Осенний вальс для котёнка
В старом саду на окраине деревни жил маленький чёрный котёнок. Звали его Уголёк. Он был очень любопытным и всё замечал. Обожал осень: запах мокрой земли, прохладный воздух и, конечно, листопад.
Но в этом году с осенью было что-то не так. Листья не танцевали. Не кружились в весёлых хороводах, а падали тяжело, неохотно, словно старые, уставшие слёзы. Вместо светлой грусти в саду царило глухое, тревожное беспокойство. Старые коты на завалинке тревожно подёргивали усами и говорили, что «ветер в этом году неправильный».
Уголёк чувствовал это острее всех. Ему казалось, что сад не засыпает, а болеет. Вместо весёлого шуршания ветра слышал лишь тоскливые, прерывистые вздохи, которые доносились из глубины старого парка.
Однажды ночью, когда луна была похожа на тонкий ноготок, Уголёк не выдержал. Пошёл на звук печальных вздохов. Пробрался в заброшенный парк, где деревья были такими старыми, что их ветви сплетались в купол. В самом центре парка была круглая поляна, и там, посреди опавшей, неподвижной листвы, котёнок увидел его.
Это был Ветер-Маэстро. Он оказался видимым, почти прозрачным вихрем, который был соткан из тумана, пыльцы и прошлогодних листьев. В его центре тускло светилось усталое, перламутровое сердце. Ветер-Маэстро сидел на старом камне, понурив свою воздушную голову, и тихо вздыхал.
— Что с вами? — робко пискнул Уголёк.
Ветер-Маэстро медленно поднял свой вихрь и посмотрел на котёнка. Его голос был похож на шелест сухой травы.
— Мелодию забыл, — прошептал он. — Я дирижирую Осенним вальсом с тех пор, как упал первый лист на этой земле. Вплетал в него шум дождя, крик журавлей, запах антоновских яблок. Однако стал слишком старым. Впитал в себя много прощаний и тоски. И теперь моя музыка умолкла. Внутри остались только тишина и тяжесть. А без вальса сад не сможет уснуть. Встретит зиму больным и беззащитным.
Ветер-Маэстро попытался взлететь. Поднялся над поляной, взмахнул своими невидимыми руками, но из вихря вырвался лишь жалкий, дребезжащий порыв, от которого листья на земле только плотнее прижались друг к другу.
Сердце Уголька сжалось от сопереживания. Котёнок не знал ни одной сложной мелодии. Не умел петь, как птицы, или шуметь, как деревья. Умел делать только одно — то, что подсказывало ему его маленькое, тёплое сердце.
Подошёл к камню, на котором сидел Ветер, свернулся калачиком у самого основания прозрачного вихря, закрыл глаза и громко-громко замурлыкал.
Это было не пение. Это был ритм. Глубокий, ровный, вибрирующий ритм чистого довольства, уюта и жизни. Мурлыканье наполнило поляну. Оно было таким настоящим, простым и сильным.
И Ветер-Маэстро услышал не музыку, а её основу — ритм бьющегося сердца. Этот простой, тёплый звук стал для него камертоном. Он перестал пытаться вспомнить сложные мелодии. Начал двигаться в такт мурлыканью Уголька. Сначала робко, потом всё увереннее. Его вихрь начал плавно раскачиваться. Печальные вздохи превратились в ровный, глубокий гул. Тяжесть внутри него начала растворяться в этом простом, живом ритме.
И вот музыка вернулась. Она была не такой, как прежде — не громкой и торжественной. Стала тихой, нежной колыбельной. Ветер-Маэстро плавно поднялся с поляны, и его прикосновение стало волшебным.
Полетел над парком, над садом, и листья проснулись. Поднимались ему навстречу, плавно кружились в парах, сплетались в гирлянды и медленно, бережно опускались на землю, укрывая её пушистым, разноцветным ковром. Это был самый красивый и самый спокойный вальс, который когда-либо видел этот мир.
Уголёк сидел на поляне и смотрел, затаив дыхание. Парк засыпал, убаюканный нежной мелодией. Когда последний лист опустился на землю, Ветер-Маэстро вернулся. Ласково коснулся щеки Уголька тёплым, благодарным дуновением, которое пахло яблоками и корицей.
— Спасибо, маленький камертон, — прошелестел он. — Ты напомнил мне, что самая главная музыка — самая простая.
С тех пор Уголёк стал хранителем тихой музыки. И каждую осень, когда начинали падать первые листья, приходил в старый парк, садился на свой камень и мурлыкал свою простую песню, помогая старому Ветру-Маэстро дирижировать великим Осенним вальсом.