окружающих. Их рвение продолжать купаться в чувстве вины и болоте невежества. Продолжать обижаться и закрывать старую рану от света, чтоб она лишь продолжала гноиться. Ум и личность до усрачки боятся перемен. Они как инопланетные симбиоты жаждут прочно обосноваться в нашем сознании и придумают любые причины, чтоб этого добиться. Видимо, ум считает, что лучше уж бесконечно крутиться в кошмаре одних и тех же повторяющихся уроков, зато стабильность(тм).
Чашка американо и благословенное утро пятницы. Листок и маркер. Мои детишки-узоры. Они крутятся в танцах. Они ловят ртом шальной земной кислород.
Подарил цветочки, поздравил девочек. В цветочных – аншлаг; девчонки работают в последние дни на износ, по четверо. Вспомнил универские времена, когда в распечатывалке на первом этаже, прямо перед дедлайном или экзаменом, толпишься вместе с такими же незадачливыми грызунами науки. Подоспел инсайт: прежде чем одаривать, обеспечь и одари себя сам; без обязаловки и социального надрыва. Тогда скрытой обиде а-ля «а мне чо?» будет неоткуда взяться. Посему с утра я не торопился никого поздравлять: сделал все утренние рутины, повозился с калибровкой электробритвы, привёл себя в порядок. Первым делом – самолёты.
Ленивое утро. Мы никуда не торопимся, и время как будто остановилось. Мы в уютном батискафе нашей гладко выбритой комнаты.
Мне потребовалось с десяток лет сейчас и бог знает сколько жизней тогда, чтобы осознать, что никто никогда не сможет любить меня так же, как люблю я. Это непросто. Но это хорошо.
Я тут задумался над этим словом, ставшим во многом маркетинговой завлекухой и что-то вроде религиозного клише, оборота речи, про которое мы знаем из книжек и фильмов, а объяснить и прожить самостоятельно затрудняемся. Любое слово – будто тень реальности, а это слово даже просто повторить форму затрудняется. Игры теней на стене... и каждый играет так, как ему захочется.
Я смотрю на женщин, которые, служа своим мужчинам, отдают себя без остатка, надеясь на благодарность, приверженность, честность и чувственность в ответ, но мужчины не в состоянии им это дать – тогда в конце концов жена, подруга и девочка взрываются чувством несправедливости. Я смотрю на женщин, которые вторят мужчинам, играют в самостоятельность и крутость, пытаясь соревноваться с ними на их поле, отвергают свою священную заботливую сочувственную природу, закрывая своё сердце, боясь обжечься ещё раз. На женщин, которые ночью обнимают подушку, потому что больше некого обнять. На женщин, которые живут со сворой кошек, ведь кошки позволяют любить себя, или собачек, потому что они любят тебя несмотря ни на что.