"Сёгун", Джеймс Клавелл
Дочитал фундаментальную книжку "Сёгун" Джеймса Клавелла.
Я даже не знаю, про что лаконично написать. Стоит, наверное, сказать, что тема про Японию стала интересна после "Коллапса" Джареда Даймонда, где тезисно, но очень увлекательно описан период в истории страны, когда сёгуны смогли остановить смертельно опасное для цивилизации уничтожение леса. а намеренная изоляция спасла цивилизацию от опустошительных эпидемий, выкосивших тех же американских индейцев. В интернете очень мало информации на этот счёт - разнородные авторы описывают, что угодно, но только не экологические проблемы и способность средневековых феодалов эти проблемы решать - это никому толком не интересно. Но художественная литература про Японию всё равно была интересна, и всё указывало на то, что первым делом надо прочитать Клавелла.
Самая главная заслуга автора в том, что это одна из самых интересных приключенческих книг, которую я когда либо читал. Периодически повествование застревает в японских деревнях 1600-го года, но довольно быстро вылазит из них в кипящее событиями действие. Стремительное развитие сюжета периодически забегает в перечисление событий, смену которых крайне сложно проследить и усвоить - так быстро всё происходит.
В последнее время мы много говорим про политику, и в этом плане "Сёгун" засасывает расписываемой автором интригой, которую плетёт Токугава aka Торанага. Никогда ещё я не встречал в художественной литературе столь искусно разыгранных сюжетов, цена ошибок и побед в которых - сотни и тысячи жизней, а за многие повороты в которых платят самые любимые или максимально ненавидимые читателем герои. Хотя, конечно, "Криптономикон" тоже был крут.
Книжка вызывает огромное уважение к японской культуре. Я толком не могу передать это ощущение, но оно очень сильное и серьёзно меняет отношение даже к современной Японии, к тому, что происходило во Второй мировой войне, и к тому, как мы вообще относимся к азиатским цивилизациям.
Отдельно стоит сказать про тему смерти, которая и в японской культуре, и в самой книге занимает особое место. Я бы не сказал, что всё у меня в голове ок, и тема смерти, близости к ней и отсутствия перспектив после неё занимает в моей голове серьёзное пространство. Это ненормально в моём возрасте и связано в основном с постоянным нервным срывом, в котором я живу, но "Сёгун" позволяет взглянуть на мысли о пустоте под несколько другим углом. То же самое относится к теме ответственности, честности, страсти, чистоты, преданности и верности, ярости, страсти, способности служить обществу и получать от общества то, ради чего оно строилось.
Отдельно торкает тема про то, в каких условиях жила Европа в средневековье. Я, к своему стыду, начал получать базовые знания по этой теме только в художественной литературе и только несколько лет назад. И каждый раз хоть в научных работах, хоть в художественной литературе, подробности происходившего шокируют. Особенно, конечно, цепляют воспоминания Блэксорна об английской действительности: "Это хуже. Это трудно понять, еще труднее объяснить, если вы никогда не жили там. Видите ли, на самом деле… — Блэксорн обратил внимание, как они смотрят на него, терпеливо ждут, одетые в яркие разноцветные одежды, такие милые и чистые, комната такая яркая и опрятная, уютная. Мысленно он стал сравнивать все это с его английским домом: солома на земляном полу, дым из открытого кирпичного очага, поднимающийся к отверстию в потолке; только три новых очага с трубами было тогда во всей его деревне, и то только в самых богатых домах. В коттедже две маленькие спальни и одна большая неопрятная комната, служившая кухней, столовой и гостиной одновременно. Ты входил в морских сапогах, летом и зимой, не замечая грязи, навоза, садился на стул или скамейку, дубовый стол был захламлен так же, как и комната, здесь же три или четыре собаки и двое детей — его сын и дочь его умершего брата Артура, ползающих, падающих и играющих на полу. Фелисите готовит, ее длинное платье волочится по грязи и соломе, служанка шмыгает носом и путается под ногами, а Мэри, жена Артура, кашляющая в соседней комнате, лежит при смерти, но никак не умрет.
Фелисите, милая моя Фелисите. Ванна раз в месяц, и то летом, в медном корыте. Но лицо, руки и ноги она моет каждый день. Фелисите, всегда прячущая тело до шеи и запястий, закутанная в толстые шерстяные одежды, которые не стираются месяцами или годами, воняющая, как все, искусанная вшами, как все, страдающая от чесотки.
И все глупые поверья и убеждения, что чистота может убить, что вода может вызвать простуду и принести чуму, открытые окна могут привести к смерти, что вши и блохи, мухи и грязь, и болезни — все это Божье наказанье за грехи на земле.
Блохи, мухи, свежая солома каждую весну, но каждый день — в церковь, а в воскресенье дважды, чтобы выслушать Слово, вкладываемое в вас: ничто не важно, кроме Бога и спасения.
Рожденная в грехе, живущая в стыде, обреченная на жизнь в аду, вымаливающая прощение и спасение, Фелисите столь предана Богу и так полна страха перед ним и так стремится на Небо. Потом идет домой обедать. Снимает кусок мяса с вертела и, если он падает на пол, поднимает его, стирает грязь и ест, если собаки не успеют схватить первыми, но всегда бросает им кости. Отбросы все на полу, откуда выметаются и выбрасываются на дорогу. Спит чаще всего в том, в чем ходит днем, и чешется, как собака, все время чешется. Стареет такой молодой и так безобразна уже в молодости, а умрет совсем молодой. Фелисите. Сейчас ей двадцать девять, поседела, осталось уже мало зубов, старая, морщинистая и худая".
Понятно, что это художественный вымысел, к тому же изложенный автором из 20-го века, но очевидно, что основа этого вымысла - вполне реальные вещи. О том же пишет Стивенсон, то же самое описано в исторических книжках, и это отдельно поражает не меньше, чем бессмысленная для стороннего наблюдателя жестокость средневекового японского общества.
Ну и в целом... Всё очень круто - противостояние Испании и Португалии с одной стороны и Англии с Голландии с другой. Морские войны. Дрейк. Английская королева. Эпоха великих географических открытий. Макао. Китай. Шёлк. Цинга. Несгибаемые кормчие. Чёрный корабль. Чесночники на корейском полуострове. Самураи. Ниндзя. Латынь и иезуиты. Нагасаки, Эдо, Иокогама, землетрясения, зарождение института гейш, ценность словарей, мушкеты, мечи, ручные ястребы и соколы - отлично, просто отлично.
К прочтению
Пока суть да дело, взялся перечитать "Завтра была война"