Сказ о том, как белочка укрыла лес золотом
В одном старом лесу, где деревья помнили ещё диких туров, жила-была белочка. Звали её Искорка. Была она самой маленькой и незаметной в своей большой и деловой семье. Пока её братья и сёстры наперегонки таскали в дупла орехи да грибы, Искорка собирала... лето.
Утром могла увидеть капельку росы, в которой отражалось целое небо. И осторожно прятала эту капельку в пустую ореховую скорлупку. Днём находила солнечный луч, который задремал на шляпке мухомора. И аккуратно сматывала его в клубочек, словно золотую нить. Собирала густой запах липового цвета, тихое жужжание шмеля, вкус первой земляники, весёлый смех ручья.
Все эти невесомые сокровища складывала в старое, замшелое дупло, которое считала своей кладовой воспоминаний. Родные только посмеивались:
— Опять наша Искорка воздух в дупло носит! Этим зимой сыт не будешь.
Лето промелькнуло, как яркая бабочка. В лес пришла осень. Сначала она была тихой и задумчивой. Потом с севера приползла Серая Хмарь. Это был не просто туман, а сама тоска по ушедшему теплу. От её холодного дыхания листья на деревьях теряли живой зелёный цвет, становились тусклыми и бурыми. Звери забеспокоились, птицы заторопились в дальние края. В лесу поселились тревога и холодное ожидание долгого, тёмного сна.
Искорке было больно смотреть, как грустит её любимый лес. Как могучий клён опустил свои ветви-лапы. Как тоненькая берёзка дрожит от печали. Ей так хотелось помочь, но что могла сделать маленькая белочка против огромной Серой Хмари?
Отчаявшись, она прибежала к самому старому жителю леса — Древнему Дубу. Его корни уходили в самое сердце земли.
— Дедушка Дуб, — пропищала Искорка. — Лес умирает!Становится серым! Как его спасти?
Дуб медленно качнул своей могучей вершиной и ответил тихим гулом:
— Лес не умирает, дитя. Он готовится ко сну. А чтобы сны леса были добрыми и светлыми, ему нужно укрыться чем-то тёплым.
— Тем, что ты собирала всё лето, — прогудел Дуб. — Ты думала, что носишь в дупло воздух? Нет. Ты собирала свет, тепло и радость. Это и есть самое настоящее золото. Только оно не для того, чтобы его хранить. Оно для того, чтобы его дарить.
Дуб научил Искорку, что нужно делать. В ночь перед первым заморозком, когда Серая Хмарь стала особенно густой и холодной, Искорка открыла свою кладовую. Из дупла полился мягкий, золотистый свет. Она взяла свой самый первый клубочек солнечного луча и со всей своей отвагой побежала к клёну.
Взобралась на самую высокую ветку и коснулась одного из поникших зелёных листьев. Вплела в него тонкую золотую нить солнечного света. Лист вспыхнул и засиял ярким, багряным цветом — цветом летнего заката, который так любила Искорка.
Искорка побежала дальше, к берёзке. Достала из своей коллекции воспоминание о поле одуванчиков и дотронулась до её листочков. И они мгновенно стали лимонно-жёлтыми, сияющими, как тысячи маленьких солнышек.
Осинке подарила память о гроздьях красной рябины — и её листья заалели, как щёки смущённой девушки. Липе — воспоминание о тягучем медовом запахе, и листва окрасилась в цвет густого, тягучего мёда.
Всю ночь Искорка носилась по лесу, как огненный шарик. Не спала ни минуты. Бегала от дерева к дереву и раздаривала свои сокровища: тепло, свет, цвета, запахи и звуки ушедшего лета. Соткала из своих воспоминаний огромное, тёплое, золотое одеяло для всего леса.
Под утро, когда первый морозец коснулся земли, Серая Хмарь отступила в изумлении. Она не могла победить. Весь лес сиял! Горел золотом, багрянцем, медью. И это было тёплое сияние. Каждый листок излучал свет и воспоминание о лете.
Звери вышли из своих домиков и замерли в восхищении. Тревога ушла. Глядя на эту красоту, все поняли: лес благодарил лето и готовился ко сну, укрывшись сотканным из света одеялом.
Искорка, уставшая, при этом счастливая, сидела на ветке Древнего Дуба. Кладовая опустела, зато её сердце ликовало. Она ещё не знала, что с этой ночи в лесу родилась легенда. О том, что каждую осень маленькая белочка с большим сердцем укрывает лес сотканным из летней радости золотом, чтобы он видел только добрые сны. До самой весны.