О пользе бесполезных котов

Княжич Дамир был образцовым героем. Настолько образцовым, что от этого сводило зубы. Его доспехи всегда были начищены, планы битв — безупречны, а моральные принципы — прямы, как древко копья. Он свято верил в две вещи: в протокол и в то, что для каждой задачи должен быть соответствующий инструмент.

Старый и по слухам выживший из ума чародей велел ему пройти три испытания, чтобы доказать свою готовность спасти королевство от напасти под названием «Тотальное Уныние».

— Эти три испытания были предложены сотням героев до тебя. Ни один не вернулся. Поэтому они и считаются невыполнимыми, — проскрипел чародей, разворачивая древний свиток.

Выслушав это, Дамир лишь уточнил, где можно получить Помощника. Ведь в «Героическом кодексе», параграф семь, ясно говорилось: «Для невыполнимых заданий полагается волшебный помощник».

— А, Помощника, — протянул чародей, пожевав беззубым ртом. — Есть у меня один. Лучший из лучших.

Подтащил к княжичу пыльный дорожный сундук. Дамир ожидал увидеть внутри сокола, волка или, на худой конец, говорящий меч. Чародей с натугой откинул крышку. Из сундука, потягиваясь и зевая так, что чуть не вывихнул челюсть, на свет выбрался огромный, жирный, чёрный кот с облезлым ухом и взглядом матёрого ростовщика.

— Вот, — гордо сказал чародей. — Зовут его... да никак его не зовут. Он просто Кот. Поможет. Наверное.

«Соверши подвиг, достойный величайшего воина, — гласило первое испытание. — Принеси мне перо с крыла Полуденного Грифона». Грифон гнездился на вершине отвесной Игольной Скалы. Дамир, как и положено герою, разработал план штурма, который включал в себя три верёвки, систему блоков и много героического пыхтения.

Кот же нашёл пятно тени у подножия, свернулся клубком и заснул.

— Ты собираешься мне помогать? — возмутился Дамир, едва не сорвавшись со скалы в третий раз.

— М-м-м? — донеслось снизу. — А, это ты, герой. Штурмуешь? Ну-ну. Орлы летают высоко, а дураки — лезут высоко. Разбудишь, когда обед.

Дамир побагровел, но продолжил лезть. Через три часа, ободранный, злой и выбившийся из сил, он рухнул на землю рядом с Котом. Тот открыл один жёлтый глаз.

— Устал? А грифон, между прочим, проголодался.

И точно: с небес, сложив крылья, камнем рухнул грифон, направляясь к пасущимся в долине овцам. Приземлился в двадцати шагах от них. Дамир, не веря своей удаче, подскочил, и после короткой и яростной потасовки, в которой грифон скорее отмахивался от него, как от назойливой мухи, вырвал из крыла заветное перо.

— Мог бы и подсказать, — упрекнул он Кота на обратном пути.

— Я и подсказал, — промурлыкал тот. — Ты был слишком занят, чтобы слушать.

«Соверши подвиг, достойный мудреца. Принеси мне точное число листьев Плакучей Ивы», — прочитал Дамир второе испытание и почувствовал, как у него начинает дёргаться глаз. Плакучая Ива стояла посреди Ядовитого Озера, и её ветви роняли в воду слёзы, которые вызывали мгновенное забвение.

— Элементарно! — сквозь зубы процедил Дамир, доставая подзорную трубу и счётные палочки. Сел на берегу и принялся за титанический труд, от которого у любого счетовода пошла бы носом кровь.

Кот сел рядом и принялся вылизывать лапу.

— Увлекательное занятие, — заметил он через час. — Почти такое же осмысленное, как считать капли в дожде. Ты уверен, что тебя просили их пересчитать? А не узнать их число? Тонкая, знаешь ли, разница.

Дамир замер. Перечитал свиток с заданием. Кот был прав. В ярости от собственной глупости и часов, потраченных впустую, княжич вскочил и заорал на всё озеро, обращаясь к Иве:

— ЭЙ! ТЫ! СКОЛЬКО НА ТЕБЕ ЛИСТЬЕВ?!

В ответ древнее дерево, шокированное таким невежливым, однако, по крайней мере, прямым обращением, впервые за пятьсот лет шевельнуло ветвями, и в голове у Дамира прозвучал тихий, шелестящий голос: «Сто семь тысяч четыреста восемьдесят два. И не кричи так, невежа».

«И соверши подвиг, достойный истинного героя, — прочитал Дамир, когда они добрались до серых врат. — Усмири Вечного Стража и принеси мне цветок Тишины, что растёт за его спиной». Безупречный автоматон из стали и магии, который пропускал только мёртвых. Его нельзя было ни победить, ни обмануть, ни обойти. Его взгляд, полный абсолютной, нечеловеческой правоты, останавливал сердца живых.

Дамир стоял перед ним, и впервые в жизни его план состоял из одного пункта: «Признать поражение».

— Ну что, герой, — раздался за спиной знакомый мурлыкающий голос. — Устал быть героем? Теперь моя очередь.

Не дожидаясь ответа, Кот лениво обошёл Дамира, подошёл к ногам Вечного Стража и сделал то, что умел лучше всего. Начал тереться о закованную в сталь ногу, подняв хвост трубой и включив своё самое наглое, самое требовательное мурчание, которое обычно означало: «Эй, ты, двуногий! Сметана где?».

Страж, который тысячу лет видел перед собой лишь бросающих вызов героев и крадущихся злодеев, замер. В его магической программе не было протокола на этот случай. Он был создан для битвы, долга и вечности. И совершенно не был создан для того, чтобы его ласково бодали в коленку.

Его система дала сбой. Что-то дрогнуло в его безупречном механизме. Он медленно, почти с ужасом, опустил свой взгляд. Потом, после долгой паузы, его закованная в сталь рука неуклюже поднялась и опустилась на спину Кота. И начала его гладить.

— Проходи, что ли, — глухо проскрипел Страж, не отрывая взгляда от Кота.

Дамир, ошарашенный, проскользнул за его спину, сорвал серебристый, светящийся цветок Тишины и вернулся. На обратном пути он увидел ту же картину: Страж сидел на корточках, а Кот лежал у него на коленях, громко тарахтя.

— Ты… как? — спросил княжич, когда они отошли на безопасное расстояние.

— Элементарно, — ответил Кот, вылизывая шерсть. — Вы, герои, всегда пытаетесь играть по правилам системы. А иногда, чтобы её победить, нужно сделать вид, что никаких правил не существует. Особенно если очень хочется сметаны.

Вернувшись к чародею с тремя доказательствами своих подвигов, Дамир посмотрел на своего Помощника, потом на себя. И впервые в жизни он понял, что его идеальные планы и безупречные принципы — это всего лишь один из способов смотреть на мир. И, возможно, не самый эффективный.